***
В дверь постучали. – Вас ожидают в главной обеденной зале, – возвестил из-за двери надрывистый женский голос. – Ну что, девочки, завязываем с тухлой рыбной лапшой и вяленным лосельвиным мясом! – с нескрываемым удовольствием сказала Азула, завязывая на волосах бронзовую диадему Воинов Киоши. – Надеюсь, что здесь не готовят такую же дрянь, как во дворце Омашу, – бесцветно выдохнула Мэй. Зал был небольшим, на вкус Азулы украшен слишком просто для королевской трапезы. Геометрические формы вместо привычных ей витиеватых орнаментов и приглушённый зелёный цвет камня оттеняли лишь строгие букеты неярких цветов в расставленных тут и там узких фарфоровых вазах. Что, впрочем, с лихвой компенсировали аляповатые наряды придворных дам, чей неумеренный макияж готов был поспорить с боевой раскраской Воинов Киоши. У длинного стола, за которым восседал Царь Земли разворачивалось достаточно сюрреалистическое зрелище – мало того, что рядом с монархом сидел медведь – не медведь-утконос, не бобромедведь и не медведь-лисица, а самый обычный медведь, в шляпе-близнеце головного убора самого Куэя – так ещё и перед столом то и дело сновали придворные и портные, демонстрируя причудливые наряды, которые, судя по странному покрою, были сшиты для толстого коротышки с непропорционально короткими руками и ногами. Девушки не сразу поняли, что дизайнерские изыски предназначались тому самому медведю, который сидел подле Куэя и не слишком заинтересованно лизал ягодное желе. – Так это... Боско? – подняв одну бровь, ошарашенно спросила Мэй – она отказывалась верить в абсурдность происходящего. Азула кинула на зверя брезгливый взгляд. – Почему все цари в этой стране такие... странные, – она скривила рот. – По-моему, это мило, – вставила Тай Ли, но тут же утихла, придавленная суровым взглядом Азулы. "Воины Киоши" сели за специально выделенный для них стол. Поймав взгляд Куэя, Азула намеренно села к нему спиной. Портные демонстрировали двадцатый, или уже двадцать третий наряд для Боско – царь Земли сбился со счёту. Когда количество убранств перевалило за дюжину, Куэй стал сомневаться в том, что этот показ был такой уж хорошей затеей. На пятнадцатом – кажется, это был серебристый плащ, расшитый паетками и годившийся скорее для циркового медведя, чем для домашнего любимца царя – ему стало откровенно скучно. Но едва в зал вошли три девушки с острова Киоши, как оживлённое волнение заиграло внутри, разгоняя скуку как саблезубый лоселев разгоняет ленивых сурикатов на прериях Хоро Хоро. Не то, чтобы он бывал там, или вообще где-либо за пределами Верхнего Кольца – его кругосветные путешествия ограничивались страницами книг обширной царской библиотеки. За годы жизни во дворце он как будто бы успел повидать весь мир, по крайней мере так он утешал себя сам – ведь если Куэй не идёт в Хоро Хоро – или в пустыню Ши Вонг, или к Большому Водоразделу, или к морю Мо Се и за его пределы – то всё это идёт к Куэю. Путешественники годами привозили царю животных, минералы, рецепты блюд и наряды из всех мыслимых и немыслимых уголков земли. Но больше, чем путешественники, привозившие с собой частички "внешнего мира", царю земли нравились путешественницы. Они привозили с собой запахи причудливых мазей и лосьонов на своей коже, умасленные волосы всех возможных цветов, убранные в роскошные, а порой простые и диковатые причёски, они приносили с собой улыбки, диалекты, прикосновения и самые разнообразные техники любви. Куэй издавна слышал о храбрых и независимых женщинах-воинах с острова Киоши, но воочию увидеть прекрасных воительниц царю довелось впервые. Они были даже лучше, чем он мог себе представить – особенно их предводительница, черноволосая красавица с глазами цвета тёмного янтаря, такими нетипичными для жителей Царства Земли. Что-то в её тихом, холодном, немного надменном голосе цепляло Куэя словно рыболовный крюк, впивающийся прямо в плоть, заставляя ныть глубоко в центре живота. Правитель подозвал к себе одного из придворных. – Как зовут их главную? – он кивнул в сторону девушки, сидящей к нему спиной. – Дай Ли информировали