Летние яблоки

      Утро. Бесспорно, было бы просто невероятно чудесным, если б он мог поспать хоть чуточку дольше. Неужто нельзя было проваляться в кровати до обеда, потом, сладко потянувшись и наспех одевшись, убежать к дышащей ароматными травами и цветами природе, поваляться в траве под громкое чириканье какой-то птички, спрятавшейся глубоко среди листвы дерева, и только потом вернуться в стены этого строгого ордена с их треклятыми правилами, высеченными в камне. Да уж, Вэй Ин об этом мог только мечтать. Вернее, устроить такой перерыв, конечно же, для него не представляло большого труда, однако ожидающий его каждое утро Цзян Чэн, имел обыкновение с самого утра рассыпаться проклятиями в его адрес, а на подобные предложения и вовсе мог выписать нехилый, а очень хороший даже такой пинок.       Однако в это утро все пошло как-то не по своему обыкновенному распорядку. Вэй Ин, выскочив из покоев и на бегу повторяя "уже готов, уже готов", легонько ударившись обо что-то носком сапога, остановился, не встретив никого перед собой. Цзян Чэна здесь не было. Вместо него на зелёном ковре травы валялось сочное красное яблоко с немного помятым бочком. Его-то он и не заметил у себя под ногами, столкнув в траву. – Что еще за фокусы? – ловко нагнувшись, он быстро поднял фрукт, начиная вертеть его в руках, словно впервые видел. Кто-то подложил ему под дверь яблоко? Это ритуал какой-то? Сглаз? Или жест доброй воли? Неужели его кто-то подкармливает? Неужели существует кто-то настолько добрый? А раз человек, оставивший фрукт здесь, не пожелал быть обнаруженным, стало быть он стесняется! Значит был смущен и не хотел, чтобы У Сянь узнал его. А из этого уже следует... – Неужто я запал кому-то в сердце!       Вэй Ин даже и думать забыл о том, что ему нужно спешить на занятия, что Цзян Чэн не зашел за ним, а значит теперь он опоздает куда сильнее, чем обычно, что старик Лань опять будет ворчать на него и всыплет какое-нибудь нудное наказание, приставив надсмотрщиком своего неподражаемого Ван Цзи...       Точно... Вэй Ин сам удивился тому, как быстро сошлись пазлы в его голове. Ну кто же еще может оказать такой жест внимания, боясь быть раскрытым! Кто еще может тайно подложить ему это яблоко! "Ну, а я уж отчаялся вычислить! – подумал У Сянь, улыбаясь от уха до уха себе и своей смекалке. – Эх, Цзян Чэн, Цзян Чэн! Все-таки не умеешь ты ухаживать, как следует!" И окрыленный своей поистине гениальной догадкой, заложив руки за голову, он неспешно отправился на занятия.       Конечно, и говорить было нечего – разумеется, он получил знатный выговор от Лань Ци Жэня, но это не только нисколько не охладило его пыл, но напротив, когда он увидел, с какой безнадежностью в глазах посмотрел на него Вань Инь, то развеселился еще сильнее, обворожительно улыбаясь ему самой очаровательной улыбкой. "Он должен признаться в этом лично, я же не могу вот так запросто ему об этом сказать – прямо в лоб! Здесь нужен особый подход. Это же Цзян Чэн! Если мадам Юй узнает о чем-то подобном – я могу собирать свои вещи и уматывать с Пристани! Нет, определенно нет. А если желания сына для нее превыше всего? И тогда я стану самой, что ни на есть полноценной частью клана Цзян! Вань Инь возьмет меня в жены и... Нет!" – казалось, мыслительные процессы У Сяня можно было услышать – настолько громко мысли одна за другой врывались в его голову, не давая ни малейшей возможности сосредоточиться на процессе обучения. Все это время он не сводил глаз с названного брата, подперев щеку рукой, а все вокруг не сводили глаз с него. – Вэй У Сянь! Вэй У Сянь! – из раздумий его и даже не с первого раза вытащил громкий окрик старика Ланя, по лицу которого было видно, что он стремительно теряет все свое терпение. Вэй Ин вздрогнул, словно бы в него брызнули водой, проморгался, тут же осознал, что краснющий Цзян Чэн негодующе, но, тем не менее, тоже смотрит на него, и только