Сдавайся, Малыш Мо

                           Ночник, который находился почти всегда в работающем состоянии, стоял без дела и не выполнял свою функцию. Единственным источником света стали свечи, расставленные в небольшом количестве по периметру кухни. По всей студии было совершенно тихо, только лишь в месте скопления свеч раздавалось негромкое шуршание.       Уже час, как квартира погрузилась в темноту. Гуань Шань, играющий до этого в приставку и пытающийся побить рекорд Хэ Тяня, обматерил и послал все к чертовой матери, когда всюду погас свет. Он пообещал себе больше не прикасаться к этой проклятой игре. Брюнет же, не теряя времени зря, достал из какой-то коробки девять свечей и стал их по очереди зажигать.       Сидеть в полутьме и без дела для Хэ Тяня оказалось слишком скучным занятием. Поэтому он предложил эту тупую игру, в которую рыжий проигрывал по всем фронтам. Все бы ничего, да только игра не простая, проигрыш стоил слишком дорого. И Хэ Тянь в открытую довольствовался сложившейся ситуацией.       Мо не планировал оставаться у брюнета. Несмотря на то, что встречались они уже с полгода, а то и немного больше, ночевки в студии Хэ были редким явлением. Зато метким. Постоянно происходила какая-то херня, и этот раз не исключение. Сегодня отключили электричество, и рыжий просто не мог уйти домой, оставив брюнета одного, зная о его боязни темноты. И вот теперь за свою доброту Гуань Шань расплачивался тем, что сидел в одних боксерах и пытался не просрать в карточную игру на раздевание, в которую он по дурости согласился сыграть.       — Малыш Мо, — ухмыльнулся Хэ, — ты специально пытаешься проиграть?       — Завали, — огрызнулся рыжий, понимая, что еще пару ходов, и он останется, в чем мать родила.       Сейчас бы собраться, да преподать этому говнюку урок, да только в отличие от Мо, брюнет сидел полностью одетый, и итог напрашивался сам по себе. Но Гуань Шань не был бы собой, если бы просто сдался.       Хэ Тяню доставляло удовольствие смотреть, как рыжий пытался сохранить последнюю часть одежды на себе. Как тот недовольно хмурил брови и нервно перебирал карты в руках. Но самое большое блаженство он испытывал от одного вида почти обнаженного малыша Мо. Ключевое слово — «почти».       — Ты все равно проиграешь, сдавайся, — съязвил Хэ.       Гуань Шань не собирался отвечать на провокацию этого самодовольного придурка. Еще не все потеряно, главное — составить правильную комбинацию ходов и все получится. И с решительностью в своих действиях, он положил очередную карту на стол.       В отличие от Мо, Хэ Тянь долго не думал. Уверенный в результате, брюнет играл без колебаний. Он знал: еще пара ходов, и все кончится. Поэтому ему было так интересно наблюдать за рыжим именно сейчас.       Хэ положил последнюю карту и с неприкрытым удовольствием произнёс:       — Малыш Мо, ты проиграл.       Гуань Шань осознавал, что рано или поздно это бы произошло, но чертова надежда не покидала его до последнего. И вот теперь, когда все окончательно решилось, он смотрел на чересчур довольного Хэ Тяня, и единственное, что хотел сделать — вмазать по роже.       Конечно, это был бы отличный расклад, но на деле все оказалось не так. Мо, вставая из-за стола с убийственным взглядом, направленным на брюнета, проклинал еще раз двести все вокруг, отмечая, что и в эту проклятую игру он играть больше не собирался. Тем более с Хэ Тянем.       Такой вид Гуань Шаня брюнету однозначно нравился. Злобный, слегка смущенный, а самое главное — полностью обнаженный. При таком освещении и атмосфере — эта картина выглядела вдвойне прекрасней.       — Я спать, — рыжий психанул и развернулся, чтобы пойти в кровать.       — Малыш Мо, а как же вторая часть уговора?       Если бы второй частью было избиение надменных говнюков, то Гуань Шань бы с радостью принялся ее исполнять. К сожалению (или нет), под этой частью подразумевался поцелуй. И, конечно, раз Мо проспорил — сделает.       Гуань Шань подошёл к все еще сидящему на стуле Хэ, смотрел уверенно, без какой-либо злобы в глазах. Слегка прикоснулся к подбородку брюнета, заставляя того немного запрокинуть голову, и затем почти неощутимо накрыл чужие губы. Провёл языком по нижней губе, после чего нагло протолкнул его в такой нахальный рот.       Мо целовал совсем не нежно, вероятно так он пытался мстить за свой проигрыш, и от этого Хэ Тяню хотелось расплыться в самодовольной улыбке. Брюнет позволял рыжему делать все, что тот хотел, целовать так, как хотел, управлять ситуацией, потому что знал, что малышу Мо сейчас это необходимо.       Гуань Шань пользовался ситуацией по полной, целовал горячо, сплетая их языки в буйном танце, а также периодически закусывал нижнюю губу Хэ.       Когда Мо наконец разорвал поцелуй, он наклонился ниже, к ушной раковине Хэ Тяня, и томно выдохнув, произнёс:       — Я спать, — выпрямился и собрался было пойти к кровати, как его резко одернула рука брюнета.       — Не сегодня.       Рыжий всматривался в глаза брюнета и, видя там лишь какую-то дурь вперемешку с азартом, понимал, что, пожалуй, да, не сегодня.

