Где вода есть

      После того разговора они с Шисуи ещё некоторое время провели у неё дома, обсуждая сложившуюся ситуацию, но даже после этого Суйгин так и не смогла понять: какой Хокаге вообще прок от того, что её припрягут придумывать, как избежать восстания? Или минимизировать его последствия? Это путало её и, если честно, немного злило. Она-то надеялась, что совершив прыжок веры в руки руководству, скинет с себя всю ответственность и сможет дальше жить со спокойной совестью, почти ничего не делая. Ну или помрёт. В любом случае, она наивно полагала, что с грядущими событиями разбираться будут те, кому и положено: взрослые, ответственные мужики, управляющие скрытым военным поселением. А они почему-то решили, что им нужна такая как она? Зачем, спрашивается? Может, всё дело в поганом шарингане, который она пробудила? Типа «Учиха на нашей стороне», всё такое?       Необходимость что-то делать, чтобы изменить столь масштабные события, угнетала. Впрочем, учитывая то, что Шисуи на следующий день забежал к ней и пригрозил, что после возвращения с миссии житья спокойного ей не даст, прописав на полигонах, у неё существовали куда более насущные проблемы. Если бы не необходимость идти в Академию, Суйгин заперлась бы в своей комнате, чтобы вдоволь попроклинать своё перерождение, и того мужика, который её сюда послал. Хотя, конечно, она не могла отрицать, что за пять лет успела привыкнуть к этому миру и уже, если честно, не могла представить, как жила бы в своём прошлом мире без Юсаку, Шисуи, и Академии для воспитания малолетних убийц. Тут её жизнь была намного интереснее, это трудно было отрицать. Впрочем, она пока не могла с уверенностью сказать, что её устраивает нынешний образ жизни. Да, она смирилась с тренировками и учёбой на шиноби, но вывезет ли она жизнь в качестве шиноби? Сможет ли она убивать? Заставят ли её убивать, если не сможет? Или она просто помрёт на какой-нибудь миссии из-за своей слабохарактерности?       Думать об этом всерьёз, на самом деле, не хотелось. После того как Шисуи ушёл, она отправилась завтракать и зависла перед холодильником, на который сама после переезда вешала все их семейные фотографии. Со снимков ей улыбались давно мёртвые родители, она сама и Юсаку. Сердце почему-то сжалось: в этот момент до неё, наконец, дошло, что своими действиями она наверняка подставила и его. И, если бы она умерла или исчезла, он остался бы один-одинёшенек. Страшно представить, что бы он почувствовал, когда вернулся в деревню и не застал там младшей сестры.       Напряжение, которого Суйгин не замечала, сковывало её с того дня, как она услышала о беременности Кушины и, на самом деле, давило на неё куда сильнее, чем ей казалось. Вдоволь нарыдавшись над несправедливостью жизни, она пришла к выводу, что пути назад у неё нет. У неё теперь вообще, кроме как стать шиноби, вариантов нет. Данзо ведь наверняка выдали большую часть информации, полученной от неё. Даже если часть информации о клане Учиха Минато умышленно скрыл, этот старик факт сокрытия точно просечёт. И наверняка начнёт присматриваться к ней. Или к её брату. В случае же, если до Данзо дойдёт что-то о Шисуи и Итачи, то и к ним. Она доподлинно знала, к чему приведёт взаимодействия Итачи и Данзо, значит, его нельзя было допустить. Юсаку тоже отпадал — не он эту кашу заварил, не ему её и расхлёбывать. Значит, нужно было стать достаточно ценной и предложить Данзо себя в качестве посредника в клане.       Благо, Итачи ещё слишком мелкий и ничего из своих супер-пупер навыков ещё не демонстрировал (и, если Минато про него ничего не сказал, то повышенного внимания получить не должен), а Шисуи слишком известный, так что Данзо вряд ли посмеет вплотную им заниматься. Поэтому, если она, всё-таки, думает в правильном направлении, из Учих, условно «достойных доверия», остаётся только она и Юсаку, на которого есть очень хороший рычаг давления. Она. Только слепой и глухой в Конохе не знал, что у него, по сути, братский комплекс. Выходило просто отвратно. Юсаку, конечно, не был гением, но шансы стать Итачи номер два (с куда более короткой жизнью), он теперь имел неплохие. Просто потому что был отличной кандидатурой на роль исполнителя.       