Цзян Чэн и Ужасная, Отвратительная, Дурная, Очень Плохая Свадьба

— Он сделал предложение? — Цзян Чэн подавился, из-за чего ему пришлось вытереть с подбородка бульон. Он поморщился, увидев на своей груди остатки выпавших лапшинок. Часть него удивилась, что его реакция оказалась такой… заурядной. Цзян Чэн хорошо знает Вэй Ина, поэтому обычно всё, что тот делает, только лишь прибавляет ему седых волос на голову и морщин на лицо. Но опять-таки, он знает Вэй Ина, так что его уже сложно чем-то удивить. — Так быстро? Вы же встречаетесь только шесть месяцев. Вэй Ин робко пожал плечами, как всегда беззаботно засмеявшись. Он лениво навалился на кофейный столик, и его взгляд сразу же потеплел, стоило наткнуться на серебряное кольцо на пальце. — Но мы знаем друг друга со средней школы, — сказал Вэй Усянь. Цзян Чэн закатил глаза и вновь вернул свое внимание на лапшичный бульон. Чтобы хоть немного выпустить свое негодование, он с силой проткнул мясо. — Потом ты пропадал бог знает где в Китае. А теперь вернулся и спустя полтора года выскакиваешь замуж? — Я был в Юнь Мэне, — нахмурился Вэй Ин. — Да и к тому же, всё нормально! Ведешь себя так, будто я в рабство отдаюсь. Цзян Чэн прекратил хлебать лапшу на полпути и выразительно глянул на брата. — И, чисто для справки, я с удовольствием отдамся в рабство Лань Чжаню, — заявил Вэй Усянь. — Ну, в смысле, я и так уже отдал ему свою девствен... — Ладно, хорошо. Господи боже, — застонал Цзян Чэн, поглаживая лоб двумя пальцами. — Мне плевать, как и где вы были друг у друга первыми или что-то в этом духе. Мы сейчас говорим о замужестве. — Я люблю его, — сказал Вэй Ин. Уголки его губ слегка опустились, пока он внимательно глядел на свои пальцы, поглаживающие кольцо, и его тарелка лапши была давно забыта. — Я думал, что ты порадуешься за меня. — Я… — Цзян Чэн вздохнул и прервал себя, отложив палочки в сторону, — Я рад за тебя. Ты мой брат, и я просто морально обязан порадоваться за тебя, — он игриво толкнул Вэй Ина в плечо, и тот довольно засмеялся. — Я просто… Разве это не слишком быстро? — Я сказал «да» Лань Чжаню потому, что хотел провести остаток своей жизни с ним. — Вэй Ин улыбнулся, — Если какие-то проблемы и появятся, то… — он задумался на целых полсекунды (небывалый рекорд, Цзян Чэн ведет счет), прежде чем сверкнуть ещё большей улыбкой. — Будем разбираться по мере поступления! Опять-таки, неудивительно. — Аргх, как хочешь. Ты вообще не меняешься, — вздохнул Цзян Чэн. Понимая, что продолжать есть свою порцию лапши уже бесполезно, при такой-то теме разговора, он отодвинул от себя тарелку и откинулся назад на руки, чувствуя, как ковер щекочет пальцы. — Какой будет свадьба? Вэй Ин выпрямился и сел в почти задумчивой позе. — Ну, семья Лань Чжаня скорее всего хочет, чтобы она была супер официальная и традиционная. О. Вот это… удивительно. Слова Вэй Усянь и официальная традиционная свадьба противоречат друг другу в принципе. Свадьбы семьи Лань педантичны, немного нелепы и консервативны, а Вэй Ин… нет. Вообще-то, представить Вэй Ина в одном из этих белых традиционных нарядов («Траурные одежды», как зовет их сам Вэй Ин — кстати, ещё одно доказательство данного парадокса) было так сложно, что Цзян Чэн просто не мог даже предусмотреть возможности такой свадьбы. — Чего? — спросил Цзян Чэн, наблюдая, как Вэй Ин рассеянно выдувает пузыри в своем напитке. — Тебе это Лань Ванцзи сказал? — Ну, нет, — нахмурился Вэй Ин. — Но ты же знаешь, каким я был в школе. Они меня ненавидели. И это свадьба Лань Чжаня тоже. Я хочу, чтобы она ему понравилась так же, как и мне. — Как-то не похоже, что ты очень жаждешь такой свадьбы, — конечно же, он не хочет, мы ведь говорим о Вэй Усяне, который печально известен тем, что приносит проблемы всюду, где ступает его нога (ладно, может, всё и не так плохо, Вэй Ин, в конце концов, детский хирург. Но для Цзян Чэна дела обстоят именно так). — Это его семья, Цзян Чэн. — Это твоя свадьба, придурок. — Просто… — Вэй Ин уперся подбородком в свою ладонь. На его лице снова нарисовалось это выражение — то самое, когда его брови чуть ли не срастаются на переносице, а уголок губ опускается вниз в хмурой манере — такое выражение Цзян Чэн видел в редкие моменты уязвимости, которые наступали, стоило ситуации стать настолько стрессовой, что Вэй Ин действительно начинал делиться переживаниями с ним, ну, или с кем-либо ещё, — Я хочу, чтобы они… приняли меня. И смирились с тем, что я достаточно хорош для Лань Чжаня. Цзян Чэн не ответил мгновенно. Вопрос о собственной значимости никогда раньше не поднимался Вэй Усянем, да и не было никогда случаев, чтобы он в этом признавался. Цзян Чэн вообще не думал, что у него есть какие-то проблемы в данной области. Но невысказанная истина висела в воздухе, и был только один способ эффективно с ней разобраться, Цзян Чэн знал из жизненного опыта. — В средней школе Лань Ванцзи буквально отказался от почетной грамоты только для того, чтобы тебя не исключили. Ты думаешь его волнует, как пройдет ваша свадьба? — наконец сказал он, решаясь упрекнуть брата в шутливом тоне. Цзян Чэн не уверен, что у него получилось, потому что раньше этот прием использовал на нем Вэй Ин. Вэй Ин сразу же застонал и замахал руками, после чего схватил подушку, прижал её к груди и завалился на спину. — Но это же просто правила, Цзян Чэн. Не семейные традиции! Я собираюсь стать частью его семьи, разве мне не надо подыграть? — Мы сидим на полу в моей гостиной в пижамах и едим лапшу быстрого приготовления. Мы оба ещё не приняли душ, поэтому воняем, как черт знает кто. Но я абсолютно уверен, что Лань Ванцзи всё равно готов прямо сейчас схватить тебя на руки и счастливо побежать с тобой в закат. Вэй Ин легко рассмеялся, и Цзян Чэн испытал небывалое облегчение от того, что ему больше не надо наблюдать за его утрированными страданиями. — Вот подожди и увидишь, что наша свадьба такой и будет. — Лань Ванцзи, покрытый грязью, женится на тебе в свинарнике, — сказал Цзян Чэн, отбившись от кинутой в него подушки. — Хватит! Не каркай! Вэй Ин уклонился от подушки, которую Цзян Чэн швырнул обратно, и рассмеялся, перевернувшись на живот и акцентируя всё свое внимание на трех социальных сетях в его телефоне. — Эй, не смей выкладывать что-то из этого в интернет, — предупредил Цзян Чэн, прежде чем Вэй Усянь смог подобрать идеальный угол для селфи, — Это навредит моей репутации. — Никому нет дела до твоей цветочной пижамы, Цзян Чэн, — фыркнул он. — Это лотосы, мудак ты этакий. Вэй Ин, его двадцатипятилетний приемный брат, показал язык. Цзян Чэн просто взял палочки для еды обратно в руки и продолжил хлебать бульон. Он стал холодным и противным, но, по крайней мере, это хоть что-то. Никто никогда не думал, что у Вэй Усяня и Лань Ванцзи когда-либо будут отношения. Ну, кроме, может быть, Лань Сичэня, но почти все считали его всевидящим пансофистским существом. В средней школе у Вэй Усяня и Лань Ванцзи были не самые лучшие отношения. Это была целая палитра цветов: ярко-желтая игривость Вэй Ина мешалась с глубоким оттенком голубой серьезности Лань Ван Цзи; шаловливый красный и гордый оранжевый; темно-багровый цвет искушенности и оливковый цвет скептицизма — всё это создало новый оттенок карамели, который содержал в себе все цвета их отношений. Их взаимоотношения были всем известны, но никто никогда не вдумывался в них. Никто даже не задумывался, почему они всегда вместе, несмотря на бесконечные споры? Или почему Лань Ванцзи никогда не докладывал на Вэй Ина директору? Или почему Вэй Ину вообще нравилось находиться рядом с Лань Ванцзи? Никто не понимал, насколько глубоки их отношения, и именно поэтому никто не понимал, почему Лань Чжань внезапно стал таким расстроенным и отдаленным, когда в конце старшей школы Вэй Ин неожиданно решил учиться заграницей в Китае, в городе, о котором никто не слышал. Вэй Ин пропустил весь их университетский опыт. Они так и не пошли в один колледж, как клялись когда-то в детстве. Он пропустил свадьбу своей сестры. Он пропустил рождение племянника. Он пропустил вечеринку в честь того, что Цзян Чэн получил должность правительственного чиновника. Вэй Ин пропустил практически всё, и Цзян Чэн не мог припомнить, рассказал ли брат что-либо в ответ. Но, как и любой паразит, у которых есть склонность возвращаться, Вэй Ин вернулся через пять лет. Почти что другим человеком. С почти что другим лицом. Другой личностью, но с теми же манерами. Другими формами самовыражения, но с той же улыбкой. Тогда, оставаясь верным своему призванию, его первый день в качестве переведенного детского хирурга привел к неожиданной смерти пациента, в которой Вэй Ин не был виновен, но из-за которой его всё равно обязали пройти через судебное разбирательство, что привело к судьбоносному воссоединению Вэй Усяня со своим старым одноклассником и антагонистом в лице Лань Ванцзи из юридической фирмы Лань. — Кстати, — через какое-то время сказал Вэй Ин. Он лежал на полу с закрытыми глазами довольно долго, чтобы Цзян Чэн мог сделать вывод, что тот заснул. Не то чтобы это было чем-то новеньким, — В эту субботу мы пойдем выбирать смокинг. Цзян Чэн окинул его взглядом. — А? — спросил он с набитым ртом. — Ну, ты же мой шафер, — Вэй Ин сел, — А в обязанности шафера входит подготовка к свадьбе и выбор смокинга, так что это значит, что ты будешь ходить со мною везде. Цзян Чэн подавился второй раз за вечер.

