Bruxelles

— Маастрихт? — Дался тебе этот Маастрихт! Там кроме университета и нет ничего. — Тогда ты всё ещё можешь приехать в Париж. — Ты терпеть не можешь Париж. — Знаю, но ради тебя могу не критиковать Эйфелеву башню один день. — Нет уж, не надо таких жертв, я вовек не расплачусь. Давай-ка ни тебе, ни мне. Как насчёт Брюсселя? Брюссель был свежей идеей — они вот уже полчаса без перерыва обсуждали этот вопрос. Луи кликнул в нужную точку на карте. Брюссель был почти ровно посередине между Амстердамом, в который из принципа не собирался ехать Луи, и Парижем, посещать который Вильгельм наотрез отказывался после всего, что Луи успел про него наговорить и написать. — Компромисс? — кисло уточнил Луи и защёлкал клавиатурой в поисках билета на завтра. — Компромисс, — хмыкнули в наушниках. Они оба ненавидели это слово и ненавидели уступать, так что ситуация, в которой каждый был одинаково недоволен, была единственно приемлемой. Это они быстро выяснили ещё тогда, когда делили одну комнату на двоих, приехав учиться по обмену в Лондон. — Я приезжаю в 12:43. Если ты будешь там раньше, встречай меня с вафлей. — Могу привезти тебе голландскую, она лучше. — Хватит с меня и голландского тебя. Так встретишь? — Встречу. Вильгельм и правда его встретил. Слегка помятый после поезда, бледный, растрёпанный, со стаканчиками горячего шоколада и, конечно, вафлей. Настоящий. Настоящего в жизни Луи как раз остро не хватало после того, как его полгода учёбы по обмену истекли и он вернулся во Францию. После он пожалеет о своём порыве, но сейчас было самое время ему поддаться — и он обнял Вильгельма так, что заломило руки, а у того, наверное, заболели рёбра, и вокруг всё замерло, сконцентрировавшись в той самой точке, где были только они двое — уставшие, но живые. Луи глубоко вдохнул запах — горьковатого одеколона, табака и отчего-то карамели — и отпустил Вильгельма, не дожидаясь колких замечаний. Их и не было. А был оглушительно тихий снежный Брюссель, тёплый запах вафель на каждом углу, улицы с покосившимися средневековыми домами, пересыпанные другими, в стиле причудливого ар нуво, и про каждый Луи мог рассказать что-нибудь, хотя здесь никогда и не был — зря, что ли, учился на архитектора? Вильгельм курил, слушал и спрашивал — обязательно что-то дурацкое, чтобы Луи распалился и говорил ещё. Луи не сразу удалось его раскусить. — Тебе просто нравится меня бесить. — Ты просто красивый, когда вдохновенно о чём-то говоришь. Наверное, его никогда не перестанет удивлять эта прямолинейность и простота, присущая голландцам. Поначалу, ещё там, в Лондоне, это сильно выбивало из колеи, и Луи без устали искал двойное, тройное, потайное дно, которое, он знал, всегда было у всех слов. Оказалось, Вильгельм так всё же умел, иначе бы так блестяще не уделывал его иногда на семинарах по политологии, но почему-то не делал. Или не делал только с ним, Луи не был уверен. Луи не был уверен даже в том, что Вильгельм приедет, несмотря на то, что сам предложил наконец встретиться, поэтому специально приехал вторым — ожидания он бы не вынес. Они и так не виделись полгода. Но Вильгельм приехал. Вильгельм его слушал, Вильгельм ему улыбался, Вильгельм… поцеловал его украдкой, когда всовывал стаканчик глинтвейна в замёрзшую руку. Словно так всегда и было, и их первая встреча не превратилась в почти что драку, и не было бесчисленных взаимных подножек в борьбе за первенство на курсе, и, особенно, не было этих ужасных пустых месяцев, в которые Луи только и делал, что постоянно занимался ремонтом в квартире, чтобы чем-то отвлечь себя. Стены его спальни успели побывать всех цветов радуги за это время. Поцелуй греет губы гораздо лучше вина со специями, и Луи целует Вильгельма ещё раз перед самым отбытием поезда, чтобы согреться, оттаять перед возвращением домой, да так увлекается, что пропускает поезд, и вся его налаженная, скучная жизнь летит ко всем чертям вместе с той ледяной коркой, которую он с себя сбрасывает. Вильгельм прав: Луи ненавидит Париж. Зато не видит ничего против того, чтобы задержаться в Брюсселе на неопределённое время. Первым делом, проснувшись утром, Луи заворачивается в махровый гостиничный халат, делает глоток кофе и гуглит, сколько стоит перевезти его вещи из Парижа в Амстердам.