Как ученица Академии, и даже как генин, она ничего не могла предложить Данзо. Вопрос был в том, согласится ли этот мужик ждать? Или Юсаку всё-таки попадёт по-крупному и она не сможет это никак изменить? Ей нужно было с кем-то об этом поговорить, но Шисуи, как назло, ушёл на миссию, а идти к Хокаге для ученицы Академии было бы слишком подозрительно. Второй поход она уже не сможет оправдать «взятием автографа», так что клан Учиха может насторожиться, если заметит. Нельзя недооценивать паранойю у шиноби. В скрытности по сравнению с джонинами, и даже чунинами, она всё ещё профан. Значит, надо было как-то передать высшему руководству, что она очень хочет поговорить. Оставалось придумать, как это сделать, и сделать это до возвращения Юсаку, или будет поздно.       Приняв решение, Суйгин с жалобным стоном провела ладонями по щекам. Здравый смысл подсказывал, что вместо архивной крысы она попадёт в самый настоящий ад. Надежда была только на то, что Минато не захочет отдавать её Корню в полное использование, и как-то аппетиты Данзо ограничит, потому что если нет… Думать о своём будущем не хотелось, постная моська Сая с искусственной гаденькой улыбкой то и дело вставала перед глазами.       Кусок в горло не лез, но позавтракать было надо, так что Суйгин всё-таки запихнула в себя тарелку омлета, захватила сумку с тетрадями и отправилась на учёбу, пытаясь переключить свой мозг на более безопасные мысли, чем возможное будущее у Корня на побегушках.       Утро понедельника было солнечным и прохладным, в воздухе отчётливо пахло начинающими распускаться цветами. К их выпуску из Академии, вероятно, зацветёт и сакура.       Направляясь на учёбу после недели вынужденного заточения, Суйгин чувствовала себя более, чем странно. Ей казалось, что помимо инопланетного (или иномирного?) происхождения и разницы в возрасте от одноклассников её теперь отделяет ещё и… что-то вроде принадлежности к некой тайной организации. Впрочем, после того как Шисуи от души и не скупясь на выражения протоптался по её гордости, Суйгин осознала, что сомневалась в том, действительно ли так уж отличается по возрасту от окружающих детей. Нет, ну хоть на пару лет-то она, наверное, умнее? Или, может, возраст тела сказывается на её умственных способностях? В конце концов, она не была такой уж маленькой и глупой, когда попала в это тело! После вчерашнего разговора с разжёвыванием очевидных вещей приходилось утешать себя мыслями, что Шисуи вряд ли стал бы общаться с безнадёжной тупицей.       В таком подвешенном состоянии она и пришла в Академию, где её, как оказалось, ожидал ещё один человек, готовый высказать своё неодобрение по поводу её отсутствия.       — Ты пропала на целую неделю за месяц до выпуска, как ты могла?! — обвиняющее ткнув в неё пальцем, возмутился Мими. Его верный нинкен, немного подросший за последние несколько лет, согласно гавкнул и запрыгнул на столешницу, всем своим видом демонстрируя, как он недоволен.       — Я… решила потренироваться в одиночестве, — озвучила официальную причину Суйгин, поскольку больше никакой озвучить не могла.       — А сказать?! А хоть раз свой нос из кланового квартала высунуть?! — не отступился Инузука, гневно сверкая глазами и упирая руки в бока. — Меня пять раз ловили на территории твоего клана, но до твоего дома я так и не дошёл. Мать вставила мне по первое число. А всё почему?! Потому что великая Учиха не снизошла открыть рот и сказать, что она решила потренироваться! Ты просто пропала! Кто так делает вообще, а?!       — Я… Не подумала? — неуверенно отозвалась она, понимая, что возмущение ей придётся просто стерпеть. Не скажешь же, что ни о чём, кроме грядущей катастрофы она не думала, когда услышала о беременности Кушины!       