***

— Не понимаю, почему ты так злишься, Цзян Чэн, — сказал Вэй Ин слегка приглушенным из-за шторы голосом. Он высунул голову из примерочной с гадкой ухмылкой на лице. — О, подожди, может быть ты хотел, чтобы я попросил тебя быть шафером, как самый настоящий, безнадежный романтик, коим ты и явля… Ой! Цзян Чэн швырнул ему в лицо подушку, которая лежала на диване, где он сидел. — Нет. Это потому что ты не спросил, а заявил, что я буду твоим шафером. А ещё ты заставляешь меня всюду носиться с тобой по этим дурацким поручениям. — Эти дурацкие поручения включают в себя выбор костюма не только для меня, но и для тебя. Однако я не вижу, чтобы ты что-то смотрел. — Я работаю в правительстве. У меня куча костюмов. — Ох, бедная твоя душа, — воскликнул Вэй Ин. Цзян Чэн закатил глаза и подавил зевок, глянув на часы. Он-то думал, что на свете нет ничего хуже, чем быть вытащенным из постели в семь утра в субботу, однако быть вытащенным из постели в семь утра в субботу, чтобы покупать смокинг с Вэй Усянем намного страшнее. — Цзян Чэн, как думаешь, это достаточно официально? — Цзян Чэн, как насчет этого? Нет? Слишком? — Цзян Чэн, думаешь, семье Лань Чжаня понравится? Вэй Ин вышел из примерочной, вертясь туда-сюда перед зеркалом с недовольным лицом. Он подергал рукава и вздохнул. Он наклонил шею, чтобы посмотреть на воротник и вздохнул. Он застегнул пуговицы и вздохнул. В конце концов, Вэй Ин дернул плечами, решая вернуться в примерочную. Цзян Чэн нахмурился. — Я думал, что ты уже выбрал костюм своей мечты лет, не знаю, в тринадцать? — Ярко-красный смокинг в черную крапинку? Этот? — засмеялся Вэй Ин. — Думаешь, Лань Цижэнь на меня вообще взглянет, если я надену его? — Он был очень… в твоем духе. — Зная тебя, я не могу понять, комплимент это или оскорбление. — Если ты думаешь, что это может быть оскорбление, то значит, так оно и есть. — Не груби! Я пытаюсь измениться, ладно. — Для кого? — фыркнул Цзян Чэн. — Семьи Лань Ванцзи? С каких это пор тебя волнует мнение окружающих? Вэй Ин снова высунул голову с дерзким выражением лица. — С тех самых, когда решил выйти за Лань Чжаня. Цзян Чэн скрестил руки на груди. — Ты сказал то же самое на этой неделе. Что с этим не так? — Что не так с чем? Цзян Чэн взглянул на него, и Вэй Ин решил ретироваться, спрятавшись за шторкой. — Неужели ты меня не слушал? — игриво спросил Вэй У Сянь, не очень-то аккуратно пытаясь сменить тему очередной шуточкой. — Наконец-то превратился в старика, которому нужен слуховой аппарат? Мне нужно повторяться, Мистер Цзян? — Я хочу, чтобы ты это повторил, и может тогда ты поймешь, насколько глупо звучишь. Вэй Ин возмущенно вздохнул и в этот раз вылетел из примерочной полностью в новом костюме, уперев руки в бока и надув губы. — Разве это так плохо, что я пытаюсь впечатлить семью своего будущего мужа? — Ты не пытаешься их впечатлить, ты пытаешься… вписаться, — Цзян Чэн нахмурился сильнее, — Быть принятым. — Я хочу, чтобы они приняли меня. — В таком случае, они примут не тебя, а того, чью маску ты напялишь на себя в день свадьбы. — Что ты думаешь об этом костюме, Цзян Чэн? — Вэй Ин отвернулся к зеркалу. — Не меняй тему разговора. Вэй Ин открыл рот, чтобы что-то сказать, но вместо этого только вздохнул. Он уставился на свое отражение из-под ресниц, мягко теребя кончик пиджака. — Это всего-то на один день, — сказал он. — Мне нужно перетерпеть один день, и после этого будем только мы с Лань Чжанем. — Это не всего-то один день, — не согласился Цзян Чэн. — Это твой свадебный день. — И это делает его ещё более важным! — Вэй Ин круто обернулся, чтобы снова смотреть ему в лицо, — Всё, что мне нужно будет говорить, это «Да, сэр» или «Да, мэм» и «О, да, это действительно замечательный костюм, Лань Цижэнь, он очень подчеркивает ваши глаза», — Вэй Усянь выпустил смешок, когда Цзян Чэн фыркнул. — К тому же, я не пытаюсь вписаться, я просто… ненадолго меняю манеру поведения. — «Ненадолго» — это всегда, когда тебе придется столкнуться с Лань Цижэнем, — поправил Цзян Чэн. — Ага! — Вэй Ин робко улыбнулся, но его брови слегка дернулись вверх. Цзян Чэн разочарованно уставился на него. Потом, глянув на костюм, заявил: — Рукава слишком короткие.

