Николенька

Олег и Яков очень долго разговаривали, так что Коля даже заволновался. Настя смотрела на него с мягкой улыбкой и кажется, понимала и знала вообще всё на свете. — Они много лет не общались. Давай не будем отрывать их друг от друга, — проговорила женщина. Коля кивнул и постарался немного выдохнуть. Сначала Яков несколько часов в поезде был погружён в собственные мысли, потом они сразу же поехали к Олегу и Насте, вроде как знакомиться с…семьёй. Хотя членов семьи Яши Коля знал отлично: Лиза, Лёша, Саша. И пусть Гоголь сам настаивал, что Олег и его семья это родные и с ними нужно поддерживать контакт, сейчас ему было прямо максимально неловко. Олег привёз их к себе домой и они с Яшей почти сразу заперлись в кабинете Меньшикова. А Коля и Настя, жена Олега, остались вдвоём. Женщина парню понравилась сразу: очень милая, красивая и улыбчивая. По сравнению с самим Гоголем, который был мрачен и бледен, она просто сияла. Как сказал Олег, они ещё ждали Сашу, который сейчас был на интервью, но вскоре должен был тоже приехать. Настя пыталась его разговорить, но Коля отвечал односложно и почти вымученно. И то ли Настя была хорошим психологом, то ли так всё совпало, но женщина всё же зацепила парня, побудив к нормальному диалогу. — Ты выглядишь удручённо. Не хотел ехать? Ты не бойся, меня это не задевает. —Я…да нет. Это я настоял, чтобы Яша поехал. Он просто весь отрешённый, меня это напрягает, — честно отвечает Коля, и тут же извиняется, — простите…вам вряд ли интересно слушать про…это всё. Вы… Женщина, улыбаясь, мягко поправляет его: — Ты. — Ты и так терпишь в своём доме незнакомого человека…и в общем всё это очень неловко, — Коля спешит спрятаться за чашку. Настя улыбается и легонько касается плеча парня. — Терплю? Сказал тоже. Я очень рада видеть и Якова, и человека, которого он любит. И Олег весь светится, и Сашка без умолку уже пару дней только и говорит о вашем приезде. Так что, будем знакомы: Анастасия Меньшикова, — женщина протягивает парню руку и тот аккуратно её пожимает. — Николай Гоголь, — улыбается он, — очень приятно. — Расскажешь, чем ты занимаешься? — спрашивает Настя и теперь Коля готов уже разговаривать. Он рассказывает о своей работе, смущаясь, о своём увлечении писательством, потом разговор плавно перетекает на Яшу и Олега. Оказывается, что кроме как внешности, между ними мало общего. Тогда как Гуро привык делать всё сам и умеет и приготовить, и починить, и погладить, Олег от всего этого далёк максимально. И увлекаются они разным и таланты имеют абсолютно в далёких друг от друга вещах. Только любимы оба безумно. Их разговор прерывает дверной звонок, хотя по словам Насти, у Саши есть ключи от квартиры. Меньшиков-младший, отчего-то совсем не похожий на отца, но мега-улыбчивый и обаятельный, врывается вихрем и это снова сбивает Колю с толку. — Олег с Яковом общаются, — кивает Настя, — Саш, голодный? — Безумно, — сверкает улыбкой парень, — но дождусь уже ресторана. Можно мне кофе, пожалуйста? Привет, — обращается он уже к Коле, — Я Саша. — Коля. Где-то он его уже видел… Только вот где? Вспоминаются слова Олега о том, что Саша на интервью. — Саша тоже актёр? — спрашивает он у Насти, пройдя за ней на кухню. — Да. У нас одна профессия на всю семью. Только Олег сейчас больше как худрук, а Сашка развернулся. Везде мелькает, работает как сумасшедший, себя не жалует, здоровье гробит, да, Саш? Стоящий сзади парень тихонько смеётся. — Настя, зачем сразу все рассказывать! А как же ореол таинственности? Женщина фыркает и отворачивается от них. — Ты кино не жалуешь, да? И телек тоже? — по-лисьему хитро спрашивает Меньшиков. — В кинотеатрах много народу, а телевизора у меня вообще нет. Смотрим иногда с