be my saturn

Противоположное излечивается противоположным. Гиппократ

Субин тяжело вздыхает, бросает взгляд на стекающие по большому окну капли дождя, делает глоток обжигающего чая с мелиссой. Каждый раз, когда Чхве садился делать уроки, то всё заканчивалось тем, что он вырисовывал сатурн на своем запястье. Хоть Субину и было 18, но в душе он оставался все тем же ребенком, мечтал побывать в космосе, увидеть звезды. Да и вместо 8-часового сна он предпочитал кататься на качелях во дворе и смотреть на небо, осыпанное различными созвездиями. Любил мечтать, чай с мелиссой, уютные свитера и беспорядок на голове. Субин любил весну, когда сакура цветет под окном, отдаваясь приятным ароматом. Субин любил лето, длинные ночи и встречи рассвета под приятную музыку. Субин любил осень, потому что бесконечный дождь и опавшие листья заставляли укутаться в теплый плед и пить чай, смотря в окно. Субин любил зиму, потому что он любил разглядывать снежинки и ловить их языком, любил пить чай, смотря на белую стену за окном. Чхве любил литературу и иногда выпадал из жизни на пару суток за прочтением очередного произведения. Субин боялся ужастиков и предпочитал, что-то из рода фантастики, что-то про супергероев. Брюнет всегда хотел побывать в Америке, но его знания английского оставляли желать лучшего, хотя даже это не было какой-то серьезной преградой. Субин всегда предпочитал уютные вечера дома, нежели ходить в клуб. Субин всегда был отбросом в школе из-за своих взглядов на жизнь. Чхве Субин, даже не задумываясь, влюбился в солнечную систему, полюбил каждую планету, но Сатурн запал в душу. Субин был из Кунсана, поэтому был вынужден снимать комнату в небольшом хостеле, чтобы учиться в школе, поступить в хороший университет, устроить нормальную жизнь, а не спиться как отец с матерью. Субин любил играть на гитаре, любил петь и сочинять песни. Пустая чашка отправляется обратно на стол, а взгляд брюнета остается на мокром окне и давно голой сакуре, листья которой беспощадно опали. Тяжёлый вздох еще раз проносится по комнате, и Субин открывает книгу по китайскому языку, который он вроде любил, а вроде и всей душой ненавидел, сложно, но интересно. Иероглиф за иероглифом и спустя час домашняя работа была сделана и отправлена в желтый рюкзак. Обессиленный Субин мешком падает на аккуратно убранную кровать, на которой красуются мягкие игрушки. Субин тянется к книге на тумбочке, пальцами пытается подсунуть к краю, но книга предательски падает, издавая глухой звук, Чхве тихо шипит, тянясь за книжкой. Субин жадно вдыхает запах почти новой книги, открывает нужную ему страницу, полностью погружаясь в мир фантастических приключений. /// Ёнджун недоверчиво смотрит на Кая, который просовывает ему пакетик с белым содержимым. Давка в клубе была невыносимой, вряд ли кто-то что-то заметил. – И что это? – поднимая бровь, спрашивает старший – Кокаин? – Нет блять, стиральный порошок, – закатывая глаза сквозь зубы говорит Кай. – Конечно же, что же еще. – Окей, – Ёнджун засовывает пакетик в карман курточки, скрываясь в толпе. Ёнджун любил клубы, ненавидел учебу и почти всегда ходил с синяками под глазами, которые появились не из-за недосыпа. Чхве любил разлечься с бутылкой соджу или же чем посерьезней. Ёнджун любил темные цвета и не любил мечтать. Книга – лишь макулатура. Ёнджун стоит на учете у участкового. Дерзкий парень снаружи так же холоден и внутри. Ёнджун любил курить, затягивать сигаретный дым, чувствовать как он обжигает легкие и коротает дни его жизни. Ёнджун любил резать запястья, вырезая лезвием бессмысленные фразы и слова, которые, в общем, ничего и не значили. Ему просто нравилось. Ёнджун не находил ничего хорошего во временах года, весной все цветет и Чхве чихает 24/7, проклиная все, что движется, летом слишком жарко и полно жуков, осень сама по себе была противная, хотя бы по причине того, что именно осенью Джун появился на свет, зима была холодной, но слишком белой. Бесит. Ёнджун любил красть всякую мелочь по типу шоколадок из магазина. Ёнджун любил прогуливать уроки и издеваться над слабыми, за что часто получал. Хоть Чхве и был из богатой семьи, но живет он в хостеле, снимая небольшую двуспальную комнатку. Постель всегда в беспорядочном виде, а в тумбочке, где по идее должны храниться учебники, хранятся бутылки алкоголя и пачки сигарет. Просто однажды Ёнджун связался не с той компанией. Ёнджун почти всегда ненавидел музыку, считал, что те - кто ею занимается, просто тратят время впустую, но когда остается один - поет. Ёнджун заходит в туалет, упираясь руками о мокрую и холодную раковину ночного клуба, смотрит в грязное зеркало, которое искажает отражение. Из кабинки слышны стоны, наверняка кому-то очень весело. Рука непроизвольно тянется в карман, доставая оттуда пакетик с белым содержимым, зрачки бегают туда-сюда, фокусируясь то на отражении, то на открытом пакетике. Похер. Ёнджун вдыхает белый порошок, не чувствуя