***
Прошло около получаса с тех пор, как они попрощались с Гарри, и она вернулась в школу. Живот урчал, нетонко намекая на то, что пора бы ему подкрепиться, поэтому она свернула в большой зал. Ужин был в самом разгаре. Кинуть взгляд на слизеринский стол уже было чем-то обыденным и происходящим машинально. Блейз, заметив её, тут же отвернулся, а Пэнси прищурилась и оглядела с ног до головы. Она так и не разобралась с этой стервой, но была уверена, что возможность ещё представится. Гриффиндорские товарищи что-то бурно обсуждали до тех пор, пока не заметили, как она садится рядом. — Что-то интересное обсуждаете? — поднимая брови, поинтересовалась она, прекрасно зная, что если рты закрываются при виде человека, то разговоры были или о нём или о чём-то его касающемся. — Будто тебе неизвестно, — грубо ответила ей Фэй Данбар. — Я только пришла, Фэй. Конечно же, мне неизвестно, — тем же тоном ответила Гермиона. — Твой протеже пакует вещички. Вместо Азкабана его отправляют на курорт! — рявкнула Фэй, бросая ей под нос газету. «Нарцисса и Драко Малфой покидают страну! Им срочно необходима передышка!» — прочла она название статьи, бьющая под дых, вытекающим из-под чернил сарказмом. «Как можно так быстро слить такую информацию?» — задумалась она. Она думала о тех, кто был в курсе их отъезда. Она, Блейз, его мать и сам Драко… и куча работников министерства. Она была уверена, что это сделал кто-то из них. Откуда бы тогда об этом мог знать Гарри? — Что же, ты действительно об этом не знала? — съязвила Фэй, забирая обратно газету. — Пойдёмте ребята. Не будем утомлять героиню войны, а то и ей может потребоваться «передышка». Гермиона глубоко вздохнула, накладывая в свою тарелку салат. Все, кто сидел рядом, ретировались. Она стала изгоем. «Какая ирония». Однако она не могла не поймать себя на мысли, что ей наплевать. Ведь не обращать внимания на глупые издевательства и шутки слизеринцев всегда было нормой, но игнорировать собственных товарищей… не иметь желания защититься или оправдаться… это являлось слабостью или силой? Больше грубых слов Фэй и поддакивающих ей товарищей, её волновало то, кто и зачем вновь пытается смешать с грязью семью Драко. «Когда эти люди успокоятся? Неужели им всю жизнь суждено слушать грязные сплетни и претензии? Возможно, отъезд действительно пойдёт им на пользу…» — Диалог с самой собой прервала Джинни, плюхнувшаяся рядом на скамью и ущипнувшая её за бок. — Где тебя носило? Я не могла найти тебя пол дня! — возмутилась бестия. — Прости, Джинни, я была немного занята. — Чем же? — спросила она, кусая кислое зелёное яблоко. Гермиона засмотрелась за этим действием и невольно в голове вновь всплыл образ Драко. — Виделась с Гарри. — П-поттером?! — поперхнулась она, откидывая на стол фрукт. — Прости, Джинни, никак не привыкну, что тебе нельзя сообщать новости во время еды, — прыснула она в кулак. Джинни нахмурилась и принялась вытирать губы. — Конечно, с Гарри Поттером, разве мы знаем другого? — ответила она на вопрос подруги. — Почему я не в курсе этой встречи? — Ох, только не строй из себя ревнивицу. Мы обсуждали не тебя. Джинни нервничала, хоть и пыталась это скрыть за изучением блюд на столе. «Мерлин, на этих столах блюда не меняются уже очень много лет, Джинни». — Он спрашивал обо мне? — поинтересовалась она, вертя в руках вилку. — Нет. Прости, но мы действительно говорили о других вещах. — Он учил тебя уму разуму? — фыркнула она. Гермиона не могла не заметить того, как Джинни пытается поймать Гарри на чём угодно, что может выставит его в плохом свете. — Была попытка, но ты же меня знаешь. — Это в его стиле, Герм. Вечно лезть в чужие дела, не обращая внимания на собственные проблемы. Ей было неловко вести этот разговор, ведь по сути она была между двух огней. — Ты слишком драматизируешь Джинни, Гарри вовсе не такой. Но ты права, чужие проблемы всегда кажутся