***5 лет спустя***
Конец июля выдался жарким. Я поднялась с колен и оглядела результат своих усилий: ухоженные грядки редиски, лука, моркови, листового салата, тыкв, огурцов, помидоров, баклажанов, зелёного горошка и зелени щедро одарили меня плодами, а клумбы радовали взгляд яркими ирисами цвета индиго, нежно-розовыми пионами, жёлто-оранжевой рудбекией и ярко-красным гиацинтом. Это был маленький островок рая, разбитый на заднем дворе храма, что находился на горе Хи посреди яркой зелени леса. Всё лето я работала не покладая рук, чтобы сад снова оказался в расцвете своей красоты, как сейчас. Вокруг порхали разноцветные бабочки, весело пели птицы и шумно стрекотали кузнечики. Внезапно в винограднике послышалась какая-то возня, и через пару секунд оттуда появились два чёрных ворона. — Кронос! Деймос! — радостно воскликнула я, доставая из кармана заготовленный специально для них корм, который всегда носила с собой. — По-моему, ты безбожно разбаловала этих птиц, — послышался насмешливый голос мужа за моей спиной. Я обернулась. Ласковое солнце золотило его мягкие непокорные кудри, а в глазах сияло безоблачное летнее небо цвета аквамарина. — Ты же знаешь, что духов необходимо задабривать, а эти требуют уважения каждый божий день, — усмехнулась я. Джед подошёл ко мне, нежно обнял и поцеловал в губы. Я прильнула к нему, с наслаждением вдыхая его такой родной свежий аромат с лёгкой горчинкой. — Тебе не тяжело возиться все время в саду? — обеспокоенно спросил Джед, нежно поглаживая ладонью по моему округлившемуся животу. — Нет, что ты! Ты же знаешь, что работа по обустройству храма всегда мне в радость. К тому же я хранитель, и мой долг заботиться о том, чтобы верующим нравилось сюда приходить и молиться. — А где господин Хиноки? — Как обычно медитирует в пещере. Обещал быть вечером, — вздохнула я. — Мне кажется, что он стал нарочно сбегать отсюда, когда храм стал вновь популярным для посещения верующих. И хоть дедушка всё время жаловался на отсутствие паствы, в глубине души он вовсе ей не рад. — Просто мой тесть предпочитает оставаться отшельником, несмотря ни на что, — усмехнулся Джед. — Как всегда верен себе. — Как дела в мастерской? — Всё замечательно. Сегодня звонили из одной крупной компании. Они хотели бы заказать у меня дизайн-проект их нового офисного помещения. Поэтому мне придётся съездить в небольшую недельную командировку. — Но это же здорово! — радостно воскликнула я. — Это отличная возможность для твоей карьеры. — Мне не очень хочется оставлять тебя одну. Ведь ребёнок скоро должен появиться на свет… — Глупости! — всплеснула руками я. — Ребёнку положено появиться только через два месяца. К тому же я здесь не одна. Со мной дедушка, бабушка Амалия, и Сиси часто меня навещает… Даже мой отец обещал в скором времени приехать в гости. Я увидела, как Джед улыбнулся. Мне нравилось видеть его таким воодушевлённым. — Хорошо, моя маленькая жрица, — рассмеялся Джед. Он обнял меня за плечи и посмотрел в глаза. — Целая неделя — это огромный срок. Мне тебя так будет не хватать… Особенно этого… Его ладонь чувственно погладила меня по бедру. — Значит, тебя будет ждать самый радушный приём в мире, когда ты вернёшься, — улыбнулась я, отвечая на его страстный поцелуй. Немного позже, закончив с обедом, я подошла к беседке, увитой ярко-зелёной листвой плюща. Госпожа Амалия сидела на скамейке и любовалась панорамой сада. На её коленях лежала раскрытая тетрадь с вырезками из газет. «Молодой убийца умер от инфаркта», «Тело девушки было найдено в торфяном болоте почти неистлевшим». — Вы опять предаётесь воспоминаниям, бабушка? — спросила я, присаживаясь рядом. — Когда большая часть жизни прожита, воспоминания — единственное, что остаётся старикам, Рейка. В них заключается мудрость и главные уроки нашей жизни, — вздохнула госпожа Амалия. — А если эти воспоминания приносят лишь боль? — Что поделать… Время не властно над нашим сердцем, однако даже у скорби, как и у всего прочего, есть свой срок… Я вспоминаю Хелену и всех, кто сделал с ней это, не за тем, чтобы продлить свою печаль, а затем, чтобы почтить их память… Её, того несчастного мальчика, который