Стирая улыбку

Джехён. Чёртов Джехён. Я его просто не выношу, вы не представляете себе насколько. И даже сейчас, когда он сидит напротив меня, пьёт кофе и улыбается, рассказывая какую-то историю. Залипаю. Джехён часто улыбается, почти всегда. Меня от этого триггерит ещё сильнее. Потому что я унылое говно, простите за мой французский, тактичность не мой конёк. А Джехён всё ещё улыбается. Дайте мне дробовик, потому что нехер. Нехер быть счастливым, когда у всех вокруг сплошное дерьмо. Меня просто выворачивает от его оптимизма, от его вечной готовности помочь и от этого тупого «это не конец света, Тэён». Да что ты говоришь! Ненавижу. — Тэён, ты слушаешь меня? — продолжает улыбаться, только теперь его улыбка немного растерянная. Удивляюсь ему: как можно так по-разному улыбаться? — Прости, я задумался, — отпиваю кофе, обжигая язык, тихо матерюсь. — Чёртов кофе. — Тэ, успокойся, это же не конец… — я резко встал, опираясь руками о стол. — Не конец света!!! Да-да-да, Джехён, я слышал это миллионы раз. Только иди нахер со своей идиотской психологией! Выхожу из кафе, громко хлопнув дверью, надеюсь, он вздрогнул от такого громкого звука. Меня раздражает Джехён, я хочу его убить, задушить, расчленить, четвертовать. Но он мой лучший друг, потому что, блять, я Ли Тэён, и логика, — тоже не мой конёк. Вы спросите, в чём же я хорош? Я хорошо ругаюсь с людьми, особенно с близкими, хорошо всё разрушаю и порчу, хорошо выношу мозг и насилую сознание. Ну, кто сейчас идеален? В кармане вибрирует телефон. Угадайте кто. Сбрасываю, но звонок повторяется: иногда Дже бывает до ужаса навязчивым, особенно когда мне нужно побыть одному. Джехён не понимает, он вылупляет глаза, но уголки губ по-прежнему приподняты, и произносит невинно, как младенец: «Одному? Как можно хотеть остаться одному? Это же страшно, грустно и угнетающе…». Вот же придурок. Единственное, что меня угнетает, так это Джехён. Снова вибрация телефона — на этот раз смс. Читаю: «Тэён, у тебя что-то случилось? Где ты? Давай я тебя заберу». Пинаю урну, стоящую рядом. Ненавижу его, больше чем кого-либо. Почему мы дружим? Потому что Джехён дружит со всеми. Но почему лучшие друзья? Потому что я так захотел, захотел тогда, когда мне был нужен такой, как Дже, потому что без него я бы просто сгнил. Я пил, курил травку, трахал всё, что движется. Мне было очень-очень херово. Нет, меня не бросила девушка, она просто спала с моим отцом. Шикарно, да? Самое мерзкое, что я это увидел, отец что-то там мямлил: «Не говори маме, не разрушай нашу семью». Ублюдок, а чем ты думал, когда совал свой морщинистый член в девушку собственного сына?! Я рассказал маме тем же вечером и ничего: не убило её это. Живёт с хорошим мужиком, на третьем месяце беременности. А отца я больше не видел, да и Кей… Джехён просто оказался рядом, просто дотащил меня из бара домой, просто остался у меня, чтобы принести утром воду и аспирин. Идеальный друг, правда? Всё и было идеально, пока он не пришёл ко мне как-то раз, улыбаясь так, что впору надевать солнцезащитные очки. Джехён с восторгом поделился со мной причиной своего счастья. Причину зовут Джинхи: миниатюрная брюнетка с красивыми ногами. Всё, что отложилось в моей памяти, после встречи с ней. Прошло три месяца, а Дже всё также улыбается, всё также рассказывает мне про Джинхи и их постоянные свидания. Бесит. Бесит. Бесит. Бесит. Бесит. — Ты любишь его, — как-то сказал мне Юта, когда мы, стоя на моём балконе, взглядом провожали обнимающуюся парочку. — Накамото, ты придурок? — выдыхаю едкий дым прямо в лицо японцу. — Это его расстроит, — Юта кивает на сигарету, которую я сжимаю между пальцами, в ответ лишь усмехаюсь. — И да, ты любишь его. — Я не гей, — тушу окурок и собираюсь зайти в квартиру. — Называй как хочешь, но ты любишь его, Тэ, — я лишь смеюсь, поздно понимаю, что слишком наиграно, походит на истерику, что для меня совершенно не характерно. — У тебя что, бзик на слово «любишь»? — но Юта продолжает смотреть серьёзно, даже