Puppy / Щеночек

Итак, неделя закончилась не самым лучшим образом. На следующий день я узнал от Чонгука о том, что младший едет в поездку, в ту, о которой говорилось еще в самом начале учебного года и в ту, в которую отказался ехать я сам. Три дня без Бэмби показались для меня сущим адом и с одной стороны, мы…в отношениях? Всего-то две недели и разве можно по кому-то так сильно скучать? Но да, можно! Особенно в конфетно-букетном периоде, когда стараешься урвать лишний поцелуй или касание. Но хрен тебе, Чимин. Толстый такой. Чонгука не хватало настолько, что пришлось в который раз разрабатывать себя самому и пытаться достать до простаты, скуля в душевой кабинке и проклиная весь чёртов преподавательский состав в Институте. Всё не могло продолжаться так долго, поэтому на третий день я разрыдался абсолютно возбужденный и ни черта не получивший оргазма от какой-то дрочки. Как вообще можно было дрочить, когда твой член обхватывали такие прекрасные пальцы? Радовало лишь одно: Тэхён и Хоби. Те двое, что тоже отказались от поездки, ссылаясь на тренировки и практику в режиссуре. На что тогда ссылался я — не помню. — Как продвигается твоя половая жизнь? — интересуется крокодил, ковыряя палочками в рисе. — Завали. Это больше не смешно, — цежу я сквозь зубы и запиваю злость апельсиновым соком. — Знаешь, я думал, что видел все стадии твоей агрессии, но нет. Он настолько хорош в постели? — Тэ подаётся вперед и кажется совсем бессмертным, если позволяет себе поднимать эту тему. — Серьезно, у тебя отсутствует чувство самосохранения, — я раздражённо качаю головой, откинувшись на стуле. — И нет, я не знаю, насколько он хорош в постели. До этого еще не дошло. — Ну, наверное…вау? У тебя воздержание или луна не в той фазе? — Ты серьезно нарываешься на грубость, — подаёт голос Хоби, выглянув из-за учебника. Проблема номер один: Чонгук уехал. Проблема номер два: Чонгук девственник. Проблема номер три: У моего лучшего друга отсутствуют тормоза. Решение: Пока Чонгука здесь нет, нужно заняться проблемой номер три. — Итак, — я поворачиваюсь всем телом к Хоби и замечаю, как Тэхён сузил глаза. — Я никогда тебе не рассказывал, но твой парень не… — Нет, стой! — вскочил Ким, выставив ладони вперёд. — Ты не поступишь так со мной. — Не поступлю? Да, я не сделаю этого и знаешь почему? — Потому что я уже знаю ту историю, — лыбится хён, а затем начинает гоготать, пока я собираю вещи и закидываю рюкзак на плечо. Тэхён лишь стоит на месте и краснеет как рак, безмолвно хлопая глазами. — Продолжишь в том же духе — и я покажу ему фотки! В ответ лишь поджатые губы и опущенная голова в пол. Нет, мы не ссоримся. Никогда этого не делаем, в том плане, что Тэ слишком зависит от меня, а я от него, и это не что-то материальное, а больше…духовное. Мне приятно проводить с ним время, как и ему со мной, но бывают моменты, когда мне хочется оторвать его длинный язык. Шутки шутками, но не когда мое терпение почти лопнуло. Зайдя в кабинет для практики, я достаю из рюкзака кроссовки и переобуваюсь, глядя на время. Сегодня нас не много, так как некоторые из учеников отправились в ту же поездку, что и Чонгук. Даже преподаватель отсутствует, чему многие в группе рады, но это не значит, что нужно сидеть на месте сложа руки. — Он сожалеет, — Хоби кидает рюкзак на пол и садится возле зеркала, развязывая шнурки. — Он всегда сожалеет после того, как взболтнёт не подумав. — Ты ведь не злишься? — Он еще тот болван, но…нет, я не злюсь. Это ведь Тэ, — пожимаю я плечами, принявшись растягиваться. Хён коротко кивает и улыбается уголками губ, будто действительно знает, кто такой «Тэ ака крокодил». Или им действительно хватило так мало времени, чтобы узнать друг друга? Знал ли я так хорошо Чонгука? Возможно, мне было мало известно о его семье или же детстве, но