почти ничего, тут же выбрасывает его в раковину, смывая холодной как лед водой. Чхве отправляется обратно в зал, быстро находит Кая в обнимку с каким-то парнем, садится рядом. Через некоторое время Ёнджун чувствует облегчение, чувствует, как жизнь приобретает особые краски, силуэты размываются и продолжают двигаться в танце, все словно в замедленной съемке. Ёнджун чувствует, как по телу пробегается приятная дрожь, эйфория моментально обрывается, зрачки вновь приобретают нормальный размер, а взгляд становится четче. Сильная головная боль заставляет Чхве начать массировать виски, немного сгорбившись и тяжело дыша. *** Субин подпрыгивает на месте и роняет книгу из-за неожиданного хлопка двери, в комнату вламывается мокрый Ёнджун, который сбрасывает все содержимое стола на пол, хаотично открывая все тумбочки. – Ты…что-то ищешь? – неуверенно спрашивает младший, откладывая книгу на тумбочку. – Может помочь? – Отьебись, – сквозь зубы шипит Ёнджун, бросая мимолетный взгляд на стоящего позади него Субина. – Не твое дело. Субин лишь послушно отступает, зная то, какой старший в гневе. Субин, возможно, осознавал то, что снимать двуспальную комнату было его ошибкой, потому что кто знал, что ему по соседству попадется такой мудак как Ёнджун? – Где ебаный аспирин? – тумбочка громко закрывается, заставляя Субина еще раз подпрыгнуть на месте, схватившись за сердце, и сделать пару шагов вперед. – Сейчас, – брюнет бросается к желтому портфелю что-то ища, спустя минуту уже протягивая Ёнджуну белую коробочку с лекарством. Возможно, Ёнджун и был последним мудаком, но Субин испытывал к нему теплые чувства, возможно, потому что по-другому не мог. Слишком добросердечный. – Спасибо, – холодно отвечает старший, выхватывая аспирин из рук. – Я иду в магазин, тебе что-нибудь взять? – Ч-что? – карие глаза от удивления расширяются, уставившись на старшего. – Спрашиваю, тебе что-нибудь купить? – Ёнджун усмехается. – Ты спас меня. – В каком смысле, эм, спас? – От головной боли. Так что? – Молока, пожалуйста, миндального, – Уши Субина краснеют, а взгляд уставляется в пол. – Спасибо. Старший уходит так же быстро, как и пришел. /// Субин вырисовывает сатурн на запястье, иногда смотря на старшего, который упершись локтями о подоконник докуривает очередную сигарету, пропускает холодный воздух с улицы через настежь открытое окно. Ёнджун тянется за пачкой, доставая оттуда очередную сигарету. Зажимая фильтр губами, поджигает сигарету зажигалкой, которую тут же отправляет в карман черных джинсов. Ёнджун делает очередную затяжку, заставляя дыму проникнутся в комнату, а младшему закашлять. – Ты не мог бы перестать курить? – тихо бормочет Субин, даже не надеясь быть услышанным, Ёнджуну похуй на мнение остальных, хочет - курит. – Пожалуйста. – Ты знал, что когда дым гуляет по ветру, вырисовывая разные узоры, это выглядит очень романтично? – Чхве даже не поворачивает голову. – Советую посмотреть. – Прости, я не люблю сигареты и курящих, – врет. Ёнджун запал Субину в душу еще с первого знакомства. Его холодность поражала, а сила воли впечатляла. Да и умение пойти против толпы сильно удивило Субина, наверное, потому что, сам он не такой. – То есть, не в обиду сказано… – Да брось, – недокуренная сигара летит вниз, падая в только что образовавшуюся лужу, окно закрывается, а Ёнджун поворачивается к сидящему на кровати Субину. – Ты же не будешь до конца своих дней учиться и мечтать побывать в космосе? Когда-нибудь нужно попробовать все. Ёнджун хоть и кажется холодным, по сути, так оно и есть, но Субин... этот парень сумел растопить лед в сердце старшего своей невинностью, удивленным взглядом, страстью к учебе, любовью к чаю с мелиссой и молоку. Ёнджун любил не спать, тихо подглядывать за учащимся до середины ночи Субином, который если что-то не получалось, мило шмыгает носом. Ёнджун тает, когда Субин накрывает его, спящего и дрожащего от холода, пледом. Такие разные. – Субина, – Ёнджун садится напротив, внимательно разглядывая запястье. – Почему Сатурн? – Потому что он красив, – Субин рассматривает рисунок на запястье, наконец смотрит в глаза старшего, замечая то, настолько они выразительные. – О чем ты мечтаешь? – О счастье…? – Ёнджун тяжело вздыхает. – Мечтаю начать жизнь с нового листа. – Так что же мешает? – Ничего, – Ёнджун накрывает губы Субина своими, немного прикусывая, опаляя горячим дыханием возле уголка пухлых и немного розоватых губ. – Теперь ничего. – Постой, что…? – Субин отводит взгляд, фокусируя его на параллельной стене. – Постой, это не… – снова поцелуй, на этот раз более жадный, пропитанный страстью, Субин сдается, полностью поддавшись напору, оказывается накрыт горячим телом Ёнджуна, от которого несло сигаретным дымом. – Позволь мне быть твоим Сатурном, – Ёнджун целует Субина в шею, заставляя того от неожиданности издать короткий стон. Губы снова сплетаются в поцелуе. Две противоположности в итоге образуют одно целое.