Его Солнце

Следующий день прошел тихо. Юнги провел аудиенцию, на которой ничего нового кроме жалоб не услышал. Потом был обед, учеба, будние дела, ужин. После него Сокджин отправился в покои и хотел отдохнуть от верховой езды и боях на мечах. Мышцы ужасно ломило и хотелось спать. Но только он лег и расслабился, послышались тихие стуки в дверь. Джин тихо прорычал и встал, желая поскорее расстаться с нежеланным гостем. Он открыл быстро дверь и замер в удивлении. Перед ним была красивая девушка от который сразу повеяло эфирными маслами с елейным запахом. На ней, кроме прозрачного лёгкого платья, которое просвечивало все, не было ничего. Даже обуви. Она была слегка зажатая, совсем чуть-чуть, и смотрела с некоторым интересом и озорством. — Чего тебе? — вздохнул Джин. Он догадался, зачем она пришла, на ум сразу пришли слова отца и Юнги, который сказал что король будет делать «проверку». — Ваше высочество, ваш отец приказал к вам, — немного робко произнесла девушка. Джина начало вести от приятного запаха девушки. — Хорошо, заходи, — он впустил ее, закрыл за ней дверь и успел подумать о том, что если он не выполнит то, что хочет отец, позор обеспечен. «Скорее всего, мне нужно попробовать, и тогда эта больная любовь пройдет» — подумал он, но все так же стоял в нерешительности развернуться. — Ваше высочество? — негромко сказала она, — все в порядке? Он обернулся и сказал: — Я никогда этого не делал, ты мне поможешь, — властно заявил Джин. Девушка только улыбнулась, кивнула и Джин подумал, что она делает это впервые. Но в этом он разубедился сразу же, когда она решительно приблизилась и поцеловала его. Девушка яро обхватывала чужие губы и закинула руки ему за шею. Как профессионал. Поцелуй был мокрым, пошлым и ярким. Она углубила поцелуй, раздвинув его губы своим языком, что сразу же дало реакцию — Джин сначала встал в ступор, а потом обмелел. Она умело водила языком в полости рта Кима, а затем почувствовала руки на своих ягодицах. Девушка улыбнулась в поцелуй, крепче зажала руки на шее и обхватила его торс ногами, что выключило весь здравый смысл Джина и включило инстинкты и желание. Он пошел в сторону кровати и уложил девушку на спину. Он прервал поцелуй и спросил: — Как тебя зовут? — с одышкой. — Анён, Ваше высочество, — пошло улыбнулась она и облизала губы, которые тут же слились в поцелуе с Джином. Запах точно сводил его с ума, придавал уверенности и был причиной лёгкого головокружения. Анён поменяла их местами лёгким движением и сказала: — Это я должна ублажать Его высочество, — на выдохе и с томной улыбкой сказала она. Джин не стал возражать и поддался ласкам. Она устроилась между его ног и поцеловала шею. Анён осторожно, целомудренными поцелуями начала оккупировать кожу, после переходя на влажные, звонкие. Руками попутно расстегивала пуговицы на рубашке, очень медленно изводя Джина, который кусал губы и мял простыню руками. Ее руки дошли до последней пуговицы и гладящим движением от плеч сняли ее. Крепкое тело покрылось мурашками. Джин тихо выдохнул и закрыл глаза, а губы девушки обвили его сосок. Джин часто задышал. Он почувствовал как возбуждение утыкается в ногу девушке, что не укрылось от последней и та одной рукой сжала достоинство Джина. Из него это выбило весь воздух, а девушка снова озорно улыбнулась на реакцию принца и продолжила начатое. Она аккуратно сняла с него всю нижнюю одежду и с блестящими глазами взяла в руки плоть. — Вы скрывали такой большой секрет, Ваше высочество, — игриво отозвалась она и опустилась ближе к возбуждению принца. Джин ничего не ответил, но понял — его ждёт бурная ночь. *** Юнги сидел за столом и ждал начальника охраны. Солнце давно встало, работа кипела во всем замке. По дороге он видел Чимина, который рассерженно отдавал приказы для прислуги и Тэхена, который, как обычно, сидел весь в бумагах. С раннего утра