Там точно что-то есть

Крики. Шум. Ругань. Девушка вновь запирается в комнате, заливаясь слезами. Теперь так жить невозможно. В семье всё уже давно не клеится. Ситуация в городе, да и во всей стране, выходит из-под контроля. Люди лишь выживают. Денег нет практически ни у кого. Президент стал кем-то вроде жестокого царя и тирана, имеющий власть абсолютно над всеми. Казнить и миловать, пытать и унижать. Он может делать всё, что угодно, с кем угодно. Люди сходят с ума. Больницы и почти все магазины уже давно не работают. По улицам ходят "полицейские", так называемая Элита, держащая в страхе весь город, нещадно убивающая тех, кому повезло. Других же, более невезучих, они забирают к себе, и их больше никто и никогда не видит. Девушка слышит громкий стук в дверь своей комнаты. — НЕТ! УХОДИТЕ! — чётко кричит Алиса. — Нет-нет, — слышится ласковый приятный голос, который почти успокаивает, заставляя немного расслабиться, — Это я. Я здесь. Рядом. Девушка тут же бежит и открывает дверь. Это Симон. Её Симон. Его волосы как обычно взъерошены, глаза невинно-добрые и чуть испуганные. Он, не решаясь пройти внутрь комнаты, стоит несколько секунд, ошарашенно смотря на заплаканную девушку. Наконец он делает шаг и, скользнув тёплой ладонью по её щеке, запускает пальцы в её волосы, успокаивающе поглаживая. Алиса закрывает глаза, чуть склоняя голову в сторону осторожной руки. — Всё будет хорошо, — он касается рукой её подбородка, большим пальцем поглаживая нижнюю губу девушки, чуть оттягивая её, — Я знаю, чего ты хочешь. Я помогу тебе. Он тут же хватает Алису за руку и тащит её за собой. Прочь из квартиры. Они поднимаются на крышу её дома, смотря на весь город сверху. Это страшно: где-то дым, половина зданий разрушена, слышны крики боли, отчаяния, кто-то опять спорит с "полицейским". Все знают, что будет после. Раздастся громкий хлопок. Всё стихнет на мгновение. Тело упадёт, и кровь побежит по асфальту. Если у человека не осталось родственников, он так и пролежит на улице, пока город полностью не погибнет и не будет сожжён. Симон разворачивает девушку к себе, лишь бы она не видела этот ужас, называемый городом. Одного взгляда достаточно на целый день. Он целует её. Страстно, но осторожно. Позволяя отстраниться, если она вдруг этого захочет. Но Алиса не хочет. Проходит много времени, прежде чем они отрываются друг от друга. Его пронзительно-голубые глаза смотрят прямо на неё. Он отводит руку за спину и достаёт пистолет, вкладывая его в ладонь девушки. Затем он запускает свою руку в карман штанов и извлекает две пули. — Протяни мне ладошку, — просит он совсем по-детски. Девушка слушается, и он вкладывает одну пулю в её руку, после сам зажимая её пальцы в кулак. — Я люблю тебя. Больше жизни. Мы уйдём. Вместе. Навсегда. Он снимает с плеча сумку и достаёт из неё фотоаппарат. — Где ты взял его? — севшим почему-то голосом шепчет Алиса, в глазах искреннее удивление. — Украл, — так просто отвечает он, — Я хочу последнее фото. Наше с тобой. Пусть его пригвоздят на нашу могилу. Нашу общую могилу. Он ставит фотоаппарат на дымоход и отходит, собственнически крепко обнимая девушку за талию, сильно прижимая её к себе. Она смотрит куда-то вдаль, а он чуть касается носом её волос, будто дышит ими, закрывает глаза. У обоих улыбка на лице. Слышится щелчок и, из камеры вылезает готовый снимок, который через пару секунд уже полностью проявляется. Симон кидает камеру с крыши, а снимок кладёт в карман, стараясь не помять. Повисает тишина. Алиса поднимает взгляд на парня, чуть медля. И тут же вставляет патрон в пистолет. Руки невыносимо пробивает дрожь. — Хочешь, я могу... — вежливо предлагает он и протягивает ей открытую ладонь. — Хочу. Алиса вкладывает в его ладонь пистолет. Он берёт. И тут же второй рукой обвивает талию девушки, сокращая расстояние между ними. Она жмётся к нему как можно сильнее. — Всё будет хорошо, — шепчет он ей на ушко, поглаживая по спине, — Там, дальше, что-то есть. Я точно знаю! Мы с тобой это знаем! Не просто же так всё это было! — убеждает он, последний раз глядя в её глаза, придерживая за подбородок. — Я знаю... — шепчет Алиса. Она запускает руку в его волосы. Чувствует его тепло. Такой родной. Любимый. Она тоже любит его больше жизни. — Ты готова любить, улетев? Она кивает головой и, он вновь целует её. По щеке Алисы бегут маленькие солёные слезы. Но, кажется, именно в этот момент она счастлива больше всех на свете. — Я приду следом, — успевает проговорить парень между нежными поцелуями, приставляя пистолет к нижней части её подбородка. Алиса чувствует холодный металл, чуть вздрагивая, пытаясь отстраниться. Симон, не разрывая поцелуя, нажимает на курок. На секунду девушка вздрагивает от боли, после безжизненно обмякая в сильных руках парня. Он ловит её, поддерживая, и, отбрасывая пистолет, укладывает на холодный бетон крыши. Смотрит на мёртвое тело. Достаёт фотографию и смотрит на неё ещё раз, а затем комкает и вкладывает в её холодную маленькую ладошку. На лице Симона появляется хитрая садистская улыбка. — Симон уже давно мёртв, глупышка. Это было слишком просто, — усмехаясь, произносит парень, как вдруг его лицо абсолютно меняется. Это уже не Симон. Мужчина, лет 40. В форме Элиты. Он громко смеётся, глядя, как тёплая кровь льётся по телу, пачкая одежду багряно-красным, и уходит. Чтобы снова убивать, прекрасно зная, что там, по ту сторону жизни, абсолютно ничего нет.