***

Цзян Чэн работает очень важным человеком на очень важной должности в очень важном правительстве. Это означает, что вся его жизнь расписана только из одних «когда» и «где». Когда следующая встреча? Когда крайний срок сдачи документов? Где проходит встреча? Где офис начальника? У него одинаковое расписание каждую неделю, каждый месяц, каждый год; более того, главным фактором для него является то, что он никогда не отклоняется от графика, чтобы сохранить свою организованность и пунктуальность. Вот почему он сейчас здесь, в доме старшей сестры, наслаждается выходным чаепитием с её семьей за разговорами о различных событиях, произошедших за последнее время в их жизни. — Ох, похоже у тебя снова закончился чай, А-Чэн, — заметила Цзян Яньли. Она повернулась к Цзинь Лину, который в это время играл игрушечным самураем, и потрепала его по плечу, — А-Лин, будь солнышком, налей ему ещё чая. Цзинь Лин глянул на чашку так, будто она оскорбила его мать. Он сполз со своего сидения и проковылял к Цзян Чэну, но совершенно забыл о чайнике. Цзян Чэн наклонился, чтобы быть с племянником одного роста, и протянул ему чашку, подыгрывая, пока Цзинь Лин наливал ему воображаемый чай. Цзян Чэн понял, что тот закончил, когда ребенок перестал издавать булькающие звуки. — Спасибо, А-Лин, — сказал он, так и не сделав глотка невидимого напитка, — Ты очень хороший хозяин. Цзинь Лин покраснел и побежал прятаться за маму, прикрывая руками личико. — Я слышала, что ты ходил вчера по магазинам с А-Сянем, — начала Цзян Яньли. Цзян Чэн застыл, не донеся воображаемый чай до рта. — Откуда? — Вэй Усяню очень нравится выкладывать всё в фейсбук, — добавил Цзинь Цзысюань, вытирая сыну сопли. Цзян Чэн честно не понял, была ли это жалоба или же просто констатация факта. — Он не написал, куда именно вы ходили, — сказала девушка. — Но так приятно видеть, что вы снова проводите время вместе. — Он тебе ещё не рассказал? — спросил Цзян Чэн с недоверием в голосе. Он думал, что Цзян Яньли будет первой, кому Вэй Ин скажет о помолвке. Что-то вроде гордости начало расцветать у него в груди, но он быстро подавил это чувство. Он мысленно хмыкнул, отчитав себя за одностороннее соревнование с собственной старшей сестрой. Она вопросительно на него взглянула, но, прежде чем успела что-либо спросить, её прервал эпичный, полный драматизма звук дверного звонка, разрезавшего воздух в помещении. Вот они, привилегии жизни в богатом особняке, подумал Цзян Чэн, который всё ещё не унял горечь от того факта, что его сестра вышла замуж за самого главного мудака в мире. Цзинь Лин, услышав знакомый звук, поднял голову и понесся к входной двери так быстро, как только позволяли его маленькие ножки. Цзян Яньли извинилась и побежала за ним, и с Цзян Чэном всё было бы нормально, если бы это не означало, что ему пришлось остаться наедине с Цзинь Цзысюанем. — Итак, — сказал Цзинь Цзысюань сразу же, стоило его жене уйти, — Цветочная пижама, а? — Слушай, — начал было Цзян Чэн, чувствуя, как на его лице расцветает ярко-красный оттенок, но прежде чем он смог справедливо оправдать свой выбор одежды для сна, основываясь на контексте и личных предпочтениях, скинув вину на кое-кого другого, голос этого самого кое-кого послышался и оказался даже громче звонка. — Шицзе! Цзян Чэн услышал неравномерное шарканье ног, будто кто-то стянул обувь и швырнул её в свободный полет, торопливые шаги в их направлении и, не заставляя себя долго ждать, в дверном проеме появился Вэй Ин со свисающим с его ноги Цзинь Лином и маячащим за спиной Лань Ванцзи. — Оу, что же это? Вы, ребята, играете в чайную церемонию за детским пластиковым столиком? — рассмеялся Вэй Усянь, присаживаясь на слишком маленький для парня-которому-уже-давно-за-двадцать стульчик, и указал Ванцзи занять ещё один такой же. Цзян Чэн искренне удивился, что тот действительно покорно сел, не задавая никаких вопросов. А ещё он неловко поморщился из-за того, как Лань Ванцзи незаметно пытался уместить свои длинные ноги под низеньким столиком. Цзян Чэн изо всех сил игнорировал то, под каким теперь углом был стол. Цзинь Лин, который теперь свисал с плеча Вэй Ина, дернул дядю за рукав и сунул ему в лицо чашку. Вэй Усянь посмеялся и принял её, делая глоток. — Там же ничего пока нет, — нахмурился мальчик. — А! Ничего? Но я определенно что-то выпил, — шокировано вздохнул Вэй Ин. Он наклонился ближе к Цзинь Лину, будто собирался раскрыть самый большой скандал современности. — Возможно кто-то другой пытался отравить меня с помощью невидимого чая? Глаза Цзинь Лина округлились, и он начал внимательно оглядывать всех присутствующих. На самом деле, Цзян Чэн вообще удивлен, что его племянник знает значение слова «отравить». Вэй Ин крепко обнял мальчика, защищая от всего злого мира. — Должно быть, это сделал… — он повернул голову в сторону единственного бедолаги в комнате. — Цзян Чэн! — Чего? — спросил Цзян Чэн, уже устав. — Цзян Чэн, ты единственный не встречал нас у двери! — О чем ты говоришь? Цзинь Цзысюань тоже здес… — А это значит, что ты единственный, у кого было время отравить мой чай! — Твой парень буквально адвокат. Он может засудить тебя за клевету, — предупредил Цзян Чэн. — Невиновен, — сказал Лань Ванцзи. Вэй Ин громко вздохнул и кинулся в объятия своего жениха. — О, Лань Чжань! Кто бы мог подумать, что ты такой романтик! — Нет! — закричал Цзинь Лин со слезами на глазах. Цзян Чэн думал, тот расстроился из-за того, что его любимого дядю пытается забрать какой-то другой дядя, но тут Цзинь Лин подбежал к нему, Цзян Чэну, и вцепился в рукав. — Дядя Цзян невиновен! — О? — глаза Вэй Ина заблестели. — Значит, хочешь быть дядиным адвокатом? Цзинь Лин отчаянно кивнул. — А ты вообще знаешь, кто такой адвокат? Цзинь Лин так же отчаянно покачал головой. Вэй Ин наконец-то сорвался на безудержный хохот, схватившись за живот и оперевшись для поддержки на Лань Ванцзи (который всё это время серьезно подыгрывал чайной церемонии, если судить по тому, что он изредка попивал воображаемый чай). Цзинь Цзысюань нахмурился. — Твой юмор всегда заходит слишком далеко. Посмотри, он опять плачет. — И всё равно, несмотря на то, сколько раз ты заставляешь его плакать, он всегда бежит к тебе, — добавила Цзян Яньли, неся на подносе настоящий чай, и налила всем, кто сидел за столом, напиток, чтобы они могли действительно им насладиться. — Ему станет весело, как только слезы закончатся. — Цзинь Цзысюань, у тебя просто нет чувства юмора, — заявил Вэй Ин, положив голову на плечо Ванцзи. — Вот что происходит с людьми, когда они живут полную капризов жизнь в таком богатом поместье. Я просто пытаюсь сделать его более человечным. — Это чаепитие превратилось в хаос, — вздохнул Цзинь Цзысюань в свою чашку. — Хватит пытаться вести себя утонченно, у тебя даже в чашке ничего ещё нет. На лбу Цзинь Цзысюаня проступили вены, на щеках расцвел яркий румянец, а его руки сжали чашку до побелевших костяшек. — Ладно, хватит ругаться, — вмешалась Цзян Яньли. Она села на свое место и успокаивающе погладила мужа по спине одной рукой, а другой помахала Цзинь Лину. — А-Лин, подойди сюда. Цзинь Лин покачал головой, продолжая пускать сопли и слезы в плечо Цзян Чэна. Последний старался не вспоминать стоимость рубашки. — Нет! Дядя Цзян не виновен! — Да, да, мы знаем, дядя Сянь же до сих пор в порядке, и он улыбается, разве нет? Цзинь Лин немножко высунулся из-за руки Цзян Чэна и воровато посмотрел на Вэй Ина. Тот ярко улыбнулся в ответ. Цзинь Лин на это всхлипнул, но в итоге успокоился и вернулся на свое место, продолжив играть самураем, будто ничего и не было. — Итак, А-Сянь, — начала Цзян Яньли. — Ты не так уж и часто появляешься в поместье Цзинь. Что-то случилось? Вэй Ин хлопнул в ладоши. — Я так рад, что ты спросила, Шицзе! — он взял Лань Ванцзи за руку и сплел их пальцы, позволяя двум кольцам сверкать. Лань Ванцзи мягко им улыбнулся. — Мы женимся! Цзян Яньли вздохнула, прикрыв руками рот, и Цзян Чэну показалось, будто она сейчас расплачется. — Это чудесно! Кто сделал предложение? — Ну, технически, Лань Чжань. Но вот что я вам скажу! Мы думали, что заказать на ужин, но никак не могли решить, так что я сказал: «Лань Чжань! Почему бы тебе не жениться на мне, чтобы ты мог насытиться мною сполна»… — О господи, — пробормотал Цзян Чэн. Цзинь Цзысюань прикрыл уши сыну, который беззаботно играл со своим самураем. — …Однако, я конечно же шутил, но не потому, что не хочу жениться, а потому, что мы и так можем насытиться друг другом… В таких случаях Цзян Чэн всегда задавался вопросом, почему его семья усыновила Вэй Усяня. — …Но когда я обернулся, Лань Чжань уже стоял на одном колене с кольцом в руках! Конечно, я сказал да, а после этого добавил: «Что ж, Лань Чжань, теперь моя очередь встать перед тобой на колени и…» — Хорошо, мы поняли, — выдавил Цзян Чэн. — А-Сянь, это так романтично! — воскликнула Цзян Яньли, стирая слезу с щеки. Цзинь Цзысюань посмотрел на жену и жалостно ей подыграл, качая головой в, как казалось со стороны, болезненной манере. Цзян Чэн вообще уже ничему не удивлялся к этому времени. — Верно? — Вэй Ин обвил руками Лань Ванцзи, который в ответ положил свою руку на его талию, — Вообще-то, я хотел, чтобы ты узнала первой, но, так как я очень хотел выбрать костюм, мне пришлось рассказать Цзян Чэну, чтобы он помог. — Оу, — нахмурился Цзян Чэн. — Не волнуйся, Цзян Чэн! Ты бы всё равно был пятым человеком, которому бы я рассказал. — Погоди-ка, пятым? — В любом случае… — Эй, стоять, мудак… — Не выражайся перед Цзинь Лином, — ощетинился Цзинь Цзысюань. Цзян Чэну очень интересно, как его социальная жизнь докатилась до такого. Цзинь Лин, которому надоело играть с самураем, скатился со своего стула и подошел к Лань Ванцзи, подергав его за палец. — Мне скучно, — заявил он, будто бы это всё объяснило. Лань Ванцзи глянул на Вэй Ина, словно не знал, что делать, но после поддерживающей улыбки жениха, он посмотрел на Цзинь Лина. — Что ты хочешь, чтобы я сделал? — Догоняй! — закричал мальчик, повернулся и умчался прочь. Лань Ванцзи только посмотрел вслед удаляющейся фигуре, не сдвинувшись ни на сантиметр. — Давай, Лань Чжань, — ткнул его в плечо Вэй Ин. — Ты же постоянно бегал за мной в средней школе. Лань Ванцзи нахмурился на это, но всё равно встал и спокойно прошел в комнату, куда убежал Цзинь Лин. Через пару секунд послышался счастливый писк мальчика. — Ты уже рассказал отцу и матери? — спросила Цзян Яньли, возвращаясь к насущной теме. — Дядя Цзян очень рад, — почесал подбородок Вэй Ин. — А матушка? — Она очень рада тому факту, что я наконец-то выскакиваю замуж, — рассмеялся он. — Хотя она завела свою любимую песню о том, что Цзян Чэн до сих пор совсем одинок… — Так, ну всё, хватит, — прервал Цзян Чэн, — Что насчет семьи Лань Ванцзи? Улыбка Вэй Ина растворилась. Ах. — Милый, можешь налить ещё чая? — спросила Цзян Яньли мужа. Цзинь Цзысюань мгновенно встал и взял поднос, мягко погладив жену по спине. — Что такое, А-Сянь? — спросила девушка, как только дверь за её мужем закрылась. — Мы ещё не рассказали его семье, — медленно сказал он. — Я немного… тяну время. — Ты? — недоверчиво переспросил Цзян Чэн. — Ты никогда его не тянул. — Знаю, знаю, — Вэй Ин откинулся назад, прикрыв лицо руками. — Я просто… не знаю. — Может ли быть, — аккуратно начала Цзян Яньли. — Что ты боишься реакции, которая последует? — Что, если они правда не одобрят его выбор? — выпалил он. — Что, если они заставят Лань Чжаня разорвать помолвку? — Я уверена, Лань Ванцзи никогда так не поступит, — заверила девушка, успокаивающе положив руку на плечо брата. — Он очень достойный и честный человек. — Я знаю, он лучший, но вдруг? — Ты серьезно настолько плохого мнения о Лань Ванцзи и считаешь, что он бросит тебя только потому, что так ему дядя скажет? — рявкнул Цзян Чэн. — Конечно же нет, — нахмурился Вэй Ин. — Ты правда настолько сомневаешься в нем, что думаешь, будто он может рассматривать идею расставания с тобой? — А-Чэн, — начала Цзян Яньли. — Нет, не сомневаюсь. Ты же знаешь, что это не так, Цзян Чэн! — ответил Вэй Усянь. — Тогда ты волнуешься не о тех вещах. Это всё твое «принятие» в семью Лань, так? — Слушай, — застонал Вэй Ин. — Они очень престижны и уважаемы, я просто не хочу облажаться. — Вэй Ин, я говорю это не в плохом смысле, но ты никак не сможешь не облажаться, — заявил Цзян Чэн. Вэй Ин нахмурился и обиженно моргнул, но Цзян Ваньинь только пожал плечами. — Это просто твоя личность. Если они не могут с этим смириться, то так тому и быть. Ты не должен подстраивать свою свадьбу только под дядю Лань Ванцзи. — Твой неукротимый характер — вот что заставило Лань Ванцзи влюбиться в тебя, — сказала Цзян Яньли. — И мы тоже любим тебя именно за это. — Иногда, — добавил Цзян Чэн, сделав глоток чая. — И какая разница от того, что ты заставляешь десятки детей плакать на ежедневной основе? Ты всё ещё хорош в своей профессии, — несмотря на такие слова, девушка мило улыбнулась брату. — Ага, да, очень хорош, если не считать первый день, — продолжил Цзян Чэн. — Вы, ребята, уверены, что продолжаете свою мысль, а не просто оскорбляете меня? — слабо спросил Вэй Ин. И тут дверь открылась снова, и в комнату вошел Цзинь Цзысюань с обещанным подносом чая. Пока он ставил его на стол, его лицо нахмурилось. — Думаю, нам нужно снова поговорить с Цзинь Лином о том, как мы должны относиться к своим гостям, — сказал он. — Зачем? — обеспокоенно спросила Цзян Яньли. Цзинь Цзысюаню не пришлось отвечать на её вопрос. Триумфальный клич Цзинь Лина послышался ещё из детской. Он вошел в комнату с огромной улыбкой на лице и игрушечным мечом в руке, сидя на спине у Лань Ванцзи… который ползал на четвереньках. Цзян Чэн подавился. Цзян Яньли снова прикрыла рот ладонями, пытаясь подавить смех. Цзинь Цзысюань вздохнул. Вэй Усянь громко расхохотался. — Мама! — крикнул Цзинь Лин, схватившись за волосы Лань Ванцзи, как за поводья. — Я нашел дикую лошадь! — Да, да, — смеясь, сказал Вэй Ин. — Но, А-Лин, Лань Чжань не просто какая-то дикая лошадь, он грациозный жеребец! — Дядя! — округлились глаза мальчика. — Ты гра-ци-о-ный! Лань Ванцзи прикрыл глаза и кивнул. Вэй Ин схватился за телефон. Цзян Чэн, может быть, а может быть и нет, попросил потом фотографии.

