Оно не собирается !

      Вам знакомо выражения «Горе луковое»? Вот мне оно хорошо известно, я его слышу почти каждый день от папы. Он говорит, что оно полностью описывает меня. И он, как всегда, прав, вот сами посудите.       Если я делаю омлет, то обязательно со скорлупой, и я уже не удивляюсь когда нахожу её, это уже в порядке вещей, как и то, что я постоянно забываю, что соль и сахар в одинаковых баночках?! И поэтому ни омлета на завтрак, ни чая.       Ну это всё мелочи, по сравнению с тем, что я папину курицу сжёг, на выходных, когда просили присмотреть за ней.       Но финал моего невезения была дверца, которую папа попросил подкрутить, а то она шаталась, так теперь она не шатается и даже не скрипит, ведь я её вообще оторвал! Как я это сделал, сам не понял, крутил, крутил шурупчик вот и до крутил. Вы бы только видели папины глаза, когда он зашёл и увидел дверцу у меня в руках. А про отца, который следом зашёл, я вообще молчу.       Ну, что тут поделаешь, если я родился рукожопым, да ещё и в благополучной семье, где я не знал бед, когда прогуливал, забивал на учебу, прекрасно зная, что отец заплатит и всё будет ок. За меня всё делал мой папа, пока я играл в приставку говоря, что я «устал» после школы. Но моя беззаботная жизнь закончилась, как только мне исполнилась 19 лет, и, со словами: «Ты уже большой мальчик», меня погнали из гнезда, в съёмную квартиру. Папа, конечно, пытался отговорить отца от его решения, но после его слов, что я такими темпами останусь один, а они без внуков, быстро подвигли папу, помогать собирать мои вещи.       И вот я, «маленький» медвежонок, в таком огромном лесу, и никто теперь не приготовит еду, не постирает одежду и не заправит кровать.       Теперь, я самостоятельный Альфа! Вот и сейчас я самостоятельно рассматриваю и пытаюсь понять инструкцию, по сборке комода, лично выбранного мной в «Икее». Но мой телефон решил меня потревожить, а точнее звонит папа. — Да пап, — устало протянул я. — Вот, только давай без вздохов, уже и позвонить нельзя! — возмущено ворчал папа в трубку. — Что ты хотел, папа? Я сейчас немного занят. — Рональд, ты что, до сих пор собираешь этот несчастный комод?! — беспокойно спрашивает меня папа, и я понимаю его беспокойство, ведь он звонил час назад, когда я только начал его распаковывать, но что я сделаю, если его в пять слоев картона замотали. — Я почти собрал! — нагло вру, уставившись на разбросанные, в разные стороны болтики, да доски из которых должен получиться комод. — Кстати, у отца есть шуруповёрт? — рассматривая инструкцию, спросил я. — Какой ещё шуруповёрт?! Там он не нужен! В комплекте должна быть маленькая отвёртка, буквой «Г», — разъяснял мой папа, пока я копался среди болтиков, ища эту «Г». — Так это отвертка! — удивлённо сказал я, прокручивая её в руках. — Стен, он сейчас точно квартиру разрушит, — прошептал папа отцу, по видимому, закрывая телефон кофтой, раз слышно шуршания, как в телефонной будке. — Эй, я вообще-то всё слышу. И ничего не разрушу, обещаю, папочка, — выпалил я, выключая поспешно телефон и включая снова, набирая до боли знакомый номер. — Здравствуйте, это «Муж на час»? — Да, что вы хотели? — Я бы хотел человечка, на улицу Ломоносова… — Хорошо, в течении тридцати-сорока минут он прибудет. — Ну вот и всё! Пол дело сделано, — вставая с пола промурлыкал я, радуясь, что каторга, наконец закончилась и я могу идти уплетать, папин пирог, пока «Муж на час» не пришел.       Запихивая, последний кусок пирога в рот, я услышал как в звонят в дверь. Не медля, я подбежал к дверце холодильника, запивая молоком пирог и сделав буквально, два глотка, я умудрился испачкать футболку! — Чёрт! — вырвалась у меня, вытирая рукой пятно, но всё четно. Теперь надо ждать пока высохнет и молится, что не останется пятна. Открывая дверь, я ожидал увидеть кого угодно, из той свиты которая уже приезжала ко мне, а именно престарелого, альфу бурчащего себе под нос, что все сейчас рукожопые и раньше такого не было, чтоб альфа, не мог что-то отремонтировать. Бету с лицом мертвеца и мыслями в голове: «Как меня всё бесит и всё достало» Ну, что я точно не ожидал увидеть, так это улыбающегося хрупкого омегу с надписью «Муж на час» на бейсболке. Каюсь, я даже язык проглотил и стоял, как идиот с пятном на футболке и с бутылкой молока в руках. — Извините эта квартира