подругой фильмы марвеловские, или с Яшей сериалы, Теорию Большого Взрыва или Игру Престолов, но вообще, я больше по литературе. Филолог, переводчик, — Гоголь пожимает плечами. — Литература это классно. А театры…нет? Тоже слишком много народа? Коля пожимает плечами. Ну да, не любитель он скоплений народа, что Яша одобрял, потому что и сам уставал от людей на работе и терпеть общество в свободное время был не намерен. — Может как-то не особо корректно прозвучит, — уже куда серьёзнее продолжает Меньшиков, — но я был не просто удивлён, а даже несколько ошарашен тем, что у Якова появился партнёр. Мужчина, а не женщина. Гоголь практически в секунду становится словно каменный. И Саша больше не улыбается, а смотрит серьёзно, испытующе. Настя даже не оборачивается, хотя, понятное дело, слышит всё. Неловкое молчание затягивается, а Коля даже не знает, как выдохнуть. — И…какой вывод ты сделал? — опасливо, но твёрдо спрашивает Гоголь, кое-как собравшись с мыслями. Для себя он решил, что гомофобские высказывания ни от кого, даже от семьи Олега, он терпеть не станет. — В смысле какой вывод? Просто удивился. Думал, не серьёзно, так, увлечение. Но блин, он тебя привёз знакомиться. Так что ошибся я. Ты не обижайся, — уже мягче говорит Саша, — просто, согласись, странно это, когда мужик до сорока лет только с женщинами спал, а потом парень появляется парень на двадцать лет младше и… — Ты чего возраст приплёл, — оборачивается Настя, явно не особо довольная. Саша примирительно поднимает руки, виновато улыбнувшись. — Я к тому, что удивиться было чему. Ты не подумай, что я гомофобное говно. В актёрской среде, знаешь ли, куда ни глянь, геи и лесби, какая уж тут гомофобия. Хотя это вот реально было необычно. Но в любом случае, я рад, что у Яши появился кто-то. Он ведь топил себя в работе. Отрывался от неё только когда я приезжал. Теперь всё должно быть иначе. Коля на это кисло усмехнулся, вспоминая неделю ада, который устроил ему Яша из-за работы. Иначе? Как бы не так. Но сказать как-то нечего, да и не особо хотелось. К счастью, братья, видимо, вспомнив, что помимо них есть ещё в квартире люди, всё же выбрались из кабинета. Саша замечает это первым, мгновенно исчезая из кухни и уже в гостиной слышится радостный вопль, словно бы в квартире есть ребёнок, а не самому младшему из присутствующих двадцать два. — Яков! Мы преступно долго не виделись! И только попробуй сказать, что ты не ходил на последний мой фильм, — шутливо говорит Саша и обнимает Гуро. — Сашура, ты же знаешь, какая у меня работа, — Яша хлопает парня по спине и в том же шутливом, понятном только им тоне продолжает, — У меня совершенно нет времени ходить в кинотеатр, тем более на фильмы столь сомнительные. — Ты не знаешь, какой это фильм, да? — Нет, не знаю, — виновато улыбаясь, отвечает Гуро. — Ай-яй-яй, Яков Петрович, не следите за творчеством любимого племянника, как можно! Они оба смеются, почти хохочут, пока в комнату не заходят Настя и Коля. Гоголь смотрит на всё это великолепие со стороны и его мысли пронзают тонкие, но острые стрелы ревности. Что-то скользит в их общении такое свободное. То, как они разговаривают, как используют локальные шутки, понятные только двоим, как смотрят друг на друга и как улыбаются. Если с Олегом Яков разговаривал спокойно, без лишних эмоций, то Саша заставляет его проявлять целый спектр одним только появлением. Коля утешает себя только тем, что Саша ему не соперник. Потому что иначе у него не было бы объективно ни единого шанса. — Сань, уже познакомились с Колей? — Яков поворачивается к Коле и ласково улыбается ему. Меньшиков младший ярко улыбается и кивает. — Конечно. Филолог, переводчик, обаятельный, красивый, в общем мечта…если