***

Когда Вэй Ин потащил Цзян Чэна и Лань Сичэня выбрать место проведения торжества, Цзян Вяньинь в полной мере осознал, насколько же безнадежно Лань Ванцзи влюблен в его приемного брата. — Лань Чжань! Можно, я поменяю музыку? — спросил Вэй Ин, перебивая мотивы традиционной китайской мелодии. — Пожалуйста, нет, — взмолился Цзян Чэн с заднего сидения. — Да, — сказал Лань Ванцзи, и Цзян Чэн выпустил горький вздох. — Я уверен, что нам будет интересно послушать музыкальные предпочтения Вэй Усяня, — добавил Лань Сичэнь чересчур оптимистичным тоном. Цзян Чэн послал ему безумный взгляд, который выражал весь болезненный опыт, который он пережил за последние двадцать лет, прошедшие после знакомства с Вэй Ином. Сразу за этим неизбежно последовал голос Никки Минаж, гордо заявляющий: — I’m a boss ass bitch*, — заревели колонки, особенно после того, как прибавили громкость. — Лань Чжань, ты тут главная сучка? — спросил Вэй Ин (скорее прокричал, потому что музыка была невыносимо громкой). Лань Ванцзи только вздохнул. — Слишком вульгарно, — ответил он. — Я бы хотел быть главной сучкой, — заявил с заднего сидения Лань Сичэнь. Цзян Чэню пришлось буквально физически сдерживать себя от выпрыгивания из машины. Вэй Ин закинул голову назад и рассмеялся. — Ты не можешь быть ещё более главной сучкой, Лань Сичэнь! — сказал он, и Лань Хуань утвердительно кивнул. Слава богу, у Вэй Усяня не появилось желания поставить эту песню на повтор, когда она закончилась. Но Цзян Чэн знал его достаточно хорошо, чтобы ожидать чего-то не менее ужасного. Из колонок послышался Джейсон Деруло со своей песней Wiggle*, и Цзян Чэн вынужден был отдать Лань Ванцзи должное за то, что тот не поддавался постоянным просьбам Вэй Ина подпевать. Либо Лань Ванцзи не знал слов, либо (Цзян Чэн надеялся) у него есть достаточно достоинства, чтобы не давать Вэй Ину всего, чего тот просит. Вэй Усянь отстегнул ремень и начал использовать телефон в качестве микрофона. — Ты знаешь, что делать со своей толстой задницей? Лань Чжань? Цзян Чэн даже начал уважать Лань Ванцзи за то, что тот стоит на своем до самого конца, пока… Лань Ванцзи не вздохнул и… — …Виляй, виляй, виляй. Вэй Ин и Лань Сичэнь заулюлюкали. Цзян Чэн же позволил своей голове удариться о боковое стекло. *Вряд ли кто-то не знает, но на всякий случай вот перевод песни Никки Минаж http://temlyakov.ru/ptaf-boss-ass-bitch-perevod.html *И опять-таки тренд (?) 2015 (или 2014???) https://www.amalgama-lab.com/songs/j/jason_derulo/wiggle.html

***

Они наконец-то — наконец-то — добрались до первого места назначения спустя десять непрерывных мучительных песен о задницах и этих булках (Чьих булках? спрашивал сам себя Цзян Чэн на ежедневной основе. Определенно не моих), и Цзян Ваньинь удивленно остановился, когда понял, что они приехали в церковь. — Что думаешь, Лань Чжань? — спросил Вэй Ин, схватив жениха за руку, пока они подходили к двери. — Здесь прекрасно, — ответил тот, задирая голову, чтобы посмотреть на громадную люстру и витражи на окнах. — Правда? Цзян Чэн и Лань Сичэнь уважительно держались сзади них, молча рассматривая место. Вэй Ин не был особо религиозным ни в детстве, ни сейчас. Его заставляли ходить в церковь вместе со всей семьей Цзян каждое воскресенье, но Цзян Чэн сильно сомневался, что Вэй Усянь сможет зачитать наизусть хоть что-нибудь с этих проповедей. Его глаза всегда исследовали всё, что было вокруг, — будь то парочки со своими детьми перед ними или же история Христа на витражах, да даже мерцание огня от свечек. Цзян Фэнмянь никогда не видел в этом ничего плохого, ведь если Вэй Ин не отвлекал других и не мешал им, то зачем менять его поведение? Юй Цзыюань же ни за что не упускала возможности отчитать мальчика, когда они возвращались домой, и заставляла его зубрить каждую молитву, которая была озвучена в церкви, пока они не отпечатались на корке его мозга. Не то чтобы это помогало Вэй Ину сосредоточиться на проповеди, а не на чем угодно другом. Поэтому, когда Вэй Ин предложил эту самую церковь в качестве места проведения свадьбы в первую очередь, Цзян Чэн ничего не мог поделать с вспыхивающим огнем раздражения в животе, который загорался каждый раз с тех пор, как брат рассказал о свадьбе. — Тебе здесь нравится, Вэй Ин? — спросил Лань Ванцзи, направляя свой взгляд на жениха. — А, да! — затрещал Вэй Ин, — Эта… Люстра напоминает мне одну из этих хватаек, в которые мы играли с Цзян Чэнем в детстве. — Хватай-ка? — ответил Лань Чжань. Цзян Чэн вздохнул, уже догадываясь, куда все катится. — Да! — рассмеялся Вэй Ин. — Но Цзян Чэн так отвратительно играл, что однажды прибежал ко мне в слезах, потому что потратил все попытки вытащить плюшевую собачку. Так что, будучи отличным старшим братом, мне пришлось достать её, несмотря на свою боязнь собак! И угадай, с какого раза у меня получилось? Угадай, Лань Чжань, угадай! — С первого, — улыбнулся Лань Ванцзи. — Лань Чжань! — взмахнул руками Вэй Ин, смеясь. — Ты меня так хорошо знаешь! — Люстра и вправду прекрасна, — сказал Лань Сичэнь, — Что думаешь об атмосфере, Вэй Усянь? Вэй Ин задумался, играясь с пальцами жениха, особенное внимание уделяя серебряному кольцу. — Хм, очень… традиционно. — Традиционно? — эхом отозвался Цзян Чэн. — Да, — сказал Вэй Ин. — Лань Чжань сюда отлично вписывается. Ты тоже сюда вписываешься, идиот, хотелось сказать Цзян Чэну. — Это правда, — согласился Лань Сичэнь. — В конце концов, наш дядя священник в этой церкви. — Что?! Я совершенно точно не знал об этом! — «удивленно» воскликнул Вэй Усянь. Цзян Чэн едва не хлопнул себя по лбу. Конечно, вот почему Вэй Ин выбрал мало того что церковь, так ещё и именно эту. Он хотел впечатлить Лань Цижэня. — Он недавно перешел сюда, — произнес Лань Ванцзи. — Я собирался тебе рассказать. — Тогда это определенно прекрасное место для проведения свадьбы! — Ты хочешь жениться здесь? — с удивлением спросил Лань Чжань. — Да, что же случилось с желанием провести свадьбу на пляже с закатным солнцем за твоей спиной? — добавил Цзян Чэн, начиная закипать. — Я думал, тебя пугали церкви в детстве. — Они не пугали меня, — возразил Вэй Ин и посмотрел на брата так, будто тот ему нож в спину воткнул. — Они просто… не играли особой роли для меня. — Тогда, — нахмурился Лань Ван Цзи. — мы должны жениться в другом месте. Особенном. — Нет, нет! Всё нормально! Это нормально! — заверещал жених, крепче цепляясь за руку Лань Чжаня. — К тому же, это место особенное. Для тебя. А если оно особенно для тебя, то и для меня тоже. — Вэй Ин, — Лань Ванцзи погладил его по щеке, смахивая непослушные локоны с лица. — Ты хочешь здесь провести свадьбу? Вэй Усянь накрыл ладонь Лань Чжаня своей и поцеловал его. — Да. В этот момент Цзян Чэн не знал наверняка, врет ли он или нет. Либо Вэй Ин хотел здесь жениться, потому что эта церковь занимает особое место в сердце Лань Ванцзи, либо он хотел жениться здесь, потому что это просто традиция семьи Лань. В любом из случаев Вэй Ин очевидно пренебрегал своим собственным мнением — уже заезженный прием, но, видя его вот уже двадцать лет подряд, Цзян Чэн ничего не мог поделать со своей злобой на приемного брата и одновременно с этим обидой за него. Лань Ванцзи не глупый. Цзян Чэн видел, что он не купился ни на единое слово, по слегка нахмуренным бровям. Однако Ванцзи ничего не сказал. Или потому, что не хотел ставить под вопрос решение Вэй Ина, или же потому, что хотел доверять ему. Вместо этого он ответил «ладно», и вопрос оказался закрыт. — Знаешь, — загорелись глаза Вэй Ина. — Я уже подумывал поставить здесь огромный фонтан! И у Вэнь Цин есть связи с одной группой, которую я пригласил выступать на свадьбе! — Погоди-ка, фонтан? — спросил Цзян Чэн, удивленный, что Вэй Усянь так просто соскочил с этой темы. — Здесь? — Ах, возможно, это связано с одной из традиций нашей семьи. — сказал Лань Сичэнь. — Это так? — с хмурым видом повернулся к Вэй Ину Лань Ванцзи. Ответом послужила улыбка. — Ты не можешь поставить целый фонтан в церкви. — Цзян Чэн тут единственный с работающими мозгами? — Конечно, могу, я уже спросил, — Вэй Ин поцеловал жениха в щеку. — И похоже Лань Чжаню тоже нравится эта идея. Лань Ванцзи поцеловал в ответ. Цзян Чэн отвернулся, чтобы не смотреть на самозабвенно целующихся брата и его жениха, — душевная травма, напоминание о которой ему не нужно. Он встретил взгляд Лань Сичэня и понял, что тот думает так же. — Возможно, Вэй Усянь немного слишком сильно пытается произвести впечатление на нашего дорогого Ванцзи, не так ли? — прошептал Лань Хуань, пока они шли к машине. — Это у него как неизлечимая болезнь, — закатил глаза Цзян Чэн. — Надеюсь, Лань Ванцзи не будет ему сильно потакать. Лань Сичэнь рассмеялся в рукав. — Лань Чжань, мы можем заехать в Волмарт? — спросил Вэй Ин, раскачивая их сплетенные руки. Они не отпускали друг друга с тех пор, как зашли в церковь. — Я хочу поиграть в Хватай-ку. — Что? — спросил Цзян Чэн, хотя он соврал бы, если сказал, что не обрадовался, услышав это. — Да ты шутишь. Мы же больше не дети.

***

— ДАВАЙ! ДАВАЙ! ДАВАЙ! ДАВАЙ! ДАВАЙ! — подбадривал сбоку Цзян Чэн, пока Вэй Ин отчаянно пытался ровно разместить клешню, чтобы достать маленькую плюшевую свинку, стоя посреди холла в Волмарте. Лань Сичэнь снимал всё действо на телефон (не то чтобы там было видно что-то, кроме смазанного кричащего пятна, которое слишком возбудилось). Лань Ванцзи просто неотрывно смотрел на кран из-за плеча Вэй Ина, направляя его простыми, но уверенными командами типа лево, право, слишком далеко, вперед, и Вэй Усянь послушно исполнял его приказы. — Эм, извините, — послышался голос за ними. Все обернулись до того, как Вэй Ин успел нажать на кнопку, чтобы схватить игрушку. Человек указал на телефон в руках Лань Сичэня. — В Волмарте запрещена видеосъемка. Мне придется попросить вас уйти, ребята. Время вышло. Они вернулись домой с пустыми руками.

