Легенда Тайо

(писала в глубокой ночи, могла написать ерунду или наштамповать ошибок. Если заметите - дайте знать, обнимаю<3)       Нао тихо зашла в дом, осматриваясь по сторонам. Вдруг, замерла. За дверью, на полу, сидел Учиха. Он спрятал лицо за волосами, колени поджаты, локти сверху. Она осторожно подошла и присела на корточки.       — Учиха? — крайне аккуратно. — Ты меня удивил сегодня, — добро. — Не знала, что у тебя и такая сторона есть, — хихикнула. — Но я рада, что мне выпала честь увидеть это. Но почему твой шаринган проснулся? Ты разве не полностью контролируешь его? — задумчиво.       Парень молчал, даже не шевелился. На самом деле, за черными локонами скрывались красные щеки. Итачи упорно не понимал, что с ним происходит. От того никак не мог взглянуть на нее.       — Ты в порядке? — наклонила голову, но не осмеливалась трогать его. — Я схожу за водой, — поднялась и взяла стакан со стола.       Девушка буквально на полминуты скрылась в ванной, но когда вышла, его уже не было. Нао опустила стакан вниз, осматриваясь. Вздохнула.       — Как непонятно, — протянула в пустоту.       Хёку вернулась к раковине и вылила содержимое, после чего отправилась наружу. Стала заносить столик для глины внутрь, уже смеркалось. «Неужели его так напугало, что глаза сами засветились? Интересно, как это работает? Из памяти Учихи я знаю, что ты должен испытать сильный эмоциональный стресс для пробуждения. Но мне думалось, что он уже умело пользовался этим… Ну, надеюсь, он в порядке. Хотя уходить вот так — грубо», — скривилась в недовольстве. Шестнадцатой было немного сложно понять его ситуацию. Ей не была знакома эмоциональная закрытость. Девушка не видела большой проблемы, хотя, ее все же шокировало, как быстро он раскрылся перед Сарой. Однако, долго что-то обдумывать — не было чертой Нао, так что уже через час она спокойно убиралась, напевая какую-то глупую мелодию.       Учиха тем временем возвращался в убежище. В его глазах виднелась растерянность, что абсурдно для него. Парень будто боялся собственных мыслей и ощущений, и ему очень не нравилась эта неопределенность. Итачи отметал любую попытку размышлять над произошедшим. Как давно это было? Как давно его сердце ощущало подобный трепет? Учиха был уверен, что давно уже похоронил всю эту ерунду. Ему не нравилось, когда что-то шло не согласно плану, ощущения, будто проиграл. Он был уверен, что нужно сконцентрироваться на спасении Конохи и брата. Как же он не хотел, чтобы в задуманное вторгалась третья составляющая. Его это даже раздражало. Гений даже не догадывался, что его напускная холодность, жестокость были лишь защитой. Сердце маленького мальчика не умерло, оно лишь оказалось запертым в безысходности, травме прошлого. И когда такой человек сталкивается с искренней, бескорыстной добротой, он понимает, что никакая это не сила, незрелость. Это просто была идиотская маска, созданная будто бы его гением, заставляющая всех, включая самого Итачи, думать, что он весь такой мудрый, взрослый. Это все сбивало с толку.       Нао, тем временем, вообще забыла переживать о произошедшем. Пока Учиха испытывал даже некоторый стыд, Хёку потихоньку втиралась в доверие детишкам. Изо дня в день, прошло около пары недель, все больше ребят хотели попробовать лепить. Во дворе уже стояло пять столов, вместо одного. И с утра около ее дома было шумно, как и сегодня.       — Ну что, что сегодня слепим? — добро начала Нао, усевшись на свое место. — Есть идеи? — хитро оглядела вокруг.       — Котика! — уверенно заявила девочка.       — Какой кот? — возразил мальшичка. — Кунай! Я мечтаю стать настоящим шиноби, — загордился.       — Вот как, — удивилась Шестнадцатая. — Это серьезно, — задумалась. — Давайте тогда каждый попробует слепить то, что хочет, — показала пальцем вверх.       — О-о, точно! — повелись дети. — Нао-сан, ты гений! — воодушевились.       У Хёку будто нос стал длиннее от гордости. Она даже не замечала, какой легкой и свободной становилась среди детей. Будто другой человек. Ребятня начали каждый делать то, что пожелает, а девушка увлеченно наблюдала за каждым, иногда помогая. Никто даже не понял, как из развлечения тут получился кружок по интересам. Они проводили так почти каждое утро, пока одним утром не поступило интересное предложение.       — А давайте сходим на речку, — выдал паренек по имени Хото.       — Не знаю, мама говорит, что там опасно, — замялась девчонка.       — Ну, мы можем сходить, — выдала Нао, привлекая внимание. — Пока я с вами, думаю, все будет хорошо, — улыбнулась.       — Точно! Мы пойдем с сестрицей, — загордился Хото.       На том и порешили. Сделали и взяли с собой кучу бутербродов, захватили сменную одежду и выдвинулись. До речки было недалеко, минут десять через лес. Дети бегали вокруг, пока Нао просто наслаждалась свежим воздухом и теплым солнцем. Вода в реке вряд ли не будет ледяной, но тут Хёку собиралась схитрить. Ей почти ничего не стоило прогреть ее, так что все в порядке. Вскоре показалась поляна, а за ней и речка. Дети сразу побежали вперед, а Хёку лениво потянулась.       — Вау, вода-то теплая! — послышались первые возгласы.       Шестнадцатая радостно хихикнула, после чего упала на землю. Наслаждалась легким ветерком, внимательно вслушиваясь в разговоры детишек, чтобы чуть что — среагировать. Но день казался таким мирным, что не грешно и подремать. Все это время Хёку ходила в недлинном сером платье, что купила в Конохе еще. Оно было самым обычным, горло сеткой, а рукава небольшими фонарями. С платьем она носила высокие сапоги, выше колена, но носок открыт, как и обычная обувь шиноби. Иногда, в качестве куртки выступал старый плащ Акацуки. Но девушка неплохо над ним постаралась, полностью прошив верхний слой еще одним, и теперь он был гораздо теплее, а также чисто черным. Не выкидывать же. На шее, как и всегда, колье Учихи. Волосы девушка зачастую собирала в два колоска или оставляла длину свободной, сводя сзади две передние пряди.       — Что это такое?! — скозь легкий сон услышала Нао. — Что там?! — их голоса казались напуганными.       Хёку тут же села, внимательно оценивала ситуацию. Все дети смотрели в сторону деревни, в лес. Девушка обернулась и замерла. Виднелась огромная туча дыма. Деревня точно горела, причем, явно полностью. Шестнадцатая стала гадать, что же делать. Она не могла оставить детей, и нести их туда тоже. Хёку поднялась, по ней видно напряжение. Девушка тяжело вздохнула. Вдруг, дети один за другим стали падать. Этому фокусу ее тоже научил Оно-сан, чуть понизить давление, уровень кислорода и вуаля, крепкий сон на пару часов обеспечен. Шестнадцатая ветром подхватила ребятню и сама взлетела, отправляясь прямо к очагу. Оставила их в воздухе над деревьями, в одиночку подлетела ближе, но чтобы не выдать себя. Оказавшись на месте, Нао впала в ступор. Посреди деревни стояли Дейдара и Сасори. Люди деревни отчаянно о чем-то умоляли, но те их игнорировали.       — Что за черт, — шикнула девушка.       По приказу Учихи она не имела права себя выдать. При этом, отчетливо помнила — Сасори был куклой. Да и с ними так легко не прокатит. Вдруг, есть еще третий, которого Нао не видела. Как ей хотелось просто выйти, в открытую, и разнести все. Но надо было дождаться. И ей повезло, уже скоро, видимо, поняв, что в деревне нет ничего особенного, парни скрылись в лесу. «Просканировав» местность, девушка выдохнула. Однако, была уверена — они приходили за ней. Видимо, Пейн что-то подозревает. И она давно могла бы пойти и разнести все, но обещание Итачи нарушать не хотела. Хотя сейчас Хёку была зла, как никогда. Она очень привязалась к этим людям за это время. Слава богу, что, по счастливой случайности, они с детьми уходили. Убедившись еще раз, что угрозы нет, девушка смело вышла в деревню. Все были сильно опечалены, ведь сгорели все дома и грядки. Все прилавки. Девушка стиснула зубы.       — Нао! — заметила девушку Майя. — Какое счастье, что вы ушли, такая беда, боже! — плакала.       — Майя-сан, — взяла ее за руки. — Это все из-за меня, — сама чуть не ревела.       — Мы поняли, что они охотились за тобой, но не выдали, — кивнула. — Но, Нао, — резко испугалась, — где же дети? — запаниковала.       — А, не переживайте, — Хёку поманила рукой.       Поток поднес детей, уложив их на дорогу. Родители тут же стали брать их на руки, радуясь, как никогда.       — Нао, как это? — удивилась Сара, заметив трюк, а также держа Нану.       — Я позже объясню, честно, — неловко улыбнулась. — Давайте сначала восстановим деревню, — повернулась.       — Но как? — осторожно спросила Майя.       — Я позабочусь об этом, — гораздо спокойнее и мягче выдала. — Единственное, я попрошу вас молчать об этом, навсегда, кто бы ни спросил, — с опаской осмотрела взрослых.       На их лицах читалось непонимание, а также недоверие, но все, как один, кивали. Убедившись, Шестнадцатая взлетела повыше. Она выводила какие-то движения руками, похожее на техники тай чи. Это было необязательно, но дедушка объяснял, что с большой энергией так проще сконцентрироваться. Огонь стал гаснуть, древесина светлеть. Полностью прогоревшие вещи заменялись новыми, кроме тканей, посуды и продуктов. Однако, ветки урожая снова поднимались, цветы распускались. У Нао, с непривычки, кружилась голова. Народ внизу не мог поверить. Они смотрели на происходящее, словно на что-то невозможное. Слезы больше не лились, в глазах только надежда на все хорошее. Она висела в небе около часа, и уже садилось солнце. Белые волосы в бешеном потоке воздуха, а также под лучами становились будто огнем. Оставалось совсем немного.       — Нао! — послышался крик снизу.       Девушка была сбита с толку этим голосом. Она открыла и опустила глаза. Внизу, возле ее дома стоял Учиха. В его глазах читался ужас, он явно чего-то опасался. Нао хотела улыбнуться, но не могла, из-за его искреннего поведения — ее сердце сковала тревога. Девушка не успела обернуться, как послышался еще один знакомый голос. «Кац!». Глаза тут же расширились, Хёку не успела обернуться, как раздался взрыв. Огонь ей не навредил, но ударная волна сбила, и Шестнадцатая полетела вниз, не в состоянии сообразить, что к чему, из-за неожиданности. Пронеслась уже мысль, что сейчас она все кости себе переломает, но, на удивление, ничего не произошло. Кто-то подхватил ее на руки. Хёку, опасаясь, открыла глаза. Такой привычный ракурс, такой знакомый Учиха. Он бежал, что было сил. На его лице проглядывались тревога и недовольство. Девушка не сразу поняла, что к чему.       — Итачи, что происходит? — спустя пару минут начала.       — Тебе не стоило сразу восстанавливать все. В убежище догадались, что ты можешь быть жива, но я не знал об этом. Цветок, что ты дала мне, вдруг иссох.       — А, — вспомнила, — я же сказала, что он будет жив, пока я жива, да? Ты подумал, что я умерла и примчался? — очень нежным и тихим голосом.       Ответа не последовало. Но Нао он и не требовался, девушка рассматривала черты его лица. Ей даже не хотелось думать ни о чем, она просто ощущала. Все, что происходило. Устало вздохнула, положив голову ему на плечо. Прикрыла глаза.       — Эй, стойте! — раздраженный голос Дейдары.       Девушка нахмурилась и выглянула за спину Итачи. За ними, на его большой птице, летел Цукури. Он выглядел раздраженным, но не злым.       — Да стойте! Я на вашей стороне! — продолжал кричать.       — Эй, Учиха, он говорит, что на нашей стороне, — не спуская глаз с преследователя, проговорила. — Остановись, — постучала по груди. — Итачи, стой, говорю, — перевела взгляд на друга.       Тот, заметив ее серьезность, все же притормозил на одной из веток и поставил Хёку на ноги. Дейдара подлетел вскоре.       — Я ничего не скажу лидеру, — поднял руки тут же. — План изначально состоял в том, чтобы вернуться и проверить деревню, я обязан был разгромить ее, — устало оправдывался. — Я убедился, что никто не пострадал, — вроде пытался быть искренним. — Убегать незачем, Сасори отправил меня одного, это правда, — лениво упал на свою птицу.       — Но почему? — правда удивилась.       — Ну, мы же с тобой тоже общались какое-то время, — махнул рукой. — Мне от этого толку ноль, в любом случае.       — Ну, тоже верно, — кивнула.       — Ты веришь? — удивился Дейдара.       — Ты слишком бестолковый для замыслов, — улыбнулась. — Но за личный подрыв я прощу тебя только если расскажешь, что происходит.       — А, — хмыкнул. — Пейн надеется, что ты осталась жива и ищет тебя. Мы не первый раз налетаем на эту деревню, но недавно было распоряжение провоцировать в каждой.       — Это идет вразрез со всеми идеалами Пейна, зачем? — выкинула, чуть разозлившись.       — Я повторюсь, никто не умер. Это просто провокация, — вскинул бровь.       — Если бы меня тут не было, вы бы просто обрекли деревню на голод, когда сожгли все. Им бы пришлось спать на улице некоторое время.       — Нао, Акацуки — не благотворительная организация, — вмешался Учиха. — Это изначально сборище преступников, желающих монополии с помощью хвостатых, — выдохнул.       — Ты умеешь говорить больше предложения? — ерничал Цукури.       Но никто не обратил внимания, так что все в порядке. Хёку устало потерла виски, прикрыв глаза. «Кажется, сегодня лучше переночевать подальше от деревни», — подумала.       — Итачи, тебе бы по-хорошему побыстрее выполнить свой план, — лениво и тихо проплела, обвивая его шею руками.       Учиха без слов подхватил ее на руки и продолжил бег, оставляя Дейдару позади. Тот, к слову, был немного в шоке от такого действия. Парень и не догадывался, что они так сблизились. Да и эта девушка спокойно сама летает, неужели так нравится именно на руках быть? Цукури чуть покраснел, собирался лететь следом, но вспомнил, что его ждал Сасори. Не вернувшись сейчас, он мог поставить под сомнение «успешную» проверку деревни. Ему было уже немногим спокойнее, что Шестнадцатая жива. Да и силы при ней. Значит, все будет хорошо.       Итачи молча нес Нао, а она и подрасслабилась чутка. Пыталась не провалиться в сон от тепла его тела, спокойствия за деревню и детей. Ее порадовало, что Акацуки не намерены убивать людей. Она знала, что позже вернется и поможет все восстановить. Правда, и миллион йен не хватит, чтобы извиниться перед ними. Ведь все это и правда из-за нее. Но об этом потом. Сейчас, испытав столько сил и энергии, ей хотелось спать.       — Учиха, за что я должна сражаться, ты думаешь? — очень тихо, сонно спросила. — Чтобы защищать этих людей? Иронично, но без меня этих проблем у них бы и не было, — хмыкнула. — Коноха сама может за себя постоять. Так ли нужен Хёку этому миру? — расплывчато. — Почему-то, меня всегда беспокоят эти вопросы, когда я с тобой. Эти, и почему ты был так очарователен в тот день, — уже в полудреме.       На последних словах Учиха резко глянул на девушку. Точно спала уже. Парень остановился на ветке, не спуская с нее глаз. Она приняла это недоразумение как очаровательное? Как дико. Подул слабый ветерок, который гонял пару тонких прядок по ее уже расслабленному лицу. Она посапывала. От того, что мышцы расслабились, она казалась пухлее обычного. Ее розовые губы чуть приоткрыты. Одна рука свисала с его плеча, а вторая покоилась на животе. Его колье будто сторожило хрупкие ключицы. Это было забавно: называть хрупкой ту, что содержит в себе величайшую силу. Но это было правдой. Осознанно или нет, парень мягко поджал свое плечо, тем самым подставляя ее ближе к себе. Нежно поцеловал в уголок губ, буквально секундно. Итачи почувствовал вкус персика, а также каких-то трав. Ровно то, что ее губ касалось перед тем, как они вернулись в деревню. Определенно точно неосознанно, Учиха поджал плечо еще сильнее и уткнулся своим лбом в ее. Прикрыл глаза. Это было очень странно, будто его сознанием управляло что-то иное. Не мозг точно. Все действия настолько естественны, из самого сердца. Вдруг, он увидел перед собой несколько картинок. Огромный старый город, невероятной красоты. Под другим углом он же, но ему улыбался какой-то старик. Третья, на которой Учиха увидел сам себя. Сзади по-прежнему те же неизвестные улицы, а его взгляд такой добрый и ласковый.       Однако, не все так гладко. В голову Учихе резко пришло осознание, что он делает. Он тут же отстранился, спрыгнул вниз и усадил Нао спиной к дереву. Отошел на пару метров. По нему видно, смущен и абсолютно сбит с толку. Его привычная маска ледяного и мрачного парня пыталась пристыдить за эмоции, что казались ему глупыми. Еще более странным это выглядело, когда Учиха понимал, что он любит своего брата, любит Коноху. Ему не чужды такие чувства, но тут совсем иное. Итачи словно был между молотом и наковальней, мечась между сердцем и головой, уверенной, что все это он не заслужил, что у него есть миссия важнее. Когда сердце буквально кричало, что он должен прекратить ранить эту девочку перед ним. С Саске схема работала прекрасно, провокация, жестокость, все ради того, чтобы помочь ему обрести силу и защитить деревню. Травма, за