Странный

Гэвин говорит себе стоп. Вот только остановиться почему-то не так просто. Коннор рядом с ним весь такой из себя охуенный, что дыхание сводит, что сразу не понимаешь, во что ты вляпался. Милый мальчик с зычной фамилией Андерсон, сын лейтенанта, ходит за ним по пятам, смотрит заинтересованно, что это, первоначально, по-настоящему льстит и чешет за ушком самолюбию. Пока странное поведение не начинает отпугивать. Коннор для Гэвина странный. Гэвин для Коннора целый объект для изучения, самая настоящая лабораторная крыса в своей естественной среде обитания. — Я люблю собак, — Рид готов поклясться, что у Андерсона на лице глупое подобие улыбки. Он перекатывает между пальцами монетку, на собеседника и вовсе не смотрит. Сосредоточиться на двух вещах, видимо, просто невозможно. — А какие животные нравятся тебе? — Кошки. Это выходит сухо. У Гэвина в горле пересыхает в мгновение. — Да, тебе подходит, — Риду чудится, что голос Коннора на секунду перестает быть таким раздражающе монотонным. — Я читал, что любимое животное человека указывает на определенные черты характера. С Коннором говорить просто невозможно. Коннор впитывает в себя все, как губка. Коннор за месяц общения может с уверенностью ответить, что Гэвин будет делать на выходных, даже если сам Гэвин в этом не уверен. Ответить с точностью в восемьдесят процентов, потому что чертово «полагаясь на Вашу личность, детектив Рид, я думаю, что вы поступите именно так» никогда не ошибается. Коннор за какой-то месяц общения знает, какие фильмы Гэвин любит, что дома у него есть несколько кошек, и что, когда он врет, он запускает левую руку в карман. Что пьет Гэвин кофе с одной ложечкой сахара, что иногда теряет ключи от дома и спит на диване в участке, прикрываясь сверхурочными. Что- к черту. Коннор знает о нем столько, сколько не знали бывшие. Но Коннор не его парень, даже не его лучший друг. Коннора и гением назвать сложно. синдром Аспергера у Коннора в медицинской карточке для Гэвина звучит хуже, чем приговор.