бы я увлекался парнями, конечно, — смеётся Саша и пожимает плечами, — береги его. — Что ж, Сашура, буду беречь, — лукаво улыбается Яша, только глаза серьёзные. Он подходит к Коле и притягивает его в объятия, целует в висок. Гоголь мигом расслабляется, едва почувствовав прикосновения любимого человека. Дальше становится проще: Яков хоть и продолжает болтать со всеми понемногу, но при этом ни на шаг не отходит от молодого человека. Постоянно обнимает, касается или целует украдкой, смотрит прямо и улыбается. В ресторане Коля оказывается между Яшей и Настей, так что пока остальные мужчины говорят о чём-то своём, они с Настей мило беседуют о литературе, образовании и даже политике. А всё потому что от Насти не веет пафосом, как от Саши и Олега, с ней разговаривать было гораздо проще, чем с мужчинами. Но всё равно от Якова чувствовалась поддержка. Как иногда он клал руку на колено Коли и накрывал его ладонь своей, или мягко шептал приятности на ухо, отвлекаясь от своих бесед. И пока они с Настей вели свои беседы, мужчины договорились до чего-то странного. Речь зашла о квартирах, дизайне и обустройстве. В пол уха Коля услышал, как Олег вталкивает что-то Якову про домработницу, потому что самому убираться в квартире занимает слишком много драгоценного времени. Саша, практически не участвовавший в беседе просто сказал, что его девушка — Ира — просто напросто не потерпела бы в квартире никого, так что он о таком даже не думал, а вот у «папы и Насти» есть постоянная домработница, которая здорово облегчает им жизнь. Яков по-доброму усмехнулся и покачал головой. — Во-первых, я тоже не фанат чужих людей в доме. Нынешняя квартира не слишком большая, а в новой…не знаю, придумаю что-нибудь. Но нанимать людей на постоянной основе это уже слишком. Коля непонимающе хмурится и разворачивается к Яше, говорит тихо: — Ты не говорил, что хочешь переехать. — Скажем так, нынешняя квартира больше не соответствует запросам. Маленькая, — пожимает плечами Яша. Коля не сводит с него ошарашенного взгляда: — Трёхкомнатная квартира тебе одному…маленькая? — хмыкает Коля. Нет, не то чтобы ему было дело до того, сколько там комнат в квартире Яши, просто он сам жил в однокомнатной, считая, что этого для одного человека за глаза достаточно. — Не одному, двоим. Тебе же тоже нужно личное пространство, кабинет для работы хотя бы. С этих слов всё становится кристально ясно. Намёк даже не прозрачный, Яков практически прямым текстом говорит, что… — Ты решил, что я буду жить с тобой? — весьма и весьма спокойно спрашивает Гоголь, но Якову известен этот тон. Если бы рядом не было столько народу, он стал бы ледяным, насквозь пронизывающим. — Я на это рассчитывал, — честно говорит Гуро и тут же понимает, что ответ не правильный. В светлых глазах появляется гнев. — Давай выйдем, — безапелляционно говорит Коля, поднимается и улыбается Насте, Олегу и Саше, — извините, мы ненадолго. Они выходят на улицу даже не надев куртки, прямо в пиджаках, хотя погода стоит прохладная. Коля ёжится от ветра, но старается не обращать внимания, сосредоточившись на теме. — Яша, мы с тобой об этом уже говорили. Я не содержанка, ты не можешь просто купить огромную квартиру и поставить меня перед фактом, мол, теперь ты будешь жить здесь. Меня устраивает моя уютная однушка, устраивают периодические попойки с Оксаной, устраивает образ жизни и работа. Я люблю тебя, но я не стану себя переделывать под тот образ, что ты сформировал у себя в голове. — Я не буду ставить тебя перед фактом, я просто предлагаю тебе. Да, я хотел бы, чтобы ты жил со мной. Я хотел бы, приходя с работы, видеть тебя в нашей квартире, иметь возможность касаться тебя, при этом не жертвуя комфортом, своим или