двадцать один? — подал голос Омега, намереваясь пройти в квартиру. — Да да всё верно, проходите, — почесав затылок, ответил я направляясь в гостиную. — Вот это не хочет собираться, — почти обиженно пробурчал я, плюхаясь на пол, рядом с досками. — Ничего сейчас соберу, — улыбаясь ответил омега, садясь на против меня, что было чудесным, ведь теперь я мог разглядеть его поближе. Когда я только открыл дверь, мне показалась, что ему девятнадцать. Ну серьезно, он же ниже меня на голову, а то и на две, такой хрупкий с виду и маленький. Но когда он хмурился, читая инструкцию, он выглядел на двадцать-двадцать пять и это его не чуть не портило, а только прибавляло интерес к этой странной персоне. Почему странной? Всё просто, вот кто будет работать в такой сфере? Правильно те альфы, которых сократили. И молодежь, которая учиться и хочет подработать. И то все омеги, которые у нас учились, только в магазах и подрабатывали. — Вы, как я понял, новенький, — подаю свой голос, чтобы как-то скрасить тишину и раскрыть тайну этой омежке. — Да, вы правы, сегодня мой первый рабочий день, — отвечает рыжик, не отвлекаясь от инструкции, которую я пять раз прочёл, так и не понял, чего куда совать. — Не омежье это дело, собирать комоды, — заявляю, когда вижу как хрупкий омежка, отложив бумажку, берет одну из досок, ели держа, равновесия второй. — У каждого своя судьба, — как-то грустно произносит омежка, закрывая на мгновение, карие глаза, как у моего папы. — И какая же ваше судьба? — спросил я, надеясь получить ответ, ведь заинтересовал, гад своей судьбой. — Моя судьба — бежать на очередную работу, пока предлагают, — устало сказал омежка, пряча от меня вроде как, грустный взгляд. — Как тебя зовут? — продолжал я расспрашивать, пододвигаясь к нему ближе, чтоб ещё больше улавливать запах черники, который охватывал меня постепенно, как только это рыжее чудо, вошло в квартиру. — Кевин, — как-то безразлично ответил он, занимаясь комодом. — А меня Рональд, — сообщил я, улыбаясь во все тридцать два зуба, намереваясь оттаять эту ледышку в синем комбинезоне, только зачем я это делаю — сам не понимаю, наверное, разыгрался интерес. — Слушай, а зачем бегать с одной работы на другую? Разве нельзя устроиться на одну, но хорошую? — продолжал я не зная, что находиться за горизонтами непринужденной жизни, ведь мне только предстоит узнать, как складывается жизнь без помощи родичей. — Для альфы ты слишком разговорчив, вон, лучше подержи вот тут, — кладя отвёртку сказал Кевин, надеясь избежать моих расспросов. Ха, наивный и такой смешной, когда убирает прядь, которая так и норовит упасть на глаза и даже кепка ей не помеха. — Окей, — согласился я, вставая на одно колено, придерживая уже что-то, похожее на комод. — То, что альфы должны быть сдержанны в разговоре — стереотипы! — заявляю я. — Может, ты и прав, — согласился рыжик, снимая кепку, вытирая испарины на лбу. Дощечка за дощечкой укреплялась на моем комоде, который выглядит не дурно, ну это и понятно. Я ж выбирал самостоятельно, один! У папы тоже хороший вкус, но с ним в магазин ходить и покупать самостоятельно невозможно: «Не, ну ты хоть на цвет смотри этой кровати! Она же не подходит в интерьер, весь в отца. — А что сразу в меня?! Я в прошлый раз в магазине такой чумовой коврик в туалет купил, что те, кто заходил в туалет, спрашивали про него! — гордо сказал отец, катая тележку, сзади нас.  — Конечно, спрашивали! — продолжил папа. — Они просто не понимали, как в комнату, где интерьер цвета чёрно-белый, лежит салатовый ковёр у унитаза. — Да ты завидуешь мне, что про мой ковёр спрашивали, а про твою раковину с ракушками никто не спрашивал. — Пфф, иди уже на кассу, — сдался папа, увлекаясь сервисом по акции. — Так я и иду, — с улыбкой сообщил отец, подмигнув мне, когда я повернулся к нему. — Вот и иди». Воспоминания о походе за кроватью пронеслись у меня тут же, как только папа предложил съездить со мной за комодом. Но, благо, я быстро среагировал сказав, что уже самостоятельный, и вот мой комод, лично мною купленный, потихоньку собирается, не без труда, конечно. Я же помогаю. За последние тридцать минут, мои позиции менялись раза три, то сверху надо придержать, то ножку надо поднять и держать, пока рыжик болтики не закрутит, а теперь я сзади него обхватываю комод, чтобы рыжик закрутил колёсики. Я, как