Фарфоровая кукла: Отбрасывая маски

А вы помните, как в детстве мы были счастливы? Улыбку, несходящую с лица, заставляющую линии собираться в уголках глаз. Мы торопились, чуть ли не давясь завтраком, желая быстрее вырваться из клетки под названием дом и оказаться на свежем воздухе, чьи волны путались в не расчесанных волосах. Солнце ослепляло, нежно окутывало и с материнской заботой следило за тем, как мы спотыкались и падали, разбивая коленки в кровь, как неумело мы пытались повторить песочные замки, как всякий раз старались оказаться в компании детей, желающих играть и играть до поздней ночи. Беззаботное детство, полное приятных и не очень воспоминаний. Ну кто из нас не получал выговор за опоздание, за изувеченные ноги и руки, за песок на полу. Все мы когда-то были детьми перед тем, как вырасти… Все? Пульсация. Жуткая пульсация в висках и темень в глазах напоминали ей о прошлом. Джо схватилась за голову, сжимая в мертвых тисках свои седые волосы, оттягивая их в сторону, причиняя ещё большую, но не ощутимую для неё боль. Радость? Беззаботность? Веселье? Что это черт возьми такое?! Джо тихо взвывает, словно раненый зверь, возводя глаза к безразличному нёбу, под которым она страдала, так и не получив шанс познать вкус счастье на устах. Детство… Чувствовала ли она хоть что-то положительное в те годы, она не помнит… Но Джоли отчетливо ощущала на себе мучения пережитые в начале жизни. Казалось бы смерть была той, кто первее всех встретила её на пороге этого мира. Рождение Фумецу-но взамен на смерть матери. Шанс жить дальше в обмен на отца. И все те, кто в дальнейшем были рядом с ней становились жертвенными агнцами, забираемыми матушкой Смертью. Фумецу-но, закрывая глаза ночью, видела всех тех, кто был убит либо от её рук, либо от костлявых клешней своей спутницы. Лица дорогих людей отражали пережитые ими последние минуты жизни, словно зеркала из прошлого. Нет ничего ужаснее, чем видеть каждую ночь на протяжении всей жизни вновь и вновь смерти любимых. Джоли не кукла, не робот. Она тоже человек! «Нет, ты монстр! Убийца, не способный сострадать тем, кто находится под прицелом своего револьвера!». Рёв слышен из-за спины девушки, стоящей лицом к угасшим зеркалам. Запах железа окутывал её с ног до головы. Руки, истерзанных ею головорезов, хватались за неё с головы до пят, впиваясь в кожу, умудряясь передать боль из грёз в жизнь. Джоли не знала сна со дня первого совершенного ею убийства. Фумецу-но не зря ухмылялась, когда Виви обвиняла её в бесчувственности. Она никогда не принимала всерьёз проклятия о наказаниях, уготованных судьбой за её преступление. Фумецу-но и сейчас смеялась, видя в отражении черного зеркала руки, схватившие её за горло сзади. Обитатели страны кошмаров зафиксировали Джоли, парализовывая её тело в реальности, после чего со всей дури ударяют её лицо об одно из зеркал, разбивая его, оставляя на осколках свежие куски мяса, сорванные с Фумецу-но. Тело куклы пало на пол. Изуродованное лицо с алыми пятнами на белых волосах, спавших на лоб, замерла с распахнутыми глазами, в которых воспроизводились события из детства… День, когда с детством было покончено. Совсем ещё юная Джоли, торопливо мчалась по поляне, усеянной тысячами цветов. Казалось, словно радуга обрушилась на зеленое полотно, изображая собой на нем картину, ранее никогда никем не виданную. Яркую, живую, полную цвета и запаха, забивающегося в ноздри, дурманя сознание. Плетеная корзина так и норовила соскользнуть с рук ребёнка. Девочка аккуратно возвращала её на место. Её ждал старший брат! Ей надо было скорее принести ему корзину для урожая, которого он так долго ждал. Спустившись с небольшого склона цветочные поляны сменились мандариновым садом, занимавшим все подножие горы прямо перед морем, блистающим слабыми волнами, по которым скакали солнечные лучи. Запах цитрус заполнил легкие. Птицы радостно щебеча, пролетали над деревьями, так и желая сорвать поспевшие оранжевые плоды. Подбегая к началу сада, Джо остановилась, приложив ладошки вертикально по бокам от губ, и аккуратно крикнула со всей присущей ей тогда нежностью: — Михаэээль, ты где? Братииик, отзовись! — Фумецу-но опешила, не услышав ответа. Обеспокоенная чувством тревоги, возникшем в груди, девчушка помчалась в глубь сада, пытаясь отыскать ненаглядного ребёнка. За одним из стволов деревьев промелькнула тень. Джо тут же остановилась на ходу, развернувшись в сторону движения. Тень была слишком крупной и не могла принадлежать её брату. Здесь никого не должно быть из приюта, кроме Михаэля. Воспитательницы следили за порядком в монастыре. Нет… Нет… Нет! В голове девочки тут же всплыли воспоминания о разговоре, случившемся сегодня