потом перевел невинный взгляд на учителя. – Ты изволил заявиться на несколько минут позже начала урока, твое внимание должно быть сосредоточено до крайнего! Так как ты смеешь отвлекаться?! – Простите, учитель, но я не отвлекался. Я превнимательно слушал вас, но только лишь смотрел на Цзян Чэ… – Довольно! – теперь не только лицо Вань Иня, теперь щеки практически всех присутствующих пылали от подобных заявлений. Что до будущего главы ордена Юнь Мэн Цзян, то он просто мечтал в данный момент провалиться сквозь землю или хорошенько съездить по одной, прекрасно знакомой ему физиономии. Или сначала съездить по физиономии, а потом уже провалиться. Однако не все разделяли общее настроение полного недоумения – один из учеников, смерив непроницаемым взглядом сначала Вэй Ина, затем Цзян Чэна, и напоследок снова Вэй Ина, вернулся к своему свитку и покорно уставился в его чистую поверхность. Ван Цзи было абсолютно все равно, почему Вэй Ин так продолжительно смотрел на Цзян Чэна, почему Цзян Чэн так краснел, словно девица, от взгляда Вэй Ина – он просто продолжал молча глядеть в лежащий перед собой свиток, не выдавая ни единой эмоции. Да, ему было абсолютно все равно. Полагали все присутствующие.       Несомненно, цель, впрочем, как и обычно, была достигнута, и вскоре Вэй Ин легкой походкой направлялся к кристальному ручью, намереваясь провести остаток дня "на свободе", предоставленный самому себе. Реакция Цзян Чэна теперь выглядела вполне объяснимой и только подтверждала все подозрения У Сяня. Похоже, что названный брат все-таки проникся к нему чувствами отнюдь не братскими... Он неторопливо развалился на траве близ ручья и прикрыл глаза, снова начиная гонять по голове прежние мысли. Нет, Вэй Ин, безусловно, находил Цзян Чэна крайне симпатичным, плюс ко всему, с ним было невероятно весело, не приходилось скучать, он тоже уважал охоту на фазанов и хорошую выпивку. Ну чем не замечательная пара? Меж тем что-то внутри не хотело позволять ему смотреть на брата в таком свете. "Ну он же мой шиди... Как так можно? Надо с ним поговорить, да. Он все поймет, и мы это дело замнем. Но... а вдруг я разобью ему сердце?! Бедный мой шиди! Нельзя так ужасно поступить с ним! Что ж, решено. Ради тебя и твоего счастья, Цзян Чэн, я постараюсь полюбить тебя!" – Ты полный идиот! – если этот крик можно было каким-то образом пропустить мимо ушей, то Вань Инь останется без наказания. Едва заприметив своего названного брата лежащим в траве у ручья, этого бездаря, который опять умудрился вывести из себя старика и поставить его, Цзян Чэна, в неловкое положение, будущий глава клана Цзян, с криками обрушился на него, начиная выкручивать ему руки. – Тебе сколько раз говорили: не ищи приключений, веди себя прилично! А ты устроил такое на глазах у всех! – А что я такого сделал? Я всего лишь захотел посмотреть на своего любимого шиди. Как я мог отказать себе в таком удовольствии? – Вэй Ин приложил все усилия, чтобы взгляд, которым он окинул Вань Иня, был самым, что ни на есть чистым и невинным. Цзян Чэна передернуло. Хуай Сан, все еще не решающийся подойти к друзьям ближе, теперь, наоборот, отступил на безопасное расстояние, закрывшись веером. – Ах ты, чертова безмозглая тупица!!! Иди и сдохни где-нибудь за пределами этого ордена!!! – раздалось драконьим ревом над ручьем, после чего послышались жалобные мольбы Вэй Ина о пощаде и бесполезные причитания Не Хуай Сана.       