Angel SPN fest, заявка №9.

Местный сад можно было назвать воистину райским, и эта часть Небесного Замка оставалась такой с самого момента своего сотворения. В хаотично меняющемся Небесном пространстве, где множество душ находили свой последний приют, ангелам, как обитателям и хранителям этого места, нужен был уголок, где ничто и никогда не менялось. И именно здесь Габриэль любил проводить свое свободное время, а если точнее - вполне определенную его часть. Нельзя сказать, что у самого мятежного из архангелов было так уж много работы. Его брат Майкл давно уже завел себе маленькую армию из пронырливых ангелов, готовых ради него работать вечно и с полной отдачей, так что к власти Габриэль допущен не был. И не сказать, чтобы он так уж к ней рвался, просто его тревожили перемены в характере некогда сурового и в то же время очень любящего брата. Он был самым старшим для него и для Люцифера, он растил своих братьев с самого момента их появления, а потом - снова и снова, когда новые ангелы стали заселять этот маленький мир. Но теперь он был Воином, заточившим в подземелье Зверя, стал почитаемым и неприступным. Больше он не улыбался, как раньше. И не заботился о маленьких ангелах, которые, пусть очень редко, но появлялись на этой земле. Габриэля тоже нельзя было назвать образцовой нянькой, но с одним конкретным ангелом он никогда не отказывался провести часок-другой. Кастиэль был последним, кого Майкл еще пытался воспитывать, но малыш появился в самое неудачное и напряженное время. Являясь последним "настоящим" ангелом, то есть - истинным творением их общего Отца, он появился, почти в тот же день, когда Люцифер с небольшой группкой своих приближенных принялся "обращать" народ. Много ангелов погибло в тот день, но Михаил смог победить возлюбленного брата и низвергнуть его, хотя и не без последствий для своего разума и мироощущения. Все-таки ближе Люцифера у него не было никого. И вот, после этого, ему пришлось заботиться о новом малыше, когда все, чего хотелось это спуститься вслед за павшим, и разорвать те путы, что наложила на него ответственность, оставленная Отцом в качестве прощального подарка. Когда Габриэль увидел синеглазого мальчишку в первый раз, тот шел, держась за полу одеяния своего воспитателя, и боялся даже лишний глаза поднять, не то что поздороваться без разрешения. В конце концов, когда брат осознал, к чему приводят все его усилия, Кастиэля стали воспитывать как и новообращённых - с теми ангелами, что умерли людьми и были Возвышены уже после смерти. Но таким, как они нужна была тяжелая рука, и видеть перед собой архангелов им было ни к чему. Они не способны до конца все осознать, все те законы, что на самом деле правят небесами. Их приучают просто верить на слово начальству, и это правильно, ведь большего им "от рожденья" не дано. Но Кастиэль для этого не предназначен. Ему как раз было необходимо видеть старших братьев, и Габриэлю приходилось взять все на себя, ведь Майкл так и не простил себе того, что чуть было не сделал с самым маленьким из Божьих Сыновей. Первый раз был трудным и почти мучительным, потому что Кастиэль приучен был сначала к послушанию, а потом и к беспрекословному почтению по отношению к архангелам, ведь все они стояли над обычными небесными созданиями как абсолютная власть. Мальчишка был испуган и растерян, но стоило ему чуть-чуть расслабиться, как невероятно яркий и живой характер стали просвечивать сквозь всю эту покорность и нерешительность. Он с невероятным любопытством расспрашивал старшего брата обо всем на свете, о чем он не решался спросить кого-нибудь из учителей. Именно Габриэль помогал ему, когда у малыша начали резаться крылья, держа его на руках и позволяя касаться своих собственных, отвлекая от боли и нестерпимого зуда. Именно Габриэль впервые спустился с ним на Землю, чтобы показать, что же такое самая настоящая радуга. Почему-то эти недолгие встречи и эта ответственность ничуть его не тяготили. Чем больше малыш привыкал к нему, тем ближе они становились, но сам архангел смог это заметить только после одного примечательного случая. *** Кастиэль брел по тропинке в том самом райском саду, пытаясь отыскать старшего брата, который буквально несколько мгновений назад был прямо перед глазами. Он уже подрос и, если судить по человеческим меркам, напоминал четырехлетнего мальчишку. У него были вздыбленные волосы, словно он только-только приземлился, совершив головокружительный полет. Его синие глаза - всегда такие живые и "говорящие", оглядывали все доступное пространство, чтобы понять, куда же подевался Габриэль. Они зашли на этот