все было как обычно. Вот только Господин Чхве опаздывал, чего впредь не происходило. Он медленно начал вскипать. Почему его заставляют ждать? Мысли невольно устремились к брату. Как он провел ночь? Он знал, что Джин был с девушкой, которую послал отец. Более того, он сам помогал выбирать ему подходящую и ориентировался и на вкусы Джина. Юнги сам любил позабавиться с ними иногда, но времени катастрофически не хватало. Даже при том, что Тэ берет треть его работы. Дверь открылась и в кабинет зашёл отец, его советник и шесть человек в доспехах. — Привет, Юнги, — издевательски спокойно проговорил он. — Привет, — немного нахмурился принц. — Чхве убили, — тут же выложил отец. На лице Мина появилось непонимание и замешательство. Теперь он понял скрытую ярость отца. — Кто? — На нас напал Чон, — презрительно отозвался король и глухо зарычал. — Какой именно? — Юнги начал сам понемногу раздражаться от наглости других государств. — Младший. Юнги удивился. Слишком неожиданно. Не так должен был начаться день. Этот малолетний придурок только стал королем, а уже позволяет себе нападать на чужие государства? Да какие чужие? На государство Мин, одно из самых богатых и могущественных! Возмущению Юнги не было предела. Они расселись за переговорный стол. Отец был зол невероятно, охрана напугана. Юнги терял самообладание, потому что младший Чон давно раздражал его душу. Будучи принцем, на балах или собраниях всегда вел себя неучтиво с другими хёнами, был невероятно самоуверенным и наглым. «Сопляк» — зло подумал Юнги. — Как это было? — холодно спросил он, обратившись к охранникам. — Мы патрулировали южную границу, как раз ту, что с Чоном. Это была простая проверка границ, как каждый день, — начал какой-то бородач, у которого на лбу была рана с засохшей кровью, — но вдали мы увидели всадников и отвлеклись на них. Я предложил Чхве продолжать путь, но он сказал подождать, потому что на патрульный отряд было не похоже, их было около двадцати пяти, — он замолчал, но потом его перебил другой. — Да, мы все почувствовали неладное и решили подождать их на месте, — из всех дозорных этот был самый помятый: лицо в грязи и крови, но голос стальной, — когда они все подошли к нам, Чхве спросил у них, что не так, куда держат путь. Всадники сначала сказали что все в порядке и они едут к королю Мину на встречу. Чхве им не поверил, потому что, естественно, нас бы предупредили об отряде в двадцать пять человек. Мы посмеялись и оглянулись друг на друга, но в одно мгновение с этим человек семь бросились на Чхве. А остальные на нас. Они сражались хуже, но превзошли числом, поэтому они победили, — зло процедил он, — после того как они смогли завалить Чхве, они бросились обратно на свою территорию. — Те, кто смогли убежать, бросили троих своих воинов с нами, а когда те увидели это, пришли в шок и сразу сдались. Молили всё о пощаде, идиоты, — третий мужик презрительно скривился и ударил кулаком по столу. — Мы не по зубам этому малолетнему придурку, — Юнги старался не терять спокойствия, — Отец? Что ты думаешь? Отец ссутулился на стуле, и глянул на Чахена. Глаза его сузились, руки напряжены. Он тихо и зло сказал: — Я думаю, войны не избежать. Юнги понимал все сам. Но слишком страшно, слишком опасно, слишком сумбурно. А самое ужасное, это то, что это может привести к неизгладимым последствиям. Он боится за страну, за отца и Джинни. И если он потеряет своего малыша из-за войны, он вряд ли простит это себе. Поэтому он пообещал себе не проигрывать бой. *** На обеде отец объявил о войне Тэхену, Чимину и Джину. Сказать, что это привело их глубочайший шок — ничего не сказать. Но сюрпризы на этом не закончились. — Я поведу армию, — сказал Король Мин с абсолютно спокойным лицом, предвидя реакцию присутствующих. Все взгляды устремились к нему. — Что, прости? — впервые за все время Чахен позволил себе повысить