я замечал совсем другие детали, вроде тех, когда Бэмби спит, скрутившись в позу эмбриона. Порядком зависает на какой-то вещи или человеке, а еще слишком сильно любит меня передразнивать. Он не любит книги, но читает манхву. Предпочитает просмотр фильма за пиццей, нежели поход на вечеринку, на что у меня сразу же образовался вопрос: «Как же тебя тогда занесло на ту вечеринку?» «Я знал, что ты придёшь» И я снова покраснею, уткнувшись ему в шею. Согнувшись пополам после очередного прогона связки, я кидаю короткий взгляд на Хоби и сглатываю вязкую слюну. — Хоби-хён, как понять, что ты влюблён? Хосок поднимает голову и облизывает губы с удивлением глядя мне прямо в глаза. Его длинные пальцы цепляют влажные волосы, что прилипли ко лбу, а рот преображается в букву «о». Я жалею, что спросил, но… — Когда обниматься хочется больше, чем заниматься сексом. Что ж, вау. «Мне нравится вместе с тобой просто спать» — проносится в голове чонгуковское, а ладони внезапно потеют. И не только просто спать, а просто обнимать во время фильма, просто накручивать мои волосы на палец о чём-то думая и целовать в кончик моего носа, сминая в ладонях холодные пальцы. — Ты к чему это спросил? — интересуется хён, вытянув вверх руки. — Да так, — бормочу я, отворачиваясь к зеркалу и даже не подозревая, что именно оттуда лучше всего видно моё покрасневшее лицо. Остальная часть практики проходит менее энергично, потому что в классе жарко, душно и шумно из-за сбитого дыхания. Четвёртая пара подходит к концу, и я не спеша поднимаюсь с пола, облокотившись на подоконник у приоткрытого окна. Достав телефон из рюкзака, я просматриваю входящие вызовы или сообщения — и ничего. Чонгук не уточнял, когда они приедут, потому что сам не знал приспичит ли кому-нибудь еще раз подняться в горы, но обещал написать смс, как только они будут выезжать из городка. Оттолкнувшись от подоконника и схватив с пола рюкзак, я направляюсь в раздевалку, где спокойно и никуда не спеша смогу принять душ и немного остудить свой взбунтовавшийся пыл за три дня. Вода приятно прохладная, а гель-душ с запахом лаванды успокаивает каждую истерзанную переживаниями нервную клеточку, пока по плечам стекает белая пена. Хорошенько обмывшись, я даже подумываю о том, чтобы передернуть прямо здесь, как в старые добрые времена. Оргазм со вкусом адреналина, когда дверь подпирала старенькая потрёпанная швабра, а чужие пальцы растягивали сжатое колечко мышц. Нет, рисковать не стоит. Смыв остатки пены и геля, я закрыл воду и обмотал нижнюю часть полотенцем, ступая ногами по холодной плитке. Открыв синий шкафчик со скрипом, я обернулся назад и не сразу заметил перед собой мужскую фигуру и большие тёмные глаза. — Твою же!.. — Хён, — как-то подозрительно протянул Чонгук, сидя вот так, раздвинув ноги, в своих охрененных чёрных рваных джинсах и белой футболке. Весь его вид словно был пригласительным в один конец. А точнее — на один. — Ты чего здесь…почему не написал?! — вспыхнул я, зачем-то схватившись за плечи. — Сеть плохая была, — пожимает плечами младший и облизывает губы. Зато у меня сейчас всё хорошо ловит. Антенна настраивается как надо, прямо на Бэмби напротив. Я наблюдаю за тем, как его глаза исследуют мою шею, спускаются к груди, останавливаясь на затвердевших сосках то ли от возбуждения, то ли от сквозняка, а затем сползают ниже, прямо за прозрачной каплей, что скрывается за кромкой полотенца. Чонгук сглатывает и по инерции шире раздвигает ноги, цепляясь тонкими пальцами за край скамьи, от чего те белеют. Кажется, не один я соскучился по чужому телу за эти три дня. Я делаю шаг вперёд и медленно развязываю полотенце, позволяя махровой ткани упасть к ногам. — Хён, это плохая идея. Это чертовски плохая идея, если ты не хочешь, чтобы я нагнул тебя прямо сейчас, — совершенно