Бесстрашно

      Страх осязаем. У кого-то подрагивают пальцы, у кого-то — колени, кто-то запинается через слово. У страха Минато множество обличий. Но прежде всего он замирает, боясь сделать вдох, словно кто-то сильный с ледяными ладонями держит его горло одной, а другой — пробивает насквозь под рёбрами в давнюю рану. Этот страх отошёл, забылся, спрятался на время соревнований, дал попасть в цель, а теперь снова выполз, стоило только Рен-сану отключить телефон. Голос Маса-сана, усталый, но всё равно счастливый, словно барьером был от всех сомнений и ужасных мыслей.       Голос же Минато дрожит и подводит, когда он просит номер Маса-сана у его брата. Чего он боится сейчас? Вопросов, на которые не даст ответа, или же того, что тот звонок и новость о том, что с Маса-саном всё хорошо, лишь сон, лишь смутная прекрасная мысль? Так ведь уже было. Так, наверное, у многих бывает, кто терял уже близких. Ведь с ними теряешь и веру. Потому что веришь из последних сил в несбыточную мечту, что откроется дверь, и родной человек крепко тебя обнимет и скажет, что всё хорошо, но потом приходится понять, что так не будет. Минато долгое время после аварии ждал, что мама, как обычно, зайдёт перед сном и спросит, как прошёл день, а потом легко потреплет по волосам, чтобы приманить хорошие сны. Долгое время поэтому он плохо спал, а сны же… Сны были осколками счастливых и самых горьких.       А сейчас он не видел никаких снов. Или же не запомнил. Наверное, на этих соревнованиях он очень устал, раз, придя домой, заснул так быстро, что даже и не заметил. Так бы и проспал до утра, если бы в сон не прорвалось цепкое и страшное желание позвонить. Хоть и стемнело уже, но, наверное, ещё можно?       Страшно нажать на кнопку вызова, палец так и замирает над дисплеем, и Минато делает глубокий вдох и медленный выдох. Как перед выстрелом сегодня, да, именно так. Он не боится ничего. Он не может ничего бояться сейчас, когда справился с самым разрушающим его долгим страхом — страхом мишени.       Но всё равно, когда слышит полусонное и такое знакомое: «- Да?», — сердце всё равно пугливо и заполошно взбрыкивает и ускоряет свой ход, и столько сил надо на самое простое и нерешительное:       — Маса-сан?..       — О, Минато, как же я рад тебя слышать, — голос Маса-сана тут же оживает теплом, и Минато прикрывает глаза, представляя, что он не где-то далеко, а вот, рядом, стоит только руку протянуть, так и прикоснуться к нему можно будет. Вцепиться в рубашку и не отпускать никуда, чтобы он больше и не вздумал уезжать.       — Как Вы? — это вопрос глупый и неловкий, и Минато сам не знает, что бы на него ответил, но страшно. Просто страшно спросить даже.       — Что-то голос у тебя совсем грустный, Минато. Не переживай, как я и говорил, жить, говорить и ходить буду. Как и скучать тут без дела и без всех вас, пока результатов обследования жду, — легко смеётся Маса-сан. От его смеха всегда хорошо на душе, но сейчас… Сейчас Минато страшно. Этот страх поздний, затаённый, забытый на несколько часов, ему нужно дать волю и отпустить. И Минато, распахивая глаза и бездумно смотря в стену собственной комнаты, отчаянно всхлипывает:       — Мне было так страшно, Маса-сан…       Всхлипы душат, разрывают горло, и Минато даже стыдно — вот уже второй раз он ревёт перед этим человеком, пусть даже и теперь он его только слышит. А ведь тогда он тоже безумно боялся его потерять. И сейчас, и дальше будет. Да, пусть он очи, за спиной которого никого нет, который должен смотреть вперёд, но… Маса-сан нужен рядом. Без него снова станет страшно сделать выстрел, Минато всё равно ещё не так силён, он только в начале, он только начинает понимать всё и не понимает почти ничего.       А Маса-сан всё ждёт, всё молчит, пока он ревет в трубку, и только Минато начинает дышать ровно и тихо, тепло говорит:       — Прости меня за это.       — Что? Но ведь… Вы же не виноваты.       — Но ты всё равно уже второй раз ревёшь из-за меня. В чём-то я совсем никудышный тренер, который совсем не бережёт чувства своих учеников.       — Тогда возвращайтесь к нам поскорее и учитесь лучше, — фыркает совсем весело Минато и слышит одобрительное хмыканье. — И ещё, Маса-сан…       — Да?       Сказать такое даже по телефону страшно, да, именно страшно, потому что как ещё назвать то ощущение, когда неловкие слова так и рвутся, кажется, сейчас язык обожгут, если их не сказать, и Минато решается:       — И я скучаю по Вам, Маса-сан.       — И поэтому я хочу вернуться как можно скорее. А теперь — спокойной ночи, Минато.       — Спокойной, — эхом желает Минато и вслушивается в короткие гудки. Страшно ли сейчас? Возможно. Новое ведь часто пугает.       Ведь дыхание от тёплого голоса Маса-сана сбивается как-то по-новому теперь.