меня, что её зовут Суюки, Ваше Величество. "Суюки", – Куэй беззвучно повторил это имя, и тёплая волна пробежала по его худощавому телу. Когда презентация нарядов для Боско наконец подошла к концу, а основные блюда сменили карусели всевозможных десертов, царь Земли поднялся с места, и приказал официантам подать Воинам Киоши графин своего любимого вина. Наполнив свой бокал до краёв и щедро отхлебнув, не то для храбрости, не то ради самого жеста, он сам направился к столу своих новых личных охранниц. – Надеюсь, вам понравилось представление? – Куэй просиял, усаживаясь между Азулой и Тай Ли. Девушки переглянулись, не решаясь ответить. Повисло кислое молчание, и царь прочитал замешательство на разрисованных лицах. – Честно говоря, я и сам не в восторге, – признался он, чувствуя неловкость. – Мне понравилось! – звонко откликнулась Тай Ли, одарив монарха лучезарной улыбкой. "Красивая и добрая", – подумал Куэй, – "редкое сочетание". – Спасибо за поддержку... – он выдавил из себя смешок. – Кстати, я до сих пор не знаю ваших имён, – он перевёл взгляд на Азулу, и той захотелось провалиться сквозь землю, – Ты, кажется, Суюки? – Да, верно, – быстро ответила принцесса Страны Огня, – а это... – она замешкалась, перебирая в голове подходящие имена, – Шайна и Чжин. Мэй и Тай Ли переглянулись, пытаясь выяснить, кто из них кто. – Как вам наш скромный ужин? – на этот раз Куэй обратился ко всем. – Получше чем в Омашу, – сипло буркнула Мэй и тут же осеклась. – О, вы были в Омашу? – М-м, да, я... я оттуда родом. Мэй ненавидела врать, всегда считая ложь выше собственного достоинства. Ложь годится только для тех, у кого нет привилегии плевать на чужое мнение. – Мне рассказывали, что Омашу – величайший город. Я знаю почти всё об устройстве вашей грандиозной системы транспортировочных сообщений! – М-м, да, есть на что посмотреть, – беседа наскучила, не успев начаться, и Мэй с откровенным намёком посмотрела на Тай Ли, призывая спасти от дальнейшей необходимости её поддерживать. – Зачем вы устраиваете приёмы в честь медведя? – Тай Ли ляпнула первое, что пришло в голову, но это, впрочем, стало абсолютно неважно, когда в игру вступили её пушистые ресницы, хлопающие со скоростью крыльев колибри. Куэй пару мгновений смотрел на эти ресницы, любуясь очаровательностью круглых глаз и лица-сердечка, кажется, забывая, какой был задан вопрос. – А, Боско? Он – мой лучший друг. Даже больше – он часть моей семьи. Вы знали, что медведи могут жить до пятидесяти лет? Мне принесли его, когда он был ещё медвежонком. После смерти моего отца, он стал для меня единственным членом семьи, – Куэй вздохнул и губы его дрогнули, так, что Азуле, к её отвращению, показалось, что царь вот-вот расплачется. Глаза Тай Ли блеснули, и она едва смогла сдержать скупую слезу. – К сожалению, я тоже являюсь единственным членом его семьи. Вот уже много лет мои слуги пытаются найти самку обыкновенного медведя по всему Царству Земли, и всё безуспешно, – за этими словами последовал ещё один печальный выдох. Мэй постаралась сдержать своё характерное скептическое выражение лица, в то время как Азуле казалось, что её сейчас просто вывернет. Девушек спас проходящий мимо придворный, отозвавший Куэя в сторону, чтобы сказать ему что-то важное. Видно было, что Царь Земли был сильно возмущён сказанным, и, пользуясь моментом, Азула кивнула подругам в сторону выхода. "...уволить того, кто подсыпал в десерт гнилые ягоды" – только и успело долететь до девушек, когда те незаметно выскользнули из-за стола и удалились из обеденного зала. "Так кто из нас Чжин?", шепнула на выходе Тай Ли, на что Мэй лишь пожала плечами.***