По утру, встав несвойственно для себя на несколько часов раньше положенного, быстро собравшись, У Сянь чуть приоткрыл дверь, заговорщицки выглянул из-за нее и посмотрел на пол. Что и следовало ожидать. На полу его ждала небольшая плетеная корзина, устеленная белым платком, расшитым голубыми шелковыми нитями, края которого свисали из нее, до верху набитая красными яблоками, точно такими же, какое он видел ровно день назад. Вот только опять не наблюдалось по близости Цзян Чэна. – Будет не лишним такой запас. Самое время подкрепиться! – он занес подарок в свои покои и, взяв самое верхнее яблоко, направился к выходу. К слову сказать, оно оказалось великолепным не только на вид, но и на вкус: мягкое, сахарное с плотной, ненарушенной корочкой. Причмокивая и вытирая тыльной стороной ладони сок с губ, Вэй Ин быстро добрался до сада, расположенного недалеко от учебных залов. К его величайшей радости, он сразу же увидел знакомые фиолетовые одежды Вань Иня и мнущегося возле него Хуай Сана, и потому бросился вперед, дожевывая яблоко на ходу. – Утречка! – оказавшись возле друзей, он тут же обнял их обоих, но наследник клана Цзян небрежно и даже немного грубо сбросил его руку и отвернулся. – Я, кажется, должен сказать тебе спасибо, Цзян Чэн! – Ты, кажется, должен извиниться передо мной! – вскинулся будущий глава и смерил его гневным взглядом. Вэй Ин опешил и от удивления даже рот раскрыл, весь пыл его тотчас пропал – тон, с которым к нему обращался друг, ему определенно не нравился. Но Вань Инь больше не желал ничего говорить, а потому, сложив руки на груди, недовольно уставился куда-то в сторону. На немой вопрос У Сяня, чуть запинаясь, ответил Не Хуай Сан. – Видишь ли, вчера, когда тебя не было, Цзян Чэн получил взыскание. Оказывается, Лань Ван Цзи слышал все его крики и ругательства там на ручье. К Цзян Чэну было дважды применено заклятие молчания: за его излишне громкие крики и за неподобающие, оскорбительные слова, хоть они и были адресованы тебе. Так что ему изрядно досталось вчера... – боязливо покосившись на Вань Иня, Не Хуай Сан тут же замолчал, поймав на себе его грозный взгляд. У Сянь словно бы проглотил язык: Ван Цзи посмел применить заклятие молчания к Цзян Чэну? Да, здесь в Гу Су, конечно, запрещено и кричать, и уж тем более грязно ругаться, но тогда наказать следовало бы и его, Вэй Ина. По крайней мере, Вэй Ин так думал, поскольку теперь чувствовал себя виноватым перед своим шиди. Ладно, с Ван Цзи он еще успеет поквитаться. Но как разморозить теперь сердце дорогого шиди? Состроив на лице выражение полного раскаяния и сочувствия, призвав на помощь все свое обаяние, У Сянь медленно, виновато держа руки за спиной, подошел к названному брату и пристроил подбородок у него на плече. – Ну прости, ну прости меня, Цзян Чэн! Это все Лань Чжань со своими дурацкими правилами! Перестань дуться! – он показательно надул губки, не отводя взгляда от лица Вань Иня, ожидая застать там положительную перемену. Губы того дернулись в доброй ухмылке, и Вэй Ин, несказанно обрадовавшись такому скорому прощению, порывисто обнял его, стискивая в своих руках и вызывая легкий смешок. Хуай Сан успел облегчённо вздохнуть в тот момент, пока юноши находились в объятиях друг друга – снова восстановилась обычная дружеская атмосфера. – Отлично, шиди, ты не сердишься? – Ты – дурак, что на тебя сердиться? – снисходительно улыбнулся Вань Инь, уворачиваясь от рук друга, который норовил ущипнуть его за сильные бока. Однако внезапно улыбка сошла с губ Цзян Чэна: он остановился и напряженно уставился куда-то перед собой. Остальные последовали его примеру и подняли глаза: недалеко от них стоял Ван Цзи, взгляд которого был устремлен именно на их шумную компанию. Вэй Ин напрягся, чувствуя, как обида за беспричинное наказание шиди заполняет каждую клеточку его тела. – Кто-то, похоже, хочет получить от меня малобезобидную шалость на свою долю, – на губах заиграла улыбка, которая, как знали друзья, не предвещала ничего хорошего всеобщему покою и умиротворению. – Как бы он и тебя на час не заткнул, Вэй Ин. Не лезь лучше – целее будешь, – нравоучительно произнес Цзян Чэн, все еще недовольно косясь взглядом в сторону Лань Ван Цзи, который уже давно не смотрел на них и своим обыкновенным взором созерцал небесную синеву. У Сяню в такие моменты он казался до невозможности великолепным: чистые небеса и непорочный