проще, чем собственные. Джинни надула губы, откладывая вилку и кидая взгляд в сторону слизеринского стола. — Я кое-что решила, Герм… касательно… ну ты понимаешь. — Она качнула головой. — Я подумала, что пошлю на хрен их обоих. У меня развилась мигроль… или как ты это называешь… из-за этих придурков. — Мигрень. — Именно! И кстати да, я видела статью про Малфоя, поэтому думаю, ты не будешь против, если мы вместе будем одинокими львицами в поисках большой и светлой любви? Гермиона засмеялась. Джинни всегда могла поднять ей настроение, особенно когда дело касалось сердечных проблем. — Конечно, не против. — А если серьёзно… как ты, Гермиона? Гермиона прекратила улыбаться и взглянула в глаза подруги. — Сама не знаю… я в стадии принятия. Гарри обещал устроить нам встречу. — Он изменил своё отношение к нему? — Нет, он делает это для меня. Я очень благодарна ему за то, что он не отворачивается от меня. — У него просто нет выхода. От таких, как мы, сложно отвернуться, не правда ли — подмигнула ей Джинни и словно невзначай вновь бросила взгляд на слизеринский стол. — Меня он тоже избегает, Джинни. Этим слизеринцам похоже ещё сложнее принять для себя некоторые вещи. — Наплевать, я не собираюсь думать об этом ни единой секунды. Гермиона улыбнулась. — Ну да, заметно. — Я серьёзно, Герм. Если бы я для него что-нибудь значила, он бы не бегал от меня как нашкодивший первогодка. Я не заинтересована в отношениях с таким трусливым засранцем. — Ну-у-у… — Никаких «ну-у-у», Гермиона. Пусть катится к дьяволу с этими своими поцелуями. — Поцелуями? Так их было несколько? — Я выражаюсь образно, не подумай лишнего, — отмахнулась она. — Как скажешь. Она решила не озвучивать мысль о том, что каждый раз после слов «не надумай лишнего», вокруг начинает происходить как раз то, о чём не надо было думать.***
Гермиона собиралась спать, прокручивая в голове слова Гарри о возможности устроить им с Драко встречу, но хорошенько всё взвесив поняла, что тех пятнадцати минут, что друг сможет выбить, будет недостаточно. Тот факт, что она снова возвращалась к плану оказаться в поместье, пугал её. Она не хотела, чтобы Драко счёл её прилипалой или помешанной. В их истории и без того было много «но», а быть навязчивой в её планы совершенно точно не входило. Тем не менее она не могла отпустить мысль, что кружила и кружила в её мозгах, подтрунивая и заставляя возвращаться к ней раз за разом. Она легла на кровать и прикрыла глаза. На часах было без четверти девять. Она не помнила когда последний раз оказывалась в постели так рано. Гермиона не хотела этого расставания. Ей было сложно представить свою жизнь без него, ведь, сама того не желая, она позволила ему вывернуть свою душу наизнанку. Она была счастлива с ним в те мгновения, что предоставила им злодейка судьба. Даже когда всё шло наперекосяк, светлое и тёплое чувство грело изнутри. Ведь она так или иначе знала о его привязанности, но после его отъезда… Она ревновала его к одной лишь только возможности того, что вокруг него будут другие девушки. Неважно, чистокровные или полукровки… ведь это будет не она. К тому же в другой стране мало кому будет известно о прошлом Драко… этот факт, наравне с его природной привлекательностью и умением очаровывать, уже заочно рождал в её сознании уйму соперниц. Он ничего не обещал ей. Не сказал, что вернётся именно к ней. Не дал никаких гарантий. Он просто… сообщил, что ему нужно уехать. Злость снова наполнила её, и как назло на глаза попался дурацкий фотоаппарат, на который он в своё время сделал памятное фото. Она не могла найти ту фотографию, поэтому, упившись коктейлем из злости и обиды, бросила аппарат в стену. Тот, с грохотом встретившись со стеной, упал на пол, раскалываясь на две части. «Козёл! Придурок! Ты задница, Малфой! Гребаная слизеринская задница!» — Ладони машинально сложились в кулаки, и она стукнула ими о