вы прекрасны, миледи

- Я правда хочу это знать, Рица! - в отчаянии воскликнула темно-бурая кошка. Её медная собеседница лишь закатила глаза и что-то зашипела себе под нос. Голос этой бродяги был до жути неприятен рыжей Рице, поэтому в её мыслях крутилось то, как бы скорее убежать отсюда. Скорее бы почувствовать каменную почву под огрубевшими подушечками лап, скорее бы забыться и уйти от этого разговора прочь. - Я просто не хочу общения, поэтому и постоянно держусь в тени, ясно? - хлестнув себя коротким хвостом по медно-ржавым бокам, резко отвернулась Рица. Самодовольная кошка, не смотря на внешнюю раздражительность, внутри дрожала. - Вы довольны ответом, наша королева Айдана? Теперь вали отсюда, я хочу побыть одной. Ответом было разъяренное шипение. Кофейно-бурая высокая кошка оскалила свои белые зубы и с раздражением смотрела на девочку своими узкими тускло-зелеными глазами. - Я не отступлюсь! Просто ты, подруга моя, мышеголовая кукушка! - прорычала Айдана, ударив своим длинным хвостом о землю. Удар был глухим, не смотря на то, что хвост кошки был довольно легким. Рица даже на секунду задержала дыхание, боясь что следующий удар обрушится на нее. Но, вскоре, вновь приобрела уверенность в лице и прикрыла глаза, взяв себе победный и хамский вид. - Мышеголовая кукушка, да? Вот и проваливай к своему прекрасному Каю! - бросила она, перед тем, как скрыться среди улиц с огромными каменными Гнездами. Рица почувствовала, как её голос эхом отбился от стен и растворился в шуме чудищ, и с удовлетворением ухмыльнулась. Её медную шерсть гладил ветер своими нежными лапами, мурчал на ухо сладкие фразы, высасывал из губ нежные звуки. Домашняя кошка хотела бы приласкаться к дуновению, освободится от всех забот и бежать наперегонки с ним по крыше. Но в этом не было смысла. Тянущая боль в животе напоминала о какой-то утрате. Болезненной и неприятной. "Мышеголовая кукушка" - прозвучали в её ушах слова Айданы, заглушив собой шум города. Внезапно появившаяся тягучая, как мёд, пульсирующая боль в висках была так сладка, что красавица даже не заметила, как она разлилась по всему телу. Тяжелый камень, лежащий за ребрами, затмил собой сердце, выдавливая его. Может, это чувство и значит - душевная боль? Возможно. Вновь фыркнув, длинношерстная девочка выбралась на крышу одного из зданий и устремила свой пустой взгляд в медленно окрашивающиеся в персиково-алый цвет небо. Лишь закаты частенько заставляли её забывать о этой самоуверенной и жесткой Айдане, с её слегка хриплым голосом и легкими касаниями усов, от которых она частенько замирала и впадала в ступор. Нежные и тонкие, словно белоснежные паутинки, так часто щекотили Рицу, от чего её становилось приятно, смешно и одновременно жарко. Приятный ветер дотрагивался о её шерсти, но это совершенно не было похоже на призрачные касания строгой Айданы. Слабое дыхание, изящные движения, светлые и добрые слова. Они обычно не такие, как во время ссор. Голос у неотразимой бродяги всегда аккуратен, как и прикосновения. Правда. Хотелось кричать. Кричать от боли и бессилия. Кричать с крыши Гнезда о том, какая же Айдана лисья морда. Хотелось, чтобы её слова не проглотил ветер, а наоборот, разнес их по улицам. Её маленькое сердечко колотилось, как бешеное, и девочка еле-еле успевала хватать ртом воздух, чтобы утихомирить буйный стук внутри. Голубоглазая не раз убедилась в кое-чем. Сдержать можно любые чувства, но не сердцебиение. - Люблю твой взгляд, проклятая Айдана, даже самый недовольный, - рвано, словно обгорелые листки бумаги, вздохнула Рица, губами шепча разные фразы. Главное, чтобы эти слова скрылись от ушей Айданы. Проклятой ею Айданы.