Отвечая, она понадеялась, что он искал её не по запаху, а просто у выхода из кланового квартала караулил, потому что если всё-таки по запаху… ну…. Стоит в будущем ожидать вопросов на тему того, что она целую неделю делала в отделе допросов и пыток. Суйгин очень не хотелось отвечать на эти вопросы. Как бы хорошо она не относилась к Мими, он был из тех, кому о таком знать категорически не полагается.       — А этот поганый Шисуи, который всё это время был в Конохе, просто неуловимый засранец! Когда он не нужен, об него спотыкаешься чуть ли не по десять раз на дню, а когда у него надо что-то спросить, как сквозь землю провалился! Мы с Кинмару искали его по запаху, но всё безуспешно. Только дойдёшь до какого-нибудь места вне вашего закрытого квартала, где он провёл достаточно времени, а его уже и след простыл! Учихи! И ты ещё после такого посмеешь сказать, что мы друзья?!       К концу тирады Мими, тяжело дыша, возмущённо поджал губы, скрестил руки на груди и отвернулся в сторону. Зацепившаяся за «Мы с Кинмару» Суйгин малодушно порадовалась, что по запаху они искали Шисуи, и ещё раз понадеялась на то, что её просто караулили.       — А если я пообещаю, что такого больше не повторится? — предложила она, не представляя, что вообще можно ответить на подобные претензии, кроме этого. — Мне правда очень жаль… — она смущённо потупилась. Уже второй раз её заставляли чувствовать себя не самым лучшим человеком. Ей всегда казалось, что она хорошо относится к своим друзьям, а выходило, что нет. Или, во всяком случае, не во всём.       Беспомощно оглядев класс, Суйгин поблагодарила всех богов разом за отсутствию Хори, которая наверняка подлила бы масла в огонь, и ещё раз извинилась. Мими, смерив её взглядом, полным подозрений и сомнений, не слишком охотно кивнул и пригрозил:       — Это был первый и последний раз, когда я тебя за такое простил!       Суйгин подняла перед собой ладони в жесте «сдаюсь», после чего села на своё привычное место и принялась наглаживать Кинмару, который сменил гнев на милость одновременно со своим хозяином. В таких ситуациях то, что они были детьми, было несомненным плюсом — хоть упрёк и был достаточно серьёзным, обида — нет. Страшно было подумать, что случилось бы, соверши она что-то подобное через пару лет… Так вполне можно и без друзей остаться, а значит, стоило пересмотреть своё отношение и линию поведения хотя бы немного.       В класс потихоньку подтягивались оставшиеся ученики.       — Он очень волновался, — вместо приветствия сообщил ей Хьюга Хидео, устроившись на своём месте у прохода. Мими злобно зыркнул на него и, возмущённо скрестив руки на груди, наполовину сполз со скамейки под парту.       — А ты? — поинтересовалась Суйгин.       — Я, в отличие от него, использую голову по назначению. Легко было догадаться, что это ради клановых тренировок, когда Шисуи в деревне. Я помню, что он охотно гоняет тебя по полигонам, — ответил Хидео.       — Нашёлся тут умник, — пробурчал себе под нос Мими, отбирая у Суйгин Кинмару и обнимая того как плюшевую игрушку.       — Да… у Шисуи в последнее время чрезмерный энтузиазм… — нервно икнув, отозвалась Суйгин, вспомнив утреннюю угрозу друга. Конечно, тренировки с Шисуи шли ей на пользу, особенно те, что касались использования шарингана, но она очень сомневалась, что потянет, если они станут ещё жёстче или чаще. Впрочем, учитывая её мысли о Корне, на тренировки грех было жаловаться. Наверное, стоит просто думать о том, что могло быть хуже — в Корне наверняка своих выжимают похлеще, чем Шисуи будет выжимать её.       — Думаю, дело в том, что скоро наш выпуск, миссии D-ранга в нынешней ситуации мы будем выполнять недолго, так что, возможно, он просто переживает, — задумчиво потерев подбородок, высказал свои мысли Хидео.       — Это точно, — с вымученной улыбкой подтвердила Суйгин. — Хуже него только мой брат. Он меня ещё и дома гонять может.       Мими бессовестно заржал.       