голос. Он был небольшого роста, но имел широкие плечи, которые сейчас вздымались от частого дыхания, — Субин, ты в своём уме?! — Это мое решение, и оно не обсуждается, — отрезал все вопросы король, даже несмотря на него. Чахен с ненавистью взглянул на своего короля, но более ничего не сказал. Юнги сидел и думал о том, что сейчас, возможно, совершает самую большую ошибку в жизни. — Если идёшь ты, иду и я, — ровно заявил Юнги, хотя внутри выворачивало живот и голова шла кругом. Король нахмурился молчал минуту, но кивнул головой. Джин был в настоящем шоке и ужасе от происходящего. Он потерял дар речи и не мог даже пошевелиться. Казалось, это просто глупая шутка, сейчас Юнги по-доброму улыбнется ему, а Чимин рассмеётся на весь зал. Но никто этого не делал. Джин в отчаянии смотрел на всех за столом и пытался найти хоть крупицу здравого смысла. На лице было замешательство, в душе страх, в мыслях картины смерти брата. Он проглотил ком в горле. — Юнги, нет! — прохрипел тихо Джин, но потом повторил судорожно — Нет, Юнги! — Я не могу оставить отца одного, — возразил он и выглянул на Джина с сожалением. На глазах Джина начали выступать слезы. — Ты, — голос задрожал и сорвался, Джин пытался подавить истерику, — идиот! Он вышел из-за стола и стремительно удалился из зала. — У меня…пропал аппетит, прошу прощения, Ваше высочество, — сказал Чимин поклонился, и пошел за Джином. Напряжённый обед проходил без лишних слов. Тэхен хмурился, Чахен мрачнел с каждой минутой все больше, Юнги был опустошен, а король надел маску равнодушия и ел как ни в чем ни бывало. Еда казалась Юнги пресной, вино слишком горьким, атмосфера душила тяжестью. Все разошлись молча. Каждый думал об абсурдности ситуации. Каковы шансы короля остаться в живых и кто его надоумил на это сумасшествие? Никто не понимал совсем. *** Чимин сидел на кровати с Джином, который уткнулся в плечо другу и тихо плакал. Он чувствовал себя ужасно, ведь сам факт того, что Юнги будет подвергать себя опасности, выносил ему мозги, рвал душу и разбивал сердце. Они пьют вино уже час, и, нужно заметить, оно не помогло успокоиться и усмирить пыл, как предполагал Пак, а наоборот, оно раздразнило чувства обоих и сподвигло на необдуманные слова и решения. — Он меня не любит и не ценит. Я ему не нужен, — слегка заплетающимся язык и затуманенный разум не давал говорить целостно. — Все они такие, Джинни, ты не нужен брату, я не нужен Тэхену… — Чимин говорил в той же манере. Вообще алкоголь делал из Чимина человека, который может согласиться на все, — как бездомные коты… Он взял с тумбы бокал и отпил. — Знаешь что ОН сказал мне? — продолжил тот. — Что? — сказал он приглушённо в плечо старшего. — Что наш поцелуй — ужасная ошибка! — на последних двух словах он сделал акцент и его голос стал высоким. Джин на это только усмехнулся. — Я знал, что мы с тобой родственные души, и никому не нужные, — горько произнес он и сжал плечо Чимина. — Мы есть у друг друга, а значит мы должны быть вместе всегда! — Пак судорожно вдохнул и тоже чуть не плакал. — Чимми, ты знаешь, что ты лучшее, что у меня есть? — Джин перешёл на шепот. — Джинни, ты тоже. Я не знаю никого лучше тебя, — согласился друг. — Почему я не влюбился в тебя? — на этих словах он крепче обнял друга, — Ты намного лучше, чем безэмоциональный и бессердечный тиран, терзающий мое сердце на протяжении года, который отправляется на глупую войну, и оставляет меня с моей любовью наедине, — шепот перешёл на истерику. — Ну, Джинни, любимый мой, не думай о нем. Подумай о чем-то хоро… — Чимин, поцелуй меня. Обоим показалось что им послышалось. Джин не успел подумать прежде чем сказать, Чимин, наивная душа, прижался своими губами, пухлыми и мягкими к щеке Джина, а после чмокнули и вторую. — Нет, ты меня не понял, — Джин решил, что он нуждается именно в этом, и сам поцеловал Чимина. Чимин