раз уж очень глубоко и, если старший знал, куда идти, то младший, которого сюда доставили по воздуху и на руках, не имел об этом ни малейшего представления. - Габриэль, где ты? - мальчишеский голос звенел в тишине, которая нарушалась лишь легким шелестом листвы. - Габриэль! Сам виновник этого безобразия притворялся частью живой природы, наблюдая с ветки высокого раскидистого дерева, как младший братишка озирается, бессильно опуская руки. "Все-таки Касси очень мил, когда взволнован. Пожалуй, я еще чуть-чуть за ним понаблюдаю...". - подумалось ему, ведь все-таки архангел не совсем осознавал, с чего же ангелок так всполошился. Выйдя на полянку, все еще в пределах видимости, Кастиэль продолжал звать брата, но голос его звучал все более жалобно, и уже начинал дрожать. - Где ты прячешься? Выходи, Габриэль, пожалуйста! - он уже кричал, но ответа все не было. Он всхлипнул. Тут младший ангел остановился и лицо его исказилось, словно ему было больно, хотя вряд ли Габриэль со своего ракурса мог это разглядеть. Зато слезы, что звенели у мальчишки в голосе, все-таки достигли его ушей. - Где же ты... - как-то совсем отчаянно и безнадежно это прозвучало, и младший ангел спрятал лицо в маленьких ладошках и, чуть сгорбившись, заплакал в голос - не так громко, но хорошо слышно и отчаянно. И как-то очень-очень одиноко. Тут, наконец, до Габриэля, ни разу не видевшего детских слез, дошло, что все совсем уже не так, и веселье кончилось толком не начавшись. Его с дерева как ветром сдуло, и он появился перед самым своим младшим братом, касаясь вздрагивающих плеч и не зная, как же его правильно успокоить. - Касси, я же здесь, я никуда не ушел. - Это прозвучало совсем уж беспомощно для "Грозного орудия небес", оказавшегося неспособным справиться с расстроенным ребенком. Тот продолжал прятать лицо, не в силах успокоиться, и толком ничего не мог сказать, ведь вряд ли в его возрасте можно нормально объяснить, как сильно его напугала перспектива остаться совершенно одному. Его не пугала неизвестная дорога, он не боялся быть здесь, в незнакомом месте, но его напугало то, что Габриэль исчез и уже больше не вернется. Среагировав на голос брата, Кастиэль неожиданно обхватил его за шею, прижимаясь к нему так крепко, как это было возможно. - Тебя не былоо... Я звал так доолго, но ты...- малыш замолчал, продолжая вздрагивать всем телом, а Габриэль не знал, куда ему деться от стыда. Такого сожаления он не чувствовал ни разу за все те случаи, когда его отчитывали за проделки и капризы. Он должен был понять, что Касси еще слишком мал и что все это слишком хрупко, чтобы поиграть, и не повредить его. Малыш и так успел уже напробоваться такого, чего даже взрослому ангелу не стоило ни знать, ни видеть. Старший обнял малыша, подивившись, какой же тот худой под этой размашистой хламидой. Маленькие крылышки подрагивали, словно от холода, слезы кончились, но страх остался, не позволяя мальчику в его руках прекратить дрожать. Габриэль поглаживал его по плечам и осторожно-осторожно касался кончиками пальцев нежных и еще совсем коротких перышек, словно стремился загладить в самом прямом смысле собственный огрех. Почему-то он сам в сопливые детские годы не испугался, когда Люцифер сделал то же самое, а целенаправленно искал его, пока тот не сжалился и не подставился сам. Но он и не был никогда сначала запуганным и брошенным, а потом отданным (в каком-то смысле) чужакам. Габриэль никогда не боялся, что его могут бросить снова. - Касси, я никуда больше не денусь и не буду прятаться, не бойся. Мне некуда деваться, меня никто не победит, а сам я не уйду, так что тебе не стоит плакать каждый раз, когда ты не найдешь меня на нужном месте. Тебе только стоит помнить, что я обязательно вернусь. - Слова звучали глупо, почему-то. Или Просто Габриэлю так казалось, хоть он и говорил первое, что приходило в голову. Мальчишка начал успокаиваться и отстранился, а миниатюрные ладошки в некотором смущении терли его покрасневшее лицо. Глядя на него, Габриэль вдруг под влиянием момента ощутил, что сам поверил в уже сказанные им слова. Кому захочется заставлять плакать Кастиэля снова, если ты хоть раз видел эти слезы? Архангелы не застрахованы от обаяния и очарования, как и от надежды, что осветила сейчас все еще немного опухшее детское лицо. От этого никто не застрахован, в самом деле. - Ты веришь мне? - спросил он, чтобы просто молча не смотреть, как малыш успокаивается и окончательно расслабляется в его руках. И тут Кастиэль широко и солнечно улыбнулся, да так, что вопрос уже не требует устного ответа. *** Конечно, это мгновение - одно