твоим. Если хочешь, не знаю, устраивать свои попойки с Оксаной, я же не запрещаю тебе это делать, пожалуйста. — Ты не понимаешь, о чём говоришь, Яш, — вздыхает, Коля, понемногу успокаивая сам себя, — Ты не хочешь этого. Ты думаешь, что всё так радужно будет? Что я, будто жёнушка, встречать тебя буду после работы? С едой, массажем, не знаю, чем ещё. Так вот нет. Ты не обрадуешься, если придя уставшим с работы обнаружишь меня и Оксану, вздрыг пьяных на диване, матерно комментирующих какой-то новый фильм или сериал. При этом в доме скорее всего будет бардак, столь нелюбимый тобой, и так же будет отсутствовать нормальная еда. Яков закатывает глаза. В нормальной обстановке, без стрессовых факторов, Коля пил раз в месяц максимум, сильным неряхой особо не был, да и всегда старался накормить Яшу, ну, чем есть, будь то пончики с черникой или банальная яичница. Хотя рассказанная Колей сцена всё же имела место быть и действительно не вызывала восторга, Яков всё же готов был стерпеть такое. — Комнату можно убрать, еду заказать, квартиру выбрать с хорошей звукоизоляцией… — Яков, мне двадцать два и я не хочу ссориться с любимым человеком из-за бытовухи. Я знаю, что дело во мне, а не в тебе. Это я не готов, вот и всё. Яков вздыхает тяжело и неровно, подходит к Гоголю сзади и обнимает. — Я подожду, — спокойно говорит он, — и обдумаю всё, что ты сказал. Коля кивает. — Пойдём, — хмыкает он, — не то подумают, что мы с тобой тут ругаемся или ещё чего хлеще. И судя по лицам Меньшиковых, они именно так и думали. Правда рука Яши на талии Коли даёт им понять, что всё в порядке, и все возвращаются к мирной беседе, стараясь больше не затрагивать острой темы. Неделю они проводят в Москве. Живут в отеле, потому что Якову не хотелось стеснять Олега. Периодически выбираются во всякие кафе, много гуляют. Саша усиленной агитацией всё же заставляет их сходить на несколько спектаклей. У Коли по этому поводу смешанные эмоции. Особенно когда он видит Олега в роли Макбета. Яша сидит рядом и ему это не доставляет неудобств, хотя в Ермоловском театре его пару раз случайно принимают за Олега. А вот Коле дико странно со всего этого и с их схожести. Когда наступает день ехать обратно в столь обожаемый Гоголем Питер парень просто выдыхает. Их отвозит на вокзал Саша, тепло прощаясь с Яковом и пожимая руку Коле. — Надеюсь у вас всё будет круто. Буду в Питере, обязательно забегу к вам. Уже дома, в квартире Коли, куда они едут даже без договорённости, Коля немного отпускает себя, прижимаясь к Якову всем телом и при этом заставляя его буквально прислониться к стене. — Всю неделю мечтал так сделать, — делится Коля между короткими, но страстными поцелуями. — А чего не сделал? — Стрёмно было. Сначала рядом была родня, а в отеле как-то не очень. Яков что-то мычит и ухмыляется. Едва заметно запинаясь, они всё же доходят до постели, стягивают вещи друг с друга. — Может сначала в душ? — хмыкает Яша, стягивая дизайнерскую футболку. — Может в душе? — задумчиво отзывается Коля. Яков со смехом качает головой. — Прости, дорогой мой, но я на такие эксперименты не подпишусь. Скользко, неудобно, сыро. Коля тем временем стягивает последнее, что на нём оставалось — носки и растягивается на постели морской звездой. Смотрит своими невозможными голубыми глазами, щурится, как кот. Пока что не слишком сытый, но в процессе… Яков вздыхает и стягивает джинсы, укладываясь на парня, целует его, руками лапая всё, до чего только дотягивается, жадно сминает ягодицы, скользит губами по сладкой белой шее, оставляя красные следы, которые сойдут только к утру. Пока что можно позволить себе то, что хочется. Чувствительные соски тоже оказываются в плену губ и зубов, отчего Коля протяжно