всё это придумал, и глупых девочек, осуществивших его замысел… — Ну, скажем, жизнь этих девушек поминать не стоит, — усмехнулась я. — Ведь они живы. Сайя Санджойн сбежала с каким-то заезжим музыкантом три года назад, и с тех пор о ней не было вестей. Мако отчислили из колледжа за неуспеваемость, и теперь она работает в химчистке. Мире в данный момент предъявлены обвинения в хищении ожерелья из ювелирного магазина с Южной улицы, а Мими давно уехала в Германию. Я слышала, что она посещает психолога, который помогает ей справится со стрессом от пережитых в нашем городке событий. Клуб «Небесных Дев» давно распался, и теперь они ни за что на свете не захотят увидеть друг друга… — То, что они живы, — лишнее доказательство того, что для девушек в этой жизни не всё потеряно и есть шанс найти свой путь и искупить всё, что они натворили… — А что же с Хеленой и Минори? Они ведь мертвы… Выходит, для них уже всё кончено? — Все мы заслуживаем шанса, Рейка. Даже мёртвые… Не в этой жизни, так в следующей. А Хелена, я думаю, уже его получила. Бабушка лукаво на меня посмотрела и погладила мой живот. — Так вы думаете, что Хелена переродится в нашем общем с Джедом ребёнке? — удивилась я, обхватывая живот руками. — Я нисколько в этом не сомневаюсь, — подмигнула бабушка Сато. — Ведь не случайно же моя внучка выбрала именно тебя, Рейка. Она свела тебя с Одуванчиком не только для того, чтобы осуществить Возмездие, но и для нового шанса. При жизни ей так и не удалось познать счастливое детство, любящих родителей и безусловную любовь… И вот теперь она получила возможность вновь вернуться в нашу семью. Богиня Смерти умерла, а богиня Жизни возродила к жизни… Возрождение означает зачатие и рождение… — А как же Минори? — спросила я. — Кто знает, моя дорогая… Кто знает… — задумчиво прошептала бабушка, поглаживая страницу с вырезкой. — Людям не дано познать все тайны нашего бытия. Наш удел — это сам жизненный путь, а не конечная цель нашего путешествия, которая всегда будет скрыта за чертой. Всё, что в наших силах, — это продолжать жить и надеяться… Жить и надеяться… Я вздохнула и нежно погладила свой живот. Значит, вот как? Ты выбрала меня своей мамой, моя дорогая девочка? Сейчас ты спишь, и тебе, должно быть, снятся самые лучезарные сны… Наверное, там внутри ты улыбаешься так же, как и я тебе сейчас… Внезапно чувства захлестнули меня, словно приливная волна. Казалось, что в эту самую минуту я начинала испытывать какой-то новый вид любви, безусловной и древней, как сама жизнь. Любви, которую невозможно было описать словами. Любовь проникала во все клеточки моего тела снаружи, любовь рождалась внутри меня, расцветая подобно самому прекрасному цветку в саду. Она кружила и парила, невидимая, словно эфир, сплетая вокруг меня тонкое кружево из ощущений. Никогда в своей жизни я ещё не испытывала такой полноты и спокойствия. В моём мире всё было гармонично, совершенно и наполнено внутренней тишиной. Я перевела взгляд на живописную картину раскинувшегося передо мной сада. Солнце сильно припекало, а воздух был наполнен сладостным пряным ароматом цветов, слегка разбавленным еле уловимым бризом, доносившимся с моря. Вдали синели очертания гор, которые, словно вечные безмолвные стражи, хранили тайны маленького приморского городка. Мы рождаемся, живём и умираем, вступая раз за разом в бесконечный Круг Жизни. Любой конец обязательно служит началом чего-то нового — за ночью приходит день, за зимой весна… Богиня Смерти уступает место Богине Жизни… и так снова по кругу… Всё проходит и умирает — города, природа, люди… И всё возрождается вновь… Порой наши поступки могут вызвать неприятные события или последствия, но это тоже проявление Круга Жизни. «Доблесть всегда находится посередине» — и в этом есть понимание единства всего сущего, ибо в середине происходит примирение сил света с силами тьмы. Иногда нам кажется, что мы теряем контроль, и поток событий уносит нас далеко прочь за горизонт событий. И это не есть беда, ведь только во власти самого человека суметь превратить ненависть в любовь, страх в отвагу, смерть в жизнь, а сомнение в веру.Обсидиановое Зеркало Конец