напрягся, но через секунду поддался решительности друга. Разум затуманен, тело не слушалось, голова отключена, они целовались долго, не замечая счета времени, пока Джин не встал и не запер дверь на ключ. — Джинни, ты думаешь правильно это все? — отголоски разума были в Чимине, но он сидел с лёгким румянцем на щеках, улыбаясь во весь рот. — Давай поможем друг другу забыть горе, — уверенность в своем решении просто заполняла все нутро Джина. Ему казалось это очень разумной мыслью. Ведь и правда, их влюбленность не взаимна, они друзья, а значит должны помогать друг другу. Джин сел обратно и друг повалил его на кровать. Он снова поцеловал его в губы и завел руки за голову. Ким обвил ногами его талию и потерялся во времени и пространстве, потому что в голове образ не Чимина, а Юнги, который так властно его целует и держит руки за головой. Джин возбудился сразу после этой мысли и промычал в поцелуй, чтобы Чимин понял его знак. Тот улыбнулся. — Ты такой нетерпеливый, — сказал он тихо, в поцелуй и Джин рассмеялся. — Мы должны все сделать тихо, ты знаешь? — спросил Чимин, полностью поддавшийся идее Джина. — Я постараюсь, — тихо хохотнул Джин и закрыл глаза, а в Чимине вдруг проснулась капля трезвости. — Джинни, ты точно в этом уверен? Мы ведь будем помнить об этом всю жизнь. Джин задумался на секунду и ответил: — Если ты не хочешь… — Я очень хочу, но вдруг ты… — Тогда действуй, — перебил Джин, не желая слушать продолжение фразы. Чимин резко обхватил губами шею около ключиц, и начал яро ее всасывать, от чего Джин пискнул, но закрыл рот рукой. Алкоголь обостряет чувства. Дорожкой поцелуев он дошел до конечного места и гладящим движением провел рукой по возбуждению Джина через черные брюки. Вернувшись губами к другу, он не прервал движения, а даже наоборот, стал интенсивнее двигать рукой, отчего по комнате раздавались тихие мычания в руку. Чимин зацепил штаны пальцами и снял всю одежду, вместе с той, которая перекрывала все секреты младшего. Он не медлил. Взял плоть рукой, и размазал смазку по всей длине. Поудобнее устроился между ног Джина, который затаил дыхание в ожидании, и просунул одну руку под спину. Он провел языком от начала органа и до самого кончика, после чего взял в рот половину, туго обхватив губами. Джин протяжно и звонко простонал. Чимин помогал себе второй рукой, и качал головой вверх-вниз, пока Джин не оттолкнул его и не кончил на постель со сдержанным стоном. — Ты так быс… — пьяно улыбнулся Чимин, но не успел опомниться, как лежал на кровати, пока младший снимал его штаны. Пак откинулся на кровать и дождался пока Джин его разденет. — Хён, я никогда этого не делал, так что прости. Джин практически никогда не назвал его хёном, потому что разница всего месяц, и Джин вел себя разумнее и рациональнее, чем Чимин. Поэтому Чимин умилился этому, но сказал с той же улыбкой: — Я тоже. Джин под пьяной пеленой не придал словам никакого значения и принялся сначала целовать торс, а потом поднялся выше и прикусил сосок, как та девушка, после чего послышался лёгкий стон. — Где ты такому…— начал Чимин, но не договорил, потому что младший погрузил плоть в рот и осторожно двигал головой, пока его друг открыл рот в немом стоне. Его губы обвивали возбуждение Пака, пока тот думал о других губах в форме сердца, мягкие, некогда целовавшие самого Чимина… Через пару минут он почувствовал что подходит к концу. Он принял сидячее положение мягко отстранил  Джина, но тот резко прижал одной рукой и принялся дрочить другу интенсивнее. Чимин опешил от этого и кончил другу прямо в рот. Джин проглотил все до последней капли. Чимин потянулся за поцелуем и почувствовал свой собственный вкус на чужом языке. Джин его толкнул. — Я же только что… — Я тоже, — перебил Пак и продолжил мягко целовать друга. — Я уже почти не пьян, — отстранился Джин. — Я тоже, — прошептал в ответ Чимин