***

      Гуань Шань помнил их первый раз, будто он был вчера. Хэ Тянь был тогда на удивление слишком нежным, не пытался властвовать или подчинять. Все, что он хотел в тот момент — доставить максимальное удовольствие им обоим. И признаться честно, справился он отменно.       В последующие разы Хэ позволял себе немного больше: оставлял слишком заметные засосы, которые приходилось после заклеивать пластырем, а иногда делал слишком грубые толчки, так, что у рыжего дыхание перехватывало. И, несмотря на все это, продолжал заботливо обнимать и целовать.       Так и сейчас, лежа на кровати, Хэ в очередной раз оставлял на шее Мо темно-фиолетовое пятно. Не сказать, что Гуань Шаню это не нравилось, наоборот, в некотором смысле он тащился, и все равно кусал брюнета за плечо, показывая, что подчиняться не собирался.       Хэ Тянь изучил рыжего достаточно, чтобы понять, что тот имел в виду. Поэтому с еще большим удовольствием оставлял очередную отметину, постепенно спускаясь ниже. Захватывал губами сосок и посасывал, после чего слегка кусал, балансируя на грани наслаждения и боли. Нежной коже бедра Хэ уделял особое внимание, зная как Мо чувствителен в этих местах.       Брюнет почти неощутимо целовал, кажется, каждый миллиметр нежной кожи, щекотал, заставляя Гуань Шаня подрагивать от нетерпения. Издевался. А после резко прекращал свои пытки и, смотря прямо на рыжего, брал головку члена в рот.       Реакция Мо изумительна: сжимающие простынь кулаки до белых костяшек, широко раскрытые глаза и слишком сильно закусанная нижняя губа, которая еще чуть-чуть и стала бы кровоточить. Хэ брал больше, внимательно наблюдая за Гуань Шанем. Тот на удивление смотрел в ответ, а во взгляде читалось лишь пьяное желание, чтобы брюнет продолжал. И Хэ Тянь продолжал: двигал головой вверх-вниз, периодически уделяя внимание головке, и все время наблюдал. Всматривался и впитывал все эмоции малыша Мо.       — Хэ Тянь… — захрипел рыжий, — я сейчас…       А брюнет и сам готов был кончить только лишь от того, каким голосом произнёс Гуань Шань его имя. Насколько это правильно звучало.       Хэ не останавливался, делая еще пару движений. После чего взял глубже, почти до основания и, чувствуя, как Мо всем телом сотрясался, заглатывал белую солоноватую жидкость. Тянь отстранился, вытер тыльной стороной руки слюну и навис над расслабленным рыжим. Гуань Шань заглянул в глаза напротив и, обхватив руками лицо Хэ, поцеловал. Зарылся пальцами в волосы Хэ Тяня, слегка сжимая и углубляя поцелуй.       Такой открытый малыш Мо Хэ Тяню нравился до безумия, он будто наркотик для брюнета, медленно, но верно сводил с ума. Хэ, оборвав поцелуй, потянулся рукой к верхнему ящику прикроватной тумбы, доставая оттуда смазку и презерватив. Он выдавил немного на ладонь и растёр, после чего медленно ввёл один палец, затем почти сразу второй.       Рыжий кривился от неприятных ощущений, но знал, что это временно. Знал, что скоро на смену одним чувствам придут другие. Поэтому совсем не противился действиям Хэ.       