не стесняясь, произносит младший. Три дня сделали из Бэмби самого настоящего изголодавшегося мужчину. — А что, если хочу? — мой голос надламывается, а дыхание становится прерывистым. Чонгук вновь облизывает губы и протягивает руку, дотронувшись кончиками пальцев до моего бедра. Я вздрагиваю, как и мой член, который предательски наливается кровью, пока младший, кажется, чувствует себя довольно комфортно, сидя в облегающих джинсах. В голову лезут воспоминания, как хорошо было здесь, прижатым разгорячённой кожей к холодным синим шкафчикам, которые порой снятся мне в самых мокрых снах с Чонгуком. Перехватив его руку, которая стремительно подобралась к моему паху, я с напором тяну парня на себя, обхватывая его шею и вжимаясь всем оголённым телом в то, что напротив возвышается надо мной как скала. Джинсовая ткань приятно трётся о член, от чего я стону прямо в губы Чонгука и делаю шаг назад, ощущая спиной холодное железо. Есть в этом что-то сводящее с ума, стоять вот так, полностью раздетым перед полностью одетым Чонгуком. Чимин, у тебя от недотраха уже крыша едет. Серьезно. И на это как-то плевать. Подняв одну ногу, я закидываю её на бедро Чонгука и чуть ошалевши шепчу ему на ухо: — Возьми меня. И вроде бы всё, должно сорвать тормоза у любого, но не тут-то было. — Нет, не здесь, — шепчет в губы младший, не позволяя закинуть вторую ногу на его бедро. — Ну же! — настаиваю я, совсем теряя голову. Я слишком долго ждал. Слишком долго скучал и слишком сильно влюб… — Хён, серьезно, не здесь, — Чонгук хватает меня за плечи и немного отстраняется, глядя на меня немного помутневшими глазами. Да, он возбуждён, а его дыхание частое и прерывистое, но… — В чём дело? — выдыхаю я, следя за его бегающими глазами по синим шкафчикам. Я не знаю, как это осознание приходит в мою голову. Наверное, не зря, ведь эти оба учатся на одном факультете в одной группе. — Это из-за меня или…обстановки? — Я хочу нашу историю, хён, а не повторение чужой, — Чонгук виновато смотрит мне в глаза, извиняюще протягивая руку, чтобы откинуть влажные волосы назад и провести кончиками пальцев по щеке. У Тэхёна действительно слишком длинный язык, который следует укоротить, если он начал болтать с младшим о Тэмине. Я обязательно встряхну его за широкие плечи и, возможно, что-то расскажу Хоби, но прямо сейчас мне хочется натянуть на себя одежду, вытолкать отсюда младшего и, завалившись в его комнату хорошенько вылизать эти аккуратные искусанные до ранок губы. — Если мы сейчас…к тебе… — Да, хён, да, — быстро кивает он, как сломанная игрушка. — Я пиздец как тебя хочу. В раздевалке повисает звенящая тишина, потому что с губ Бэмби слетает что-то невероятное. То, что так сильно хотелось услышать шёпотом за эти три дня. То, что так сильно въелось под кожу прямо сейчас и прокатилось холодком по спине. — Я сейчас оденусь и… — Я в комнату, догоняй, — Чонгук закидывает рюкзак на плечо, вертясь на месте, пока я с открытым ртом придерживаю в руках нижнее белье. — Прости, мне нужно принять душ. Я еще даже не был… — Да, конечно, — теперь краш системы у меня, потому что пока младший исчезает за дверью, я стою на месте и дрожащими руками пытаюсь понять, какой стороной одеваются брифы. Благо доходит быстро. Чистая футболка на мокрое тело и светлые джинсы одеваются как никогда быстро, но грёбаная ширинка решает поиздеваться несколько совсем не лишних минут. Я останавливаюсь у зеркала и понимаю, что с таким вороньим гнездом не могу выйти на улицу, что уже говоря о том, чтобы пробежаться через университетский дворик. Найдя в закромах расчёску, я стараюсь не выдрать и без того пострадавшие от красок волосы, а затем просто встряхиваю головой и тяжело выдыхаю. Признаться честно, я взволнован. Нет, я в панике. Да, в этот раз я подготовлен и да, я знаю, как будет