нормальный альфа, рад поглазеть с разных ракурсов омегу, но не сегодня и не сейчас, когда от омеги исходит умопомрачительный запах. Ведь, я уже не в силах терпеть и притворятся, что ничего не чувствую, этот запах буквально вырубает мне мозг, заставляя забыть о всех приличиях и манерах, которым меня учил папа. Всё мое терпения рухнуло в туже секунду, как только рыжик убрав волосы, оголил бледную, но манящею шею. — Зря ты это сделал! — выплевываю я, хватая рыжика так, что он мгновенно оказывается подо мною. — Эй, вы чего? Отпусти, — возмущался рыжик, хватая ртом воздух, пока я обнюхивал его бледную, но главное чистую шею без всяких меток. — Не могу! Ты и твой запах одурманил меня, — ответил я, прижав его костлявые руки к полу еще сильнее, пока мой нос вбирал в себя такой необходимый сейчас запах, который заставлять меня чуть ли не выть. — Отпусти, мне надо принять таблетку и всё пройдёт, — твердил рыжик, сам не понимая, что уже сам меня обнимает за шею.  — Пожалуйста, позволь мне помочь тебе, — умолял я, видя как рыжик борется собой и, как только он собрался промолвить ответ, его чуть ли не скрутила в эмбрион, а его сухие губки зависли в глухом стоне. Видя страдания омеги, на меня будто обрушивается пелена, которая закрыла все правила, именно сейчас, я хватаю его и падаю на диван даже не прилагая усилия донести до кровати, которая была за стенкой, всё потом, сейчас уже нет Рональда, который сто раз подумает. Сейчас во мне пробудился Альфа, действующий по инстинктам которые твердили: МОЁ, пометить, присвоить, заполучить. Видя такое же состояния омеги, я без всякой романтики стал раздевать его, пока не застрял на обыкновенной защелке, которая никак не хотела открываться, чем злила обоих. — Дай я, — раздражённо простонал Кевин, нажимая на защёлку, которая, как по волшебству открывается. *** — Это заговор, — усмехнувшись, сказал Рональд, спуская комбинезон и, по-хозяйски, проскользнул горячими пальцами под рубашку, касаясь немного прохладной кожи Кевина, от чего тот яро начал вырываться, даже забыв, что только что, сам открыл защелку, даже если и вырвется, это ему ничего не даст: бежать? Куда? В какие лапы он попадёт, когда выбежит из с квартиры с течкой? Разум давно помахал ручкой, уходя далеко, но Кевин смог немного прийти в себя лишь тогда, когда его перевернули на живот, придавливая к полу массивным телом, давно отсутствующий секс или же умопомрачительный запах самца, заставил полностью отдаться в руки альфы, как бы это странно ни звучало.  — Всё будет хорошо, — услышал Кевин, прежде чем Рональд стал медленно и интенсивно массировать сжатое, но обильно выделяющие кольцо мышц. В парне сейчас длились совсем противоречивые чувства, он верит, что поступает не правильно, но ничего поделать с собой уже не может и не хочет. Почему-то именно сейчас, в руках мало знакомого человека, Кевин чувствовал себя полноценным. Альфа уже полностью вставлял свой палец, меняя только угол направления, пока Кевин тихо постанывал. — Ну всё, — сказал Рональд, последний раз вставляя палец, до упора. — А-а-ах, — резко выгнулся в спине Кевин, чувствуя, как пальчик исчезает, но разочароваться долго не пришлось. Кевин не успели даже вдохнуть кислород, как в него проникло горячая плоть. На мгновение Кевин закрыл глаза, кусая свои губы от боли, которую приносил ему альфа, активно двигаясь в нём, тараня своим членом, узенькое колечко мышц, которая поддавалась исключительно под смазкой, благо из-за течки привыкать особо не пришлось, желания быть оттраханным, сильнее боли и, нерешительно, Кевин стал сам насаживаться ещё сильней, чем подал зеленый свет Рональду, который стал быстро двигаться в таком желанном теле, откинув голову назад, он подхватил аппетитные ягодицы Кевина. — Черт! Как же хорошо, — стонал Рональд, вбивая член. После часа непрерывного траха, Рональд, сделав последний толчок и излился в распаленном теле Кевина. Тот, почувствовав, что внутри разливается горячая сперма, стал вырываться и брыкаться, как бык на арене, но медвежьи лапы Рональда не давали вырваться рыжику. — Не надо, нет, вытащи! — истерит Кевин, чувствуя нарастающий в себе узел. — Успокойся, всё будет хорошо. — Ничего не будет хорошо, тебе не говорили родители в детстве, что цепка во время течки это 90 процентов беременности. — Дети — это цветы жизни, — спокойным тоном