Лань Чжань – это сочетание было убийственно идеальным. Настолько идеальным, что не испортить его было невозможным для Вэй Ина. Хотелось спустить его на землю и обличить, показать и доказать всем, что чистота и непорочность – это совершенно не про этого заносчивого паренька. В голове уже зрел план мести за бесконечно дорогого его сердцу шиди, и на лицо У Сяня прокрадывалась хищная улыбка предвкушения. – А вы слышали, что Ван Цзи вчера ни с того, ни с сего, потребовал наказания для себя? На расспросы, что он такого сделал, зачем он, не обличённый ни в чем, просит наказания, он только и ответил, что "за дело", – испуганно проговорил Не Хуай Сан, старательно прикрывая рот веером, чтобы, не дай святое небо, Лань Чжань не услышал эти слова из его уст или произнесенных в его присутствии. – Что? Ну и поделом ему. Хоть здесь существует справедливость, – провозгласил У Сянь и прикрыл глаза, обращая лицо к утреннему солнцу.       Вечером того же дня он лежал в постели, разглядывая платок, который он извлек из корзины с яблоками. Его мучал один маленький вопрос: и откуда Цзян Чэн достал такую красивую штуковину, сильно напоминающую вещицу клана Лань? Белое полотно было расшито нитью волнообразно таким образом, что голубые линии клубились как облака. Ну или волны океана. Как угодно. Ткань была такая идеально белоснежная, что Вэй Ин не мог видеть ее в своих руках и нигде в своих покоях вообще. Она была слишком красивым пятном рядом с ним. И все-таки откуда она могла взяться у Цзян Чэна? Может, он как-то незаметно для друзей купил ее на каком-нибудь из походов в город? "Скорее всего, так и было, – решил для себя Вэй Ин и широко улыбнулся, вертя вещицу в руках. – Цзян Чэн преподносит мне маленькие подарки. Хотя... сегодня он был обижен на меня, но, тем не менее, подложил под дверь корзину с фруктами. Еще немного и я начну восхищаться его благородными порывами!"       Не трудно догадаться, что ожидало его под дверью на следующее утро. Однако помимо фруктов, аккуратно сложенных в ряд, на подносе лежало еще кое-что. Это была длинная красная лента наподобие той, которая забирала его волосы, только она была несколько другого оттенка: не кроваво-красная, какую он носил обыкновенно, а более яркая, яблочного цвета. Вэй Ин по привычке занес яблоки в свои покои и замер в нерешительности: наверное, Цзян Чэн хочет, чтобы сегодня он обвязал волосы только что подаренной лентой. Он распустил хвост, критично оглядел свою собственную ленту и пришел к выводу, что она уже порядком износилась. Однако только он собрался забрать волосы, как его окрикнули. – Вэй Ин! Я опять должен тебя ждать?! Да ты издеваешься! – с лентой в руке, У Сянь выглянул из-за двери и столкнулся с названным братом, который уже собирался войти внутрь. Бросив короткий взгляд на тканевую полоску в его руках, Вань Инь на мгновенье как будто прикусил язык, а затем снова заговорил на повышенных тонах. – Ты еще даже и волосы не заплел? Вэй Ин, мое терпение кончилось! Сегодня идешь один! – Но Цзян Чэн! Цзян Чэн, я только увидел! Я как раз собирался ею заплести волосы! Она очень хорошая, правда! Мне очень нравится! – результатов это не принесло. Он обреченно вздохнул и в мольбе возвел глаза в высь. Неужели, отношения – это так тяжело? Неужели, так тяжело им двоим будет постоянно? Ведь он совершенно не понимает Вань Иня! А теперь тот еще и дуется, что он, Вэй Ин, медлил и не надел подаренную им ленту. Вот ведь действительно головная боль.       