***

Свадьбу отложили на месяц, когда Цзян Чэн получил звонок из больницы. Вэй Ин только что потерял своего первого пациента с того дня, как его перевели. Цзян Чэн не знал его имени, возраста или интересов, и единственное, что ему было известно, это то, что тот умер под скальпелем Вэй Усяня. Что ему сделать, когда произошло такое? Что он должен сказать? Как успокоить кого-то, кто столкнулся с таким? Что он вообще за брат? Цзян Чэн приехал в больницу. Вэй Ин, сгорбившись, сидел на скамейке со спутанными волосами и руками прикрывал лицо. Он ещё не снял свой хирургический халат. — Вэй Ин, — сказал он. Вэй Усянь медленно повернулся к нему, и Цзян Чэн на какой-то момент почти пожалел об этом. Он видел отчаянье, боль и печаль в чужом взгляде, темные мешки под глазами, морщинки на лбу. Цзян Чэн сел рядом. Он не знал, что сказать. — Цзян Чэн, я… — начал Вэй Ин, и его брату пришлось напрячь слух, чтобы услышать его. — Я… пока ещё не надел кольцо. — Почему? — мягко спросил он. — Как я могу жениться вот так? — Вэй Ин сгорбился сильнее. — Ты хирург. Такое случается. — Я убил его. Он умер под моим скальпелем. Цзян Чэн вздохнул и ударился затылком об стенку. Вэй Ин положил голову ему на плечо. — Мне надо сообщить, — продолжил он. — его маме. Она там совсем одна, а я не знаю, одинока ли эта женщина или есть кто-то, кому она расскажет, и я даже не уверен, что хуже. — Вэй Ин… — Он сказал, что доверяет мне. До анестезии. И я посмотрел ему прямо в глаза и сказал: «Не волнуйся», — фыркнул он. — Господи, какой же я мудак. Горло Цзян Чэна сжалось. Всё, что он мог сделать, это положить свою голову сверху. — Я не смог… дать ему счастливую жизнь, которую он хотел. Какое я имею право заводить свою? — Вэй Ин сжал кулаки, и Цзян Ваньинь заметил серебряный блеск в его ладони. — Вэй Ин…? — Лань Ванцзи стоял за ними, тяжело дыша, и капли пота стекали с его лба. — Лань Чжань? — дернул головой тот. Цзян Чэн принял это за сигнал к тому, что пора скрыться с их глаз, немного чувствуя стыд за то, что так и не смог сделать хоть что-нибудь, чтобы унять вину, которую чувствовал его брат; за то, что чувствовал облегчение, когда Лань Ванцзи пришел и спас его; и злость на себя, особенно за последнее. — Вэй Ин, — услышал он шепот Лань Ванцзи. — Я здесь. Плечи Вэй Усяня задрожали, он сжал кольцо в руке и поднял его на уровень лица, пытаясь остановить икоту. Лань Ванцзи спрятал его своим телом, и Вэй Ин уткнулся лицом ему в грудь, крепко схватившись за чужую рубашку. Он что-то пробормотал, но Лань Ванцзи только крепче обнял его. — Никогда. Я люблю тебя, Вэй Ин, — уверенно заявил он. — Я всегда буду тебя любить. Цзян Чэн ушел расстроенный, но он принял это чувство, бушующее в груди и животе, когда осознал, насколько его отношения с Вэй Ином отличаются от тех отношений, которые тот разделяет с Лань Ванцзи.

***

Однако Цзян Чэн всё равно пришел, когда Вэй Ин и Лань Ванцзи пригласили его делать свадебные приглашения. — Ещё раз. Почему я здесь? — спросил он скорее сам себя, потому что, в принципе, нет ничего, что заставляло его бы находиться тут. И несмотря на это, Цзян Чэн всё-таки рисовал украшения на карточке, которую ему дали, уютно устроившись на полу в квартире почти что молодоженов. — Потому что мне нравится, как ты рисуешь лотосы. — ответил Вэй Ин, и Цзян Ваньинь подозревал, что услышал это только потому, что ему льстят. Вэй Ин, вообще-то, очень талантливый художник. Если бы не детская хирургия, то он бы определенно добился успеха в графическом дизайне, считает Цзян Чэн. А вот Лань Ванцзи… — Нет, Лань Чжань! Когда ты рисуешь, то надо шевелить своим запястьем. Вот так, — скомандовал Вэй Ин и в качестве примера начал трясти своей кистью, нанося на бумагу решительные штрихи. — Хорошо. — сказал Лань Ванцзи и продолжил делать то же, что делал раньше. — Нет! Сказал бы кто пару лет назад Цзян Чэну, что он будет рисовать лотосы на свадебных приглашениях во имя Вэй Ина и Лань Ванцзи, то он бы рассмеялся этому человеку в лицо. А если бы кто-то сказал ему, что у Лань Ванцзи будут проблемы с рисованием этих самых лотосов, он бы доложил на этого человека директору. Есть в Вэй Ине что-то, что раскрывает другую сторону Лань Чжаня, — его более человечную, нежную сторону, которая абсолютно противоречит холодному, по-машинному идеальному облику, который тот напускал на себя, когда они были младше. Вэй Ин открыто спорил и ругался с ним, если был с чем-то не согласен, а на это ни у кого не хватало смелости ни в школе, ни даже сейчас. А Лань Ванцзи мог и до сих пор может контролировать спонтанность Вэй Ина хотя бы немного, и это огромное достижение буквально для любого в наши-то дни. Прямо сейчас они добрались до момента, где Вэй Усянь действительно начал направлять руку жениха своей собственной, и только когда Цзян Чэн увидел улыбку на лице Лань Ванцзи, то понял, каким же хитрюгой оказался его зять. Цзян Чэн аж отдал должное Вэй Ину. Эта эволюция смогла произойти только из-за него. Он встряхнул головой и решил вернуться к цветам лотоса, но застыл, когда увидел список гостей. — Воу, погоди-ка. Какого черта на свадьбу приглашен Вэнь Чао? — Цзян Чэн даже не смог сдержать отвращения в своем голосе, потому что, в конце концов, какого блин черта? — Я думал, ты ненавидишь сам факт его существования. Вэй Ин убрал свою руку (Лань Ванцзи нахмурился и, учитывая, что упомянули Вэнь Чао, даже сильнее обычного) и пожал плечами. — Семья Вэнь в тесных отношениях с семьей Лань, — ответил он (херня всё это). — Будет грубо не пригласить их. — Но это же Вэнь, — сказал Цзян Чэн и яростно закивал головой вместе с Лань Ванцзи. — Это ради семьи Лань Чжаня! — Они всю свадьбу испортят, — предупредил Цзян Ваньинь. — Ты даже не хочешь, чтобы они там были. — А разве это важно? Это выгодно для деловых отношений Лань Чжаня. — Лань Ванцзи даже не хочет, чтобы он там был. — Ты не хочешь, чтобы они пришли на нашу свадьбу, Лань Чжань? — повернулся к нему Вэй Усянь. — Я ценю твое мнение, Вэй Ин, — Лань Ванцзи взял его за руку. — Не похоже, что ты хочешь приглашать семью Вэнь. — Я хочу пригласить их ради тебя… — Вэй Ин наклонил голову, смотря на своего жениха из-под ресниц и выпятив нижнюю губу. Он уткнулся щекой в плечо Лань Ванцзи, и вот она: знаменитая Моська™. Вот этой самой моськой Вэй Усянь добивался всего, чего хотел, и от Цзян Фэнмяня, и от Цзян Яньли, и, в самые редкие моменты, даже от Юй Цзыюань. Не ведись на это, Лань Ванцзи, мысленно скандировал Цзян Чэн. Ты выше этого. Он практически мог видеть, как шестеренки крутятся в голове Лань Ванцзи. Его брови видимо хотели срастись в одну на переносице, из-за чего на лице появились несвойственные ему морщины. Он пытался отвернуться, но не мог. Моська™ была слишком сильной. Сделай это ради свадьбы, Лань Ванцзи, продолжал молча поддерживать Цзян Чэн, яростно качая головой. Сделай это ради своего будущего мужа. Вэй Ин подтянулся и устроил на чужом плече уже свой подбородок. Внезапное движение позволило Лань Ванцзи наконец-то оторвать от него взгляд и посмотреть Цзян Чэну прямо в глаза. Ты можешь справиться с этим, Лань Ванцзи, сказал Цзян Ваньинь одними только губами. Я верю в тебя. Вэй Ин обернул свои загребущие руки вокруг Лань Чжаня и мягко дунул в его ухо. Цзян Чэн уткнулся лицом в свои руки и тяжко вздохнул, когда увидел, что кончики его ушей покраснели. — …Ладно. — выдавил Лань Ванцзи. Моська™ никогда не подводила.