и откинулся на спину. Они пролежали в обнимку каждый думая о своём. И да, возможно они делают грубейшую ошибку, за которую поплатятся после статусом или отношениями с родными, но они нуждались в этом, им была нужна эта имитация любви, которую они не могут получить из-за собственной трусости или по любым другим причинам. Они видели друг в друге спасательный круг и таблетку, руку помощи, которую могут протянуть лишь друг другу и никому больше. Лишь они вдвоем знали тайны и терзания друг друга. Они знали, что после этого может быть что угодно, но не придавали этому большого значения. Алкоголь все ещё был в организме и сглаживал ситуацию в головах, но ясность и понимание ситуации вернулись. И оба понимали зачем это было нужно. *** Юнги так и не пришел к Сокджину тем днём. Он хотел зайти к нему после обеда, но не смог заставить себя это сделать. Он хотел поговорить с ним за ужином, но тот не пришел на него, через Чимина передав, что он не может присутствовать. Юнги сразу спросил Пака о Сокджине, но тот ответил только то, что он зол и не хочет его видеть. На вопрос о том, не говорил ли он ещё чего-нибудь, Пак отрицательно покачал головой, со словами: «Очень молчалив сейчас». Мин не знал почему, но отношения с этим другом Джина у него не завязались. Что-то Юнги чувствовал такое, что не давало хорошо относится к Паку. Не хотелось видеть их рядом, но что он может сказать? Юнги грызла совесть, но что делать? Бросить отца ради того, чтобы Сокджин на него не дулся? Он не мог так, как и не мог не чувствовать вину перед братом. Он обязательно с ним поговорит. Но позже. На собрании с военноначальником они выработали план наступления. И, хоть у королевства Мин, по примерным подсчётам, одна из самых многочисленных армий, решили брать только часть от нее, чтобы в случае опасности, вторая могла помочь и ввести противника в заблуждение. Решили взять осадой. Военноначальник раздавал команды разным группам и рассказывал их задачи. Юнги хоть и понимал, что Чон Чонгук хитрый подонок и сопляк, но списывать со счетов не торопился. У таких как он, самоуверенности выше крыши, и ее может хватить для победы, если думать что Чон — простачок. Его отец был таким же подлецом, но того хватало лишь на государства слабее, чем его. Так исчезло государство Ли и Ким около десяти лет назад. Юнги сразу подумал о том, что ведь отец Чонгука и стал причиной смерти родителей Джина. Но не злился, потому что не сложись так судьба, он бы сейчас знал Ким Сокджина как просто принца из другого королевства. Или и не знал вовсе, если бы тот не спасся. Юнги любил Джина безумно. — Мы выдвигаемся завтра на рассвете, тогда можно будет заставить их неготовыми к сражению. Первая группа, — объявил он, — вы пойдете вот здесь, — он показал на больших размеров карту, которая покрывала весь стол, — вы будете основными, Ким Очан возглавит вас, — он замолчал, но вскоре вновь продолжил, — вторая группа пойдет немного правее, которую возглавит Ким Кхаён, — он указал на черноволосого рослого мужчину, — чтобы сбить с толку армию Чон, будет и третья группа, которую возглавит Мин Субин, ваш король. Я, Мин Юнги и ещё пара солдат, будем сидеть поодаль. По моим предположениям, если все пойдет по плану, то шансы на победу высоки и может хватить двух отрядов для сражения с Чоном. Юнги понимал что план простой. Недостаточно просто иметь дополнительный отряд. Он должен придумать второй план до выхода. Нужно поговорить с Тэ. — Завтра с рассветом, семь тысяч воинов отправятся на бой с армией Чонов, — начал воодушевительную речь Господин О. Эта страна меньше, и имеет равнинный рельеф, так что нас будет видно за несколько километров… Его перебила резко открывшаяся дверь. Тэхен пулей влетел в комнату и посмотрел на присутствующих. Глаза были расширены и наполнены скрытым страхом. — Ваше Величество, разрешите доложить! — Что