в столовой между монахинями. Пираты начали охоту за детьми. Выбежав на небольшую тропу меж деревьев, открывшей вид на побережье Джоли замерла, задохнувшись только поступившим в неё воздухом. В море стоял пиратский корабль, а перед ним… — Братик… Не смейте! — Жалкие, липкие руки страха не смогли удержать Фумецу-но на месте. Существо лишь пугливо трясясь осталось позади ребёнка, несущегося прямо на пиратов, пытающихся успокоить брыкающегося рыжего подростка, чьи огненные кудри и насыщенные зеленые глаза метались из стороны в сторону, в надежде вырваться. — Отпустите!!! — Девчонку замечает тогда, когда брошенная ею корзина попадает прямо в голову одного из мужчин. — А вот и маленькая сучка в придачу к пацану, босс будет доволен! — Рослый незнакомец ловко хватает за шиворот Джоли, заставляя ту повиснуть в воздухе в попытках дотянуться до него своими кулачками. — Братишка кричала да? Вы же не похожи совсем дура! — Мужчина ядовито ухмыляется, стуча пальцем по виску. — Не обижай мою сестру! — Михаэль бросил грозный взгляд. Они слабы и ничтожны перед целой командой кровожадных пиратов. Детей спокойно закинули на палубу, убирая доски, отчаливая от берегов острова, на которой они уже не вернуться. Надежда покидала их с каждым метром, отделявшим их от родных земель. Ничтожные, никому не нужные, они прижались друг к другу. Михаэль пытался успокоить сестру. Так они и просидели до вечера среди винных бочек, пугливо наблюдая за каждым движением на палубе. Пираты не замечали их вплоть до того момента, пока не началась пирушка в честь удачного улова. — Да вы поглядите на них, — пошатываясь, один из мужчин настиг их. Схватив Джоли за щеки, поворачивая её то в одну, то в другую сторону, оценивая свой товар. — Тенерьюбито любят детей с красивыми глазами, куш наш! — Неожиданно Михаэль умудрился вскочить и, ударив мужчину локтем в пах, заставил того, согнувшись отступить от младшей сестры. Ему было всего двенадцать лет, а Джо шесть, но несмотря на это он был мужчиной и был обязан защищать дорогого ему человека. — Не смей трогать своими грязными руками мою сестру! — Шмыгнув носом и нахмурив брови, красивое лицо парня, усыпанное веснушками вызывало насторожённость. Было в нем что-то давящее в этот момент. Аура… — Неужели в нем течёт кровь потомков воли Ди?! Этот пацан опасен… Если он вдруг высвободит свою силу, нам придётся худо, — холодный пот выступил на лице местного археолога, чей авторитет и знания не ставились под сомнения. — - Избавиться от него немедля! Заберите его глаза, а с телом делайте что хотите. Он должен быть мертв! Ненавижу! Терпеть не могу носителей воли Ди! — Избавиться… Кха! Дело говоришь старик, ха-ха, да я с удовольствием, — разогнувшись и придя в себя после удара, пират оскалился. — Раз так сильно хочешь защищать свою сестру, то тебе прилетая расплатится за это своим телом! — Михаэля бросили прямо спиной в мачту. Хрип вырвался из уст подростка, а позвоночник пронзило болью. Джоли закричала, требуя прекратить это, за что получила пощечину, а после и кляп в рот. За ней встал мужчина, скрестив руки на груди, ожидая шоу, как все те, кто встал в полукруге. Пират, который снял ремень с пояса был никем иным, как капитаном корабля с больной любовью к миловидным своевольным юношам и публичным оргиям. Связав руки ремнём, парень был подвешен за них к гвоздю, торчащему из мачты для тех, кто становился жертвой веселья. Встав с боку от ребёнка, мужчина открыл вид на лице Михаэля, в глазах которого был неподдельный ужас, заставивший онеметь его до кончиков пальцев. Фумецу-но рыдала, сжимая челюстью тряпку, не дающую её крикам вырваться наружу из груди, сдерживающей бешено бьющееся сердце. Влажный, омерзительный язык мужчины прошёлся от подбородка до виска мальчика, оставляя после себя липкую слизь. Он закатил глаза от блаженство: от вкуса и запаха цитруса, исходящего от его лакомства. Рыжеволосый с силой закрыл глаза, скрипя зубами от отвращения, унижения и стыда перед сестрой, вынужденной смотреть на это. Михаэль, словно и не был подростком… Он морально было гораздо старше своих лет. Единственное, что заставляло его переживать сидело напротив него. Фумецу-но была подвергнута худшей пытке. Она была обречена наблюдать за тем, как издевались над дорогим ей человеком. Джоли не могла не сделать ничего! Бессилие, будто вывернула ей руки и ноги. Глаза были красные от слез, а губы истерты от трения ткани. Когда капитан уже стал трогать тело её брата, Джоли отвернулась, не было более сил это видеть, не было сил психологически поддерживать. Она была истощена, точно треснутый сосуд. Её голову насильно развернул мужчина сзади, заставляя продолжать смотреть в оба глаза за