***

Цзян Чэн никогда, слышите, никогда в жизни больше не будет есть торт. — Лань Чжань! Попробуй этот, — сказал Вэй Ин, скармливая Лань Ванцзи ещё один кусок красного бархата. Лань Ванцзи, будучи чертовски влюбленным придурком, безоговорочно съел его и подал Вэй Усяню кокосовый. — Ладно, а я-то тут зачем? — справедливо подметил Цзян Чэн. — Нам нужна третья сторона, — ответил Вэй Ин, будто это самая очевидная вещь на свете. — Нельзя было взять с собой Лань Сичэня? — Он готовится к судебному делу, — сказал Лань Ванцзи, втыкая вилку в другой торт. — Я работаю в правительстве. — И всё равно сейчас ты здесь. А, спасибо, Лань Чжань! — Вэй Ин насадился ртом на вилку. — Может уже покончим с этим? Неужели так сложно выбрать вкус? — взмолился Цзян Чэн. — Конечно! — заявил Вэй Усянь, скрестив руки на груди. Лань Ванцзи верно поддакнул. — Все знают, что торт — это самая важная часть банкета. — Ладно. И какие же должны быть характеристики у самого лучше торта? — Благодарю душевно, — Вэй Ин указал на дюжину кусочков, находящуюся перед ними. — Как ты можешь заметить, все эти торты имеют свои самые разные, самые уникальные качества. Но только три из них добрались до финального сражения. Цзян Чэн молча приподнял бровь. — Например, шоколадный торт, — продолжил он, крайне странно размахивая руками. — Невероятно простой, но в то же время классический. Пропитан воздушным шоколадным кремом. По одному виду можно сказать, что он легкий и взбитый. По горлу пройдет без всяких проблем. — Думаю, ты уж слишком все растянул… — Следующий кандидат — миндальный медовик, — Вэй Усянь решительно проигнорировал названного брата и не глядя принял из рук Ванцзи названный торт. — Покрыт клубничным кремом. Он мягкий, но определенно грубее шоколадного. Наверняка придется по вкусу старшим. Лань Ванцзи протянул ему следующий кусок так естественно, что у Цзян Чэна начало складываться ощущение, что они несколько раз отрепетировали данное представление, пока он не приехал. (Зная их, он бы и не удивился, окажись это правдой.) — И наконец-то неаполитанский чизкейк! Он тяжелее, и есть его придется дольше, но в нём сосуществует три различных вкуса! Так что можно сказать, что до финала он добрался благодаря принципу «два по цене одного». Цзян Чэн со вздохом потер лоб, отгоняя головную боль, которая обязательно скоро наступит. — И какой же вы выбрали? — О, наверное, ванильный, да, Лань Чжань? — Ванильный? После всего этого? — удивился Цзян Ваньинь. — А как же финальное сражение? — О, Цзян Чэн, неужели ты настолько заинтересовался? — Вэй Ин, — вмешался Лань Чжань. — Почему ты захотел ванильный торт? — Ну, это… — Только попробуй сказать традиция, — прошипел Цзян Чэн. — Это классика, — фыркнул Вэй Ин, — А что, Лань Чжань? Тебе не нравится ваниль? — а теперь он решил поиграть в дурачка. — Это не… — начал Лань Ванцзи. То, чего ты хочешь, мысленно закончил за него Цзян Чэн. Лань Ванцзи так и не договорил свою мысль, и Цзян Чэн не мог его винить. Вэй Ин ставил его перед неудобным выбором в каждом аспекте этой свадьбы. Нужно ли ему сомневаться в желаниях своего жениха, тем самым рискуя обидеть? Нужно ли ему подыграть в надежде, что слова Вэй Ина не расходятся с его чувствами? Нужно ли ему спорить, при этом ставить Цзян Чэна, их гостя, в неловкое положение? Подождать ли до дома? — Почему ты делаешь такие решения? — вместо этого спросил Лань Ванцзи. — Что ты имеешь в виду? — нахмурился он. — Прости, я не знал, что у тебя есть какое-то другое мнение на этот счет, мы можем всё обговорить… — Решения, сделанные тобой, — покачал головой Ванцзи. — Почему именно они? Вэй Ин раскрыл рот, сразу же захлопнул его, а потом всё-таки сказал: — Я их делаю ради твоего блага. Цзян Чэн закрыл глаза, покуда головная боль только нарастала. Для Лань Ванцзи нет никакого способа ответить так, чтобы не втянуть себя в какой-то недопонятый спор. Он уставился в глаза Вэй Ина с исстрадавшимся лицом, но только молча кивнул. Они втроем вышли из пекарни с нелегким чувством, засевшим в самом животе.

***

Два часа ночи. За окном два часа ночи, а в его дверь кто-то трезвонит. Трезвонит. И трезвонит. И трезвонит. Цзян Чэн громко стонет и откидывает одеяло прочь с раздражением, свойственным человеку, которого разбудили в хрен пойми сколько утра. Он вертится в постели ещё немного, надеясь, что звонок чудесным способом наконец заткнется, и ему удастся снова уснуть. Не затыкается. Цзян Чэну хочется что-нибудь швырнуть. Что он и делает. Подушка летит через всю комнату и врезается в стену, жалко валясь на пол. Цзян Чэн думает, что чувствует себя сейчас точно так же. Он использует эту самую подушку как мотивацию встать и подбирает её, чтобы кинуть обратно на кровать, и, почесывая живот, с зевком направляется к входной двери. Сейчас два часа ночи, дверной звонок слышится в последний раз, и Цзян Чэн открывает дверь, чтобы обнаружить за ней своего брата с дорожками слез на щеках. Глаза Цзян Ваньина расширяются. — Мы поругались, — булькает Вэй Ин. Цзян Чэн раскрывает руки, и Вэй Усянь влетает в него, крепко вцепившись. Не уходит много времени, прежде чем его плечо полностью промокает. Цзян Чэн немного сомневается, но всё же обнимает брата за плечи и мягко гладит по голове. Цзян Чэн не умеет успокаивать людей. Будь у него возможность, он стоял бы в соседней комнате от грустного человека и использовал палку, чтобы похлопать его по спине. Контакт кожа к коже не особо распространялся в семье Цзян, но Вэй Ин умудрился пробиться и сквозь это правило, стоило его ноге переступить порог дома. В данный момент они сидят на диване; Вэй Ин так и не убрал голову с братского плеча, пока они смотрели, прижав к груди подушки, какой-то глупый ночной сериал о людях, летающих на мечах. — Он сказал, что я легкомысленный, — тихо признался он. — Что я не воспринимаю свадьбу всерьез. Цзян Чэн оторвался от телевизионных персонажей, которые дрались с какими-то водными гулями, и со скептицизмом спросил: — Прямо так и сказал? — Ну, звучало именно так. — Лань Ванцзи говорит не много. Ты мог и не правильно понять. — Я просто… — вздохнул Вэй Ин. — Это уже неважно. Мы оба наговорили всякого. Цзян Чэн поколебался, но продолжил: — Скажи мне, почему ты так одержим тем, чтобы Лань Цижэнь тебя принял? — Это его дядя, — фыркнул Вэй Усянь, будто ждал этого вопроса. — Что ж мне делать, если я ему не понравлюсь? — А то, что ты ему не нравишься, остановит тебя от женитьбы? Вэй Ин застонал и уткнулся в подушку. — Это скорее принятие семьи Лань, нежели их любовь. Подумай об этом. Если они не примут нас, то они либо заставят нас разойтись, либо отлучат от семьи, а я не хочу ни того, ни другого! Лань Чжань любит свою семью, подумай, каково ему будет, если его вычеркнут из семейного древа? Он спрятал лицо в плече Цзян Чэна и приглушенно прошептал: — Я хочу чувствовать себя… достойным его. Цзян Чэн не ответил сразу же. Они сидели, и темнота освещалась лишь голубоватым свечением телевизора. Звук на нем стоял тихо, так что из окна слышался мягкий шум дождя. Вэй Ин под его боком излучал тепло. Не часто он говорил о своих проблемах вслух, уж тем более так серьезно. Он всегда прикрывался шутками и приколами, в которых содержалась лишь малая частичка его волнений, да и она смывалась волной его оглушительного смеха. Цзян Чэн задумался: примчится ли Лань Ванцзи к порогу его дома, и Вэй Ин в итоге найдет больше комфорта в руках своего жениха, нежели брата, или же он наконец-таки вылезет из своей скорлупы и поможет тому, кто сейчас вытирает слезы о его футболку. — Помнишь, что произошло, когда ты вернулся из Китая? — спросил Цзян Ваньинь. Вэй Ин шмыгнул носом и с замешательством посмотрел на него. — Эм, да? — Тогда расскажи. — Я помню, что вернулся домой… — сузил глаза он. — злой и расстроенный… потому что не смог найти свою биологическую мать. — Ты сказал мне, что если найдешь свою маму, то наконец сможешь выяснить, кто ты такой, — продолжил за него Цзян Чэн, эти воспоминания крутились у него в голове, будто всё произошло вчера. — Болтал о «самореализации» или что-то в этом духе. Вэй Ин обиженно вскинул голову с его плеча. — Эй, я читал об этом книгу, ясно? И в итоге я так и не нашел её, так что к чему ты клонишь? — Я клоню к тому, — сказал Цзян Чэн, поставив ему щелбан. — что ты вернулся и сказал: «оно того не стоило». Что, даже если бы ты нашел её, это не изменило бы того, кто ты есть. — Это правда, — согласился он. — Но причем тут оно? Цзян Чэн вздохнул. — Я пытаюсь добраться до сути, заткнись. У меня не так уж хорошо получается. — Вэй Ин рассмеялся, и ему пришлось подождать, пока тот не утихнет. — Я, на самом деле… завидовал тебе. — А? — Даже когда ты вернулся весь раздраженный, ты всё равно сумел вывернуть всю ситуацию так, что она повысила тебе самооценку. Вэй Ин молча уставился на него. — Я пытаюсь сказать, — выдавил Цзян Чэн, надеясь, что он не несет полную околесицу. — Ты уже знаешь, кто ты такой. Тебе не нужно было находить родную мать, чтобы начать ценить себя, и сейчас тебе не нужен Лань Цижэнь, чтобы оценивать свою любовь к Лань Ванцзи. Вот, что я пытаюсь сказать. Вэй Ин так и продолжал пялиться на него. Это было либо благоговение, либо недоумение, либо осуждение, Цзян Чэн не разобрался, да и в любом случае он просто не мог поднять взгляд на брата из-за румянца на щеках. Вэй Усянь неожиданно рассмеялся и снова уткнулся лицом в его плечо. — Ай, Цзян Чэн, что же мне делать? Ты теперь такой крутой. Красное лицо нахмурилось. — В смысле «теперь»? Я всегда был таким крутым. — Да, да, конечно. Твоя цветочная пижама именно это и доказывает. — Это лотосы, черт побери. — В чем разница? — Это символично! Вэй Ин расхохотался, и Цзян Чэн с облегчением понял, что момент близости миновал. Успокаивать своего приемного брата, который никогда раньше не показывал таких плохих эмоций в три утра, это не то, что он порекомендовал бы кому-нибудь делать. — Эх, я устал, — сказал Вэй Ин. — Давай посмотрим сериал, пока не уснем. — Я на него не обращал внимания. Как он там называется? — Эм, «Магистр Дьявольского Культа». — Прочитал с экрана Вэй Усянь. — Слишком длинное название. — Действительно, — согласился он. — И персонаж в черно-красном такой глупый. Очевидно же, что тот, который в голубом, тебя любит, идиот! — По крайней мере, он получше парня в фиолетовом, — сказал Цзян Чэн, с отвращением нахмурившись из-за героя, который использовал кнут, чтобы ударить человека. — Какой мудак. — А он похож на тебя, Цзян Чэн! — рассмеялся Вэй Ин, когда этот персонаж начал плакать. — Я вообще не похож на него, — заявил он злобно. — И он хотя бы не идиот. — Эй! Мой герой хотя бы не страдает от эмоционального запора и подавления собственных эмоций, в отличие от кое-кого другого. — Мой герой не управляет зомби и не ранит окружающих! — Ну, а ты скрываешь свои эмоции, рявкая на других! — Почему ты сейчас начал оскорблять меня?!

