Непокорные. Несгибаемые. Несломленные

У всех Хэллоуин каждый год. У меня — каждый вечер. © Оззи Осборн

      Питер уныло брел по серым улицам Куинса, засунув руки в карманы и посильнее натянул на голову капюшон, словно стараясь скрыться не только от ветра, но и от целого мира. На улице моросил дождь, становясь сильнее и грозя вот-вот перейти в настоящий ливень.       На улицах, несмотря на плохую погоду, во всю готовились к Хэллоуину. Каждое здание в городе было украшено самыми причудливыми вещами, начиная с тыквы. В это время казалось, что Куинс становился неким подобием апокалиптического города. На каждом углу можно было увидеть людей в различных, но традиционных для этого праздника костюмах ведьмы, зомби, вампира или же мумии. Питер хмыкнул, представив, что будет твориться на улицах сегодня, в эту дьявольскую ночь.       В этот раз он не собирался праздновать Хэллоуин. Каждый год, начиная с младшей школы, Питер и Нед всегда наряжались в самые ужасающие, как им казалось, костюмы и шли по улицам города, прячась, а затем выпрыгивая из-за угла с криком: «Сладость или гадость!» Но теперь Питер остался один и противный внутренний демон снова дал о себе знать, заставлял Питера замереть, смахнув с глаз слезы и погрузиться в болезненные воспоминания.       — Эй, Нед! — крикнул четырнадцатилетний подросток через всю улицу, одетый как Люк Скайуокер, в приветствии поднимая правую руку в перчатке.       — Привет, Питер, — сдержанно, желая поддерживать свой «статус», поздоровался Нед в костюме Дарта Вейдера и подошел к другу, выключая импровизированный световой меч. — Присоединяйся ко мне. И мы будем править галактикой как отец и сын!       — Никогда! — Закричал Питер, зажигая синий меч.       Подросток зажмурился, стараясь забыть и в попытке отвлечься, свернул вправо, останавливаясь напротив кафе. В помещении пахло ароматным кофе и тыквенным пирогом. Тыквы, которые старый бариста как-то умудрился подвесить, парили в полумраке, создавая в помещении жуткую атмосферу. Питер откинул капюшон и подошёл к стойке, на которую устало облокачивался бариста, поглядывая на время.       — Можно мне чашку тыквенного капучино, — произнёс Питер, оглядев меню. В канун Дня всех святых ни одно блюдо не обходилось без главного ингредиента — тыквы.       Бармен ничего не ответил, лишь раздражённо посмотрел на подростка и, приняв деньги, удалился.       Послышался звук перемалывающихся зёрен, и Старк отошёл от стойки заказов, занимая столик рядом с окном и наблюдая, как сильный дождь превращает дороги в мощные потоки рек, погружаясь в воспоминания и не заметив, как старый бариста, прихрамывая, принёс ему кофе.       Сегодня у Питера была экскурсия в Stark Industries, это омрачало и без того темный день. Поначалу он верил, что её отменят из-за дождя, но время шло, а в школьной беседе, в которую так любезно добавили Старка, обсуждали лишь стажировку подростка и варианты раскрытия его лжи. Отключив телефон, Питер пустыми глазами посмотрел в окно, поморщившись от внезапной боли, пронзившей его руку. Младший Старк резал предплечье, пытаясь победить паучью регенерацию, но порезы заживали столь быстро, не принося должного облегчения и не забирая с собой душевную боль.       В глубине души Питер понимал, что очень глупо держать в себе эту обиду и ничего не говорить Мстителям о травле в школе. Те могли легко предотвратить её или перевести мальчика в другое учебное заведение. Но каждый раз, смотря в глаза отца или других членов команды, Питер не мог заставить себя сказать о своей проблеме. Ему казалось, что стоит только сказать, как даже добрейшая Ванда, будучи очень внимательной к Питеру, заменяя ему мать, озлобится и скажет: «Это твои проблемы! Решай их сам». Хотя Питер и знал, что это невозможно, но страх быть отвергнутым был сильнее.       Если не считать тети Мэй, то Стрэндж был единственным из Мстителей, кому смог довериться Питер. И единственным хорошим событием в этот день, был приезд Стрэнджа в башню, которого Питер с нетерпением ждал с Рождества…        Его мысли были прерваны входящим СМС. С волнением младший Старк разблокировал телефон, надеясь на то, что экскурсию все-таки отменили, и нажал на входящее.       Папа: Паучок, не опоздай на экскурсию.       Чуть слышно зарычав от несправедливости, Питер одним глотком допил остатки уже остывшего кофе и напечатал ответ.       Питер: Не опоздаю.       И, плотнее закутавшись в куртку и натянув капюшон на голову, вышел в дождь.       — А вот и Пенис Паркер! — раздался противный голос Флэша, стоило Паркеру медленно подойти к автобусу. Разговоры быстро стихли, а ученики напряжённо смотрели на Питера и Флэша, ожидая представления. — Я думал, ты не придёшь! Признаюсь, ты меня поразил.       — Рад, что ты вообще умеешь думать, — неожиданно громко, чтобы все слышали, сказал Питер, с гневом взглянув в лицо Флэшу.       Лицо Томпсона вытянулось, а взгляд испуганно забегал по сторонам, словно заводила искал поддержку.       — Надо же, а ты смелый, — наконец обдумав свои слова, с нескрываемой яростью произнёс Флэш и, нагло ухмыльнувшись, повалил Питера на землю, заливаясь смехом. — Поделом тебе!       Несмотря на паучье чутье, Питер отреагировал позже и, не ожидав такого поворота, упал в лужу, поднимая брызги. Свита Томпсона удалилась, нагло ухмыляясь и занимая задние сиденья автобуса, выглядывая из окна, показывали на Питера пальцем. Он не мог им ответить. Не хотел. Он — человек-паук и должен помогать людям, а не вредить им, но все же он позволил своей ярости течь по телу, гневно смотря в сторону учеников, спешащих сесть в тёплый автобус, перестать мокнуть и наконец согреться.       — Питер! — воскликнул Нед и отошел от толпы, бросившись на помощь другу и протягивая ему руку.       — Мне не нужна помощь от предателя, —прошипел парень, проигнорировав протянутую ладонь Неда, поднялся самостоятельно и, устало вздохнув, повернул в направление автобуса, из которого раздражённо выглянул мистер Джонсон. Он не оглянулся, хотя понимал, что этими словами разбил сердце другу, пусть и бывшему. Паркер зарычал, стараясь убедить себя, что он лишь предатель, и ему показалось, что в глазах Лидса, в ответ на его слова, появились слезы.       Питер постелил полотенце, так щедро предложенное на удивление понимающим водителем и, облокотившись на стекло и смотря на капли дождя и на фары машин, с замиранием сердца ожидал предстоящую экскурсию.