протекать процесс, но блять, это такая ответственность, потому что для Чонгука это будет впервые. Я понятия не имею, как нужно вести себя в такой ситуации и не знаю сдержусь ли, потому что принять мне его хочется прямо здесь и сейчас. Желательно поглубже и пожёстче. Закинув рюкзак на плечо и выбегая из раздевалки, я ставлю телефон на беззвучный и спускаюсь на первый этаж, сталкиваясь с первокурсницами. Вслед слышится восторженней свист, наверное, потому, что белая футболка аппетитно прилегает мокрой тканью к спине. Надеюсь, что только футболка, потому что с каждым предвкушающим шагом, в штанах становится всё теснее. Дрожащей рукой я толкаю дверь и запираю её изнутри, оказавшись в комнате Чонгука. В помещении пусто и тихо, и лишь на фоне шум воды из ванной комнаты. Я кидаю рюкзак на пол, разуваясь и уже хочу ворваться в ванную, но затем понимаю, что делать это под струями воды будет не особо приятно. Нужна смазка и презервативы. А еще нужен Чонгук. Белая дверь медленно открывается перед самым носом, и я чувствую, как мое сердце готово выпрыгнуть из груди. Бэмби, стоя ко мне спиной вытирает влажные плечи и вешает мокрое полотенце на спинку стула, обернувшись ко мне. — Ты…здесь, — выдыхает он, видимо не заметив меня. Три. Два. Один. Не знаю, кто срывается с места первым, но мы оба сталкиваемся как зубами, так и телами, как можно сильнее прижимаясь друг к другу, будто от этого зависит вся наша жизнь. Мокрые пальцы стаскивают с меня футболку, а затем принимаются расстёгивать ширинку, которая опять ни черта не слушается. Сломать бы её к чертовой матери! Но, не справившись, Чонгук прерывает поцелуй и, немного нахмурившись опускает голову, всё еще дёргая за собачку. Всё равно не выходит. Температура моего тела поднимается всё выше, пока член наливается кровью, а тонкие пальцы пытаются справиться с куском непослушного метала. Опустившись на колени, младший аккуратно старается достать застрявшую ткань в молнии, а у меня уже пар из ушей идёт от одного вида широких плеч, влажной груди и полотенца на бёдрах, которое постепенно развязывается и сползает на пол. Щёлк. Это сломалась собачка, как и все чёртовы нервы Чонгука, поэтому он с особым остервенением разрывает молнию и ударяется губами о низ моего живота, покрывая мелкими поцелуями напрягшийся пресс. Я хватаюсь пальцами за его мягкие волосы и запрокидываю голову, наслаждаясь тем, как он спускается ниже, задев губами головку члена через тонкую ткань брифов. — Охм, Чонгу-к-к-а, — стону я, поглаживая его по голове и чувствуя, как слабеют мои ноги. Младший настроен решительно, поэтому обхватывает широкими ладонями мои ягодицы и, сжимая их буквально вталкивает мой пах себе в лицо, довольно мыча. Святые угодники, я же сейчас кончу прямо в трусы если он не остановится. — Кровать, — умоляю я, хватаясь за его плечи. — Малыш…кровать. Бэмби поднимает голову, глядя на меня большими помутневшими глазами и как по приказу поднимается с колен, попутно стягивая с меня джинсы и нижнее белье. Переступив через одежду, я присаживаюсь на кровать и раздвигаю ноги, глядя на искусство прямо передо мной. Чонгук некоторое время медлит, а затем подхватывает мои ноги, сгибая их в коленях и поворачивает на кровати, чтобы уместиться самому. Я сглатываю вязкую слюну и напрягаюсь всем телом, когда младший начинает покрывать моё бедро поцелуями, поднимаясь всё выше и минуя пах. Какой-то жалкий стон сожаления срывается с моих губ, но меня тут же затыкают влажным поцелуем. Настолько голодным, агрессивным и ненасытным, что мне кажется, что к концу всего процесса на моих губах не останется ни одного живого места. Чонгук слизывает нашу общую слюну с моего подбородка и приподнимает голову, тяжело дыша. Его щёки налились очаровательным румянцем, а волосы спутались до кошмарнейшого