случилось, Тэхен? — Мин заволновался. Что могло произойти? — Час назад деревню Лин, что на южной границе, сжёг отряд королевства Чон. Один из дозорных деревни остался в живых и приехал сюда. Полуживой. — Ты отправил его к лекарю? — взволнованно спросил Мин. — Я отвёл его к лекарю, — быстро поправил Тэхен, — Господин Ким Чахен сейчас с ним. Такого поворота событий точно не ждал никто. Юнги срочно должен придумать план. *** Джин был в своей комнате и обдумывал то, что произошло сегодня. Он пил до сих пор, и поэтому рассудок не вернулся полностью для него. Вино наводило его на разные мысли. От сбежать из замка навсегда, до кинуться в объятия Юнги и признаться в любви. Но ничего из этого он сделать не может. Боится. Боится сделать неправильное решение. Боится, что совесть будет его мучать, казни он кого-либо. Боится остаться один в замке. Боится признаться Юнги в любви. Но больше всего он боится потерять его. Никогда не увидеть. Он стал для него слишком близким и родным за эти годы. Чимин и Юнги — все что у него есть. Потеряй он одного из них — третьей утраты он просто не выдержит. То, что они с Чимином сделали, останется между ними. И то, что они оба понимали на что идут и зачем им это нужно, просто прекрасно, потому что он не хотел, чтобы проснувшись утром, они с ужасом взглянули друг на друга и перестали разговаривать из-за наступившей смущенности и неловкости. Перед ужином Чимин отошёл в свои покои вымыться и переодеться, оставив Джина в одиночестве. Он до сих пор сидел на грязной и развороченной кровати, потягивая вино из бокала. Мрачность и уныние накрыло его с головой, он полностью погрузился в омут печали. В дверь постучали. Джин расширил глаза в ужасе и быстро снял грязное одеяло с кровати и засунул его под нее. Открыв дверь, он узнал Тэхена, который, увидев состояние принца, в удивлении поднял брови. — Джин? Ты пьян? — немного неверяще спросил он и сощурился. Не зная как реагировать на то, что это не Юнги, он решил сказать как есть. — Привет, Тэхён, да. — Я могу пройти? — вздохнул старший. — Да, — без проблем впустил его Ким. Джин пропустил Тэхена в комнату. Они сели за стол и молчали минуту. — Мне нужно поговорить с тобой, — собрался с мыслями Тэхен. — Я уже понял, — Джин по сих пор не понимал, как относится к этому, и, в добавок ко всему, разум не вернулся к нему полностью. — Завтра отряд выдвигается на рассвете, и мы с тобой останемся вдвоем, — он замолчал, формулируя следующую мысль, — прости, что я не совсем осведомлен, но тебя ведь обучали… править? — осторожно уточнил он. — Немного, Юнги в основном. Меня обучали только основным наукам, бою, и езде. — Ну, я тебе помогу во всем, просто я пришел тебя проведать, потому что… — Потому что Юнги боится? — продолжил за него младший Ким. Тэхен опешил, а после снова прищурился. — Нет, я хотел сказать, я тоже был в большом шоке и волновался за тебя. Но просто понимаю, что Юнги не может бросить отца одного, — и с укором посмотрел на Джина и того тут же настиг укол вины. Почему он не подумал об этом раньше? — В общем, завтра ты вступаешь на временное правление, а я буду твоим помощником. Я советую тебе наступить на гордость и зайти к Юнги, потому что я сейчас разговаривал с ним, и он винит себя за своё решение. Джин вздохнул горько и сказал: — Хорошо. — Отлично! — Улыбнулся Тэ, — Юн сказал мне, что ты прекрасно справишься, и да, — он сделал небольшую паузу, — называй меня просто Тэ. Договорились? — Да, — слегка улыбнулся Джин. Тэ попрощался, пожелал спокойной ночи и ушел. Как только он вышел, Джин тут же кинулся к шкафу и переоделся. Он быстро поправил волосы и вышел из комнаты. Двое охранников, что отправились следом за ним, удивились состоянию принца, но ничего не сказали. Уже на подходе к комнате Юнги он остановился и перевел дух. Слезы подкатывали к глазам, но он старался их держать. Он