Снежинки на твоих ресницах

Таким был прежде мой Лис. Он ничем не отличался от ста тысяч других лисиц. Но я с ним подружился, и теперь он — единственный в целом свете. Антуан де Сент-Экзюпери, "Маленький принц" — Поттер, ты идиот! Теперь официально! Ты меня нахрена сюда притащил, — Малфою было холодно до зубного скрежета и трясущихся рук, но признаться Гарри в этом он, конечно, не мог. — Придурок? Цветы слабые. И простодушные. И они стараются придать себе храбрости. Они думают если у них шипы, их все боятся. Гарри только заливисто засмеялся, будто услышал какую-то сильно смешную шутку. Он смеялся громко и от души, искренне смеялся. — Малфой, ну ты чего? Смотри, как красиво, мы ведь за этим сюда и пришли! — он подставил ладонь, облаченную в черную вязаную перчатку под падающий хлопьями снег и словил несколько снежинок. Затем, как зачарованный, уставился на снежинки и утянул за собой Драко, прерывая его тихий поток колкостей в свой адрес. — Смотри, видишь, какие все они разные? И нигде ты не найдешь двух одинаковых снежинок. Все они разные, и все прекрасны по-своему! — Гарри практически ткнул Драко носом в перчатку, и тот, пользуясь моментом, тот сделал до-о-олгий—до-олгий фэйспалм. — Это мы не пришли, это ты меня насильно притащил! Ну что ты, ради Мерлина, как ребенок-то?! Ну снег и снег, чего такого-то? — поднял голову Драко. Гриффиндорец недовольно покачал головой: — Нет, Драко, ты совершенно ничего не понимаешь в обычных человеческих радостях. — и, напыщенно, словно мудрый профессор, поправил очки. Средним пальцем. — Нужно это исправить. Раздраженно хмыкнув, Малфой взял в руку небольшой снежный комок и перевел взгляд на Гарри. — Мозги себе исправь, идиот. — Поттер улыбался. — А, ну да. Как можно исправить то, чего отродясь не было? — Улыбка Поттера стала еще шире. — Это ты меня совершенно не знаешь, Поттер. — Поттер замотал головой, все еще улыбаясь. Мол, знаю. — Да чего ты лыбишься-то?! Я ведь не хотел, чтобы тебе было больно. Ты сам пожелал, чтобы я тебя приручил. И Драко, не выдержав этой ослепительно-милой улыбки, швырнул ком прямо Гарри в лицо, сбросив с того шапку и сделав его шевелюру еще более растрепанной. — Ну все, — надевая шапку обратно, хитро прищурился Гарри, — Ты напросился, Драко. — На что? Он хотел что-нибудь съязвить, но так и не успел, потому что с его бледным лицом встретился снежок. Изогнув бровь в вежливом недоумении, матеря Гарри всеми известными ему словами, Драко тут-же попробовал на вкус тот самый снег. Как оказалось, Поттер времени зря не терял — уже готовил следующий блестящий на солнце белый комок. Войдя в азарт, блондин кинул в ответ. А Поттер кидал-кидал-кидал, смеялся-смеялся-смеялся, смотрел-смотрел-смотрел, до мурашек по позвоночнику, до дрогнувшего на полслова голоса, до трепещущего сердца. И Драко наслаждался впервые после войны, и Драко отвечал тем-же. Получив очередную порцию снега за шиворот, гриффиндорец подбежал к Малфою со спины и повалил в большой сугроб. — Эй! Ты что делаешь, гриффиндурок несчастный!?? — взбесился блондин и попытался встать, но был остановлен сильной хваткой друга, и так и свалился на него. — Тебе совсем делать нечего?! — прошипел он, а Поттер улыбался-улыбался-улыбался. Цветы слабые. И простодушные. И они стараются придать себе храбрости. Они думают если у них шипы, их все боятся. — Я долго ждал Счастья. Думал, оно должно прийти неожиданно, просто упасть с неба в самый нужный момент. Но Счастье все не появлялось. Тогда я сам решил забрать его, — и сжал его руку. — Просто улыбнись, Драко. Зорко одно лишь сердце. Самого главного глазами не увидишь. «Счастье»… «Драко»… «Улыбнись»… Все это звучало слишком странно, будто это сон или какая-нибудь низко-рейтинговая мелодрама. Внезапно он наклонился к Драко так, что их носы соприкасались, близко-близко-близко. Сердце бешено содрогалось в груди, ладони вспотели, и челка спала на глаза. — Гарри?.. А Гарри смотрел-смотрел-смотрел… А Драко любил-любил-любил… Наивно любил, число любил. Любил, не позволяя себе надеяться. — Что ты делаешь?.. — вяло попытался отстраниться Малфой, выставляя руки вперед. — Ничего. Я всего лишь люблю тебя. И Гарри снова смотрел-смотрел-смотрел… Перехватил его запястья и улыбался-улыбался-улыбался. И целовал-целовал-целовал. А после, отстранившись, опустил голову и, виновато улыбнувшись, произнес: — Прости. И вдруг Драко понял, что это его шанс. Последний. Схватил Поттера за руку и дернул на себя. Рефлекторно наклонившись, брюнет придержал Малфоя за талию и тепло улыбнулся. — Нужно быть аккуратнее, да, Счастье? Щеки Драко пошли красными пятнами, но он не отстранился, а только ближе притянул к себе Гарри, сливаясь в поцелуе. Он не ответил ни на один мой вопрос, но ведь когда краснеешь, это значит "да", не так ли? В этот день снежинки падали им на ресницы.