дверь. — «Ненавижу тебя, Малфой! Я так сильно тебя ненавижу за то, что ты заставил полюбить себя! Гадкий, эгоистичный, белобрысый хорёк!» — Развернувшись, кинула быстрый взгляд на письменный стол. — «Значит, тебе нельзя писать письма?! Отлично! Значит я напишу! За это меня вряд ли посадят в Азкабан». — Да! Именно! Идите в задницу, грёбаные министерские мыши! Подбежав к столу, она одним движением скинула с него книги на пол, освобождая себе место. «Пофиг! Пофиг на долбанные книги! Пофигнавсё!» — Опрокинув чернильницу зашипела, очищая тергео старое дерево и усаживаясь за стол. — «Я всё тебе выскажу! Ты всё узнаешь о себе, гиппогрифа тебе в зад!» Она упивалась своей злостью, ощущая, как по венам потёк адреналин от такой дерзости. Буквы складывались в слова, а слова в предложения. Она всегда старалась писать аккуратно, но не в этот раз. Две кляксы уже красовались на мятом пергаменте, говоря о том, что единственное чего хочет девушка, — это скорее дописать письмо и отправить его с самой быстрой сипухой, потому что если действие этой дозы злости кончится, она попросту даст заднюю. Через десять минут она уже бежала по замку, надеясь на то, что не встретит ни Филча, ни старост. Серая сипуха приняла от неё пару орешков и, взяв ношу, взмахнула крыльями. Она была уверена, что он получить письмо через несколько часов.***
Свалиться с лихой кобылы оказалось намного больнее, чем Драко мог себе представить. Он знал, что бедная лошадь просто не знала, как ещё избавиться от сошедшего с катушек хозяина. Драко гонял её уже четвертый час по пастбищу и манежу. Шипя от боли в голени, он всё же поднялся с земли, отряхивая ноги от снега, и потянулся к лошади. Та недовольно заржала, но всё же позволила ему снять с себя седло. Палочка выпала из пальто и сейчас лежала прямо под лошадью. «Блять». Он дёрнул за повод, отводя кобылу в сторону, прихрамывая на ноге и прислонясь лбом к её боку. Нога сильно болела, и он надеялся, что не сломал её. У него нет ни времени, ни сил на то, чтобы заниматься самолечением. Оттолкнувшись от лошади, он допрыгал на одной ноге до палочки и, схватив, произнёс нужное заклинание. — Эпискеи. — Кость хрустнула, становясь на нужное место. — Мать твою, как же больно! — крикнул Драко, хватаясь за раненную конечность. Лошадь с любопытством наблюдала за ним, явно не считая себя виноватой. — И нужно было это делать?! — рявкнул он на неё, отчего она показательно повернулась к нему своей филейной частью и отправилась в сторону конюшни. — Отлично! Ты тоже иди к чёрту, дурацкая кобыла! — крикнул он ей вслед и, на секунду задумавшись, громко засмеялся. — Блять, какая нелепость. Ему на мгновение показалось, что он будто вернулся в прошлое. Не хватало лишь накукситься и сообщить наглой лошадиной морде о том, что он обо всём расскажет отцу. Его передёрнуло. Вернув внимание своей ноге, он попытался наступить на неё, но боль хоть и стала меньше, всё же ощущалась довольно сильно. До поместья идти было долго, учитывая, что самостоятельно, он мог сделать два шага в минуту. — Ладно, всё проще чем кажется. Ферула! — Ногу обмотали бинты, и он ощутил сильное давление в месте перелома. Это поможет ему добраться до дома без происшествий. Не спеша зашагав к поместью, он видел, как уставшая лошадь доковыляла до конюшни и, обернувшись к нему, будто бы послала к дьяволу. Только сейчас он понял, какую кличку даст этой дерзкой кобыле. «Грейнджер. Ну конечно. Будь эта дура кобылой, это была бы она». Он гневался. Вот так просто и уже, кажется, обыденно. Он знал, что, вернувшись в дом, вновь будет использовать любую возможность не общаться с матерью. На плаву его удерживала тоненькая ниточка привязанности, но и она с каждым их разговором становилась всё тоньше. Последняя её выходка до сих пор клокотала яростью внутри его грудины. Несколькими часами ранее в их поместье нагрянули неожиданные гости. Неожиданные