Примирительный секс

На улице глубокая ночь, тёплый ветер и моросит дождь, Ямамото чувствует, как ноги сами несут его домой, туда, где его ждёт потрясающий, немного строптивый любовник и тёплая постель, с неизменно лежащей на ней Ури. Ямамото прибавляет шагу, встречая лицом тёплый ветер и дождь, который неприятно бьёт в глаза, но ему плевать, ему нужно туда, где ещё несколько часов назад, Гокудера кричал матом на итальянском и выставлял за дверь. Не стоило Ямамото начинать разговор про ту девушку из супермаркета, которая приятно улыбалась, и как бы невзначай касалось его руки. Гокудера, стоявший неподалёку хмурил брови и сверлил их обоих взглядом. В доме темно, только телевизор в зале с выключенным звуком, отсвечивает в коридор. Быстро сбросив кроссовки, Ямамото спешит в спальню, чтобы, наконец, увидеть Гокудеру, поцеловать его, и, может даже, заняться примирительным сексом. В спальне горит ночник, Гокудера спит, укутавшись в одеяло. - Гокудера? - М-м-м. - Не спишь - Ямамото, обрадованный, лезет в кровать, позабыв даже снять куртку. - Разденься, идиот. Ямамото ложится рядом, полу-обнимая Гокудеру. - Я трахаться хочу, - честно признаётся он, утыкаясь носом в изгиб шеи. – И я бухой, совсем, давай? Гокудера только удивлённо смотрит в ответ. - Ну Хая-то? – Ямамото поднимается, пытаясь снять рубашку, скидывая куртку на пол, и пододвигается поближе – Ты такой красивый, давай, а? Пока Гокудера бестолково возится на кровати, пытаясь вывернуться из объятий, Ямамото успевает завестись не на шутку. Тело уже настроено на определённые действия, и, игнорируя возражения, продолжает настраиваться, и, приходит в нужный режим. - У меня стоит, - сообщает Ямамото. – Всё, надо трахаться. - В душ сходи, придурок. – У Гокудеры язык со сна заплетается. – И сколько времени вообще? - Время трахаться, - не унимается Ямамото. – Пожалуйста? - Отвали, - Гокудера вяло отмахивается и закрывает глаза. Ямамото смеется тихо и поворачивается к нему, медленно. Ему хочется увидеть его тело, и он откидывает одеяло. Гокудера опять зевает, тихо выругавшись, и одновременно тянет Ямамото за шею к себе, горячо и влажно выдыхает на щеку. Они целуются медленно и лениво, просто ласкаются губами. Он думает отстраненно, что от него, должно быть, пахнет выпивкой, и Гокудере неприятно, но это так хорошо, что невозможно отказаться. Хочется, чтобы Гокудере тоже было хорошо, очень хорошо. - О-о, - говорит Ямамото и кладет руку Гокдере на живот. Гладит теплые бока, растирает мерно вздымающуюся грудь, проходится по мягким розовым соскам. Гокудера сначала смотрит, но постепенно его глаза закрываются совсем, он издает блаженный вздох. Ямамото нетерпеливо охает и притирается твердым членом к бедру Гокудеры, потому что возбуждение уже невозможно терпеть, и хочется как можно скорее попасть в горячее и узкое. Но сначала – Гокудера, чтобы ему тоже хорошо, напоминает себе Ямамото. Наклонившись, он облизывает сосок и получает в ответ еще один довольный вздох. Щекочет, пока бугорок твердеет под кончиком языка, щиплет губами и берет в рот, начиная посасывать. Размеренные движения губ так увлекают его, что в какой-то момент он отключается, не прекращая стимулировать отзывчивую плоть. В себя его приводит тихий стон. Ямамото поднимает голову, и кровь бросается одновременно к лицу и члену: Гокудера прекрасен: разморенный и распаленный, как кот на мартовском солнце, ворочается и тихонько постанывает, томясь в полусне, а к животу прижимается возбужденный член. Ямамото едва не спускает прямо так, но чудом сдерживается. Гокудера, ты у меня лучший, - считает он нужным сообщить. Гокудера, видимо, просыпаясь, хмурится и немного разводит ноги, как будто на большее у него нет