стонет, а потом и вовсе хныкает. — Яша, Яшенька…пожалуйста… Эти его «пожалуйста» могут обозначать буквально что угодно, но каким-то невероятным способом у Гуро каждый раз получается угадывать. Смазки Яша не жалеет и её сладкий фруктовый запах расползается по помещению. Яша проталкивает пальцы по одному, чутко реагируя на каждый всхлип Коли, одновременно с этим второй рукой мягко лаская его член, отвлекая от не самых приятных ощущений. Коля кусает губы, дёргается каждый раз, когда любовник кончиками пальцев задевает простату, и стонет, но старается не кричать. Чувствуя, что парень уже на грани, видя, как он тяжело дышит, Яков входит, уравновешивая безумную сладость ласк небольшим сопротивлением организма вторжению. Коля сразу же оплетает его конечностями, сам задаёт темп, медленный и сладкий до невозможности и целует ещё более отчаянно, поддаваясь, стараясь двигаться синхронно. Их близость длится и длится и за временем, конечно, никто не следит. Удовольствие, мягкое, но неумолимое, буквально топит их обоих. Из последних сил Яков переворачивает их, меняя местами и теперь уже Коля лежит на нём, утыкаясь носом куда-то в ямочку над ключицей. Парень периодически вздрагивает от волн удовольствия и неровно дышит, успокаиваясь. Яша ласково гладит его по спине и волосам, сам так же пытаясь выровнять дыхание и чувствуя, как бьётся его собственное сердце. — Вот теперь в душ, — хрипло заявляет Коля, но, чуть подумав, добавляет, — когда я смогу встать. Гуро проглатывает смешок, но улыбается. — Знаешь, мне всё равно, сколько комнат, пять, три, одна. Я хочу быть с тобой. И если ты принципиально против жить у меня, что ж…значит я буду приезжать сюда каждый вечер и молча смотреть как вы с Оксаной пьёте, готовить еду или слушать, что за комментарии вы отпускаете по поводу глупого фильма. Коля скатывается с него и садится на постели. — Это не вопрос принципа. Просто я почти четыре года прожил в общежитии. И знаю, что любые хорошие отношения разбиваются о быт. Кто готовит, кто убирается, кто когда ложится спать или заводить ли животное. А если завели — кто будет его кормить и убирать за ним? И я знаю, что все договорённости улетят, просто потому что посуды много, а ты устал как собака на работе. А у меня горят сроки, например, или что-то такое. Совместная жизнь убивает романтику и страсть, да вообще всё убивает. Я понимаю, что ты не в том возрасте, чтобы придя домой в десять из управления садиться за стол со мной и Оксаной пить виски с колой, даже если это суббота. И что тебе будет вообще не интересно с нами разговаривать на тупые темы, а что мы творим в пьяном виде и как можем поругаться это вообще отдельная тема. Тебе нужны нормальные отношения, я понимаю это. Тебе нужна…стабильность. А не выходки малолетнего дебила. Впрочем, о выходках, это как посмотреть, — Коля хмыкает, — я по крайней мере смерть не фальсифицирую. Яков прикрывает глаза рукой. — У меня была стабильность. Работа, друзья. Всё стабильно, всё по плану. И такое отвратное, выгрызающее все внутренности чувство одиночества, которое нечем заполнить. Я восемь лет не был в отпуске и считал, что это вполне нормально. Главное, что всё стабильно, всё красиво. Преступники садятся в тюрьму, раскрываемость на уровне. И я так жил последние десять лет. Пока ты вихрем не ворвался в мою размеренную, стабильную, отвратительную до ужаса жизнь и не принёс кучу красок, не заполнил эту дыру в душе собой. Если бы мне нужна была стабильность и горячие ужины, тишина и спокойствие, я бы давно женился. Так что нет, Николенька. Не нужно мне это. Мне нужен ты. Какой уж есть. — Ты пожалеешь, — бурчит Коля, укладывая голову на грудь Яши. — Лучше сделать и пожалеть, чем жалеть что не сделал.