За несколько дней Мэй не знала, что она ненавидит больше – боевую раскраску Воинов Киоши или дерьмо этого проклятого медведя. Чёрный пигмент никак не желал отставать от лица, и теперь под её глазами красовалась пара длинных тёмных теней, делавших её похожим на лесного духа Хей Бая. – В следующий раз ты пойдёшь убирать за ним, Тай ли! Это больше по твоей части. – Эй, я вычёсывала его сегодня весь день! – уныло промямлила акробатка. Мэй бросила на неё взгляд острее своих карманных кинжалов, так что по спине Тай Ли пробежал холодок. – Ладно, ладно. Завтра я иду убирать за Боско. Азула пребывала в прекрасном настроении. Утренние новости о готовящемся вторжении во время солнечного затмения расшевелили в ней угольки, превратившиеся к вечеру в настоящее пламя – ничего не согревает так, как предвкушение неотвратимого блистательного триумфа. – У нас появилась невероятная возможность, девочки, – она ходила по комнате, заложив руки за спину, не в силах сдержать охвативший её ажиотаж. – У Мэй наконец будет не такой мрачный макияж? – подколола Тай Ли. Мэй сердито развернулась, бросив шутнице в лицо своё скептическое "ха-ха". – Я говорю о захвате всего Царства Земли. Мэй и Тай Ли резко обернулись. – Сотни лет народ Огня не мог попасть в Ба Синг Се снаружи. Но теперь мы внутри и мы можем сделать всё сами, – Азула подошла к окну, всматриваясь в пустой слабо освещённый двор. – Надо же, ты так в этом уверена! Поэтому ты мне и нравишься, – Тай Ли правда была рада слышать эту смелую решительность в голосе подруги. Последняя же фраза вырвалась сама собой, но она постаралась сказать её как можно более непринуждённо. Азула подняла одну бровь – эта симпатия ей явно льстила. – У нас идеальная позиция, чтобы организовать восстание и свергнуть Царя Земли. Ключ ко всему – Дай Ли. Тот, кто контролирует Дай Ли, – она повернулась к подругам и на лице её появилось то, что акробатка называла "очаровательный оскал Азулы", – контролирует Ба Синг Се. Тай Ли всё это время восхищённо смотрела на подругу – сейчас она была той самой Азулой-покорительницей, с этим пугающим, диким, горячим и уверенным блеском в её янтарных глазах. Такой мощной сияющей ауры не было ни у одного самого сильного мужчины – а мужчин Тай Ли повидала немало. – Честно говоря, будет немного жаль расставаться с одеждой Воинов Киоши, – сказала она, развязывая зелёное кимоно. – Я начинаю привыкать к ней. – Почему бы тебе самой не присоединиться к ним? Тоже своего рода цирк уродцев, – язвительно бросила Азула, не замечая, что это задело подругу. Зелёное кимоно упало на пол, обнажая гибкое тело Тай Ли, но Азула даже не смотрела в её сторону. – Фрики-лесбиянки, основанные главной лесбиянкой Киоши, – принцесса, рьяно чтившая традиции, установленные прадедом, даже не считала должным скрывать свою жгучую неприязнь ко всем нетрадиционным формам любви. – Я слышала, у них там половина отряда состоит из этих любительниц потискать друг друга за персики. Чёртовы извращенки. Азула резко задёрнула шторы в комнате и, как ни в чём не бывало, отправилась в ванную, продумывая на ходу детали своего грандиозного плана. Тай Ли, так и оставшаяся стоять посреди комнаты в одном нижнем белье, вздохнула и натянула на себя спальную рубашку.***
Мэй никак не могла заснуть. Неприятное предчувствие не оставляло её с тех пор, как Азула озвучила свой план по захвату Ба Синг Се. Что-то мерзко и настойчиво покалывало в сердце, и Мэй никак не могла найти этому хоть какое-нибудь название или объяснение. Она собственными глазами видела падение Омашу, почему же сейчас ей не нравится идея захвата Ба Синг Се? Мэй встала с кровати – слишком жёсткая, но всё же не сравнится с тем, на чём приходилось спать последние пару месяцев – и вышла на балюстраду, чтобы глотнуть свежего ночного воздуха. Облокотившись на широкие каменные перила, она вздохнула – антураж предательски напоминал ей о тех временах, когда она, девочка всего двеннадцати лет, сбегала из дома посреди ночи, чтобы встретиться с Зуко под балконами внешних зданий дворца Огня. Где он сейчас? Думает ли он о ней? Тишину нарушило чье-то тихое покашливание. Мэй напряглась, по привычке схватившись за бедро, где обычно должны были бы располагаться ножны. Из темноты выплыла высокая худощавая фигура в длинной салатовой мантии. Длинные волосы Куэя были распущены – вместо привычной сдержанной косы, по спине спадал каскад коричневой чуть волнистой шевелюры. Царь мягко улыбнулся Мэй, и в этой улыбке растворился образ глуповатого царька, уступая место привлекательному молодому мужчине, слегка