для него, конечно же. Нарцисса, судя по всему всему, давно спланировала, ведь она не повела и бровью, когда, войдя на трясущихся ногах в гостиную, Твинки сообщил им о приходе семейки Гринграсс. В полном, мать его, составе. Услышав это, Драко подскочил с места, отбрасывая книгу, что до этого читал и уставился на мать в ожидании хоть какого-нибудь объяснения. Он понимал, что это целиком и полностью её затея, ведь не зря она в прошлую встречу с Асторией пообещала ей поговорить о возможности первой примерить на себя фамилию Малфой. Драко не успел сбежать из комнаты. Дверь, рывком открывшаяся, чуть не разбила ему голову, и он, натянув на себя фальшивую улыбку, сделал вид, что просто хотел встретить гостей. Во-первых, устраивать разборки при посторонних было некрасиво. Во-вторых, это просто не имело смысла, так как было бесполезно. Как об стенку горох, образно выражаясь. Он решил спокойно выслушать стороны, а после выразить своё несогласие со всем, чтобы они не предложили. И пусть Астория после умоется слезами, она сама виновата в этом. Никто не может играть его жизнью, к тому же так грязно и бессовестно. Лёгкое, ни к чему не обязывающее чаепитие переросло в пешую прогулку по территории поместья, во время которой миссис Гринграсс громко восхищалась их садом и прилегающей территорией. Мистер Гринграсс оценил его увлечение верховой ездой и пообещал как-нибудь показать ему своих лихих скакунов. Астория не отлипала от сестры, что показалось ему странным, ведь насколько он помнил, у них с Дафной довольно натянутые отношения. Он знал, что рано или поздно разговор о их помолвке поднимется, оттого оттягивал момент возвращения в дом, ведь знал, что Нарцисса отдала приказ Твинки подать ужин с самыми изысканными блюдами. Твинки не подвёл, к тому же в последнее время у него была ловкая помощница. Невероятные запахи расползлись по всему поместью, приглашая за стол хозяев дома и их важных гостей. Астория не сказала ему ни слова. Мать то и дело поглядывала на него, тонко намекая, что ему стоило бы уделить внимание своей, возможно, будущей невесте. Он же хотел плюнуть на хорошие манеры и на весь этот собравшийся аристократический сброд. Не то чтобы несколько месяцев бок о бок с Гермионой заставили его забыть о том, как он рос и кем его хотели видеть окружающие, просто сейчас он осознавал, насколько это всё… искусственно и лживо. Эти люди на дух друг друга не переносили, и они понятия не имели о том, что такое верная и дружная семья. Салазар, даже он, Драко, знал о походах налево главы семейства Гринграсс, хотя, положа руку на сердце, мог бы сказать, что ему было на них наплевать. А её мать? Дарит милые улыбки Нарциссе, в глубине души презирая за то, что она всё ещё строит из себя важную аристократку. Дафна, словно девица на выданье, скромно прячет взгляд после той правды, о которой он знал. О запрещенных средствах, что так интересовали её, о вечно задранной юбке над членами его слизеринских товарищей. Это всё так сильно отличалось от того, чего бы он хотел в собственной жизни. Это всё отличалось от жизни… нищих Уизли, например… но почему тогда он так им завидовал? Не потому ли, что всегда видел в их семье то, чего в его никогда не было и уже не будет? Он знал, что рядом с Грейнджер он может получить именно то, что хочет, но… Но почему так сложно сделать этот долбанный шаг? Шаг, сделав который, он обретёт долгожданное счастье. Эта безумно красивая девушка с не менее красивым именем оказалось ещё большим разочарованием, чем он мог себе представить. Те её слова о том, что она не хочет идти по стопам своей семьи, тот бунтарский дикий нрав, что заинтересовал его… всё это ложь. Пыль в глаза, не иначе. Неужели таким образом, она просто хотела приблизиться к нему, чтобы потом напасть со спины, как делала сейчас? С важным лицом сидя за столом, он не мог притронуться к пище, ведь ему