Когда Мо привык к пальцам, брюнет их высунул и открыл презерватив, раскатывая тот по члену. В очередной раз выдавил смазку, и после в один резковатый толчок вошёл сразу на половину, кусая рыжего за подбородок.       Время оставлять отметины пришло и для рыжего, потому как тот бесцеремонно расцарапал спину брюнета, даже не думая о том, что тому возможно больно. Он знал, что Хэ Тянь, будь тот котом, мурлыкал бы от удовольствия, и поэтому даже не думал останавливаться. Царапал, впивался ногтями и кусал за ухо, глубоко вдыхая и выдыхая.       Хэ обнял Гуань Шаня и сделал второй толчок, затем медленно вышел и также медленно вошёл, давая возможность Мо привыкнуть. И рыжий постепенно расслаблялся, отдавался ощущениям и своим чувствам. Отдавался Хэ Тяню. Он открыл рот в немом стоне, но так и не позволил вырваться ему наружу. В который раз закусил губу, которая давно треснула и кровоточила.       Хэ Тянь увеличил темп, когда понял, что малыш Мо в достаточной мере расслабился.       — Хочу услышать тебя, — прохрипел брюнет.       — Нет, — подрагивающим голосом ответил ему рыжий.       Но тут же в противовес своим словам сладко простонал:       — Хэ Тянь…       Хэ ответил на это горячим поцелуем, а толчки стали более резкими. Брюнет знал, что Мо не любил нежностей, он также понимал, что это относилось и к сексу. Ему не нравилось, когда все слишком ласково, и Хэ соответствовал, потому что так он мог не сдерживаться.       Рыжему казалось, что еще немного, и сердце разорвало бы его грудную клетку. Их слишком жаркий поцелуй и бешеный ритм сводили Мо с ума. Тело будто перестало слушаться и начало против воли подрагивать, что одновременно и бесило и приносило удовлетворение.       У Гуань Шаня дыхание перехватило, он понимал, что скоро разрядка, и впился ногтями сильнее, оставляя более заметные красные полосы на спине. Он разорвал поцелуй, запрокинул голову и, глубоко выдохнув, кончил.       Хэ Тянь не сдерживался, в который раз за ночь оставляя засос на шее Мо. Он сделал еще пару грубых толчков и кончил следом, после чего рухнул прямо на Гуань Шаня.       Рыжий всё ещё тяжело дышал, но через усталость произнёс:       — Ты не пушинка, слезай.       Хэ на это ничего не ответил, ухмыльнулся и все также продолжил лежать, наслаждаясь моментом. Моментом, который продлился недолго, потому что никто не говорил, что это будет их последний раз за сегодня.

***

      Свечи давно погасли и теперь в студии темно, лишь огни ночного города слегка освещали помещение. Гуань Шань лежал на животе и смотрел в окно, размышляя о том, что на большее он сейчас не способен. В отличие от Хэ Тяня, который какого-то фига улегся грудью на спину рыжего и что-то искал на тумбочке.       — Какого хрена ты творишь? — спросил Мо, слегка ослепленный экраном телефона, который взял брюнет.       — Хочу позвонить консьержу.       — Нахрена?       — Сказать, чтобы он включил нам свет.       Гуань Шань на мгновение замолк, осмысливая слова Хэ, а потом будто сложил два плюс два.       — Хэ Тянь, какой же ты придурок.       — Не без этого, — улыбнулся брюнет и поцеловал Мо в висок. — Зато не скучно.