робкому и взволнованному, но изящному в аристократической плавности своих движений. – Не спится? Мне тоже, – Куэй сказал это с какой-то до боли знакомой меланхолией. Мэй ничего не ответила, уставившись в антроцитовую темноту беззвёздной ночи. – Ты выглядишь очень красивой без макияжа, – искренне и без тени флирта заметил царь Земли. – Это называется боевая раскраска, – поправила Мэй. – Макияж – это у ваших придворных дам. Куэй хихикнул. – Действительно, макияж так макияж. Честно говоря, я сам не в восторге от него. Но таковы традиции. Но ты не подумай, мне нравится ваша... боевая раскраска. Я люблю, когда в женщине видно её силу. Вот в тебе... Чжен? Чжин? Сила видна и без боевого грима. – Вы думаете? – Мэй опешила, и лёгкий румянец проступил на острых бледных скулах. Слова Куэя задели что-то важное, расшевелив старую занозу где-то глубоко в самом центре груди. Сила... Ни один мужчина не говорил ей этого раньше. Точно не в форме комплимента. Не то, чтобы Мэй встречала многих мужчин. Зуко бы такое и в жизни в голову бы не пришло. Придворные мальчуганы и дворянские сынки делали комплименты её тонким пальцам, мраморной коже, грациозной походке, её богатым нарядам и безупречным манерам... Всей этой девчачьей чепухе, которой были озабочены кретины, составляющие, к большому сожалению Мэй, основную часть человеческого населения. Никто не хотел видеть в ней воина. Первое, что сказала её мать, когда узнала, что Мэй в совершенстве овладела почти всеми видами метательного оружия было: «непристойно благородной девушке держать в руках нож». В ответ она хотела пригвоздить полы её мантии к полу столовым ножом с расстояния в двадцать метров, но как всегда передумала. – Я не думаю, я вижу, – он снова улыбнулся, и в этой улыбке было что-то обезоруживающее. – Чжин, расскажи мне о Суюки. – О ком? Куэй вопросительно поднял бровь, и, решив, что девушка просто не расслышала его вопрос, повторил: – Суюки. Ваша предводительница. – А-а, конечно, Суюки... Хм... – Мэй задумалась. – Суюки – непростой человек. Она достаточно скрытна. Отменный лидер, прекрасный стратег, но не думаю, что кто-либо знает, что у неё действительно на уме. – Сколько ей лет? – Шестнадцать, – соврала Мэй. "Шестнадцать... Я надеялся, чуть больше", – подумал царь Земли, эта мысль доставляла дискомфот, но обжигающее уже несколько дней желание было сильнее. – Скажу вам прямо: я не думаю, что то, чего вы хотите от Суюки, когда-нибудь случится. Не в её случае. – Думаешь, она откажется от клятвы своему царю, правителю, которому она поклялась служить, когда ступила за ворота этого дворца? – У Воинов Киоши нет царей, – отрезала Мэй. В тот момент ей было плевать, если сказав это, она преступила незримую черту и поставила под угрозу план Азулы. Но Куэй воспринял это на удивление спокойно. Была в нём редкая для монарха скромность, какой не отличались Хозяева Огня. Царь Земли задумался. Он хорошо знал историю своей страны, до начала Столетней войны, о коей он, конечно, не имел ни малейшего понятия. "Нельзя повторять ошибку Чина Завоевателя", – подумал Куэй, глядя в темноту двора, – "Суюки должна сама захотеть капитуляции".***
Всё шло просто превосходно – тупицы Дай Ли проглотили наживу и уже наверняка со всех ног бежали в тюремную камеру к своему хозяину, чтобы посплетничать о принцессе Огня и её подручных. Азула была в приподнятом настроении. Чувство такой близкой, такой неизбежной теперь победы разливалось внутри, словно тёплое пряное вино. Даже дурацкий грим, на который "Воинам" приходилось тратить не меньше получаса – и ровно столько же, чтобы смыть его – перестал раздражать. Дело за малым – попасть в "плен" к Лонг Фенгу и заставить его отдать нужные приказы. Азула не слишком любила играть в подчинение, но было и что-то сладкое в этой игре власти. В этот самый момент, когда очередному кретину, опьянённому иллюзией контроля, кажется, что он победил, от его тела начинает исходить особый запах – если стоять к нему достаточно близко, то можно почувствовать сладковатую смесь злорадства и возбуждения. Этот тот самый момент, когда даже в