Остальное - шелуха. Так говорят боги.

      Де­рек — во­ин, он мо­лодой, но уже об­за­вел­ся Име­нем. Лю­ди кли­чут его Вол­ком и Не­удер­жи­мым, бы­валые во­яки скло­ня­ют пе­ред ним го­ловы, ведь Де­рек бер­серк, а по­тому — эли­та. Его ру­ки по ло­коть в кро­ви име­нитых ви­кин­гов, ма­терых убийц, не зна­ющих по­щады. Ему пер­во­му по­да­ют рог с ви­ном, ему по­лага­ет­ся луч­ший ку­сок за­жарен­но­го те­лен­ка, луч­шие семьи их по­селе­ния пред­ла­га­ют ему сво­их до­черей. 　　Де­рек — луч­ший. 　　Стай­лз — под­мастерье мес­тно­го эри­ля, мас­те­ра рун, че­лове­ка на­уки и гу­ман­ности. Он це­лыми дня­ми па­сет овец, ве­чером учит тра­вы, а ночью втай­не от учи­теля чи­та­ет о ру­ничес­кой ма­гии. Он не­ин­те­рес­ный, не­замет­ный, то­щий, блед­ный, блек­лый. Для гру­бых и ма­терых од­но­сель­чан он как приз­рак, ду­нове­ние вет­ра, ко­торое сов­сем неза­мет­но под ко­жаным дос­пе­хом с ме­ховым пла­щом. Он не де­ла­ет ус­пе­хов, не блис­та­ет на сво­ем поп­ри­ще. Стай­лз обыч­ный, та­кой, как все, а их — ты­сячи. 　　Они с Де­реком нас­толь­ко да­леко друг от дру­га, что сер­дце уми­ра­ет от бо­ли. 　　По­тому что Стай­лз лю­бит Де­река. 　　В их де­рев­не не одоб­ря­ет­ся му­желожс­тво. Сре­ди ви­кин­гов это во­об­ще не в по­чете. Но их по­селе­ние не лю­бит хо­лод, хо­лод — это мер­твые по­севы, го­лод­ные ста­да и смерть. По­это­му они осо­бо чтят Фрей­ра, ва­на, бо­га ле­та, пло­доро­дия и муж­ско­го на­чала при­роды. А Фрейр го­ворит, что важ­ны лишь чувс­тва, все ос­таль­ное — ше­луха. Он зна­ет, о чем рас­сужда­ет, его сес­тра-близ­нец — бо­гиня люб­ви. А бо­ги не лю­бят бол­тать по­пус­ту. 　　Стай­лз лю­бит, и его гре­ет это чувс­тво. Иног­да ему го­ворят, что он све­тит­ся, но он не ве­рит. Лю­ди не мо­гут све­тить­ся, да­же ес­ли в их гру­ди раз­ли­лось са­мо сол­нце от ра­дос­ти за дру­гого. Стай­лз не ве­рит сло­вам, но ве­рит пос­тупкам. 　　Де­рек его за­меча­ет, — а это да­же бо­лее не­веро­ят­но, чем све­тящи­еся лю­ди. 　　Стай­лз по­да­ет ему рог с пря­ным ви­ном, и Де­рек ки­ва­ет и смот­рит. Не прос­то гля­дит, а ви­дит. Сколь­зит взгля­дом по ули­це и, ес­ли цеп­ля­ет­ся за Стай­лза, то за­меча­ет. Пом­нит, как зо­вут. На праз­дни­ке про­водов ле­та, ког­да ве­чера уже хо­лод­ные, он, ухо­дя во вре­мя ри­ту­аль­но­го сож­же­ния чу­чела, бро­са­ет Стай­лзу свой плащ, что­бы тот не дро­жал как лист на вет­ру. Плащ до­рогой, со­боли­ный, мяг­кий, дос­та­ющий до пят, пах­ну­щий Вол­ком. Нас­то­ящее сок­ро­вище. Стай­лз ук­ры­ва­ет­ся им вмес­то оде­яла. 　　Де­рек — луч­ший. Он ярос­тный бер­серк, сра­жа­ющий­ся ру­ками сви­репее, чем ору­жи­ем, паль­ца­ми раз­ры­ва­ющий вра­жес­кую плоть. Де­рев­ни сда­ют­ся, ус­лы­шав толь­ко его имя. За­кален­ные кровью бой­цы бро­са­ют свои клин­ки, приз­на­вая по­раже­ние. Раз­ве кто-то ска­жет ему хоть сло­во, ес­ли тот за­хочет се­бе муж­чи­ну? Та­ких ду­раков нет. 　　