на полном серьёзе казалось, что его стошнит прямо на белоснежные тарелки. Нарцисса медленно подбиралась к той теме, ради которой все собрались, и, дождавшись наконец подходящего момента, встала из-за стола. Драко вошёл в холл, прислушавшись, как когда-то в их с Грейнджер апартаментах. Он не слышал криков матери и воплей эльфов, и это значило, что он пришёл в нужное время. Приди раньше, точно бы наткнулся на эту фурию с лицом матери. Поспешив к лестнице, он прокручивал события этого вечера. Конечно же, он её прервал. Прокашлявшись, извинился перед гостями и попросил мать сесть на место. Он мог поклясться бородой Салазара Слизерина, что, затаив дыхание, все ждали его предложения руки и сердца Астории, но, как гласила девятая заповедь, Блаженны не ожидающие ничего, ибо не разочаруются. — Находясь среди самых близких друзей, я хотел бы поделиться новостью. Всем известно о том, в каком непростом положении находится наша семья, и, проходя этот нелёгкий путь, я встретил человека, что принял меня с моим прошлым и довольно туманным будущем. Я не хочу юлить и интриговать… поэтому хочу с радостью в сердце сообщить вам о ней. Эта девушка всем известная ведьма — Гермиона Грейнджер. Споткнувшись на ступени, он навалился на перила и зашёлся истеричным хохотом. Мерлин, такого недоумения он не видел никогда в своей жизни. Вытянутые рожи оскорблённых аристократов и шок на лице матери. Блять, он действительно это сделал. А после, осушил бокал с шампанским и, подмигнув на прощание Астории, поспешил покинуть столовую, прямиком направляясь в конюшню. После того, как покинул дом, он понятия не имел, что в нём творилось, но то, что разразился грандиозный скандал, не сомневался. Он был доволен своей выходкой, прекрасно понимая, что утёр им всем нос, однако мысль о том, что тем самым, вероятнее всего, наслал гнев этой семьи и своей матушки на Гермиону выбил в конечном счёте из седла. Поздно было думать о совершенном поступке, надо было решать то, как теперь избежать последствий. Драко, хромая, вошёл в комнату и окинул её печальным взглядом. Не то чтобы он переживал о том, что будет скучать по старым стенам, просто… он привык. К Хогвартсу и поместью. Прежде он не жил в других домах, если не считать вылазки на курорты или отдых в домах Блейза и Пэнси. Его ждало что-то совершенно новое и от этого щемило в груди. Как бы он хотел позвать с собой Гермиону, но это было невозможно. Его мать точно окончательно слетит с катушек, если увидит её в радиусе ста километров. Какова была вероятность, что девушка будет словно верный пёс ждать его? Он фыркнул, снимая осточертевшую одежду и падая на кровать. Это было бы с его стороны верхом эгоизма и сумасбродства. Он понятия не имел, чем будет заниматься ближайшие два года, кроме как следить за Нарциссой и потакать её капризам. Драко вдруг вспомнил о французском преподавателе, который так ни разу и не явился в поместье. О причинах думать он не собирался, но задумался о том, будет ли у него возможность закрыть долги по учёбе и наконец получить хвалёный диплом. В конце концов, надо было решать что-то со своим будущим. Возвращаться к этой теме ему каждый раз было сложно. А как иначе? В прежние времена у него не было проблем с тем, кем станет он в будущем. Маленький сноб Драко был уверен, что будет купаться в отцовском богатстве, а позже, приняв на себя важный титул лорда, женится на какой-нибудь красавице и будет жить, ни в чём себе не отказывая. Таков был план. Однако после возвращения Волан-де-Морта планы изменились, и единственной задачей стало хотя бы не сдохнуть. Когда змееносный тиран почил, он предполагал, что сгниёт в Азкабане, но судьба вновь смешала все карты, сделав его свободным и не обременённым отцовскими законами. Разве что мать чудила, но с этим ещё можно было разобраться. Он оказался на распутье. Том самом, когда ты просто не знаешь, куда идти