самом добром, самом внешне благопристойном человечишке открывается маленькое тёмное отверстие – если просунуть пальцы достаточно глубоко, можно крепко зацепиться за его тёмную сторону. Однажды схватившись за внутреннюю темноту человека, Азула знала, что может манипулировать им столько, сколько ей потребуется. В случае таких продажных тварей, как Лонг Фенг, всё было куда проще: стоило им вкусить одну крохотную каплю уверенности в собственном успехе, одну каплю хмельного самолюбия, как тёмные ворота их души распахивались широко и безропотно, словно приглашая Азулу безраздельно владеть всеми рычагами внутреннего управления. – Азула, у тебя есть минутка? – тихо окликнула её Тай Ли, только что спустившаяся во внутренний двор, где Азула сидела в тени сливового дерева. – Что случилось? – Я хотела поговорить с тобой... Насчёт этого твоего плана. Тебе не кажется, что... – Т-ш-ш, – Азула резко приложила палец к губам, заметив чью-то тень со стороны лестницы. Во внутренний двор вышел Куэй – в своей грязно-лимонной мантии и придурковатом, на вкус Азулы, головном уборе, но принцесса невольно отметила, что походка его была поистине царской. Он подошёл к девушкам, сорвал с дерева самую спелую сливу и, не отрывая глаз от Азулы, с нескрываемым удовольствием откусил от фрукта щедрый кусок. Сок тонкой струйкой потёк по его подбородку, и царь элегантно промокнул лицо платком, всё ещё не прекращая зрительный контакт. – Шайна, ты не могла бы оставить нас наедине? Тай Ли не сразу сообразила, кто из них Шайна, и лишь через несколько секунд до неё дошло, что третей лишней здесь, очевидно, была она. Акробатка вопросительно посмотрела на Азулу, и, не дождавшись каких бы то ни было иных указаний, выполнила просьбу царя. – Конечно, Ваше Величество, – учтиво поклонившись, она поспешила прочь. Перед тем как скрыться за поворотом, она кинула взгляд на принцессу и царя, стоявших под сливовым деревом чересчур уж близко друг к другу, и почувствовала, как в животе завязывается узел. Было ли ей обидно, что царь выбрал не её? Или же... Нет, нет, думать об этом совсем не хотелось. – Я бы хотел показать тебе кое-что, – Куэй улыбнулся, но не обычной своей глупой улыбкой, а слегка загадочно, с лёгкой, но ощутимой хитрицой, прятавшейся в уголках глаз. Азула не ответила, лишь подняла бровь, не отрывая взгляда от молодого монарха. – Как ты знаешь, я увлекаюсь коллекционированием редких животных, растений и минералов... Я хотел бы показать тебе ту часть коллекции минералов, которую показываю лишь... избранным, – с этими словами он снова откусил от сливы, теперь уже вовсе недвусмысленно глядя на Азулу в упор. "Отлично, будем камушки рассматривать? Ничего лучше придумать не смог?" – Азула не сказала это вслух, но выражение лица её выдало. – О, поверь мне, это весьма интересная коллекция. Тебе понравится, – последние слова царь произнёс с лёгким придыханием, потянувшись за ладонью Азулы, но та резко отдёрнула руку. Царь улыбнулся её строптивости и пригласил жестом следовать за ним. Куэй поднялся на второй этаж, и вскоре Азула поняла, что они идут прямиком в царские покои. "Это становится интересно", подумала принцесса. Конечно, она с самого начала понимала, к чему клонит царь Земли, но до нынешнего момента не отдавала себе отчёт в том, что этот никчёмный тихоня действительно решится на то, чтобы пригласить её в свою спальню. Что ей делать? Отказать царю и подставить под угрозу всю операцию захвата Ба Синг Се? Сломать ему руку? Поджечь его балдахин? Ведь наверняка у него есть балдахин... Как же Азула соскучилась по балдахину над королевской кроватью! Тревожное ощущение предательски подступало к горлу по мере того, как приближались резные двери спальни. Азула ни капли не боялась за свою "честь" – её девичество было отдано сыну высокопоставленного чиновника, юному магу огня, который регулярно протирал штаны в окрестностях дворца. Не сказать, что он был очень уж в этом заинтересован, но кто его спросит – Азула всегда получала то, что хотела. Бедный, запуганный до полусмерти парень не мог поначалу совладать со своим телом, но