Гуляя по тропинкам, аккуратно выложенным по сторонам камнями, Вэй Ин впервые в жизни не мог придумать, что бы ему такого сделать, дабы Цзян Чэн понял его правильно. Они снова рассорились. У Сянь опустился на еще не нагретый утренним солнцем валун и лицом уткнулся в колени. Ну что тут еще придумать можно? – Тебя снова выгнали, Вэй Ин? – раздался чей-то мягкий, бархатный голос откуда-то сверху. Колыхнулись ослепительно белые одежды, и перед ним возник первый нефрит клана Лань. – Брат Си Чэнь? – широко распахнутыми от удивления глазами У Сянь уставился на юношу – похоже, свою долю созерцания совершенства он сегодня получил сполна. Если увидит еще и Лань Чжаня – можно будет смело помирать от переизбытка ослепительности. Но он быстро осознал, что его изумленно-восторженный взгляд здесь в данный момент неуместен, а потому поспешил отвести глаза в землю. – Нет, я никуда не пошел сегодня. Прошу меня простить. – Тебя что-то гложет? – вновь спросил Лань Хуань, подходя ближе и останавливаясь подле него. Он весь словно излучал какое-то волшебное свечение изнутри, от него доносился еле ощутимый аромат магнолии, зеленого чая и чего-то еще – чего-то сладкого, вкусного, что делало его более приветливым нежели его младший брат. "Как солнце и луна, ей-Богу, – подумал про себя Вэй Ин, не в силах совладать с желанием взглянуть на прекрасное видение еще раз, – в отличие от Лань Чжаня брат Си Чэнь кажется таким добрым и открытым". – Вэй Ин? – Ах! Да нет! Ничего такого! Со мной все хорошо. – И все же? – Ну... В общем… В последнее время я стал получать странные подарки: яблоки, платочки, ленточки... На первый взгляд, вроде бы безобидно, – отвернувшись и залившись краской, ответил юноша, начиная вычерчивать носком сапога по земле странные фигуры. Лань Хуань легонько прикрыл рот рукавом ханьфу, чтобы У Сянь не увидел его улыбки. Старший Лань уже понимал, о чем дальше пойдет разговор, а потому ему вдруг стало весело и захотелось даже немного посмеяться вслух. – Я понял, что он оказывает мне знаки внимания, но это сильно смущало, ведь он такой гордый муж. Порой мне кажется, что мы совершенно не подходим друг другу! Я никогда не думал, что он смотрит на меня ТАК! – В этом нет ничего постыдного, Вэй У Сянь, прими это как должное и ответь на его чувства. Очевидно, – это между нами – что он нуждается в тебе. Прими его, – Си Чэнь посмотрел на него совсем по-матерински ласково, склонив голову на бок и являя Вэй Ину да и всему миру в целом свою нежную улыбку. – Но я не могу! Я считаю его братом! – Братом? – изумился старший Лань. – … да и к тому же меня пугает мадам Юй... Что она со мной сделает, если узнает? А что потом сделает с дядей Цзянем? Из-за меня орден потеряет главу раньше положенного срока! – Мадам Юй? Дядя Цзян? – до сих пор недоумевал первый нефрит: меж бровей у него пролегла едва заметная морщинка, и У Сяню показалось, что ярко светившее до этого солнце каким-то непонятным образом скрылось на безоблачном небе. – Позволь мне узнать, о ком ты говоришь, Вэй Ин? – Что? О Цзян Чэне, конечно! – О Цзян Чэне? – Си Чэнь так и осел рядом с ним на валун, позабыв всю свою степенность. Уставившись невидящим взглядом в траву, он мучительно медленно провел по лбу рукой. Плечи его опустились, лучиться искренней радостью он перестал. – Да! Цзян Чэн начал дарить мне подарки! А я не знаю, что мне делать с знанием о том, что я ему нравлюсь. Эх... – У Сянь, больше не обращая никакого внимания на потерявшего дар речи первого нефрита, вновь полностью погрузился в поиск решения своей проблемы. С некоторых пор кое-какой выход из ситуации всё же маячил у него над горизонтом, и Вэй Ин постепенно склонялся в его сторону. Внезапно он поднялся со своего места так резко, что Лань Хуань вздрогнул и возвел к нему совсем ошарашенный, но и почему-то опечаленный взор. Глаза У Сяня ярко горели пламенем решимости. – Всё. Я пойду к Цзян Чэну. Его семья столько сделала для меня! Если в моих силах сделать его счастливым, я, не теряя ни минуты, так и поступлю! Жди меня, шиди!       