постучал. Дыхание сбилось, к голове каша. Сейчас, когда он обрёл маленький сексуальный опыт, он вдруг понял, что любить пол — это глупо. Любить и испытывать влечение к человеку потому что это девушка с длинными волосами или парень с широкими плечами — бессмысленно, так же как и осуждать за это людей, потому что Джин любил Юнги не за половые признаки. Он любил его потому что он — Мин Юнги, единственный на свете и неповторимый, с большим терпением и маленьким ростом, красивой улыбкой и немного кривым почерком, целеустремлённый, упрямый и не умеющий утешать. Джин любит в Юнги каждую маленькую и большую черту характера и внешности. Жаль, что чтобы понять это ему пришлось прожить целый год, и увидеть как Юнги готовится уйти на войну. Дверь отворилась. — Джинни? — Юн удивлённо взглянул на него. — Юнгичи! — младший со слезами на глазах обнял его прямо на пороге. Мин обнял его в ответ, сделал шаг назад и закрыл дверь. — Я рад, что ты пришел, — Джин по голосу слышал — Юнги улыбается. — Я не мог не прийти, — сказал Джин в плечо Юнги. Они простояли так минуту. Джин стоял на распутье. Он не знал стоит ли говорить о своих чувствах. С одной стороны — а если он больше никогда не увидит его? Если это последний их разговор? Будет ли шанс рассказать ему об этом позже? С другой — нужно ли обременять его, когда он готовится к бою? А если он не примет эту любовь? Вдруг он будет винить себя за раненное сердце и эти мысли будут мешать для победы? Джин не знал, что ему делать. — Джинни, — тихим шепотом проговорил Мин. — Юнгичи, — нежно отозвался младший. — Я вернусь, — настоял Мин, будто читая мысли Юнги. Это подействовало на Кима как отправная точка и слезы полились из глаз больше. — Прости, прости меня, я не должен плакать, — он проглотил ком слез, — как мне править страной, если я не могу даже справиться с чертовыми эмоциями?! — Джин, успокойся, — он отстранил его от себя держа за плечи и посмотрел снизу вверх, — скажи мне, кто ты такой? — нежно спросил он. — Ким СокДжин… — еле слышно ответил он. — Из какой ты семьи? — Из семьи Мин, — судорожно выдохнул принц. — Нет, — мягко возразил Юнги. Джин вопросительно взглянул на него. Они приговаривали это тысячу раз, но сейчас он что-то изменил. — Из семьи Ким? — спросил Джин. — Тоже нет, — сказал Юнги и улыбнулся, — ты из семьи Мин и Ким. Ты стал Ким Сокджином, потому что сначала жил в семье Ким, а после вырос в семье Мин. Ты был бы совершенно другим, не привези тебя моя мама сюда. Ты это понимаешь? Джин воодушевился и поспешно закивал. — Да, понимаю, — он не разрывал зрительный контакт. — Я оставляю всю страну на тебя потому что ты мой друг и брат. Я тебе доверил бы свою жизнь. Ты это понимаешь? — Да, понимаю. — Я брошу все силы на возвращение, и даже если во мне будет сила на один вздох, я вернусь сюда. В теле или без него. Я буду тут всегда. Понимаешь? Джин удержал слезы и гордо посмотрел на брата, потому что слова брата о том, что он доверил бы ему свою жизнь, подействовали на него прекрасно. — А я буду ждать. — Я знаю, — Юнги облегчённо улыбнулся. Брат понял его посыл. Он прижал его к себе снова. Джин решил, что Юнги не нужно ничего говорить. Он не хочет мешать ему этим сейчас. У Юнги ясный рассудок. Он будет идти к нему в любом случае. А Джин в любом случае будет ждать. *** Утро встретило Чимина с головной болью. Она била по мозгам и разрезала голову. Он с усилием невероятной воли открыл глаза и посмотрел в окно. Рассвет ещё не настал. Ещё примерно два часа до него. Он встал с кровати и на него навалились события вчерашнего дня. Когда он вспомнил «пьяную выходку» с Джином, то он даже улыбнулся, потому что ему стало легче. Легче нести на себе этот тяжкий груз. Он взглянул на тумбу. На ней была заботливо поставлен им же самим стакан с водой. Он улыбнулся своей «смекалке» и с жадностью выпил все до дна. Чимин почистил зубы у