юношеские гормоны делали своё дело, и один только вид обнажённой Азулы, с её слегка мальчишеской, но вместе с тем изящной фигурой, заставил его возбудиться совершенно против его воли. Благородных кровей, но на деле – простак-простаком, к тому же жуткий трус, он каждый раз нелепо постанывал не то от удовольствия, не то от беспомощности, и запах его тела всегда был отравлен вонью страха. Но что если её первым настоящим мужчиной будет царь? Это было бы достойно наследной принцессы... Даже если этим царём будет этот чёртов идиот? Азула ненавидела себя за то, что несмотря на презрение, граничащее с отвращением, её тело отзывалось на мужественный и благородный запах Куэя, и низ живота предательски звенел острым, первобытным возбуждением. Он не боялся её. Пока не боялся. Он желал её, как не желал ещё ни один мужчина. Но желал ли он её? Нет, он желал Суюки, безродную плебейку с жалкого, забытого всеми острова в Южном Море. Азула прикусила губу, когда царь толкнул перед собой створку двери. Царские покои были убраны просто, но размер абсолютно каждого предмета мебели заставлял чувствовать себя муравьём. "Прямо как мне нравится". Куэй приобнял Азулу за талию – в этот раз она не стала вырываться – и осторожно подтолкнул к массивному сервизу со стеклянными створками. Азула моргнула, пытаясь понять, что именно хотел показать ей царь – полки были уставлены камнями и кристаллами разных цветов, форм и размеров. –И это вы хотели мне показать? – Не совсем, – Куэй открыл шкаф, и Азула заметила, что в глубине скрывается ещё одна пара небольших створок. Маленький ключ выскользнул из рукава монарха, и Куэй отпер им внутреннюю дверцу, извлекая из потайного отделения небольшой кожанный сундук. Он поставил его на стол и предложил догадаться, что в нём скрывается. – Не люблю загадки, – мрачно ответила Азула и резким движением распахнула крышку. Её взору предстала очередная коллекция кристаллов – но в этот раз каждый из них был огранён в форму анатомически-правильного мужского органа либо имел недвусмысленную продолговатую форму. Азула вопросительно посмотрела на Куэя. Он подошёл сзади и положил её руку на первый в ряду кристальный член из прозрачного камня. – Это – горный хрусталь из Таку, – он положил её руку на следующий, зелёного цвета, – это нефрит с гор Колау. Говорят, что регулярные упражнения с этим жезлом помогают сохранить цвет молодости до старых лет. Куэй рассказал о каждом из жезлов, и когда наконец дошёл до последнего, сделанного из сияющего ярко-зелёного кристалла, остановился, вглядываясь в его потустороннее свечение. – Каждый из этих жезлов побывал внутри одной из прекрасных женщин, что делили со мной эту постель. Кроме него. Ты знаешь, что это за минерал? Азула отрицательно покачала головой. – Это дженномит. Так называемый "ползучий кристал". Его прозвали так потому, что при соприкосновении с человеческим телом, он начинает разрастаться и способен всего за двенадцать часов полностью поглотить человека, замуровав его заживо. Глаза Азулы блестнули. – Неплохой способ разделаться с надоевшей подружкой! Куэй уловил появившийся в ней азарт. "Бинго", – подумал он, и продолжил свой рассказ: – На самом деле он съедобен, но в Царстве Земли существовал древний и очень суровый метод казни – голову провинившегося фиксировали так, чтобы он не мог раскусить кристалл на своём теле... Что касается женщин... Им вставляли жезл из дженномита прямо вот сюда, – рука Куэя скользнула вниз, под доспехи, и крепко сжала промежность принцессы через слои кимоно. Смесь озорного удовольствия и растерянности прошла по телу Азулы колючей волной. – И лишь вымолив прощения у своего карателя, женщина могла быть спасена, – Куэй перешёл на шёпот и прислонился к уху принцессы, – если тот старательно вылижет весь дженномит в течении первых пары часов... – от этих слов Азула почти покраснела, – Но этот жезл покрыт специальной прозрачной мембраной из растительной чешуи. Он не причинит тебе вреда. Тем не менее, ни одна из женщин почему-то так и не решилась попробовать его внутри себя. Куэй посмотрел на Азулу с вызовом. Если