***

— Я не знаю, что мне делать, — горестно сказал ему Лань Ванцзи. Цзян Чэн зевнул; ему не нравилось вылезать из кровати в восемь утра после четырех часов сна. Но пришлось. Ради брата. Ради свадьбы. Ради тех семи месяцев страданий, которые он пережил с этой подготовкой, чтобы они не прошли даром. Это единственная причина, почему они не взяли с собой Лань Сичэня в Волмарт в этот раз. — Слушай, — сказал Цзян Чэн и схватил его за плечо так, будто они собираются провернуть самую опасную финансовую махинацию за всю историю человечества. — Доставай свой кошелек.

***

Цзян Чэн нашел время в своем очень забитом графике, чтобы приехать в больницу через пару часов. Не то чтобы он проверял Вэй Ина. Им обоим почти под тридцать, и Вэй Усянь не нуждается, чтобы его навещали на работе только потому, что ночью он был эмоционально разбит. Он вовсе не волнуется, но будет неправдой сказать, что он не слегка озабочен. К тому же, он всегда может притвориться, что пришел проведать сына друзей семьи. Он постучал в палату Лань Сычжуя, который только недавно перенес операцию из-за сломанной кости. Вэй Ин сидел рядом с ним — одна рука его была в кармане халата, а другая ерошила волосы мальчика. — Ладно, не забывай принимать таблетки, хорошо? Тебе нужно хорошенько ухаживать за телом, особенно учитывая, что в детстве ты страдал от недоедания, — сказал он. Сычжуй послушно кивнул, кушая леденец, который сто процентов протащил ему сам Вэй Усянь. — Дядя Цзян! — мальчик увидел его в дверях и активно замахал рукой. — О, Цзян Чэн, что ты тут делаешь? — косо глянул на него Вэй Ин. — Не говори, что ты пришел сюда с проверкой. Это педиатрическое отделение, знаешь ли. — Я слышал, что А-Юань только что с операции, — сказал он, проигнорировав заявление, которое швырнули ему чуть ли не в лицо. — Я принес подарки. Лань Сычжуй удивленно воскликнул и протянул руки к корзине, полной игрушек и сладостей. — Спасибо, дядя Цзян! Я очень это ценю. Цзян Чэн взлохматил ему волосы, заставив хихикнуть, а потом вышел из комнаты. Вэй Ин пошел за ним и прикрыл дверь. — Итак? — начал он. — Почему ты здесь? Ты никогда не приходил ко мне в больницу, и ты не так уж и близок с А-Юанем. — Ты уснул в четыре утра и встал через три часа. Уж извини меня за мои мысли о том, что ты свалишься на работе, — ответил Цзян Чэн, скрестив руки на груди. — О? — хитро улыбнулся Вэй Усянь. — Цзян Чэн, неужто ты волнуешься обо м… — Я не волновался, — прервал он, отчаянно пытаясь не покраснеть. — Ты ещё не говорил с ним? Улыбка Вэй Ина превратилась в гримасу, и он покачал головой. — Я подумал, что это отвлечет от работы. — Просто хочу, чтобы ты знал: он не переставал мне писать, спрашивая, в порядке ли ты. — Я хотел поговорить с ним вечером, — скорчил виноватое лицо Вэй Усянь. — Хорошо, потому что я так же хочу, чтобы ты знал: он собирается прийти сюда примерно… — Цзян Чэн сверился с часами на руке. — Сейчас. Вэй Ин выпучил глаза. — Чего?! — Пока, — Цзян Чэн пошел на выход, и брат погнался за ним. — Стой, стой, стой, — залепетал он. — Я же сказал «вечером», а не сейчас! Цзян Чэн! — Ой, посмотрите-ка, кто здесь, — ответил Цзян Чэн, заметив высокую фигуру Лань Ванцзи, который пытался пройти через толпу людей в коридоре с огромным букетом роз в руках. Вэй Ин пискнул и попытался спрятаться за спиной меньшего по телосложению Цзян Чэна. Лань Ванцзи посмотрел Цзян Ваньину прямо в глаза, и они синхронно друг другу кивнули. — Он видит тебя, — сказал Цзян Чэн и отошел в сторону. Вэй Усянь спрятал лицо в ладонях, отказываясь открывать глаза, но всё равно изредка поглядывая сквозь пальцы на то, как Лань Ванцзи с каждым разом оказывался всё ближе и ближе. Вэй Ин схватил Цзян Чэна за рукав, когда тот попытался дезертировать. — Ты не можешь кинуть меня тут! Совсем одного! Цзян Чэн выдернул свою руку из захвата и так же яростно зашептал в ответ: — Я не собираюсь тут стоять и смотреть, как вы двое целуетесь! — Я даже не уверен, что мы до этого дойдем! — Вэй Ин. — Сказал Лань Ванцзи, и тот подпрыгнул. — О-ой, Лань Чжань! Не ожидал тебя тут увидеть… Цзян Чэн воспользовался минутной слабостью брата и вывернулся из его рук во второй раз, чтобы окончательно сбежать, полностью игнорируя взгляды, полные предательства. Когда он оглянулся, то Ванцзи уже стоял на коленях и протягивал розы прикрывающему свой рот ладонями Вэй Ину. Цзян Чэн хоть и закатил глаза, но маленькую улыбку на губах побороть не сумел, когда увидел в руках брата очень знакомую плюшевую свинку.

***

В общем, Вэй Ин был без штанов. Не то чтобы это был его выбор (слава богу), но так случилось, что они… пропали. Цзян Яньли пыталась всех успокоить: от практически отчаянно кричащего Вэй Усяня до Цзян Фэнмяня, который предлагал отдать свои собственные штаны жениху, и Юй Цзыюань, которая как всегда ругала Вэй Ина за то, что он всё теряет, даже в день собственной свадьбы. Цзян Чэн просто хотел закрыть глаза и прилечь. Он свалился на стул в комнате ожидания и потер лоб. — Ладно, свадьба начинается через час, — начал Цзян Ваньинь, пытаясь найти решение ситуации и моментально об этом пожалев, потому что комната погрузилась в ещё больший хаос. — Как ты умудрился потерять штаны за час до свадьбы, Вэй Ин? — отчитывала Юй Цзыюань. — Ты не хочешь жениться? В этом всё дело? Испугался в последнюю секунду и теперь пытаешься сбежать? — Конечно нет! — покачал головой он, практически переворачивая стулья и подушки. — Я люблю Лань Чжаня, и я хочу сегодня пожениться! — Ты бегаешь здесь без штанов! Что, если мы не сможем найти запасную пару? Что ты тогда делать будешь? — Тогда я… — Вэй Ин заколебался, но всё равно ответил. — Я выйду к алтарю без них! Юй Цзыюань нахмурилась ещё сильнее, хотя, казалось, больше некуда, и уже приготовилась к новой волне ругани, когда Цзян Яньли сжала её руку. — Матушка, давай пока поищем штаны, хорошо? Она посмотрела на свою дочь, прежде чем тяжело выдохнуть и продолжить поиски, несмотря на свои предыдущие слова. Цзинь Цзысюань постучал в дверь и аккуратно заглянул внутрь. — Яньли? — позвал он. Девушка подошла к нему, пока Вэй Ин на заднем плане прыгнул за диван, чтобы прикрыть то, что у него ниже пояса. — Возможно, нам все-таки не стоило брать с собой Фею… — Что ты имеешь в виду? — нахмурилась она. — Цзинь Лин же закатил истерику… — Ну… — Цзян Чэн видел, как Цзинь Цзысюань достает из-за спины кусок рваной ткани, и его сердце ухнуло куда-то вниз. — Я просто теперь не знаю, как извиниться перед хозяином этих брюк. — Ох, А-Сянь… — сказала Цзян Яньли, и Вэй Ин выглянул из-за дивана. — Что? Что случилось с моими штанами? Цзинь Цзысюань протянул ему порванные брюки, которые были мокрыми от собачьих слюней. — Это твое? Брови Вэй Усяня взметнулись вверх, и он вздохнул, пораженно стукнувшись головой о спинку дивана. Его передернуло от мыслей, что его вещи грызла собака. — Видимо, больше нет… — Нет, всё нормально, — выступил вперед Цзян Фэнмянь. — Как я и сказал ранее, А-Сянь может надеть мои штаны, размер у А-Чэна всё равно ему слишком маленький. — Эй! — обиженно воскликнул Цзян Чэн. — И чьи же штаны наденешь ты, а? — заявила Юй Цзыюань. Цзян Фэнмянь мягко взял жену за руку. — Это свадьба А-Сяня, его нужды сегодня первые в очереди. Цзинь Цзысюань встрял в разговор: — Вообще, у меня в машине есть небольшой гардероб. Можете одолжить мои. Все на него уставились. — Цзинь Цзысюань, я ещё никогда в жизни не был так рад, что ты избалованный богатей, — восторженно разбил тишину Вэй Ин. Тот отвернулся от наполовину голого Усяня и добавил: — Но все вещи там ярко-желтые. Снова наступила тишина. — Они… что? — переспросил Цзян Чэн. — Ярко-желтые, — сказал Цзинь Цзысюань. — Чтобы сочетались с платьем Яньли. — И у тебя их там… несколько? — осуждающе сузил глаза Вэй Ин, и Юй Цзыюань повторила его выражение лица. — Одни от каждого бренда, — слабо сказал он, и Цзян Яньли мягко погладила его плечо. Цзян Фэнмянь первым заговорил. — Вэй Ин, я отдам тебе свои штаны. И сам тогда надену… желтые. — Вы… — прошептал тот, положив руку на грудь. — Сделаете это для меня? Мужчина уверенно кивнул и крепко сжал кулаки. — Это то, через что мне придется пройти. — Цзинь Цзысюань прямо здесь стоит, ребята, — напомнил Цзян Чэн, так как даже ему стало жалко этого парня. Тот в ответ только вздохнул и отправился за небезызвестными желтыми штанами. Штаны Цзян Фэнмяна были немного большеваты для Вэй Ина, но пока тот не успел схватить паническую атаку из-за этого повода, Цзян Яньли, будто из ниоткуда, достала швейный набор и заколола булавками там, где надо. Вэй Ин смотрел на себя в зеркало, крутясь туда-обратно. Цвета немного не сочетались — темно-черный никогда не смотрелся на слегка более светлом черном, однако всё лучше, чем желтые брюки. Вэй Усянь вздохнул, чтоб успокоить себя. — Выглядишь прекрасно, А-Сянь, — сказала Яньли, улыбаясь ему. — Ты должен быть ей благодарен, Вэй Ин. Если бы не она, то эти штаны свалились бы с тебя посреди церемонии, — заявила Юй Цзыюань. — Я благодарен, — сказал Вэй Ин и крепко обнял сестру. — Спасибо, шицзе. И передай мои благодарности своему мужу. — Вот почему ты не можешь быть больше? — Юй Цзыюань обратилась уже к Цзян Чэну, и тот вовсе не подпрыгнул от резкого тона матери. — Мы могли бы избежать всех этих проблем. Так ты хотела, чтобы я надел желтые штаны..? чуть было не сказал он, но быстро передумал: становиться объектом маминых скандалов ему не хотелось. — Наверное, стоит проверить гостей. — Вместо этого ответил он, обращаясь ко всем членам своей семьи. Он встретил взгляд Вэй Ина перед выходом и молча показал ему два больших пальца вверх. Его тревожная, но взволнованная улыбка — это последнее, что Цзян Чэн увидел, прежде чем закрыл дверь.

