Ей снятся качели

Ей снятся качели. Старая покрышка от «Форда» обвита прочной пеньковой верёвкой и подвешена на ветку столетнего белого дуба на заднем дворе их дома на базе в Аннаполисе. Морские узлы на верёвке вязали все, даже Чарли. Вон тот, нижний, поверх которого завязано ещё два: её и отца. Чтоб наверняка. Отец раскачивает её, толкая всё сильнее и выше. Она довольно щурится и тянется пятками к небу, которое прыгает ей навстречу пушистым розовым облаком и лижет в щёку, словно щенок. И она захлёбывается смехом, а счастье лучится сквозь неё, как солнце, меж дубовых листьев. Мисси и Чарли наперебой кричат, что теперь их очередь качаться. Билл крутит ручку радиоприёмника: кантри перемешивается с рок-н-роллом и тихим голосом мамы, которая тоже что-то напевает… Ей снится, что она умеет летать. Потом всё меняется. Внезапно стихают все голоса, словно кто-то незримый тоже подкрутил какую-то ручку и выключил всё, кроме свиста ветра, рвущегося сквозь листву. Острые капли дождя колют холодными иглами кожу на щеках. Руки стискивают верёвку до крошечных кровавых полумесяцев на ладонях. Она упадёт. Она сейчас упадёт, и никто ей не поможет. Потому что никого не осталось. Она одна. Она разучилась летать и кричать, кажется, тоже разучилась… Холод подкрадывается сзади и дышит ей в затылок. А потом длинные тонкие ледяные пальцы толкают её в спину… Ей не нужно оборачиваться, чтобы понять – это не отец. Мурашки бегут по спине, а желудок прыгает куда-то в горло, где сворачивается склизким горьковатым комком, готовым выбраться наружу. Небо закручивается в чёрную воронку, сейчас оно рухнет вниз и поглотит всё на своём пути. Покрышка продолжает раскачиваться. Вперёд, назад. Вперёд, назад. С каждым новым движением запах сигаретного дыма становится всё сильнее. Тьма нашла её. И тогда она падает… Он каждый раз её ловит. Обнимает сзади, прижимая свою тёплую ладонь к её округлившемуся животу, окружая её собой. Словно две ложки, вложенные одна в другую – точно по размеру. Озноб отступает. Она разжимает сжатые в кулаки ладони и растирает пальцами следы от впившихся ногтей. Потом берёт его руку и притягивает к груди, прижимает к себе ещё сильнее, закутываясь в него, словно в кокон. Он хмыкает что-то довольным тоном и нежно сжимает пальцами её грудь. Его губы оставляют сухой горячий поцелуй на её шее, а потом она слышит чуть скрипучий ото сна шёпот прямо в ухо: «Я его застрелил, Скалли. Спи». Его рука так и остаётся на её груди, когда они засыпают… Ей снятся качели. Малдер раскачивает старую покрышку всё сильнее и выше. Рыжеволосая девчушка захлёбывается смехом, пытаясь достать пятками до облаков, и кричит: «Папа! Смотри! Мы умеем летать!» Скалли крепко держит её на коленях и смеётся вместе с ней. Ей снится, что тьма отступила.