Когда он разыскал Цзян Чэна, который по обыкновению разговаривал с Не Хуай Саном, то быстрым и твердым шагом направился к нему, чуть ли не сбивая при этом с ног всех тех, кто попадался ему на пути. Проходя мимо, он ощутимо задел Цзинь Цзы Сюаня плечом, на что свита того злобно оскалилась, как стая псов, а сам он прошипел что-то явно оскорбительное вслед адепту из Юнь Мэна. Тут же и практически так же внезапно, как и Вэй Ин, появился Лань Хуань и торопливыми – отчего удивились все, включая самого Лань Чжаня – шагами направился к своему брату. – Цзян Чэн! – громко сказал Вэй Ин, чем приковал к себе всеобщее внимание, и остановился супротив ничегошеньки не понимающего друга. – Нам надо срочно поговорить! – Это не подождет? Тебя ведь даже на занятиях не было! Опять где-то шата... – договорить он не успел. Вэй Ин, вздохнув и набрав полную грудь воздуха, резко поддался вперед и припал к его губам, нежно обхватывая их своими и углубляя поцелуй. Это была немая сцена. Замерли абсолютно все, кто находился в этот момент рядом. И взгляды абсолютно всех были прикованы к этой паре. Еще большее удивление вызвала реакция Цзян Чэна, который, обхватив лицо Вэй Ина руками, вдруг принялся страстно ему отвечать. И тогда у Хуай Сана даже подкосились ноги, и он рухнул на землю, выронив веер, который обычно не выпускал из рук. Лань Ван Цзи же просто окаменел. Глаза широко распахнулись, рот приоткрылся – если бы в руках у него тоже что-нибудь было в этот момент, то он с полной вероятностью уронил бы это на землю и забыл бы поднять. Да, именно Лань Ван Цзи и да, именно уронил и именно забыл. Наверное, впервые все его эмоции, а в первую очередь сильнейший шок, можно было прочитать на его лице абсолютно всем и каждому. И все бы и прочитали, если б не были прикованы глазами к двум юным адептам Юнь Мэна, страстно целующим друг друга на глазах у всей толпы. Цзинь Цзы Сюань, раскрасневшийся и из последних сил старающийся не пускать слюни, уже мысленно записывал в список задач на ближайшее будущее, что он обязан устранить помеху под названием «Цзян Чэн» на пути к цели под названием «Вэй Ин». Далее произошло кое-что еще более личное: будущий глава ордена Цзян разорвал поцелуй, оглянувшись вокруг, коротко бросил "не при всех" и, схватив за руку Вэй Ина, потащил его прочь со двора. Сказать, что присутствующие были безмерно удивлены, это значит не сказать ровным счетом ничего. Даже после ухода этой парочки, никто не посмел сдвинуться с места. Только когда стремительным белым вихрем вслед за только что удалившимися вылетел Лань Чжань, окончательно добив этим всеобщее изумление, заклинатели начали приходить в себя.       Оказавшись в уединенном месте, подальше от посторонних глаз, Цзян Чэн прижал Вэй Ина к первому же дереву. – Нам надо поговорить! – тут же вставил тот. – Знаю я, знаю, – нетерпеливо отозвался будущий глава Цзян. Они буравили друг друга напряженными, обжигающими взглядами. – Послушай, У Сянь, раз уж произошла такая ситуация... – Нет, Цзян Чэн, ты послушай...       Они прервались, впившись друг друга глазами и тут же оба одновременно выпалили: – Ты мой друг, и если ты будешь счастлив, то я возьму ответственность! Я буду любить тебя! - Вэй Ин. – Ты мой друг, и раз уж ты полюбил меня, то я буду с тобой и поддержу тебя! Я смогу любить тебя! – Цзян Чэн.       Когда каждый из них разобрал и осознал то, что ему сказали, оба сначала озадачено нахмурились, но потом улыбнулись. Однако "счастью" не суждено было длиться долго – из-за деревьев показались белоснежные одежды и рядом с ними тут же вырос второй нефрит клана Лань. – Лань Чжань? – Вэй Ин. – Лань Ван Цзи? – Цзян Чэн. – Запрещено, – медленно севшим голосом (как отметил Вэй Ин) проговорил он, – запрещено...       