прелюдией, за тем кошмаром развернувшимся перед ней. Небо потемнело, скручиваясь и перемешиваясь с облаками, превращаясь в сплошную чёрную пелену, не пропускавшую лучей, сочувствующего солнца. В море происходило убийство одного из ее детей. Огненное светило не могло более пытаться испепелить обидчиков. Весь мир был против этих детей. Весь мир просто напросто отвернулся от них, бросив в пасть судьбе-ненавистнице. «Бога нет! А, если и есть, то он слеп! За что же нам все это?! За какие грехи?! Почему страдают невиновные!» — кричала в сознании Фумецу-но, сбившаяся со строчки очередной молитвы. Ей оставалось только молиться, только обратится к тем, кто выше, но они глухи! Нет более на свете силы, способной их выручить. — А вы такое вытворяете и с мертвыми детьми? — сипло спросил Михаэль, уже лёжа животом на полу в одних штанах. Ранее чистая кожа была усыпана багряными отметинами, в некоторых местах уже посиневшими. Мужчина готовится к основному блюду, как редко замер от вопроса, до сего молчащего несмотря ни на что ребёнка. — Ты за кого меня принимаешь?! Я не трахаю трупы, ясно тебе! — взревел мужчина, будто его гордость была задета, хоть её у него не было, как и ряда других духовных составляющих. Аморальное животное, пользующееся своей властью над теми, кто не способен дать отпор. — Вот значит, как… Хэй, Джо, нет… Джульетта, послушай меня, сестренка, — Фумецу-но хрипела не в силах более издать звуков, благодаря чему кляп был все-таки вытащен из снисхождения. Голубые глаза были темны, словно небо, под котором разразилась вся трагедия. Потускневшие очи Михаэля имели цвет потоптанной, пожухлой травы. Их глаза прекрасно описывали их душевные состояния, они были их зеркалами. — Я хотел быть достойным для тебя братом, способным защитить, но я жалок… Прости меня, если сможешь. — Не… Не говори так, умоляю не говори так, словно покидаешь меня, не все поте… — Джо не договаривает. Их глаза встречаются и ей становиться не до слов. Осознание грядущего с минуты на минуты горя, заставило её сдержать слезы, дабы закончить предложение. Последняя минута. — Михаэль, клянусь я сделаю все, чтобы ты был спокоен. Ради тебя… Я… — Живи ради меня, Джульетта… Выживи! — Когда пираты поняли к чему все идёт было поздно, изо рта Михаэля полилась густая гранатовая жидкость, покрывшая собой доски проклятого корабля, впиваясь в них и окрашивая в цвет, ставший в будущем для Джоли маяком. Тело его безжизненно обрушилось. Ранее румяная кожа стала бледнеть. Последнее дыхание покинуло его уста. Нету. Его больше нет и никогда не будет на этой земле. Он распрощался с ней навсегда, оставляя её одну бороться со всеми монстрами этой вселенной. Фумецу-но потеряла в тот день не просто брата, она потеряла свою душу. Взамен она обрела желание отомстить, которое двигало ею вплоть до момента, когда не был не то, что убит последний член судна, но и сам корабль. Избавившись от последнего следа того дня, она не смогла сжечь воспоминания, в которых и сейчас тонула, словно в водовороте, несущем её ко дну, где были сплошь и рядом скелеты жуткого прошлого, не скупящегося на события. Фумецу-но была вырвана из плена сна, благодаря слабому движению рядом с ней. Открыв глаза, наёмница опустила взгляд на Нами, лежавшую на крыше дома вместе с сидящей рядом Джоли. После боя пришлось перевязать навигатора и дать ей отдохнуть. Она не могла бросить её здесь одну, не смогла бы не прийти ей на помощь. — Ужасно похожа на него… — прошептала Джо, вплетая свои пальцы в её огненные пряди. — Даже по мягкости такие же, —горько добавила девушка, прежде чем отпрянуть от Нами. Предаваясь царству тьмы, Фумецу-но сбилась с времени, за которым следила. Достав висящие сбоку часы на цепочке, наёмница лишь коротко кивнула самой себе, убирая их обратно. Настал час расставания. Создав крылья за спиной, наёмница улетела, а за ней и её хранитель. Смерть была кавалером, сопровождающем её вплоть до сего часа. Смерть ревновала ко всем, кому когда-либо перепадала любовь Джоли. Она убивала жестоко, жадно выжимая из дорогих ей людей частицы сердца Фумецу-но, отданных им в знак признательности девушкой. Темная хранительница витала за спиной Джоли, гладя поседевшие от ее рук волосы. Она была горда настолько, что не скрывала своего оскала и бешеного бегающего кровавого взгляда. Она охраняла её с самого рождения для одного лишь человека. Клеймо на её шее, эта роспись господина, которому она принадлежала. Фумецу-но Джоли было запрещено счастье с кем-либо, помимо него. — Монки Ди Луффи совсем скоро пробьёт час расставания. Я убедилась в том, что ты тот, кого мне стоит избегать. Твой законный раб покинет тебя… Уж слишком я своевольна для этого проклятия.*