беспорядка. — Чимин? — хрипит Чонгук. — Что мне делать? — Что тебе делать? — не понимаю я, немного нахмурившись. — Ну, я ведь должен…должен растянуть тебя? В смысле…как… Растерянный взгляд бегает по моему лицу и мне в сию же секунду хочется успокоить это паникующее чудо. Ладно, Чимин, бери всё под контроль, иначе если вы будете паниковать оба — всё пойдёт по пизде. — Хорошо, иди ко мне, — я тяну руки к плечам Чонгука, и он послушно накрывает меня своим телом, от чего мой член упирается ему в пупок. Святые угодники. Обхватив его кисть, я складываю два пальца, указательный со средним, а затем приоткрываю рот, запуская оба внутрь и облизывая языком. Младший начинает дрожать, пристально наблюдая за тем, как я вылизываю его солоноватые пальцы, стараясь как можно больше оставить на них слюны. Он нетерпеливо толкается бёдрами, и только сейчас я ощущаю, как головка его члена проезжается между моих половинок, упираясь куда-то в копчик. Достав два пальца изо рта, я тянусь его рукой вниз, и он послушно приподнимает бёдра, чтобы освободить место. Влажные и холодные пальцы касаются сжатого колечка мышц, и я несдержанно вою куда-то ему в щёку, надавливая и выгибаясь. — Вот так, только медленно, — прошу я. Младший часто кивает и несильно надавливает, проникая внутрь сразу двумя пальцами, а у меня звёзды перед глазами и холод по позвоночнику от его горячего дыхания прямо мне в ухо. Чонгук начинает покрывать моё лицо поцелуями так жадно, словно пытаясь загладить вину, пока я теряю связь с реальностью. Да, видимо отсутствие секса полгода и недостаток чужого члена — это то, о чем кричит выражение моего лица. — Мхм, молодец, — мычу, когда он добавляет третий палец. — Ты делаешь всё правильно. Мои ладони спускаются ниже, пытаясь дотянуться до его ягодиц, но руки слишком короткие, поэтому я успеваю лишь царапнуть его поясницу и обречённо откинуть голову на подушку. — Чимин, — стонет младший, утыкаясь носом мне в скулу. — Я сейчас кончу. Ты такой узкий. — О боже, — я обхватываю лицо Чонгука и гляжу в его помутневшие глаза. — Войди в меня. Сейчас же! Бэмби слушается, достает три пальца, а затем смачивает слюной свой член, размазывая по стволу. Я наблюдаю за тем, как он обхватывает пальцами мои бёдра и немного раздвигает ноги в стороны, пристраиваясь. Тёплая головка чужого члена несильно толкается внутрь и удивительно легко проскальзывает до самого конца. — Бля-я-ять, — тянет младший, обречённо склонившись надо мной, войдя полностью. Видимо, хорошо я вчера постарался в душе. — Двигайся, — хриплю я, глядя на его измученное от предоргазма лицо. — Мне не больно, малыш. Двигайся быстрее. Младший как побитый щенок, у которого наполняются глаза слезами, вновь опускается всем телом на меня и утыкается носом мне в шею, начав двигаться немного быстрее. Но, поняв, что с такими успехами может кончить слишком быстро — сбавляет обороты. Понятно, что это его первый секс и он со всех сил старается не спустить так быстро, хотя бы потому, чтобы «не ударить в грязь лицом» как чёртов мальчишка. Но я бы понял, потому что сам был таким. Запустив пальцы в волнистые после душа волосы, я мягко поглаживаю их, стараясь успокоить его волнение, которое чувствую всем своим телом. Чонгук вздрагивает и приподнимает голову, глядя мне прямо в глаза. Толчки становятся еще более медленными, а его взгляд буквально плывёт. — Чонгуки-и, — шепчу я, немного сжимая его внутри и мягко целуя в подбородок. — Кончай. И он кончает. Долго, выгибаясь и выстанывая моё имя снова и снова, пока я с наслаждением гляжу на его подрагивающие ресницы и морщинку на лбу. — Прости, — хрипит Бэмби, уронив лицо мне на грудь. — Я не успел выйти. — Всё в порядке, — мои пальцы выпутываются из его волос и опускаются на широкие плечи, медленно поглаживая. — Но тебе придётся