В класс завалилась Хори, увидела её и не упустила возможности высказаться на тему того, что Учихи и прочие клановые детишки мнят о себе больше, чем им следует, и вообще ужасно заносчивы. При всём своём паскудном характере, Хори умудрялась держаться в пятерке лучших по успеваемости, так что могла себе позволить позубоскалить на эту тему. Суйгин, однако, привычно проигнорировала её. Этой тактики она придерживалась последние три месяца, потому что ругаться ей порядком надоело, а на справедливое замечание о том, что Хори всего лишь пятая, в то время как Суйгин вторая, девчонка обычно реагировала ещё большим потоком сквернословия, чем до этого. В общем, разговаривать с ней было бессмысленно.       — Что-нибудь интересное произошло на занятиях? — поинтересовалась Суйгин.       — Ничего такого, — пожал плечами Хидео. — Даже тестов никаких не пропустила.       — Эй, я вообще-то с тобой разговариваю! — хлопнув рукой по столешнице перед ними, потребовала внимания Хори.       Окинув её уничижительным взглядом, который Хьюги, похоже, тренировали также, как и Учихи специально для посторонних, он небрежным движением смахнул её ладонь со стола, а Мими, распластавшийся по парте, подтолкнул на то место Кинмару. Щенок, усевшись на столешнице с видом царя горы, предупреждающе гавкнул.       Возмущённо фыркнув, Хори всё-таки удалилась на своё место.       — Спасибо, — поблагодарила Суйгин.       — Да не за что, — хором отозвались мальчишки. — Она бесит.       «Ох, Хори», — мысленно посочувствовала ей Суйгин. — «Надеюсь, однажды ты поумнеешь».       Объясниться с Хотару-сенсеем она смогла только после первого урока и узнала, что, оказывается, Шисуи его предупредил. То есть, алиби ей всё-таки организовали, хотя от справедливого укора по поводу того, что она сама должна была об этом сообщить, её это не избавило, так что извиниться всё равно пришлось.       В остальном, Академия была такой же, как и всегда, хотя одноклассниками уже потихоньку начало овладевать нездоровое предвкушение. В конце концов, они выходили из Академии на год раньше положенного, пусть и учились по усиленной программе, многим казалось это… престижным. Суйгин их рвения и отношения не разделяла, и даже не пыталась это скрывать, за что её почти единодушно окрестили странной. И занудой, которой жизнь без книжек не мила. Трудно было избавиться от злорадного предвкушения.       «Интересно, что вы будете говорить после того, как вас ранят или вам придётся убивать?», — обиженно подумала она, после чего поспешно одёрнула себя. То, что она относилась к выпуску из Академии с большим здравомыслием, не означало, что те же ранения и убийства по ней ударят в меньшей степени. Всегда существовала вероятность, что даже в большей. Юсаку часто говорил ей, что горе от ума, оно такое…       После уроков, Суйгин не стала отлынивать (хотя раньше иногда себе такое позволяла) и отправилась на свой любимый полигон. На котором, к своему ужасу, обнаружила Итачи и застыла как вкопанная на границе. Итачи её, разумеется, заметил и даже прервал тренировку. Обернулся и застыл, на его лице так явно читалось недоумение, что Суйгин, вспомнив никакущее выражение лица его взрослой версии, не удержалась и расхохоталась. Видимо, ей стоило на всякий случай пропить курс какого-нибудь лёгкого успокоительного, потому что смех фактически без причины был так себе реакцией.       Просмеявшись, Суйгин отвесила себе мысленный подзатыльник, а после представила, как самой себе даёт пинок. Раз уж она решила перестать бегать от будущего, стоит перестать бегать и от Итачи. В конце концов, он ей ничего не сделал пока что. И, возможно, не сделает, учитывая, что Минато в курсе дел. И у него есть Шикаку. Не понятно, зачем план велели придумывать Шисуи, разве что проверки лояльности ради, но лично Суйгин делала ставку на Шикаку. Вот уж кто мог поработать мозгами лучше, чем все они вместе взятые.       — У тебя такое-е-е удивлённо недоумённое лицо, — подходя ближе, озвучила более-менее приличные причины своего смеха Суйгин. — Как будто призрака увидел. Я вроде не Шисуи, с его запредельной скоростью.       — А… Я думал, ты развернёшься и уйдёшь, — ответил Итачи, вынимая из подсумка кунаи.       — Что? Почему это? — нахмурилась Суйгин, не ожидавшая таких слов.       — Я же тебе не понравился, разве нет? — с видом «я знаю, о чём говорю», сказал мальчик и, отвернувшись, запустил кунаи в мишени.       Пытаясь выиграть время на обдумывание ответа, она показательно потёрла пальцами подбородок, сделав вид, что обдумывает проблему вселенского масштаба. На самом деле, когда она читала Наруто, она любила Итачи и даже жалела его. Здесь же… она его боялась больше, чем любила, определённо, но боялась она того, во что он вырастет, а не того, кем он был сейчас. Сегодня, пожалуй, действительно был день тяжёлых решений.       — Это просто была ревность, — решив списать свои прошлые реакции на максимально очевидную причину, сказала Суйгин.       — Ревность? — нахмурился Итачи, резко поворачиваясь обратно.       — Ну, да, — пожала плечами она. — Я выросла с Шисуи, всё его внимание всегда доставалось мне, а тут появляешься ты. У него уже появлялся хороший друг, кроме меня, но он нас не знакомил. А с тобой познакомил. Меня это не очень-то обрадовало.       — Понятно, — кивнув своим мыслям, Итачи отвернулся и снова вынул кунаи, намереваясь продолжить тренировку.       — Вообще, — оценив его реакцию, решила не сдаваться Суйгин. — Я подумала, что ты не виноват, и Шисуи хотел как лучше, потому что у меня в Академии, по сути, только один друг, а у тебя их, вроде как, вообще пока нет, если не считать Шисуи. Так что… может, попробуем подружиться?       — Если ты хочешь сделать это ради Шисуи, то не надо.       «Тебе точно четыре, мальчик?! Или пять?» — проглотив нецензурную брань, мысленно возмутилась Суйгин. — «Разве дети в этом возрасте не должны быть как-то… ну… попроще…»       — Думаю, я хочу это сделать ради себя, — сказала она. — В конце концов, мне нужны друзья. А тебе?       Итачи пожал плечами, всем своим видом демонстрируя, что сомневается в том, нужен ли ему вообще хоть кто-то.       — Ну, тогда буду считать это за согласие, — решив, что с такими, как Итачи, надо вести себя как Шисуи — то есть максимально нагло, игнорируя демонстративные отказы — Суйгин не придумала ничего лучше, чем бессовестно воспользоваться знанием чужих слабостей. — Сейчас вернусь, — бросила она прежде, чем исчезнуть в шуншине. Любимая лавка с японскими сладостями, в которой продавали данго, была довольно далеко от этого полигона, но она управилась за пятнадцать минут.       «Не хочешь вести себя как мелкий и соглашаться на дружбу с первым встречным, я тебя подкуплю. И я уверена, что это сработает, потому что ты мужчина, а путь к сердцу мужчины лежит через желудок!» — подавляя злобное хихиканье, Суйгин неловко затормозила перед полигоном и чуть не шлёпнулась на землю, потому что не учла вес пакета и её ощутимо занесло.       Собирающий кунаи в подсумок Итачи вскинул голову и наградил её непонимающим взглядом.       — Раз уж мы будем друзьями, это надо отметить! Вкусненьким, естественно! — преувеличенно-жизнерадостно сообщила она. — Сегодня в нашем праздничном меню данго, данго и ещё раз данго! А у тебя — пятнадцатиминутный перерыв, так что, иди сюда, — уверенно усевшись на большой валун, Суйгин похлопала по нему ладонью, и принялась невозмутимо устраивать на камне пакет так, чтобы коробочки с данго удобно было вынимать.       Итачи сомневался секунд тридцать.       Спустя пару минут, смотря на смущённо-довольное лицо сидящего напротив ребёнка, Суйгин чувствовала себя манипулятором сотого уровня.       «Я приложу мно-о-ого усилий, чтобы социализировать тебя, Итачи, чтобы Данзо триста раз подумал, прежде чем тащить тебя к себе в АНБУ», — думала она. — «Хуже, чем Учиха с твоим характером, может быть только социализированный Учиха!»