и с чего начинать. Он решил для себя, что быть копией Люциуса его совершенно точно не прельщает, а значит, нужно было выбрать другой путь. Податься в ненавистное министерство, чтобы занять низшую должность, вечно слушая в свой адрес оскорбления? «Нет. Увольте. Колдомедицина? Образование? Аврорат? Мерлин… это всё не то. Собственное дело?» — Но, чёрт возьми, какое? Он и представить не мог, что его могло бы заинтересовать в плане бизнеса. — «Политика?» — Смешок вырвался из его рта и разбился о стены комнаты. — «Какая глупость. Мне бы подошёл образ страшного волшебника, которым пугают детей… Но и тут я, кажется, уступаю безносому идиоту». Драко всегда был одним из лучших учеников школы, уступая только лишь Грейнджер, оттого он мог выбрать любую направленность, да хоть тот же самый квиддич, но всё это никак не отзывалось внутри, делая его бесполезным для общества и самого себя. «Быть может. я рождён быть безработным увальнем?» — Покачал в отрицании головой. — «Нет. Ни за что на свете я не буду просиживать наглаженные брюки на столетнем диване. У меня ещё есть два года. Но блять, начинать с нуля в двадцать два?» — Он знал, что Гермиона не будет стоять на месте всё это время. — «Она слишком сильно ценит свои мозги и таланты. Даже Поттер, плюнув на всё, уже строит свою карьеру». Его размышления прервал стук в окно. Поднявшись с кровати, он не мог не узнать одну из птиц Хогвартса, но кто рискнул написать ему письмо? Он открыл окно, и сова влетела в комнату, закружив под потолком. Драко пробежался глазами по плоским поверхностям, но он и так знал, что здесь нет угощения для уставшей птицы. — Прошу прощения, мне нечем Вас угостить. Он улыбнулся, когда сова приземлилась на подоконник, позволяя ему забрать письмо. Внутренности в момент скрутило, когда он узнал почерк. Он много раз видел его сидя с ней за партой, но в этот раз она не утруждала себя аккуратностью. Сова, взмахнув крыльями покинула поместье, а он нетерпеливо принялся разрывать конверт. «Тебе может достаться за эту выходку, Грейнджер». — Подойдя к горящей свече, он раскрыл письмо. Ты чёртов козёл, Малфой, если решил что свалить из страны, бросив меня одну, хорошая идея. Отнюдь, идея отстой! Как и всё то, что между нами произошло. Я хочу, чтобы ты знал, что я понимаю необходимость отправить на лечение Нарциссу, но не могу понять, зачем ты затеял эту игру, если знал, что рано или поздно это закончится. Ты хотел поиграть с моим сердцем? Тогда ты должен был знать, что, держа в руках что-то хрупкое, нужно быть аккуратнее. Ты не был таким и теперь воочию можешь наблюдать на осколки моего сердца. Мне хочется верить, что ты именно тот Драко Малфой, которого я когда-то разглядела в глубине серых глаз, и в то, что ты ненамеренно так со мной поступил. Да, я определённо буду верить именно в это. Мне не нужны ответы на вопросы, которых, как ты понимаешь, в моей голове огромное количество, мне нужно только одно… Не поступай так с теми, кто дорог твоему сердцу. Ведь это действительно больно, терять того, к̶о̶г̶о̶ ̶л̶ю̶б̶и̶ш̶ь̶, кто важен. Опустив письмо, он уставился на лежащее на кресле зелёное покрывало. Дерзкая гриффиндорка, решившая высказать ему, что думает об этой ситуации, вовсе его не удивила. По сути она повторила тоже, что и в день последней встречи. Кроме того, что решила вдруг зачеркнуть это, самое важное слово. Она ведь сделала это специально, чтобы он знал, чем чреват его поступок. Он разбил ей сердце, а в ответ она лишила его своей любви. «Справедливо, не докопаться. Высокомерная дура! Откуда я мог знать, что всё сложится именно так?!» Он отбросил письмо и начал быстро натягивать домашние штаны и футболку. Одевшись, направился вон из комнаты. Его шаги отдавали эхом в спящем поместье, но это не имело никакого значения. Он знал, куда ему нужно идти, и ни на секунду не сбавлял шага. На первом этаже за кухней