как-то печально. — Признайся хотя бы себе, не могу смотреть, как ты себя изводишь, — Накамото уходит с балкона, а я смотрю на дорожку, по которой несколько минут назад шли Джехён и Джинхи. Юта Накамото, ты самый отвратительный друг. В дверь уже десять минут настойчиво трезвонят, я со стоном отрываю голову от подушки и иду открывать, с полной готовностью врезать незванному гостю. — Дже? — как идиот смотрю на него, он выгибает бровь, мол кто же ещё. А меня словно окатывает ледяной водой, Джехён не улыбается. Я серьёзно, он стоит, смотрит на меня, а на лице ни малейшего намёка на улыбку. — Ты меня впустишь? — наконец спрашивает он, видимо понимая, что я снова зависаю. — Что-то произошло? — иду вслед за Джехёном, который останавливается посередине гостиной. — Это я у тебя хотел спросить, — Дже складывает руки на груди и серьёзно смотрит на меня. А я что? Меня колотит от того, что Джехён не улыбнулся за несколько минут ни разу. — У меня всё хорошо, — а в голове мысли лишь о том, что без улыбки он неузнаваем, совершенно другой человек, мне даже становится немного некомфортно, словно я голый стою перед незнакомцем. — Тэ, ты меня избегаешь. Я обидел тебя чем-то? Скажи мне, я не могу терзать себя догадками, — Джехён слегка повышает голос. Я немного щипаю себя, я точно не сплю? Он сейчас прикрикнул на меня? — Дже, это не из-за тебя. Дело во мне, понимаешь… — А с Ютой ходить в бар не проблема? — столько обиды в голосе, мне становится стыдно. — Прости, — даже в глаза нормально посмотреть не могу. — Я не за извинениями пришёл сюда, — взгляд Джехёна немного раздражённый, но он пытается контролировать себя. — Тэён, что происходит? — Я не в настроении говорить о чём-то сейчас, — да, я снова пытаюсь оттянуть этот разговор, потому что не могу пересилить себя и произнести вслух то, что должен. Должен, чтобы быть честным с ним. — Я не уйду, пока не скажешь, — он подходит ко мне, заглядывая в глаза, которые я пытался прятать, — Говори. Я молчу, я просто не могу это произнести. — Ли Тэён, я жду, — Дже практически кричит. Он подходит совсем близко, хватая меня за плечи и слегка потряхивая, — Что? Что мне сделать, чтобы ты снова улыбался?! Ничего, Джехён, я сам. Я сам обвиваю руками его шею. Я сам целую его. Сам. Джехён с полминуты пытается понять, что происходит, затем немного неуверенно кладёт руки на мою талию и отвечает. Мне жарко, очень жарко, я задыхаюсь, цепляясь за толстовку Джехёна. Джехён просто невероятно целуется, втягивая мою нижнюю губы. Его губы изучают мои, но его гораздо мягче и приятнее, я уверен. Руки Дже скользят по моей спине, очерчивая позвоночник и рёбра, они забираются под домашнюю футболку. Не знаю, сколько прошло времени, но мне кажется, что мы целуемся уже больше часа. Я отстраняюсь, сразу опуская глаза. — Я люблю тебя, — так тихо, поэтому вряд ли он расслышал. — Что? — Джехён цепляет пальцами мой подбородок, призывая посмотреть в глаза, я слушаюсь, — Повтори. — Я, — воздуха не хватает, а Джехён продолжает смотреть, не отводя взгляд ни на секунду. Мне уже кажется, что он не моргает, — люблю тебя. — Дурак, — меня крепко обнимают, сжимая до хруста в позвоночнике, — я думал что-то серьёзное. — Это очень, блять, серьёзно, Джехён, — меня обижает такое наплевательское отношение к моим чувствам. — Я тоже, Тэён, — я вопросительно смотрю на него. — Я тоже люблю тебя. Стоп. Стоп. Стоп. Стоп. Стоп. У меня галлюцинации? Или он сказал то, что сказал? — Быть того не может, — я отрицательно мотаю головой, убеждая то ли Джехёна, то ли себя, — Джинхи. Ты любишь Джинхи. — Я хоть раз говорил такое? — усмехается Джехён. Господи, он не улыбался около получаса, а я так истосковался по его улыбке. — Я бы никогда не подумал, что ты тоже… — Идиот, — нет, я не злюсь, просто отворачиваюсь, потому что нужно оставаться волком, даже если все спалили, что ты овечка. — Прости, — Джехён обнимает сзади, кладёт голову на моё плечо. Я чувствую его улыбку. И это не вызывает больше раздражения, лишь ответную улыбку.