из многих в череде бесчисленного множества лет, ведущих к Апокалипсису. Успел исчезнуть Михаил, оставив братьев править Небесами, Габриэль исчез, убегая без оглядки от ответственности, которая грозила на него упасть. Разгорелась и тут же истлела небольшая Гражданская война, и все ангелы попали в жернова нового правления, прировнявшего и обычных, и первозданных ангелов к простым инструментам, не имеющим права на собственное мнение. А на Земле появился Трикстер. И там же знакомый ему, но уже повзрослевший, Кастиэль возвестил о Начале Конца для этого безумно прекрасного, но немного подгнившего мира. Сначала, под гнетом всех этих пряток и прожитых лет, Габриэль и не вспомнил о маленьком ангеле, которого когда-то обнимал и успокаивал, а когда эта память до конца вернулась к нему, он уже успел не раз его обидеть. Заточив в ловушку во время игр с Винчестерами, в кольце огня, пытаясь укусить побольнее - он все удивлялся, почему этот Кастиэль смотрит на него с немым укором и каким-то мучительным ожиданием, но когда все стало ясно, Габриэль не захотел искать его сам. Лишь однажды, по чистой случайности, почуяв его, такого разбитого, и какого-то безнадежного, Габриэль смог почувствовать, что Кастиэль все еще плачет, что его благодать дрожит и мечется внутри него. Только теперь он не издает ни звука, ни слова, а его глаза сухие, но какие-то воспаленные. Маленький ангел. Последний из настоящих, из тех, кто не отказался от истинной веры. Его поставили перед выбором, и он не знает к кому обратиться за помощью или советом. Как когда-то бесконечно давно, Габриэль просто не смог пройти мимо. Он, пусть и незримый сейчас, скользнул поближе к нему. - Эй, Кас... - архангел расправил крылья и показался младшему на глаза, - Скажи, ты скучал по мне? Весь его вид сохранял эту самоуверенность, что была его лучшим приобретением за эти долгие годы разлуки. Пусть в его голове билось нечто напоминающее "Я должен был взять его с собой, я должен был...", но весь его вид выражал одну и ту же мысль: "Как по мне вообще можно не скучать?" Кастиэль молчал. Только сейчас Габриэль заметил, насколько потрепанным тот выглядит. Воротник рубашки был запачкан алым, и архангел попытался представить кто, кроме другого ангела, мог навредить ему. - Я знаю, я бросил наш дом, и ты вряд ли захочешь меня видеть, но... - тут разговоры затихли сами собой, когда Кас дернулся в его сторону и, пусть сейчас он оказался выше старшего брата, а его объятие куда как крепче, цеплялся Кастиэль за него все так же отчаянно. - Пожалуйста, Габриэль... Пожалуйста. Не уходи. - Голос Кастиэля не дрожал, но был очень тихим и каким-то размытым. Словно, он и не надеялся, что ему ответят. - Кто тебя обидел? - как-то тихо, но уверенно, спросил Габриэль, понимая, что ответ может ему совсем не понравиться. Все-таки даже беглец мог понять, что Небеса уже совсем не те, какими были раньше. Чужие руки сжались вокруг архангела, и тот не нашел ничего иного в качестве успокоения, кроме уже испробованного ответного объятия. Крылья Кастиэль не расправил, так что пальцы Габриэля зарылись в его черные волосы. Как же этот вессель был похож на его небесный облик! Эти глаза нельзя скопировать. Тело, прижавшееся к нему сейчас, было предназначено этому ангелу, а не просто "выдано" на небесах. Поглаживая мягкие волосы, и ощущая, как расслабляется словно сведенное судорогой тело младшего брата, Габриэль почувствовал неожиданное облегчение. Теперь ему есть куда пойти, если захочется оглянуться назад. И он знает, что здесь его будут ждать. Темный силуэт промелькнул где-то впереди, но Габриэль смог почувствовать лишь чернильно-черную, но невероятно подвижную ауру. Кто бы не пришел сегодня вслед за его братом, пока Око архангела будет следить за ним, никто не посмеет подойти слишком близко, чтобы навредить ему. Никто, способный правильно Видеть и Чувствовать. Отстранившись, Габриэль чуть наклонился и, поддавшись нахлынувшим воспоминаниям, прижался губами к прохладному лбу, рукой чуть взъерошив и без того вздыбленные темные волосы. Один единственный ангел - это даже не целые Небеса. Такую ответственность он уж точно сможет и захочет выдержать, и ведь, как ни крутись, а это нужно и ему самому. Было странно, но необъяснимо радостно осознавать, что спустя все эти годы, кое что остается по-старому. Пускай они никогда уже не станут прежними - Габриэль не будет брать на себя больше, чем захочет вынести, а Кастиэль не сможет вновь быть тем же мальчишкой - таким же легким и открытым. Но они здесь. Хоть и не надолго, но они снова рядом, и вряд ли это будет "их последний раз".