располагалась комната прислуги, и, опустив такт и любого вида манеры, он заколотил по двери. Мгновение, и дверь открылась, а на пороге стоял сонный и испуганный Твинки. — Хозяин? — пискнул он, стягивая с головы нелепую шапочку. — Ты можешь аппарировать в Хогвартс? — В Хогвартс? Да… да, конечно, могу, я ведь эльф… — пробормотал он. — Ты можешь перенести из Хорвартса человека и остаться незамеченным? — Перенести человека… хозяин… это запрещено… — Можешь или нет?! Отвечай! — М-могу, хозяин Драко. Твинки может аппарировать незаметно. — Мне нужна Гермиона Грейнджер. Драко взглянул на настенные часы за спиной эльфа и, убедившись во времени, вновь рявкнул на эльфа: — Она в подземелье, восточное крыло, отдельная гостиная. — Но хозяин… если об этом узнают в мини… — Быстро! — Эльф опустил уши и, как был, в пижаме, растворился в воздухе.***
Гермиона вертелась в кровати, надеясь наконец-то найти удобное положение для сна. Ей наскучило ждать ответ от Драко, к тому же не было стопроцентной вероятности, что он вообще ответит ей. Время близилось к полуночи и, как ни крути, усталость брала своё. Она повернулась к окну, убеждая себя не пялится в него, а, закрыв глаза, провалиться в сон. Конечно же, всё было наоборот. Глаза то и дело открывались, беспокойно находя окно, а тело неистово зудело, будто под ним ползали муравьи. «Хватит, Гермиона! Просто поспи! Рано или поздно от ответит тебе, а если не ответит… Значит ему нечего тебе сказать. Просто спи!» В очередной раз зажмурив глаза и отчитав себя, она отвернулась в другую, менее интересную сторону. Через несколько минут тело начало расслабляться, а разум заволокло пеленой надвигающегося сна. Она всегда считала, что это самое приятное мгновение сна. Когда твоё сознание находится на так называемой границе сна и действительности. Хлопок аппарации заставил её широко раскрыть глаза и резко сесть. — Кто это, чёрт возьми?! — Мисс Грейнджер… это Твинки. Я пришёл за вами. — Она видела, как старый эльф почесал свою наполовину лысую голову и бросил сконфуженный взгляд на девушку. Она опустила взгляд и поняла, что сидит перед ним лишь в полупрозрачной футболке и коротеньких шортиках. Протянув руку к спинке кровати схватила толстовку и быстро натянула на себя, одновременно вставая с кровати и просовывая ноги в тёплые махровые тапочки. — Приготовьтесь. — Твинки, что ты… — Ощутив на себе руку маленького существа, она поистине волшебным образом успела сосредоточиться и аппарировать вместе с ним.***
Твинки не было уже несколько минут. Драко по-прежнему стоял у двери, из которой вышел эльф, чем безумно смущал маленькую Поппи. — Хозяин хотел бы выпить воды или, может быть, чаю? — поинтересовалась она, но получив в ответ лишь молчание исчезла в темноте комнаты. Стоять и ждать здесь было невыносимо, но он не хотел, чтобы, оказавшись тут, она бродила в его поисках. Он осознавал, что вновь втянул их в аферу, подводящую обоих к плахе. Могла ли мать проснуться? В последние недели она бодрствовала исключительно ночью, но сегодня в их доме были особенные гости, и она могла утомиться. За спиной раздался хлопок, и, не успев повернуться к прибывшим, Драко оказался впечатанным в стену, напротив двери для прислуги. Холодный камень радушно встретил лицо слизеринца, заставляя того выйти из себя. Откинув руку Гермионы, он перехватил её за запястье и потащил в сторону ближайшего помещения, попутно отправляя Твинки спать. Этим помещением оказалась кухня, где не так давно Гермиона столкнулась с Поппи. Затолкав её туда, Драко оттолкнул Гермиону в сторону, захлопывая дверь. — Что за грёбаное похищение, Малфой?! Ты вообще в своём уме? Ты хоть знаешь, чем тебе это грозит, если об этом кто-то узнает?! — Держи свой язычок за зубами, Грейнджер, и всё будет на мази. Злющая, словно дикая кошка, она стояла перед ним, раздувая точёные ноздри. Он пробежался по её фигуре, отмечая для себя