Каждое слово давалось ему с трудом, словно он изо всех сил старался сдерживаться. Вань Инь нахмурился, видимо, снова поднимая в памяти момент с заклятием молчания. – Что у тебя там еще запрещено, гэгэ? – искренне улыбнулся У Сянь, не имея ничего плохого под этой фразой. – Всё это запрещено! – повысив голос и отчеканивая каждое слово, все-таки досказал свою мысль Лань Чжань. – Я не удивлен, – еле слышно обронил будущий глава клана Цзян, отвернувшись от него в другую сторону. Но кажется молодому господину Лань было абсолютно все равно, как к нему обращались сейчас и достаточно ли почтения выказывали. Он не сводил серьезного взгляда с Вэй У Сяня, сжимая в кулаках, по-видимому, от нахлынувшего раздражения, белоснежную ткань своих одежд. – Но прошу нас простить, Ван Цзи, прерывать людей, когда они решают важные личные вопросы, не вежливо. Уж не сочтите за грубость, но мы действительно обсуждаем кое-что важное. В общем, Вэй Ин... – Так ты не влюбился в меня? – брови У Сяня изумленно взметнулись вверх, а мордашка приняла удивленно-очаровательное выражение. – С чего бы это? Я люблю тебя, как своего брата. Но мне в последнее время стало казаться, что это именно ты положил на меня глаз. И я решил, раз ты мой друг... – Но я подумал о том же! Мне казалось, что я крепко запал тебе в душу, и я думал, как бы помягче тебе отказать. Но пришел к выводу... – ...что я не могу отказать лучшему другу, который мне как родной. Вэй У Сянь, неужели?.. – Цзян Вань Инь, неужели?..       Они на мгновенье замерли, поражённо уставившись друг на друга, а затем оба рассыпались взрывами хохота. Держась за живот одной рукой, а второй обняв брата, Вэй Ин уже попросту повис на нем, все еще не в силах остановить смех. Цзян Чэнь даже вытер уголки глаз – от смеха уже наворачивались слезы. В порыве такого сногсшибательного веселья они, конечно, и думать забыли о закипающем рядом с ними Лань Ван Цзи.       Послышались шелест одежды и чьи-то торопливые шаги – кто-то явно спешил к эпицентру событий. Теперь на сцене появилось еще одно действующее лицо – Лань Хуань, немного запыхавшийся, выбежал из-за деревьев и, метнув взгляд по сторонам, заприметил собравшихся. – Брат! Вэй Ин, Цзян Чэн! Хорошо, что успел. Ван Цзи, ты вдруг так неожиданно сорвался с места, я думал, что буду долго искать вас всех. Кажется, нам надо прояснить кое-что важное, – заговорил он, оправив ханьфу и положив руку на грудь, восстанавливая дыхание. У Сянь и Вань Инь искренне не понимали, к чему такая спешка и почему сам первый нефрит кинулся их разыскивать в сад, в котором они скрылись от посторонних и где их вскоре нашел Лань Чжань. – Вам всем стоит успокоиться. – Но… мы спокойны, – неуверенно проговорил Вэй Ин, переглянувшись со своим шиди – тот ему кивнул – а потом тихо добавил, – и мы все выяснили. – Вы-то, может быть, и спокойны, а вот Ван Цз… – Это излишне, брат. Я был бы тебе очень признателен, если… – Да, сейчас, – мягко остановил его Лань Хуань и улыбнулся своей привычной, но чересчур обворожительной улыбкой, обращаясь к наследнику ордена Юнь Мэн Цзян, – Цзян Чэн, не мог бы ты сопроводить меня? – С-сопроводить? В-вас? Конечно, но куда?.. – лицо Вань Иня заалело: чувствуя, как пылают собственные щеки, он отвел взгляд в сторону, стараясь игнорировать милую улыбку первого нефрита и пошлую ухмылку шисюна. – Давай пройдемся. Я думаю, что Ван Цзи и Вэй Ину нужно многое обсудить, – Лань Хуань нарочно выделил интонацией слово «многое», привычным жестом прикрыв рот рукавом, чтобы заглушить смешок, и У Сянь был готов поклясться, что в этом лучезарном взгляде, выражающем всегда и всем искреннюю доброжелательность, всколыхнулись на мгновенье и тут же улеглись какие-то нехорошие огоньки. Первый нефрит взял ошеломленного таким вниманием Цзян Чэна под руку и неторопливо повел дальше вглубь сада, ежеминутно поворачиваясь к нему, чтобы снова и снова одаривать своей легкой улыбкой. На негнущихся ногах ковылял рядом с ним будущий глава клана Цзян, на все вопросы отвечая односложно, пусть даже и невпопад, боясь сказать что-нибудь не то и впасть в немилость. – Удачи, шиди! Я мысленно с тобой! – крикнул ему вдогонку Вэй Ин и рассмеялся, глядя на то, как Вань Инь, обернувшись на него, запнулся об торчащий из земли корень какого-то дерева и чуть не клюнул носом в землю. Лань Хуань удержал его, но после этого Цзян Чэн залился краской еще сильнее и теперь абсолютно растерялся. – Ну, Лань Чжань, ты хотел мне что-то сказать?       