We don't talk anymore

— Хей, Чонгук-а, ты круто выступил. Вы с Чарли отличный дуэт, — Чимин ободряюще похлопал младшего по плечу, который жутко переживал, что налажал. Вообще, у Чонгука давно не было боязни сцены. Легкое волнение, возбуждение, да. Но не боязнь. А здесь дыхание сбилось, пальцы мелко задрожали, а перед глазами начали всплывать картинки из прошлого. Вот, он совершенно один в танц-классе отрабатывает уже идеально заученную и отточенную хореографию. А вот здесь он на уроке вокала тянет самую высокую ноту. Столько усилий, столько труда было вложено, а результата все не было. Чонгук каждый раз, читая грязь в комментариях, задавался вопросом: «Почему?» и сразу находил ответ: «Я делаю недостаточно, я должен больше практиковаться и стать идеальным». Встряхнув головой, макне постарался выбросить все глупые мысли, прошлое должно оставаться в прошлом, он отлично справился. Теперь Чон — популярный артист, который выступил на сцене со своим кумиром, творчеством которого восхищался, когда был никем. — Да, вы с ним отлично спелись, — едко ухмыльнулся Тэхен, облокотившись о гримерный стол, сложив руки крест накрест. Чонгук сделал вид, что не услышал колкий комментарий и лишь на секунду поджал губы. Вот ревнивец. Поблагодарив Чимина, он сказал, чтобы хены его не ждали и шли к машинам. — Хорошо, только быстрее, ворчание Юнги — это последняя вещь, которую я хотел бы слушать сейчас, — вздохнул Пак. — Тэхен, идешь? — Нет, я помогу мелкому с вещами, быстрее будет. Когда дверь гримерки за Чимином захлопнулась, Чонгук направился к дивану, на котором были разбросаны вещи. — У тебя так глаза горели, — голос Тэхена начал медленно приближаться, — ты сжег миллионы сердец, — шепот опалил ухо, а чужие бедра прижались сзади. Чонгук от неожиданности замер, наклонившись вниз за упавшей бутылкой. Тэхен перехватил ее, сел на соседнее кресло, вальяжно закинул ногу на ногу и несколькими глотками выпил почти всю воду, просочившаяся струйка которой медленно стекала по его подбородку. Теперь у Чона пересохло в горле, он тяжело сглотнул. — Я немного переживал, — осипшим голосом ответил макне, — но зрителям, видимо, понравилось, — Чонгук прокашлялся несколько раз. — Еще бы им не понравилось, — Тэхен прожигал взглядом младшего, — вы так пялились друг на друга, будто душу друг другу изливаете, а не устраиваете шоу для публики… — ТэТэ, — прервал Чонгук начинавшего откровенно беситься хена, — вот именно, это шоу для публики. Не больше. Ни для меня, ни для него. — Да, конечно, давай, завали меня этими стандартными фразочками, — Ким подорвался с кресла и широкими шагами подошел к Гуку опасно близко. — Это ничего не значит, это всего лишь фансервис, и за кулисами я тоже ему мило улыбаюсь, прикусив губу, потому что фансервис, и лицо у меня краснеет, потому что публике так нравится! — последние слова он практически выплюнул Чонгуку в лицо. — Он просто мой кумир… — прошептал Чон и совсем по-детски виновато потупил глаза в пол. — Кумир, который был бы не прочь тебя трахнуть в ближайшей подсобке! — Тэхен сорвался на крик, о чем сразу же пожалел. — Слушай, я… Чонгук рывком двинулся вперед, поцелуем вгрызаясь в губы напротив. Они целовались жадно, перехватывая инициативу друг у друга. Кусая любимые губы и зализывая ранки, Тэхен пытался доказать, что никогда не отдаст Чонгука никому, хоть самому Джастину Биберу. А Чонгук, не отставая в напоре, будто твердил, что никакие Чарли, Джастины и прочие ему не нужны, лишь Ким Тэхен с дьяволицей в глазах и таким ревнивым нравом имеет значение.