Горячее сердце Пакваджи

      Наконец наступило всеми долгожданное лето, точнее, оно конечно было долгожданным, но слишком волнительным. Погода будто издевалась, заставляя студентов хотеть лениться, а совсем не учиться и тем более, сдавать экзамены. Зеленые солнечные лужайки в окрестностях замка, как и небольшой пляж у Черного озера, просто манили к себе, заставляя самых слабых духом сдаться и "отложить все на завтра".       Больше всего конечно страдали пятикурсники и семикурсники. С начала июня профессора перестали задавать домашнее задание, что должно было вроде как облегчить жизнь студентам, но что-то совсем не облегчало.       Все занятия стали проходить в стиле подготовки к экзаменам и повторения самых важных по мнению учителей разделов, отчего становилось вдвойне тревожно. А когда преподаватели стали напоминать студентам о правилах поведения на самих экзаменах, то трясучка лишь усилилась. И все это вроде было известно всем ученикам, но каждый профессор раз за разом считал нужным напомнить, что на все экзаменационные принадлежности будут наложены исключительно жесткие Антиобманные заклятия, а напоминалки, самоотвечающие перья и всеразличные виды шпаргалок строго запрещены. Это настолько нервировало, что заставило Чондэ допустить промах, за который он заработал штрафные баллы. - Вот! А мне так хотелось воспользоваться чем-нибудь эдаким! Вы меня расстраиваете! - вырвалось нервозно у альфы в самый разгар урока по Защите от Темных искусств, заставляя профессора Мирриада в шоке уставиться на студента своего факультета.       Конечно, Ким Чондэ не собирался ничем таким пользоваться, но его так задолбали эти предупреждения, что он просто не смог сдержать в себе сарказм. Его декан этот сарказм не оценил.       Также похоже все студенты пристрастились к употреблению умиротворяющего бальзама, отчего во время приема пищи в Большом зале висела гнетущая тишина, прерываемая лишь звяканьем столовых приборов и шорохом страниц учебников.       Выпускники и вовсе не общались друг с другом, лишь если только по учебе. Стало, видимо, очень популярным садиться вместе с другом и просто молчать, стеклянным взглядом буравя пустоту. Многие заставляли своих товарищей устраивать проверки знаний, после которых становилось лишь хуже обоим и появлялось ощущение, что они совсем нихрена ничего не знают.       Бэкхен и Чанель уже несколько раз наблюдали подобное в гостиной Гриффиндора. Все это заканчивалось тем, что один из студентов начинал реветь, при этом было совсем не важно, альфа это или омега. Второй начинал в этот момент лихорадочно листать книжку, также глотая слезы, а затем они оба выпивали по стакашке умиротворяющего бальзама, вновь возвращаясь к своим брошенным учебникам и конспектам, но уже молча.       Майлз тоже стал странно себя вести, во время еды он безостановочно бормотал заклинания. От этого Бэкхену становилось весьма жутко, потому что нескончаемый монотонный бубнеж без пауз был похож на какое-то чудовищно страшное проклятие. - Он же вроде говорил, что омеги не должны быть умными, главное, чтобы были красивыми, - задумчиво пробормотал Сэхун, окидывая взглядом всегда эффектного Забини, видя перед собой лохматое и дерганное нечто с мешками под глазами и трясущимися руками. - Ты, я вижу, полностью спокоен! - альфа обратился к Бэкхену, который и вправду относительно других омег-выпускников выглядел посвежевшим, да еще и набравшим вес. - Приоритеты и гормоны! - фыркнул не особо громко в ответ Бэк, поднимая палец вверх, - а еще здоровый сон в объятиях истинного. - Что?! Сон? - Забини стеклянными глазами посмотрел на своего друга, уронив при этом вилку. - Ингредиенты усыпляющего зелья это: валериана, лаванда, слизь флоббер-червя (1) и стандартный ингредиент! Все это нужно... - Майлз, все хорошо! - остановил нервное бормотание друга Бэкхен, стараясь не рассмеяться. - Может, тебе отдохнуть денек от подготовки? - Не-не-не! Я полон сил! Ты же видишь! - Забини зачем-то схватил хрустящую соломку, начиная ею помешивать свой чай. - Он же вроде хотел сидеть дома и быть содержанцем своего богатенького мужа! - Сэхун еще раз оглядел омегу. - Офигеть, что ЖАБА с людьми делает!       