сил. Ямамото торопливо пережимает свой член у основания. На вкус Гокудера чистый и свежий, даже с привкусом геля для душа, пока на язык не попадает пряная, солоноватая капелька смазки с кончика члена. Ямамото стонет и присасывается, рот наполняется слюной. Гокудера пару раз толкается навстречу и расслабленно падает, как будто напрягать мышцы для него мучительно сложно. Его бедра дергаются непроизвольно, когда все еще непослушный язык Ямамото выделывает особенно удачные круги вокруг головки. Ямамото делает еще несколько глубоких движений и оставляет член в покое: ему не хочется на этом заканчивать. - Щас взорвусь, - бормочет он жалобно. Гокудера слегка покачивает коленкой, и Ямамото сразу сгибает его ноги. Колени приглашающе валятся в стороны, и Гокудера выдает одобрительное «Мгм-м». Днем, еще когда не поругались, они трахались в душе, и сейчас Гокудера раскрывается легко и послушно. Мышцы ни на мгновение не зажимаются, как будто он и вправду спит, впускают язык Ямамото глубоко и скользко. Но Гокудера не спит: - Ох, Ямамото, давай уже скорее, - выдыхает он скороговоркой. - Щас, - Посмеивается Ямамото и быстро зализывает покрасневшее отверстие. - Мг, - говорит Гокудера и ворочает задом, немного приподнимая. Ямамото заставляет его приподняться еще и подпихивает подушку под поясницу. Гокудера, похоже, окончательно вытаскивает из сна, но шевелиться ему по-прежнему лень. - Давай, только быстро. Ямамото все еще очень счастлив, несмотря на то, что член уже готов отвалиться. Алкоголь еще не выветрился, а возбуждение только добавляет. Голос Гокудеры, хриплый, набирает обороты и срывается, когда пальцы Ямамото наконец находят нужную точку. Подтянув ближе колено Гокудеры, он кладет на него щеку и с каким-то отрешенным блаженством наблюдает, как блестящая смазкой кожа растягивается вокруг пальцев. Снова залипает и отключается. - Хватит, давай, - отрывисто требует Гокудеры и выдергивает ногу из-под щеки. Дважды просить не надо. Но, как назло, именно сейчас координация и навигация снова отказывают. - Ты не снайпер, - недовольно комментирует Гокудера. - Я снайпер, - обиженно бормочет Ямамото и наконец попадает. Он едва проталкивает головку и замирает, сдерживая подступивший оргазм. - Не вздумай, - предупреждает Гокудера. Он задыхается, расслабленность уходит из него, уступая место нетерпеливой дрожи. – Обещал трахаться, изволь трахаться. - Ага, - Уверяет Ямамото и осторожно толкается дальше. – Ты только не сжимайся. Гокудера откидывает голову и дышит носом, короткими сильными выдохами. Наконец Ямамото удается обуздать себя, и движения становятся уверенней. Еще немного, и он под верным углом толкается в простату. Гокудера вздрагивает и сжимает его, и перед глазами темнеет. Долгожданное горячее и узкое оборачивается в пустой голове абсолютным кайфом, и, сбиваясь с ритма, без единой мысли он весь превращается в ощущения. Гокудера вцепляется ему в руку, немного отрезвляя, и судорожно толкает к своему члену. - Немного, - просит. Ямамото успевает несколько раз провести рукой и стиснуть головку, и Гокудера выплескивается ему в ладонь. Ямамото опять сжимает до звездочек в темноте, и это – все. Если недавно ему чудилась в теле легкость, он ошибался. Вот сейчас – неповторимая пустота внутри, каждая мысль отдается в ней звоном, и каждая попытка шевельнуться, позвякивая, прокатывается по всему телу. Ямамото кажется, что он легок как перышко, но стоит двинуться – и он оказывается чугунно-тяжелым. Так хорошо, - резонирует в пустоте единственная мысль. Хочется озвучить ее, но ничего не получается, да и Гокудера уже ровно посапывает. Ямамото, оставив попытки, тоже засыпает, думая о том, что примирительный секс удался на славу.