его расчёты верны, это должно было оказаться заветным ключиком к неприступной красоте его новой стражницы. Азула долго смотрела, сама не понимая, что на неё нашло. "Ты хочешь поиграть?", – беззвучно спросила она одними глазами... "Ну что же – давай поиграем". Куэй был близко, очень близко, и запах его тела начинал сводить Азулу с ума, хотя она по прежнему отказывалась признаться себе в этом. Дыхание его было свежим, с лёгким запахом мяты и жасмина, а на длинных волосах звучали ноты масла сандала. Он медленно наклонился вперёд – Азула попробовала отстраниться, но Куэй и не думал о капитуляции. Он взял её руку в свою и настойчиво потянулся к губам, закрыв глаза, предвкушая столь долгожданный момент. Поцелуй его был мягким, но уверенным и точным, и когда Азула почувствовала гладкий кончик его тонкого языка на своём, весь низ её живота сладко заныл от нарастающего возбуждения. Оставив на её губах единственный пока что поцелуй, он отошёл в сторону, снял головной убор и развязал свою мантию. Азула удивилась, обнаружив, что тело молодого монарха было подтянутым и рельефным, несмотря на присущую всем интеллектуалам худобу. Куэй подошёл к принцессе и развязал доспехи, взглядом словно повелевая снять всё остальное самостоятельно. "Сам снимай", подумала Азула, но уже через секунду решила принять правила этой безмолвной игры – ей хотелось подразнить царя Земли, хотелось увидеть в его глазах тот жадный и похотливый огонёк, какой бывает у многих мужчин при виде соблазнительного обнажённого тела. Принцесса медленно и игриво развязала своё кимоно, позволив плотному тёмно-зелёному льну соскользнуть с её плечей и упасть к ногам. Куэй взял принцессу за руку и уложил на гигантскую кровать с тёмно-зелёным атласным покрывалом – знакомое ощущение прохладного атласа возбуждало Азулу ещё сильнее. Царь оставил пенсне на столе и осторожно извлёк из сундука дженномитовый жезл. Азула с вызовом посмотрела на Куэя, когда он навис над ней – одной рукой поглаживая жезлом голый живот, другой освобождая её от тканевой повязки на груди. Когда с повязкой было покончено, он несколько секунд смотрел на упругие маленькие груди, потом сменил руки – теперь правой он катал жезл вокруг торчащих сосков-бусинок, а левой развязывал повязку на бёдрах. Азула лежала перед ним нагая, по прежнему в гриме Воинов Киоши, и думала о том, что выглядит она по меньшей мере странно. Последним он снял диадему с её головы, а затем оставил на её губах ещё один долгий поцелуй. Прежде чем ввести жезл внутрь, он предусмотрительно спросил: – У тебя уже был мужчина? Азула кивнула, закусив губу от томительного ожидания. Куэй припал губами к её шее и одновременно толкнул жезл внутрь – Азула не удержала волнительный стон. – Как же повезло тому мужчине, который первым касался тебя, – шептал он на ухо принцессе, вводя жезл ещё и ещё, под разными углами, пока наконец не нащупал самую сладкую точку внутри её лона – он понял это по тому, как она изогнулась и стала дышать чаще. Уперевшись в эту точку кончиком жезла, он стал поворачивать его вокруг своей оси, и Азула очень скоро почувствовала, как сладкая волна оргазма заполнила всё её тело. Несколько минут принцесса лежала, пытаясь отдышаться – всё это время царь Земли разглядывал её тело, рисуя пальцем линии вдоль внутренней стороны бёдер. Азула взяла жезл и повертела его в руках. – Что если мы снимем эту чешую? Куэй не сразу понял, что именно предлагает ему его экзотическая любовница. Он нерешительно осмотрел продолговатый дженномитовый кристалл. – Не думаю, что нам стоит... Но прежде чем он успел закончить фразу, Азула ковырнула мембрану ногтём и отломила небольшой кусок, положив его у самого входа во влагалище. Сначала она не почувствовала ничего особенного, но вскоре кристалл ощутимо увеличился, разрастаясь до лобка. – Что ты наделала? – в шоке воскликнул Куэй. Азула и сама толком не поняла, как это вышло – она просто поддалась азарту момента. – Теперь мой каратель должен о-очень постараться, чтобы спасти меня, – она улыбнулась царю "очаровательным оскалом Азулы". Куэй, всё ещё ошеломлённый таким