которую уже скоро грядет расплата. Но тут не было никакой травмы. Тут не было никаких манипуляций, лишних значений. С Саске он ни на минуту не сомневался, что поступает правильно и заслуживает то, что получает. С Нао же ему казалось максимально идиотским строить из себя того же злодея. Не только потому, что она знала подноготную, но и потому, что это выглядело максимально неестественно и неловко. Отказаться от нее он тоже не мог. После всего произошедшего, это не было бы проблемой, Учиха достаточно силен для этого. Но именно схожесть идеалов, планов, прочего удерживало его. Дружба с ней даже напоминала ему о Шисуи. И тут же поднималась другая болезнь, — страх потери. Учиха не мог спасти Шисуи, и положил жизнь на исправление вины. За другую смерть ему будет уже нечем расплачиваться. Но конечно, он прям так прямо этого не понимал.       — Во что я вляпался… — тихо произнес, смотря на спящую девушку. — Сказано же было, со мной света не найдешь, — нахмурился.       Итачи осмотрелся, заметил, как девушка подмерзает. Он решил пособирать каких-нибудь палок и развести огонь. Мысли никак не приходили в порядок. Однако, когда он вернулся, девушка уже сидела, поджав колени и смотрела на огонь, что горел из ничего. Парень подошел и бросил древесину сверху, и теперь Нао могла расфокусировать взгляд и поднять его на парня.       — Так вот где ты был, — спокойно. — Я подмерзла немного, — сжалась. — Думаешь, я смогу вернуться в деревню завтра? — вскинула брови еле заметно.       — Завтра не думаю, но послезавтра да, — как обычно.       — М, — спряталась в руках, сложенных на локтях. — Я тут подумала. Я хочу побыть в этой деревне еще, скажем, месяц, а потом вернутсья на Кайто, — бормотала.       Учиха удивился, но никто этого не видел.       — Я хочу, чтобы эти люди, даже увидев, что может случиться, все равно поверили мне. А затем, восстановить Кайто и разрешить всем, кто устал от этой реальности, поехать туда. Я возьму ответственность, и если нужно будет, умру за этот город, — наконец-то подняла взгляд.       В ее глазах отражался огонь. Только сейчас Учиха обратил внимание, что они не голубые. Ее зрачки снова иного цвета. Серые, а радужка вокруг зрачка алая. Выглядело дико. Но неудивительно. Похоже, всякий цвет покидал ее тело.       — И мне жаль, — голос дрогнул, — мне правда жаль, что ты этого не увидишь, — тихо, чтобы не сорваться.       Итачи сильно удивился и не скрывал этого.       — Я вижу это по твоему телу. Ты ведь отказался от лечения, твоя болезнь мучает тебя сильнее обычного, верно? — вздохнула с такой тоской. — Похоже, будто ты готовишься к последней битве, — свела брови, ее губы дрожали. — Я обещала, так что ничего делать не буду. Но я бы так хотела, чтобы ты жил в моем мире тоже, Итачи, — проговорила его имя так нежно. — Тебе бы больше не пришлось беспокоиться о других. Хотя, без этого, ты бы, наверное, и жить не смог, да? — улыбнулась, но так горько.       Учиха почувствовал такую сильную боль в груди. Будто кашель обострился, но это не так. Почему-то, он не мог вынести этот взгляд, ее интонацию. Но и сделать, также, ничего не мог. Он просто опустил взгляд прочь, спрятав нижнюю половину лица за воротником.       — Ты хочешь, чтобы я позаботилась о Саске потом? — тоже спряталась, чтобы не видеть его.       — Не нужно, я во всем убедился.       — Вот как, — не задумываясь. — Что ж. Так и лучше. Мы с детьми планировали устроить выставку глиняных поделок через пару дней, — поднялась и отряхнулась. — Заодно просто праздник провести. Я хочу, чтобы ты пришел. Я не уверена, что ты еще раз придешь, — чуть ли не шепотом. — Я покажу тебе мир, за который ты умрешь, Итачи, — начала искать в нем хоть какой-то намек, что он передумал или нашел вариант выжить, но зря. — Понятно, — выдала. — Я посплю, — отошла чуть подальше и легла на землю, которая тут же обволакивала ее травой.       Учиха уже перестал удивляться этому. Природа будто сама заботилась о девушке, неважно, зима или лето. Ну, так ему и лучше, незачем переживать о той, о ком заботится само мироздание. Да и ее утопическая идея так напоминала ему его собственные, что заставляло глубоко в душе жалеть о решении умереть.       Наш trade offer в силе<3 люблю! Спасибо за внимание))