Бэкхен на это лишь улыбнулся, пытаясь отогнать и свою нервозность. До первого экзамена оставалось совсем ничего, а точнее, всего пара дней. Экзаменаторы уже приехали в школу. Этот приезд ввел студентов в некий ужас неизбежного, заставляя смотреть на сотрудников Министерства Магии как на палачей.       Хотелось сбросить напряжение, которое несмотря на все попытки, с каждым днем ощущалось лишь сильнее. Бэк старался внешним видом не показывать, насколько его тоже тревожат ЖАБА, потому что совсем не хотелось, чтобы Чанель переживал за его здоровье.       Чанель, кстати, переносил все это помешательство вполне спокойно. Он, конечно, тоже каждый день обкладывался книжками и конспектами своего омеги, отчего Чонин терялся в догадках, нахрена его друг так парится, ведь их будущее уже решено и совсем не связано с их академической успеваемостью. Пак совсем немного переживал перед ЖАБА, готовый принять любой возможный расклад, но все же он втайне желал доказать папе Бэкхена, что не является самым разгильдяистым разгильдяем в школе, а еще хотелось, чтобы истинный им гордился.       Умиротворяющий бальзам конечно же альфа не пил, как и усыпляющее зелье, но все равно спал по ночам как убитый, а вот Бэкхен иногда вроде был бы и не против глотнуть и того и другого, но было нельзя. Вот ночь перед первым экзаменом была как раз из того числа, когда слизеринцу хотелось выпить целый пузырек умиротворяющего бальзама, запивая его усыпляющим зельем.       Чанель проснулся среди ночи от болезненного укуса за хрящ уха и горячего шепота. - Если ты, блять, и сейчас не проснешься, то я тебе не только ухо откушу, - угроза прозвучала весьма действенно, заставляя Чанеля откинуть весьма приятный сон, понимая, что он и так слишком много вообще-то пропустил.       Бэкхен был возбужденным, Бэкхен был на нем, а он был уже в Бэкхене. - Капец тебе приспичило... - выдохнул гриффиндорец, проводя ладонями по чужим ягодицам, сминая нежную кожу, уже осознанно толкаясь в родное тело.       Горячее дыхание сбилось, вместо него к шее альфы прижались губы, скользя к ключицам. Каждый толчок сопровождался тихим сдавленным стоном, Бэк привычно подрагивал, прижимаясь к истинному. В голове было безумное желание, которое превращалось в потребность быть как можно ближе к чужому горячему телу, от чьего насыщенного аромата по спине бежали мурашки.       Чанель попытался сменить позу, но чужое недовольное шипение и нежелание переворачиваться, заставило подчиниться. - Хочу так!       Омега прогнулся в спине, отлипая от тела альфы, самостоятельно двигаясь на члене. Горячая ладонь Чанеля переместилась с его ягодицы на шею, а затем спустилась на едва выпирающий живот, остановившись на какое-то мгновение. Бэк сдавленно проскулил, стараясь быть тише, не то, чтобы его волновали спящие соседи альфы, но решение не накладывать оглушающее заклятие, видимо, все же было глупым.       Ладонь истинного скользнула ниже, обхватывая возбуждение омеги, заставляя того чуть ли не вскрикнуть, потому что в полной темноте, когда из-за плотного балдахина кровати не было видно даже очертания чужого тела, все чувства будто обострились, заставляя ощущать все прикосновения по-новому. Бэкхен оторвал собственную ладонь от бока альфы, зажимая себе рот, чтобы не застонать в голос, вновь и вновь скользя по чужому возбуждению.       Толчки альфы стали нетерпеливее, а ладонь на члене, двигающаяся в такт, заставила омегу взорваться оргазмом, сдавленно промычав в собственную ладонь. Сильные руки Чанеля заставили опуститься, прижимаясь к родному телу, чувствуя, что альфа уже на пределе. Пак все же перевернул Бэкхена на спину, выходя из него в последний момент, кончая на бедра и живот.       