продолжил альфа. — Меня с этим цветком точно выкинут из общаги. — Ты, когда злишься, у тебя такая морщинка на лбу появляется, — с улыбкой произносит альфа, зная что уже не отпустит этого омегу и не потому, что возможен ребёнок, причина одна и она веская, этот омега — его истинная пара, про которых ему говорили родители: «Запомни сын, если ты нашел своего истинного, хватай его и никогда не отпускай. И плевать нагулялся ли ты ещё, по омежкам или же нет. Истинный — он один и на всю жизнь, и не переживай, истинного ты из тысячи выберешь и не ошибешься, это в нас заложено». — Иди ты. — Ух, моя омежка с характером. — А кто тебе сказал, что я твоя омежка?! — возмутился Кевин, но на самом деле, желая альфу, иначе бы уже давно свалил, как только симптомы течки появились, но запах самца не давал сдвинуться с места, когда он собирал комод. — Поступки говорят об этом, — произнес альфа, обводя рукой свежий укус на шее омеги. — Зачем ты это сделал? , — слезливо спросил омежка, начиная реветь. — Теперь я не только папа-одиночка, так ещё и меченый, — ревел Кевин, будучи уверен, что его выкинут из квартиры, как только узел спадет. — Ну и чё ты разревелся, куда я денусь? Или ты, как богомол, после спаривания решил меня съесть? Так я не вкусный и очень вредный — проговаривал альфа видя как вместо слёз появлялась улыбка на лице уже его омеги. — Дурак мне двадцать девять, я живу в общаге, твои родители точно не о таком мечтали своему сыну. — Ты всё напутал, меня зовут Рональд, и ты живешь здесь, в моей квартире, мой отец сделал предложение папе, когда тот жил с родителями и с кошкой в придачу. — Да-а, кошак — эт серьёзно, — сарказмом пробубнил Кевин, укладываясь по удобней. — Да, я уверен, папа будет счастлив, кстати подай телефон. — Кому собрался звонить? — спросил омежка, передавая телефон. — Сам сейчас узнаешь, — хитро произнес альфа, набирая номер. — Алё… пап, это я, — сказал с улыбкой я, видя как омежка стал разводить руками. — Да Неужели?! А я думал, доставщик пиццы с твоего номера звонит, не догадываясь что у меня высвечивается «Сына» на дисплее, — с усмешкой говорит папа. — Пап… тут такое дело… — заминкой говорю, думая как начать. — Что случилась?! Признавайся, — с беспокойством спросил папа. — Да ничего не случилась, просто я женюсь и теперь у меня будет муж и ребёнок. -Ты всегда так говоришь «Ничего не случилось», а потом я узнаю, что ты разбил в школе окно или же устроил вечеринку, после которой надо делать капитальный ремонт, — бубнил папа в трубку. — Стоп! что ты сказал? — Я говорю… — Подожди секунду, сынок, — остановил меня папа и по шарканью трубки опять прикрыл её. — Стен, бегом иди сюда. — Вот теперь продолжай. — Я женюсь, всё, — сказал я кратко и всё по обходимости, теперь слышу как папа шепчется с отцом: " — Ты это слышал?  — Да!  — Значит, не послышалась, может, он головой ударился?  — Луи!  — Ну, а что, он собирал комод, может на него что-то упало». — Ничего на меня не упало, — вмешался я, решив рассказать кратко всё. — Он приехал помочь с комодом и так получилась, что помог создать семью, — сказал я, смотря на своё краснеющее чудо, которое прекрасно все слышит и не раз уже закрывала ладошками лицо — Комод хоть собрали? — вздыхая сказал папа. — Ну-у-у, — протянул я, поворачивая голову к почти собранному комоду, на котором красовалась моя футболка с верху. — Пап мы в процессе. — Как завершите процесс, жду на чай, надо о многом поговорить, — наигранно твёрдо сказал папа. — Окей, через неделю забежим — откидывая телефон куда-то назад сказал я, увлекаясь ладошками моего краснеющего омеги, который закрывал своё лицо. — Ну вот, а ты боялся, теперь думай, когда свадьба, — сказал я, убирая рыжую копну волос с покрасневший метки. — У тебя всё так просто, шкаф не собирается, позвонил и собрали, метку поставил, значит, теперь мой, ребёнка заделал, значит женюсь. Пойми, так не бывает просто, мне двадцать девять, и за эти годы я убедился не раз, что жизнь не сказка. — Пойми, ты — мой истинный, и в этом я уверен на 100 процентов, а что у нас будет сказка или же трейлер с элементами драмы, решать только нам. — А можно я на чай не поеду? — опуская ладошки прошептал, красный, как рак, Кевин — Нельзя, надо знакомится с новой роднёй, — прошептал я, понимая что мой рыжуля просто боится отдать управления своей жизни, в альфьи руки.