продолжить, потому что щеночек не удовлетворён. Чонгук приподнимается на руках, а затем медленно выходит, кусая нижнюю губу. В этот раз я постараюсь полностью настроиться на себя, чтобы Бэмби не пришлось долго мучиться. Но делать этого явно не придётся, потому что…он берёт в рот мой член. Святые угодники! Раздвигая мои ноги шире, он пристраивается, оттопырив свою аппетитную задницу вверх, от чего мне тут же хочется в него войти, но малыш еще совсем не готов к такой боли, даже несмотря на то, что она сменится наслаждением. Я подкладываю подушку себе под голову, чтобы было удобней наблюдать за всем происходящим, но глаза закрываются сами по себе, когда он каждый раз проезжается шершавым языком по всей длине. Длинные пальцы массируют мошонку, в то время, как кончик языка сосредоточен на головке, вальсируя вокруг уретры. Где он, чёрт побери этому учится?! Как только пальцы пропадают из мошонки и один из них надавливает на колечко мышц — я откидываю голову, тихо заскулив. К одному добавляется второй, а затем оба входят полностью, нащупывая свою цель. Я выгибаюсь дугой, как только он цепляет зубами головку и в этот же момент находит заветный комочек внутри. Поняв, что он действует правильно, Чонгук снова и снова проезжается по найденной цели, другой рукой медленно надрачивая мой член. — Чонг-у-ук-а, — стону я. — Сейчас же войди в меня! Он напоследок еще раз проводит языком по стволу, а затем вынимает пальцы и закидывает обе моих ноги себе на плечи, наклоняясь. Иисусе, наконец-то моя растяжка пригодилась. Во второй раз он действует куда увереннее и резко. Из-за накопившейся спермы внутри, член проходит гладко и быстро, парализуя меня очередным толчком по простате. Скрип старенькой кровати и частые вздохи разносятся по маленькой комнате как и тихий скулеж, срывающийся с моих губ. Пот Чонгука скатывается по щеке, от чего я притягиваю его ближе и скольжу губами вслед мокрой дорожки. Где-то на грани оргазма время будто замирает. Я всё еще вижу его лицо, раскрасневшиеся щёки, большие глаза, прозрачные капли на ресницах и искусанные приоткрытые губы. Спутанные волосы, что щекочут мне лоб и горячее дыхание куда-то в скулу. — Бэмби? — хриплю я, рассыпаясь на кусочки. Младший фокусирует на мне взгляд, без какого-либо вопроса клюнув губами в кончик моего носа, и я понимаю, что всё. Когда, если не сейчас? — Я влюблён в тебя. Чонгук снова кончает, сжимая мой член в своей руке, а затем в последний раз проезжается по простате, и я отключаюсь. В прямом смысле. Изливаюсь в чужую руку и теряю связь с реальностью, утопая в нереально глубоких и мягких простынях, слыша какое-то бормотание себе на ухо. В первый раз за долгое время мне не снятся синие шкафчики или душевая в раздевалке. Не снятся чужие грубые руки на талии и собранный чемодан в отражении стекла. Никто не вешает несбыточных обещаний и не оставляет неприятный осадок в груди. Наоборот. Отчего-то становится легче, как дышать, так и существовать. Я пытаюсь нащупать под собой опору, но встречаюсь с чем-то колючим, словно молодая и короткая трава. В воздухе витает запах лаванды, а затем щёку опаляет что-то горячее, зацепив ресницы. — Мгм, — мычу я, приоткрыв потревоженный глаз. Сфокусировав зрение и ощутив, как затекла шея, я медленно проезжаюсь взглядом по оголённому мужскому плечу, шее и останавливаюсь на очаровательном молодом лице. Голова Чонгука лежит на моей руке, пальцы которой застряли в его спутанных волосах, а сам парень уткнулся носом мне в плечо, глядя этими большими глазами прямо в душу. — Проснулся? — бархатный голос разливается по маленькой и затянувшейся во мрак комнате. — Я уснул? — Да. Оставил меня без обнимашек на несколько часов, — почти обиженно шепчет младший, всё так же скрывая пол своего лица за моим плечом. — На несколько? — мои брови