Стай­лз не счи­та­ет се­бя муж­чи­ной. Так, блед­ная тень, от­но­сяща­яся к то­му же по­лу. Вот Де­рек — муж­чи­на, нас­то­ящий, силь­ный и на­деж­ный. Стай­лз ду­рак, но он мол­чит, по­тому что вни­мание Де­река — как пря­мые лу­чи лас­ко­вого сол­нца пос­ре­ди убий­ствен­ной бу­ри. 　　Де­река же это не вол­ну­ет. Ес­ли он че­го хо­чет, — то де­ла­ет это. Что зна­чат чьи-то сло­ва, ес­ли каж­до­го мож­но зат­кнуть тя­желым взгля­дом? Де­рек при­носит Стай­лзу свою до­бычу из пос­ледне­го на­бега. Кни­ги и свит­ки. Это все, что он взял. Кро­ме нес­коль­ких жен­щин, пе­ред тем как их уби­ли. Но это не­важ­но, по­тому что Де­рек при­нес ему по­дарок. 　　Иног­да он при­ходит ве­чером, са­дит­ся на пол у оча­га и тре­бу­ет: «Чи­тай». И Стай­лз чи­та­ет, си­дит на сво­ей кро­вати, уку­тан­ный в его плащ, и чи­та­ет раз за ра­зом од­ну ис­то­рию. По­тому что ос­таль­ные скуч­ные. Они про кам­ни или во­ду, иног­да про бит­вы. Скуч­ные. А эта — про лю­бовь. 　　Вол­ки лю­бят кос­ти. И по то­му, как на не­го по­рой смот­рит Де­рек, это ут­вер­жде­ние зат­ра­гива­ет всех вол­ков. Он не кос­тля­вый, у не­го есть мыш­цы и да­же жи­рок (толь­ко зи­мой), но Стай­лз тон­кий, как бе­реза, гра­ци­оз­ный, как олень, свя­щен­ное жи­вот­ное Фрей­ра. Де­рек ухо­дит на охо­ту, а по­том по воз­вра­щении пре­под­но­сит ко­рону из олень­их ро­гов. Это дол­жно что-то зна­чить, но ведь Де­рек де­ла­ет, что хо­чет, так? Один день он хо­чет ода­ривать Стай­лза зна­чимы­ми по­дар­ка­ми, дру­гой — тра­хать де­ревен­ских шлюх. 　　Де­рек де­ла­ет, что хо­чет, по­это­му, ког­да он при­ходит во вре­мя ку­пания Стай­лза, то прос­то ос­та­ет­ся и смот­рит. Смот­рит не мор­гая, буд­то бо­ит­ся про­пус­тить хоть се­кун­ду. А по­том зат­ра­хива­ет трех по­тас­кух до сос­то­яния, ког­да их но­ги не сво­дят­ся. 　　И ес­ли Де­рек в один день хо­чет трах­нуть Стай­лза, кто ему в этом по­меша­ет? Толь­ко са­ми бо­ги. Но бо­ги не вме­шива­ют­ся, и Стай­лза пя­лят всю ночь, дол­го и му­читель­но, так, что он кон­ча­ет каж­дый раз, ког­да Де­рек это­го хо­чет. 　　И ес­ли Волк весь сле­ду­ющий день хо­дит гор­дый с вы­соко под­ня­той го­ловой и рас­прав­ленны­ми пле­чами, с сы­тым взгля­дом и улыб­кой вмес­то ос­ка­ла… раз­ве кто-то пос­ме­ет ко­со на не­го пос­мотреть? 　　Де­рек при­ходит каж­дую ночь, а Стай­лз по­том не мо­жет хо­дить. Де­рек буд­то ме­тит свою тер­ри­торию, нас­той­чи­во и не­ис­то­во, а ког­да по­нима­ет, что ник­то не за­рит­ся, ус­по­ка­ива­ет­ся. Он про­дол­жа­ет при­ходить каж­дую ночь, но прос­то при­жима­ет Стай­лза к се­бе и спит. На бан­ке­тах он не ест по­лага­ющий­ся ему луч­ший ку­сок за­жарен­но­го на ог­не ско­та. Он от­но­сит его Стай­лзу. 　　