Sodade

На Вамбе всегда тепло. Здесь воздух пропитан светом и пахнет чем-то тёплым, жарким, пряным. Здесь закат – не резкий росчерк алыми полосами по ледяному небу, как там, дома. Здесь закат – мягкое, желтовато-рыжее угасание. До тошноты мягкое. Здесь по ночам – не как там, дома, где льдисто искрятся звёзды и звенит в высоком небе молодой месяц. Здесь густые туманы липким покрывалом тебя накроют ночью. До тошноты липким. Здесь деревья – не стремятся вверх, не борются с ветром, не пронзают скалы, как дома. Здесь они – просто растут, пронизывая густую маслянистую почву мясистыми корнями, разрастаясь, разрастаясь все гуще каждый день. До тошноты бесцельные, неправильные, некрасивые... Симбаи прикасается пальцами к его щеке. У неё руки мягкие и пахнут лекарствами. Лекарствами... А где-то далеко-далеко, в другом мире, сидит посреди метелей и звёзд девчонка с невозможно шершавыми ладонями – и пахнут они сигаретами. Его сигаретами. - Домой хочется, да? – понимающе произносит Симбаи, поблёскивая своими смешными очками. - Так говоришь, будто я пёс какой-то. - Между прочим, акиллианские волки – из семейства псовых. - Я тебя обожаю, - обветренными губами к смуглой щеке. – Кто еще может так ненавязчиво послать подальше? - Мечтай, наивный. Загнёшься ведь так, без меня. А пряный влажный воздух давит, давит, давит. А рыжая ведьма из снов смеётся все так же отчаянно. А улыбка Симбаи всё такая же невесёлая. - Прости, прости, прости меня… Руки горячие, а в дыхании – лёд. Тот самый, волчий, из дома. На Вамбе песни долгие и невыносимо добрые. Густые. Как земля и туманы. И люди здесь улыбаются каждый день – просто так. Но только у волков и луны песни другие – и улыбки другие. - Когда, Симбаи? Сколько мне ещё? - Сколько надо. Не дёргайся. Даже Шэдоу с его угольно-чёрным небом и пыльными равнинами не вызывал такой бешеной тоски. Там хотя бы дышалось, там музыка била по ушам, там улыбки походили на оскалы – но там люди жили, а не существовали. Только вот... На Шэдоу не было Симбаи. - Ну что... - она опускает взгляд, прячась за оправой очков. Вся фигура её дышит напряжением. – Ну что, до скорого! На этой гадкой планете даже ветра толкового не бывает, а потому он протягивает руку и сам ерошит короткие каштановые волосы. На красивых губах девушки робко проступает улыбка. - Не забывай принимать, что я выписала. Понял меня? А то убью, - протягивает сумку дрожащими руками. Прости меня, прости, прости... Горячие руки, сухие губы, липкие туманы.