безрассудством, тем не менее принял её вызов. Он чувствовал, как от этой безбашенной выходки принцессы его собственный мужской орган стал твёрже любого из минералов в его обширной коллекции. – Скорее же, мой герой, спаси меня от этой страшной муки! – драматично и игриво простонала Азула. Куэй опустился между её ног и стал яростно облизывать растущий кристалл, целуя и покусывая кожу вокруг. "Вот это да", – подумала Азула, когда опытный язык царя Земли коснулся кончика её клитора, продолжая освобождать губы, всё ещё покрытые тонким слоем минералла. Когда, наконец, лоно её было полностью освобождено из дженномитового плена, Куэй вставил внутрь два пальца, сделав несколько плавных движений, но тут же остановился, прокладывая дорожку из поцелуев к её животу, груди, шее. Он взял руку принцессы и приложил её ладонь к набухшему в ткани брюк члену. – Чуствуешь? – шепнул он ей на ухо, и от тёплого дыхания встали волоски на её шее, – Твёрдый как камень. Куэй ловко освободился от шнуровки на штанах, стягивая их с себя. Азула краем глаза успела увидеть, что член его был длинным, влажным и красноватым от слишком долгого возбуждения, прежде чем он ввёл его внутрь. От этого толчка мир пошатнулся, голова Азулы закружилась от удовольствия, так что она на мгновение потеряла ориентацию в пространстве. Царь Земли сделал ещё несколько плавных фрикций, прежде чем развернуть одну ногу Азулы и продолжить уже в новой позиции, оставив девушку лежать в полоборота к его бёдрам. В этот момент Азула почувствовала запах, который ни с чем перепутаешь – запах триумфа. Куэй чувствовал себя героем, почти что Чином Завоевателем, вторгающимся в запретные владения Киоши. Поддаться, создать иллюзию доминации, а после – нащупать, где находится его внутренняя тьма. Это было верно и в политических интригах, и в сексе. Азуле хотелось ещё большего. Она хотела ощутить, как Куэй, этот добрый, милый, ласковый знаток камней, зверушек и техник кунилингуса, распахивает перед ней свою тёмную сторону здесь и сейчас, прежде чем она уничтожит его, захватив его армию, дворец и целый город. – Я хочу, чтобы ты трахнул меня как животное, – процедила она злобно, медленно и до предела эротично. – Что? – Куэй остановился, подумав, что ослышался. – Я хочу. Чтобы ты. Трахнул. Меня. Как. Животное. Куэй в растерянности смотрел на Азулу своими фисташковыми глазами. Принцесса бросала ему ещё один вызов, и в этот момент было неясно, кто из них был настоящим хозяином ситуации. Неясно Куэю, но совершенно ясно Азуле. В глазах её разгорелся огонь, и ей стоило неимоверных усилий сдержаться от того, чтобы тело её не раскалилось от магии огня. В следующее мгновение Куэй с силой развернул худое юное тело Азулы, поставив её на четвереньки, и вошёл в неё с такой мощью, что принцесса зажмурилась, одновременно от боли и удовольствия. Внутри она была горячая, очень горячая, слишком горячая, но, казалось, Куэй не замечал этого в приступе страсти, казавшейся ему самому чистейшим безумием. Он вцепился пальцами в её бедра так сильно, что на них наверняка остались бы отпечатки. Но в этот момент ему было плевать – комната превратилась в калейдоскоп цветных пятен, крики Азулы – в самую прекрасную из песен, они оба – в самых диких животных на земле. Это продолжалось так долго, что принцесса перестала считать, сколько раз волна искрящегося оргазма прошла по её телу. Время остановилось, пространство свернулось до размера одной кровати. Когда же, наконец, Куэй не мог больше сдерживаться, он резко вышел из неё и Азула почувствовала, как на расцарапанную спину капают горячие капли его семени. Куэй повалился на неё всем телом, и вместе они пролежали без сил ещё около получаса. Царь Земли задремал, Азула вынырнула из-под его туловища и надела смятое кимоно. Принцесса посмотрела на спящего монарха, похожего теперь скорее на беззащитного медвежонка, чем на свирепого зверя, который вырвался наружу всего меньше часа назад, подошла к кровати и оставила на его губах лёгкий прощальный поцелуй. "Спите крепко, Ваше Величество. Совсем скоро я заберу у вас всё, что вам дорого".