длину её шорт. «Охренительно красивые ноги. Охренительно красивая она». Запутанные больше обычного волосы, копной раскинутые по капюшону бордовой толстовки, спадающие по плечам к самой груди; злой румянец на щеках и вздымающаяся грудь — та самая Грейнджер, в которую он однажды влюбился. — Что тебе нужно? Решил отомстить за письмо? — Письмо? Это ерунда. Если говорить о мести, то у меня есть более весомые причины для неё. — Позволишь полюбопытствовать, какие именно? — Например, твоя выходка с нападением на меня. — Нападение? Не неси чепухи. Я всего лишь освобождала себе путь. — Грейнджер… ты… можешь заткнуться? — Она сложила руки на груди и наконец замолчала. — Я никогда не хотел разбивать тебе сердце. Да, поначалу я действительно делал многое от злости… из-за этого придурка Монтгомери, но после… после дебильного хэллоуина всё изменилось. Ты понимаешь, о чём я говорю? Она качнула головой и опустила руки. Он отошёл к деревянному столу, на котором стояло несколько розеток с соусами и менажница с сухофруктами. Окинув их взглядом, оперся бёдрами на стол и вновь взглянул на девушку. — Я не хотел этой отправки в школу и влюбляться в тебя я тоже не планировал! Поэтому, блять, я не согласен с твоим якобы разбитым сердцем! Оно не разбито! Знаешь почему? Потому что ты всё ещё смотришь на меня вот так… — Как… так… — Так… так, что я вижу, что ты хочешь меня. Каждую секунду думаешь обо мне, скучаешь и желаешь моих прикосновений. — Малфой… — Драко. Называй меня Драко! — Ты не должен всего этого говорить! Ты делаешь мне больно! — Всего два года, Грейнджер. Дай мне два года. Нет, дай мне хотя бы сраных пять месяцев! И потом я приду за тобой! Я заберу тебя! Я не хочу этого расставания, но у меня нет иного выхода, блять! Дай мне гребаное время! — закричал он, ударяя руками о стол с такой силы, что сухофрукты, как и тарелка, на которой они покоились, оказались на полу. Она рвано дышала, кусая губы и не отрываясь смотрела на него. Поверженного. Он просил её подождать его. Он хотел, чтобы она была в его жизни. Она готова была разреветься от облегчения, но один лишь вопрос не позволял кинуться в его объятия. Он опёрся руками на стол и, опустив голову, смотрел на еду, валяющуюся под его ногами. Она знала, что он тоже пытался успокоиться, но… ей нужен был ответ на этот вопрос. — Зачем? — Он вскинул голову, не понимая вопроса. — Что зачем? — Она сделала маленький шаг в его сторону. — Зачем тебе забирать меня? — Ты глупая или… — Ответь мне, Малфой. Ответь сейчас же! — рявкнула она. Он, затаив дыхание, смотрел на её лицо, вертя на языке ответ на вопрос. — Потому что я люблю тебя, грёбаная дура. Зазвеневшая тишина и грохот двух сердец остались единственными звуками в этой комнате. Она моргнула глазами и приоткрыла рот. Хотела что-то сказать, но посчитала это бредом. Она не думала, что он сможет признаться в этом. Была готова к куче синонимов или сравнений с чем-то иным, к посыланию к дьяволу в конце концов, но… не к такому. — Лю… бишь? — Он вскинул голову к потолку, закрывая глаза. Этот день его доканал. Эта девушка его невероятно бесит. — Да, Грейнджер. Люблю. — Вот так просто. Почему-то ей казалось, что услышать эти слова от него является чем-то невероятным. Чем-то, что не заслуживают окружающие его люди, а сейчас эти слова говорит он… ей. — Ты любишь меня? — Да, блять, Грейнджер. Я люблю тебя. Тебе нахрен понятно? — Она хлопала глазами как последняя идиотка. — У тебя проблемы со слухом или в целом с головой? — Она упрямо вздёрнула носик. — У меня проблемы с одним невыносимым хорьком. — Он улыбнулся, принимая в ответ такую же улыбку. Захотелось скорее прикоснуться к ней. — Ты будешь ждать меня, Грейнджер? Она прекратила улыбаться, анализируя его вопрос. Недавние мысли о планах и проблемах, которые понесёт за собой это ожидание… они не имели никакого значения. — Я буду ждать тебя, Малфой.