небольшого таза с водой, умылся и надел чёрно-белый костюм. Выйдя из комнаты, он запер ее, и направился в комнату прислуги. Его голова болела нещадно. Но, несмотря на это, он раздал указания, приказал подготовить лошадей, и принести дополнительные сёдла. Затем отдал указание передать на кухню приготовить для воинов еду. Потратив на свою работу около часа, он, отдав ещё пару распоряжений о воде, одежде и так далее, направился к Джину. Он хотел разбудить его. Но, войдя к нему, он понял — Джин даже не ложился, чему Чимин удивился не сильно. Шутка ли, лечь спать когда твоя любовь уходит на войну? — Джин, может ты поешь? — взволнованно спросил Чимин, он сел рядом с младшим на кровать. Он знал что за ночь Джин вряд ли что-то ел. — Нет, Чим, мне сейчас и кусок в горло не полезет. Спасибо, что заботишься обо мне, — нежно проговорил он. — Перестань, я делаю это потому что люблю тебя, — засмеялся Чимин, — ты уже ходил к Юнги? — Нет, он, наверное слишком занят. Он ведь не просто солдат. — Не хочешь подождать их со мной? До их выхода осталось меньше часа. Или ты хочешь побыть в одиночестве? — Нет, идём, я должен подождать пока Юнги освободится. Я должен с ним поговорить перед уходом. *** Джин, несмотря на слова Юнги, думал о том, что больше никогда не увидит брата. Мысль, что он больше не сможет взглянуть на него, когда тот приказывает кого-то казнить, как он ест или пьет вино, как прощается с Джином, как идёт, как он злится и смеётся, даже как он молчит, удручала его невероятно. Джин любил Юнги от пальцев до мозга костей. Он понимал, что возможно это ненормально, это мания или зависимость, но ему было глубоко плевать на это. Зайдя в зал, в середине он увидел пятерых человек. Это был король, Ким Чахен, Юнги, Тэхен и Господин О. Чимин и Джин подошли к ним и первый услужливо поинтересовался: — Господа, — он сделал неглубокий поклон, и дождался когда они перестанут говорить, — прошу прощения за перебитый разговор, но я должен спросить у вас, все ли было хорошо с лошадьми, едой, водой? Что-то ещё для вас нужно? — он с внимательной заботой наблюдал за любыми изменениями в лице короля. — Нет, Чимин, все отлично, — улыбнулся король, — молодец, хорошая работа. Чимин от похвалы улыбнулся, он больше ничего не сказал. — Юнги, давай поговорим! — быстро выпалил Джин от волнения. — Джинни, у нас есть целых десять минут, — грустно улыбнулся Мин. — Пойдем в другое место, — он схватил его за руку и потащил по ближайшему коридору. Завернув за угол он вздохнул и замолчал. Он обдумывал правильные слова и через полминуты он взглянул в его карие глаза. Такие маленькие и хитрые, словно вечный прищур, читающий тебя насквозь и доводящий до мурашек. Губы, бледно-розовые, до невозможности желанные и блестящие, от вечного облизывания. — Прости что задерживаю, я просто хотел сказать что люблю тебя и вот, — он снял с себя кулон-солнце и повешал на шею Юнги. — Это же твой талисман, Джин. Как ты без него? — серьезно спросил Юнги. — Удача понадобится тебе сильнее. Я хочу чтобы ты носил его, — уголки губ слегка потянулись вверх. Юнги тепло улыбнулся. — Я приеду, и отдам тебе его снова. Джин не выдержал и снова обнял Юнги. — Я не буду плакать, обещаю. Я выдержу все. — Я тебе верю, — по коже Мина пробежались мурашки. Джин отстранился от брата и начал покрывать его щёки маленькими поцелуями и когда ставил последний, задержал его дольше, чем следовало. Он застыл губами на его щеке с закрытыми глазами, а после прижал его лоб к своему. — Юнги! Мы выходим, — послышалось из коридора, на что Юн обернулся. Он принял прежнее положение и положил руки на его плечи и сказал: — Мне пора, Джин, увидимся с тобой обязательно, — они продолжительно смотрели друг на друга, а потом Юнги улыбнулся, какой-то странной улыбкой и ушел. Джин простоял там ещё минуты две. Он до сих пор не верил. — Увидимся, — пролепетал он.