Они помолчали. Ван Цзи непрерывно смотрел на него, но упорно не произносил ни звука, будто бы общался телепатически. Очевидно, доверить инициативу разговора в руки второму нефриту было поступком неразумным, но Вэй Ин не был бы Вэй Ином, если б не знал, как заставить нетающую ледышку говорить. – Знаешь, мне кажется сегодня днем я сломал какое-то недавно посаженное деревцо, и, наверное, теперь после этого мне как обычно «причитается» взыскание, так что я, пожалуй, пойду. С Цзян Чэном мы все равно еще увидимся сегодня, – он даже развернулся к нему спиной и хотел сделать шаг прочь, но его удержали за руку. На лицо опять забралась ухмылка. – Внимательно, гэгэ. – Ты носишь ее. – Эм… кого «ее»? – изумился У Сянь, с интересом оборачиваясь на собеседника. – Ленту, что я подарил, – Ван Цзи отвел глаза и…       «Он покраснел?! Не может быть! – разразился голос в голове у Вэй Ина. – Так, стоп. Ленту, что он мне подарил? Но Лань Чжань ничего мне не дарил, это…» И тут все сошлось. И странный платок с шелковой вышивкой, и недоумение Цзян Чэна, и непонятный разговор с Лань Хуанем – все. У Сянь стоял не в силах закрыть рот или хотя бы издать какой-нибудь определенный звук. Он машинально потянулся к волосам и нащупал подаренную «Цзян Чэном» ленту, да так и не мог опустить руку. Вот, почему подарки были такие странные и невинные, что совсем было не в стиле его шиди! Вэй Ин стоял как громом пораженный, во все глаза смотря на второго нефрита. – Это невозможно! Слышишь? Невозможно! – он отрицательно замахал руками, а потом крепко зажмурился, запуская пальцы в волосы. Нет… Все возможно. Особенно теперь, когда вот он, Ван Цзи, стоит перед ним, все еще держа его за руку, стоит со странным, несвойственным ему выражением лица, с розоватыми щеками – так непривычно. – Только не говори мне, что это все твоих рук дело… – Да, – коротко отвечает он таким тоном, словно сознается в совершенном проступке. – Ты… не любишь яблоки? – Не в этом дело! Я думал, что это Цзян Чэн дарит… – надув губки и не глядя на собеседника, нехотя признался У Сянь, осознавая, каким идиотом он был, раз подозревал все это время своего шиди. А ведь еще и про свадьбу думал! И что госпожа Юй его убьет после этого! Лань Чжань после сказанного Вэй Ином нахмурился и стиснул его руку сильнее, подходя ближе. У Сянь удивленно поднял на него глаза. – Так ты поэтому поцеловал его сегодня на глазах у всех? – по спине прошелся легкий холодок, оставляя липкое чувство страха и осознание того, что пора к черту уматывать отсюда. Подобно тому, как небо заволокло тучами, моментально изменилось выражение лица Лань Ван Цзи. Словно почернело. – Вэй Ин. – Нет! Все это пустяки! – начинал заверять тот. – Почему он ответил тебе? Между вами что-то есть? – этот тон предусматривал безукоризненное подчинение собеседника и отклонение всевозможных возражений. – Он же мне брат! Что между нами может быть?! – У Сянь тщетно пытался высвободить запястье от стальной хватки молодого господина Ланя, но тот лишь притянул его ближе к себе, пресекая все суетливые действия. – Вэй Ин, – тот сразу же прекратил отбиваться, съежился и зажмурился, ожидая свой приговор. Однако вместо предполагаемого «убожество» в свой адрес, У Сянь почувствовал едва ощутимое касание чужих губ. «Да быть такого не может…» – это была последняя нотка недоверия, которая моментально посетила его и тут же исчезла, уступив место происходящему. Лань Чжань просто прижимался к его губам своими, аккуратно обхватив ладонями пылающее лицо. И У Сянь точно знал, что тот отчаянный стук, который он слышит, не что иное, как… Он отстранился и прижал свою ладонь к груди Ван Цзи, скрываемой белоснежными одеждами, а затем, улыбнувшись, поднял на него глаза. – Так громко бьется… Лань Чжань, а ты ведь даже не умеешь целоваться.