Их во­ины опять ухо­дят в по­ход, а по воз­вра­щении Стай­лза ждут еще боль­ше свит­ков, кра­сивых кам­ней, ме­хов и зо­лота. А де­рев­ню — гряз­ные рос­сказ­ни, что Волк ли­шил­ся сво­его дос­то­инс­тва, не трах­нул ни од­ну дев­ку в де­рев­нях. Толь­ко бе­гал, вся­кие бу­маж­ки с ка­раку­лями со­бирал. 　　Ночью Де­рек раз­би­ва­ет эти пь­яные сплет­ни сво­им мо­лотом, и ви­дит Тор, Мь­ёль­нир не всег­да нас­толь­ко мо­гуч. Всю ночь Волк лю­бит Стай­лза, до пер­вых лу­чей рас­све­та, а по­том еще раз. А Стай­лз прос­то лю­бит, его сер­дце по­ет, а в ду­ше све­тит сол­нце. 　　Де­рек — луч­ший, и это мно­го лет обе­рега­ло их де­рев­ню. Но злые язы­ки всег­да ис­ко­вер­ка­ют прав­ду. Мол, Волк рас­те­рял свои клы­ки и ког­ти, об­лез и стал обыч­ной шав­кой. Не за­рит­ся на де­вок в де­рев­нях, ис­то­рии со­бира­ет. За­чах. 　　Стай­лз зна­ет, что это ложь, чер­ная грязь. Волк все так­ же мо­гуч и не­ис­тов. Но его зна­ние не спа­са­ет их от на­бега. На­бега, ко­торо­го не жда­ли, ибо у них есть Де­рек. Луч­ший из во­инов. 　　Но да­же са­мый луч­ший не выс­то­ит про­тив тол­пы. Да­же ма­теро­го вол­ка смо­жет заг­рызть стая ги­ен. Стай­лз чи­тал об этих соз­да­ни­ях, мер­зкие тва­ри. Та­кие гад­кие, как и эти наг­лые чу­жезем­цы, что на­пали на них. 　　Нас­то­ящие ги­ены. За­жали Де­река в ло­вуш­ку и ок­ру­жили. Волк мог бы спас­тись, но за его спи­ной был Стай­лз, уку­тан­ный в со­боли­ный плащ, ко­торо­го он за­щищал и по­это­му по­гиб. По­гиб и чу­дом не ис­чез на­веки, схва­тив­шись за ру­ко­ять вы­бито­го у вра­га клин­ка. Его прон­зи­ли се­меро лез­вий, на­сади­ли как яг­ненка на шам­пу­ры. А эти ги­ены ржа­ли, упи­ва­ясь бес­слав­ным убий­ством. 　　Де­рек был силь­ным, и он по­гиб. По­гиб как ге­рой, с ору­жи­ем в ру­ках, за­щищая Стай­лза. По­тому что Стай­лз не был силь­ным. Но он это ис­пра­вит. И встре­тит­ся со сво­им Вол­ком. Он зна­ет, что смо­жет, он ви­дел, как Де­река за­бира­ли. Валь­ки­рии не при­ходят за каж­дым по­гиб­шим. 　　Стай­лз кое-что по­нима­ет в ма­гии, и ес­ли ему нуж­на си­ла, что­бы отом­стить за сво­его муж­чи­ну, он ее до­будет. Стай­лз дос­та­ет ме­шочек с ру­нами, плащ ос­та­ет­ся ви­сеть на пле­чах. Он бро­са­ет Ка­но на зем­лю меж­ду ги­ена­ми, и те лы­бят­ся как ли­шен­ные ума. А за­тем вспы­хива­ют как тю­ки со­ломы. Как он это сде­лал? Стай­лз не зна­ет. Но он всту­пил в бой и отом­стил, а это глав­ное. 　　Стай­лз пе­рево­рачи­ва­ет Де­река, уби­ра­ет кровь с его ли­ца, ро­няя жгу­чие, горь­кие сле­зы. Его ду­ша кри­чит в аго­нии, но сер­дцу уже все рав­но, оно мер­тво, мер­тво с то­го мо­мен­та, как Де­рек ис­пустил пос­ледний вдох. Он нак­ры­ва­ет Вол­ка пла­щом и идет унич­то­жать тех, кто пос­мел от­нять его жизнь. Пусть те, кто дер­жа­ли клин­ки, до­гора­ют в не­поту­ха­ющем пла­мени Мус­пель­хей­ма, ос­та­лись еще их соб­ратья. Они пос­ме­ли явить­ся в дом Стай­лза, его де­рев­ню со свя­щен­ной ро­щей, очер­ни­ли эту зем­лю сво­им при­сутс­тви­ем, но буд­то это­го ма­ло, каж­дый из на­лёт­чи­ков явил­ся за го­ловой Вол­ка. 　　