Надежда

       Тёплым летним днём, когда солнце не старалось выжечь городок Н, а ветерок дышал с моря прохладой, на набережной появилась девушка с пони. Такие часто появляются в людных местах во время каникул. Серая в яблоках лошадка флегматично жевала газон. Девушка держала в руках табличку: «Пони, дающий вдохновение. Погладить — 50 рублей». Люди проходили мимо волшебного животного и его хозяйки. Кто-то посмеивался, кто-то презрительно фыркал: «Что за глупости?»       Пожилой мужчина в шляпе с портфелем и мольбертом остановился напротив необычной парочки. Вздохнул. Протянул улыбнувшейся девушке купюру и потрепал пони по чёлке.       Это был Николай Иванович, он прошёл немного дальше и устроился на привычной скамейке. Мужчина приходил сюда уже много лет по привычке, садился, ставил мольберт, раскладывал краски и смотрел вдаль. Он ещё с детства хотел нарисовать свой «Девятый вал».       Каждый мальчишка, выросший в портовом городе, мечтал о море. Маленький Коля тоже, но его влекли не захватывающие приключения, а красота вод, их величие и изменчивость. В ясную погоду по морю бегали белые барашки волн. В шторм оно грозно темнело, гневно швыряло о берег соленую пену. Как и каждый третий юноша из этих мест, Николай Иванович закончил Мореходку. Он поступил на флот, много путешествовал. И лишь в своём родном порту он повстречал звонкоголосую Наденьку, чья обворожительная улыбка поразила его в самое сердце. Она работала диспетчером в той же компании. Молодые люди поженились. Спустя годы Николай Иванович вышел на пенсию, и супругам больше не грозили расставания. Жена взлелеяла мечту мужа стать маренистом, и неразлучная пара каждый день, даже в непогоду, приходили на одно и то же место. Они молча сидели на скамейке; Николай рисовал, а Надежда Петровна наблюдала за ним.       Увы, этому не суждено было продолжаться долго. Через полгода Наденька заболела и скоропостижно умерла. Мир Николая Ивановича обесцветился, стал серым, когда он потерял самое дорогое в своей жизни. Но пожилой художник продолжал приходить на то же место изо дня в день, но уже пять лет ничего не рисовал.       Спустя несколько часов у волнореза в бухту вошёл трёхмачтовый парусник. Изящное судно легко скользило по водной глади, подгоняемое бодрым ветерком, а на его борту значилось: «Надежда»       Николай Иванович впервые за долгие годы улыбнулся. Теперь-то он, наконец, нарисует свой шедевр.