ползут вверх. Еще ни разу после оргазма я не отключался. — Угу. Уже одиннадцатый час ночи, — Бэмби шуршит простынями и меняет свое положение, от чего я чувствую, как затекла моя рука. Со стоном я вытягиваю её вдоль тела и ощупываю свой чистый живот. — Пришлось прибирать всё одному. — Прости, — искренне шепчу я, перекатываясь на бок. Ох, моя поясница не была к этому готова. — Больно? Извини, в следующий раз буду аккуратней, — младший накрывает мою ягодицу рукой и заботливо поглаживает. — Даже и не думай, — фыркаю я, пристраиваясь еще ближе, чтобы положить голову на грудь Чонгука. Повисает недолгая тишина, в которой я успеваю поразмыслить о том, что успел ляпнуть во время оргазма, даже не подумав. Не было ли это слишком рано и можно ли забрать слова обратно? Если и да, то зачем? Разве не именно это я чувствую, глядя в большие карие глаза? Разве еще два месяца назад, стоя у своих дверей с Тэхёном на спине не я понял, что крупно влип, глядя на сонное и очаровательное лицо Бэмби, который неловко топтался у порога босыми ногами? — Чонгук, — шепчу я. Действительно, мне бы стоило захлопнуться. Почему же так сильно хочется ему это сказать? Повторять снова и снова? — Мм? — младший приподнимает голову, взглянув в мои щенячьи глаза. Именно так называла мама взгляд, когда мне что-то было надо. А сейчас мне надо было только одно. — Я тоже влюблён в тебя, щеночек. Святые угодники, никакой чёртов оргазм не сравнится с этими словами, от которых вжимаются все внутренности, а сердце стучит так, словно пытается вырваться наружу. Чонгук склоняется к моему лицу, оставив мокрый поцелуй на губах и кончике носа, а затем тихо произносит: — Давай спать, Чимин-и. Завтра у нас тяжёлый день. Да. У нас.

~~~

— Чонгук, перестань. — Неа, — качает головой Бэмби, еще крепче сжимая мою руку у рта. — На нас все смотрят! — мои фальшивые возмущения слишком заметны, поэтому младший лишь улыбается. — Ну, а ты смотри на меня, — пожимает плечами он, в который раз пытаясь согреть мои пальцы. Я закатываю глаза и обречённо прислоняюсь к стене кафе, у которой мы уже лишних тринадцать минут ждём Тэхёна и Хоби. — Не стоило мне соглашаться, — бормочу я на пятнадцатой минуте. — Если бы не твоя нервозность, мы бы тоже опоздали, — подмигивает Чонгук, от чего получает толчок в бок. Притворившись сильно ушибленным, Бэмби сползает по стене, облокачиваясь почему-то на меня, а не на неё. Мои пальцы наконец-то оказываются освобождёнными и только потому, что в плен теперь взята моя талия. Несмотря на мои протесты, он становится позади меня, прижимаясь грудью к лопаткам, и кладёт подбородок мне на голову, помахав кому-то рукой. Спустя несколько секунд я замечаю на той стороне Тэ и Хоби, абсолютно запыхавшихся и встрёпанных настолько, будто пережили землетрясение. — Если Тэ начнёт перегибать палку, просто скажи мне. — Думаешь я не смогу постоять за себя? — бормочет Чонгук, всё еще находясь своей головой на моей. Невольно я вспоминаю случай с Тэмином и его носом, от чего на моих губах появляется улыбка, а где-то внутри зарождается тёплое чувство. Стоять вот так, прижавшись к груди Чонгука, и чувствовать его руки на свой талии, пока мы оба ждём двух опаздывающих парней — предел моего счастья. Правильно говорят, что счастье в мелочах. В том, когда он обнимает меня перед сном или в том, как согревает мои пальцы. Целует кончик моего носа и накручивает волосы на палец. Даже в том повседневном распитии чая на балконе в выходной день, за которым следует громкий разговор с Тэ, этажом выше. Все происходит в нужный момент. Я рад, что встретил Чонгука в этот промежуток жизни, когда так сильно нуждался в любви. Чонгук же встретил меня, когда должен был понять, кто он и получить в ответ на свои первые чувства что-то чистое и искренее. Я надеюсь, мы оба справились.