Что ж, Вол­ка боль­ше нет и не нак­ли­кали они боль­шей бе­ды на свои го­ловы. Стай­лз про­ходит по се­лению, уби­вая каж­до­го вра­га. Вся­кий чу­жак, ко­торо­го он ви­дит, по­гиба­ет в страш­ных му­ках. По­ка не ос­та­ет­ся один — маль­чиш­ка сов­сем, зе­леный, без пу­ха под но­сом, дро­жащий и с лу­ком на­гото­ве в ру­ках. Хо­рошо, очень хо­рошо. Стай­лз до­жида­ет­ся, по­ка стре­ла не заз­ве­нит в воз­ду­хе, а по­том уби­ва­ет и его. А за­тем стре­ла прон­за­ет его гор­ло, и Стай­лза под­хва­тыва­ют ак­ку­рат­ные ру­ки валь­ки­рии. 　　Стай­лз ожи­дал Валь­хал­лу, но ока­зал­ся в Фоль­кван­ге, оби­тели Фрейи. Всем из­вес­тно, что по­лови­на ге­ро­ичес­ких душ, что со­бира­ют для бит­вы при Раг­на­реке, по­лага­ет­ся ей. И раз он умер поч­ти од­новре­мен­но со сво­ей лю­бовью, это мог­ло быть не­кой шут­кой ми­роз­да­ния, ес­ли Стай­лз встре­тит­ся с Де­реком здесь и про­ведет вмес­те с ним це­лую веч­ность. 　　Но Вол­ка в Фоль­кван­ге нет. Это под­твержда­ет его сер­дце, ге­ро­ичес­кие ду­ши, валь­ки­рии и да­же са­ма Фрейя. 　　– Зна­чит, он в Валь­хал­ле, — го­ворит бо­гиня. 　　– Я хо­чу ту­да, — твер­до за­яв­ля­ет Стай­лз, не бо­ясь с вы­зовом смот­реть ей в гла­за. Он уже пе­режил са­мое страш­ное, что толь­ко мог­ло слу­чить­ся, че­го ему еще бо­ять­ся? 　　– Нель­зя, мой ми­лый. Ты при­над­ле­жишь мо­ему дво­ру, а твой воз­люблен­ный — дру­гому. 　　– Мне пле­вать. Я хо­чу к не­му, — го­ворит Стай­лз. Он на­чина­ет чувс­тво­вать ту си­лу, что бы­ла с ним в мо­мент пе­ред смертью. — Вы — бо­гиня люб­ви, не­уже­ли вы смо­жете прос­то все ос­та­вить как есть? 　　Фрейя от­ки­дыва­ет свои свет­лые ло­коны, об­на­жая глад­кое пле­чо, и про­водит паль­ца­ми по зас­тывше­му ог­ню у нее на гру­ди — оже­релью Бри­син­га­мен. 　　– Так уж и быть, — взды­ха­ет она, — веч­но ме­ня ис­то­рии тра­гичес­кой люб­ви ли­ша­ют сна. 　　Де­рек его уже ждет. Ког­да от­кры­ва­ют­ся вра­та Валь­хал­лы, он сто­ит по ту сто­рону. На нем со­боли­ный плащ, тот са­мый. Он бро­са­ет­ся впе­ред, ед­ва ви­дит Стай­лза, об­ни­ма­ет и при­жима­ет к се­бе так силь­но, буд­то хо­чет слить­ся. 　　– По­чему ты здесь? Ты дол­жен был жить. 　　– Без те­бя — не име­ет смыс­ла. 　　Де­рек це­лу­ет его, че­го рань­ше ни­ког­да не де­лал. Не це­ловал и не го­ворил за­вет­ных слов. 　　– Я люб­лю те­бя, так люб­лю те­бя. Мне жаль, что я и не ска­зал это­го рань­ше. Я люб­лю те­бя боль­ше жиз­ни. Боль­ше, чем весь мир. 　　– Ты — мой мир, — го­ворит в от­вет Стай­лз. Он счас­тли­во улы­ба­ет­ся, его ду­ша по­ет, а в гру­ди си­яют ты­сячи солнц, — и те­перь у нас есть веч­ность. 　　Волк при­жима­ет его тес­но-тес­но, кла­дет под­бо­родок на пле­чо и за­рыва­ет­ся ли­цом в во­лосы. 　　– Веч­ность с то­бой — это боль­шее, о чем я смел меч­тать.