Волшебная палочка нашлась не сразу, освещая всклокоченную постель и сыто улыбающегося омегу, раскинувшегося на простынях. Бэк довольно шустро убрал свои пальцы изо рта, заставляя Чанеля лишь предполагать, что именно тот решил под покровом темноты пробовать на вкус. Альфа был уверен на все сто процентов, что если поцелует сейчас истинного, то ощутит свой собственный терпкий и солоноватый привкус, на чужих губах. - Почему так смотришь? - все еще тяжело дыша прошептал слизеринец, щуря от света глаза. - Почему шепчешь? - довольно громко в ответ спросил Чанель, не понимая, что не так. - Чшшшш, - чуть липкая ладонь накрыла губы альфы, заставляя того вскинуть брови. - Разбудишь же всех...       Пак хмыкнул в чужую ладонь, прикусывая нижнюю губу, пытаясь не заржать в голос, затем все же концентрируясь и накладывая наконец оглушающее заклятие. Пальчики сразу исчезли с губ, позволяя гриффиндорцу наконец засмеяться от нелепости ситуации, а омега довольно потянулся в поисках собственной палочки, желая привести себя в порядок перед тем, как его вырубит. - Чего сразу не наложил Оглохни? - чуть позднее поинтересовался Чанель, прижимая к себе расслабленное тело истинного. - Вообще-то, так сильнее заводит, - шепотом поделился с альфой Бэк, радуясь тому, что в темноте не видно, как он покраснел. - И потом, ты будто в отключке был, я уже и не надеялся что ты проснешься, думал, что и кончишь так же продолжая спать. - Дурачок, - Чанель оставил поцелуй на чужой шее, вдыхая родную смесь ароматов. - Спи давай, а то завтра уснешь прямо на экзамене!       В ответ донеслось едва слышное угуканье, а через какое-то время гриффиндорец услышал ровное сопение, понимая, что Бэкхен похоже уже успел погрузиться в царство снов.       Утром все в комнате были на взводе, понимая, что сегодняшний день - это всего лишь начало, открывающее череду таких же паршивых деньков. Даже пофигистичный Чонин начал переживать за первый экзамен ЖАБА, а вот Пак счастливо позевывал, наблюдая за таким же спокойным и не менее довольным Бэкхеном, который в этот момент пытался привести себя в порядок перед общим зеркалом, мурлыча что-то себе под нос. - Дементор вас побери! Как же бесите! - недовольно вырвалось у Чондэ, заставляя альф повернуться в сторону друга, а Бэкхена замереть напротив зеркала. - Потрахались ночью, так хотя бы Оглохни пользовались! Извращуги хреновы! Еще и улыбаются тут!       Бэкхен расширил глаза, краснея буквально за несколько секунд, стремительно забираясь на кровать своего альфы и отгораживаясь от всех балдахином. - Ой, Бэк! Мы и без Чондэ все поняли, - попытался успокоить омегу Чонин. - Не продохнуть же от ваших запахов было, как проснулись, пришлось окно открывать. А Дэ просто завидует, потому что давно не трахался! - Ты не спал, что ли? - фыркнул Чанель, обращаясь к Чондэ, который молча буравил его взглядом. - И как, понравилось? - ехидно поинтересовался альфа, все так же довольно улыбаясь. - Фу! Бля! Иди к соплохвостам, Пак! - Дэ показал средний палец заржавшему другу, накидывая себе на плечи школьную мантию, а затем стремительно исчезая из комнаты. - Он ушел, да? - Бэкхен аккуратно выглянул из-за полога, проверяя, ушел альфа или нет. - Капец, как стыдно.... - протянул омега, прижимая ладони к щекам, возвращаясь к зеркалу.       Чанель накинул на себя форменную рубашку, а затем натянул брюки, подойдя к своей все еще смущенной паре. Бэк старался не встречаться взглядом с Чонином и Чарли, все еще находящимся в комнате и собирающимся на завтрак. - Говоришь, так сильнее заводит? - хрипло прошептал Пак, прямо на ушко слизеринцу, заставляя того вновь покрыться пятнами стыда, а еще и мурашками от голоса. - Я больше так не буду, честно, - шепотом протянул Бэкхен, прикидывая как ему теперь после всего этого смотреть в глаза Ким Чондэ. Флоббер-червь (1) - толстый коричневый червяк, ведет малоподвижный образ жизни. Его передний конец неотличим от заднего, из обоих выделяется вязкая слизь, которую иногда используют для загущения зелий.