***

— Они правда привезли фонтан? — воскликнул Цзян Чэн. — Я слышал, что это подарок от семьи Лань, — прошептал Не Хуайсан, прикрыв свой рот веером. Цзян Чэн чувствовал себя странно, сплетничая в церкви, но Не Хуайсан, на удивление, знал практически всё, что он хотел спросить. Пока Вэй Ин переодевался и привыкал к новым брюкам, все остальные вышли и, возможно, пошли встречать гостей, так что Цзян Чэну тоже надо было взяться за свои шаферские обязанности. Первым делом он решил проверить детей, когда и наткнулся на этот огромный настоящий фонтан, который совершенно не ожидал увидеть, и сразу же забыл о своем изначальном задании. — Кто именно из семьи Лань? — не мог не спросить Цзян Чэн. Не Хуайсан показал ему жестом наклониться ближе, и он почувствовал, что едва ли не грешит. — Лань Цижэнь. — Лань Цижэнь?! Не Хуайсан шикнул на него и огляделся проверить, не услышал ли их кто. — Он знал, что Вэй Ин хочет провести свадьбу как можно ближе к традициям Ланей, так что предложил… «помощь». — Почему это он захотел помочь? — Ну, — пожал плечами Не Хуайсан. — …«помощь». — Почему ты так странно это говоришь? — сузил глаза Цзян Чэн. Не Хуайсан вздохнул. — Я пытаюсь сказать, что Лань Цижэнь пытается надавить на Вэй Ина и заставить его пережить эту свадьбу, не облажавшись. — Что? — Подумай об этом. Гигантский фонтан посреди церкви, который не увидит только слепой? Он буквально кричит «не проебись»! Цзян Чэн начинал закипать. — Да какое он право имеет… — Ах, ах! Детки, не играйте рядом с фонтаном! — воскликнул Не Хуайсан так же фальшиво, как и вся его личность в целом. Он быстро обмахнул себя веером в отвлекающей манере и попытался сбежать, но перед этим наклонился к собеседнику с последним предложением. — Но если что, от меня ты ничего этого не слышал. Цзян Чэн вздохнул. Ему пришлось вспомнить, что он тут шафер, поэтому он подошел к детям, играющим с водой в фонтане. — А-Лин, не наклоняйся так сильно, ты можешь туда свалиться, — предупредил он мальчика, который пытался достать искусственный цветок на глади воды. — Дядя Цзян! — пропищал тот. Цзинь Лин аккуратно убрал ручки подальше от фонтана и подбежал к Цзян Чэну. — И не бегай, — буркнул взрослый, но всё равно наклонился, чтобы обнять племянника. И в этот момент детские руки оставили мокрые следы на его костюме. — Почему ты мокрый? — Это не я, — ответил Цзинь Лин. Он поднял свою плетенную корзинку — которая должна быть наполнена цветами — и радостно рассмеялся, когда вода вытекла оттуда из-за всех щелей, образуя на полу лужу. — Что ты сделал? — вздохнул Цзян Чэн. — Мама сказала, что я должен нести цветочки, — сказал он и указал на цветы, плавающие в фонтане. — Поэтому я пытался их достать. — Но смотри-ка, Цзинь Лин, все твои цветы мокрые, — со смешком отметил мужчина. После этих слов Цзинь Лин опустил взгляд на свою цветочную корзинку с грустным видом. Постояв так какое-то время он начал тихо хлюпать носом. — Ой, нет, не плачь, — сразу спохватился Цзян Чэн с небольшой паникой в голосе. Он-то взрослых успокаивать не умеет, что уж говорить о плачущих детях. — Слушай, мы просто вытрем пол. А с твоими цветами всё нормально. — Ладно… — ответил малыш. В его тоне всё ещё слышалось сомнение, но его лицо сразу же озарилось, стоило увидеть кого-то за спиной дяди. — Сычжуй! — радостно крикнул он. Лань Сычжуй, который очень уж подозрительно куда-то спешил, неловко споткнулся, когда увидел Цзян Чэна. — А… Здравствуйте, дядя Цзян. Цзян Чэн внимательно на него посмотрел. — А где кольца, Сычжуй? Лань Сычжуй дернулся с виноватым видом. — Простите, дядя Цзян. Кажется, я… потерял подушку с ними. Цзян Чэн глубоко вздохнул, закрыл глаза и досчитал до трех. — Где ты видел её в последний раз? — медленно спросил он, чтобы не схватить аневризму. — Ну, мы с Цзинъи играли где-то тут вместе с Цзинь Лином, так что, думаю, я мог выронить кольца в этой области… — Всё хорошо. Я помогу тебе найти эту подушку. А-Лин, почему бы тебе не помочь А-Юаню найти кольца? Ты бы очень мне помог. Цзинь Лин удивленно на него уставился, но почти сразу же с уверенностью кивнул и, схватив Сычжуя за руку, умчался. Цзян Чэн уже собирался последовать их примеру, когда его уха достигли приглушенные жалобы. Он хорошенько успокоился, прежде чем направиться в сторону недовольных людей в надежде, что ситуация разрешится просто и ему не придется задушить кого-нибудь ещё до начала свадьбы прямо в церкви. — Какие-то проблемы? Старенькая женщина знаком попросила Цзян Чэна подвинуться поближе. Она выглядела обеспокоенно, из-за чего морщинки на её лице стали глубже. Должно быть, она со стороны Лань Ванцзи. — Не хочу показаться грубой, но… они должны тут сидеть? — прошептала она, незаметно указывая на примостившихся на соседних сидениях Цзян Яньли и Цзинь Цзысюаня, которые тихо переговаривались между собой. Цзян Чэн сузил глаза. Частично, он был оскорблён тем, что говорили о его сестре, а частично он не понимал, что плохого в данной ситуации. Члены семьи обычно сидят на первых рядах, так что Цзян Ваньинь ни за что бы не попросил родную сестру пересесть назад и плевать, что там хочет семья Лань Чжаня. — Я знаю, что это сестра Вэй Усяня, но просто… — неловко продолжила женщина. — Они ведь сидят на стороне семьи Лань, если я не ошибаюсь? Ситуация мгновенно прояснилась. Наверняка раздельные сидения — очередная традиция, которой Вэй Ин решил потакать. Цзян Чэн сглотнул и расправил плечи. — Прошу прощения, — привлек он внимание всех гостей, присутствующих в зале. — С самого детства Вэй Усянь хотел, чтобы родственники молодоженов сидели совместно. Ведь после этой церемонии мы, можно сказать, станем одной семьей. Надеюсь, вы будете уважать его решение. Если уж Вэй Ин и решил притворяться, что это свадьба мечты, то Цзян Чэн отвоюет ему хоть одну действительно желанную плюшку. Старушка издала относительно согласный звук. Взгляд у неё был удивленный, но она быстро сменила его на вполне понимающий. Женщина перевела взгляд на других своих родственников, неуверенная, что делать дальше. Цзян Чэн встретился глазами с Цзян Яньли, и та гордо кивнула. Ему захотелось рассмеяться — неудивительно, что сестра села именно сюда. — Я пойду сяду туда тогда! — заявил Лань Цзинъи, спрыгнул со своего места, направляясь на противоположную сторону, и под недоверчивые вздохи уселся там, хихикая себе под нос. Лань Сичэнь последовал за мальчиком с легкой улыбкой. Оставшиеся члены семьи Лань переглядывались между собой и шептались о странной расстановке мест. — Лань Сичэнь пересел… — Тогда, наверное, всё будет нормально, да? Постепенно многие из них начали рассаживаться по всему залу, а не только на одной стороне, и Цзян Чэн был как никогда благодарен детской невинности и слепоте к нелепостям взрослых. Внезапно миграция остановилась. — Лань Цижэнь ещё не приехал… — услышал Цзян Чэн откуда-то. И, что ж, их неуверенность вполне можно было понять. Лань Ванцзи, только что вышедший из раздевалки, подошел к Цзян Чэну, поправляя рукава рубашки. — Вэй Ин сказал, что хочет, чтобы гости сидели смешанно? — Он этого не говорил, но хотел, — ответил Цзян Ваньинь, и Лань Чжань молча кивнул, сразу же понимая. — Бабушка, — начал он, взяв за руку старушку — на этот раз другую — и повел её в сторону мест семьи Цзян. — Не могли бы проследить, чтобы Цзинъи не шалил? Женщина улыбнулась и похлопала Лань Ванцзи по плечу, уже направляясь в направлении мальчика, который беспрестанно вертелся на своем стуле. — О, конечно. Всё, что угодно, в день твоей свадьбы. — Бабуля Лань пересела… — Мы не следуем традиции нашей семьи? Дверь в церковь открылась, и Цзян Чэн буквально поежился, чувствуя, как стынет в жилах кровь. Чтобы обернуться ему действительно пришлось приложить немало сил. Лань Цижэнь медленно шел по проходу, спокойно наблюдая за разыгравшейся сценой. Он глянул на фонтан, краем глаза отметил декорации и приподнял бровь, увидев свечи. Каждое его действие сочилось осуждением и заставляло людей чувствовать угрозу. Мужчина остановился в конце прохода и сузил глаза. — Что это такое? — спросил он. Цзян Чэн открыл было рот, чтобы объясниться, но не смог выдавить ни слова, поэтому лишь бессильно сжал кулаки. — Дядя, — поприветствовал его Лань Ванцзи. — Ванцзи, — Лань Цижэнь медленно сканировал взглядом людей, сидящих вразнобой, и повторил. — Что это такое? — Вэй Ин просил, чтобы семьи сидели вместе. — Сидели вместе, — эхом отозвался он резким тоном. Цзян Чэн выпрямился, готовый постоять за своего брата в случае, если Лань Цижэнь что-то скажет. — Понятно. Несмотря на свои слова, мужчина направился на самые крайние места, которые предназначались его семье, и в приветственном жесте кивнул головой сидящей там Цзян Яньли. (Цзян Чэн не знает, как она умудрилась не поморщиться.) Больше никто из семьи Лань не пересел. И Цзян Чэн правда не мог их винить. Он выпустил дрожащий вздох, радуясь, что гости хоть немного перемешались между собой. Цзян Фэнмянь и Юй Цзыюань наконец-то появились в зале с максимальной грациозностью, на которую вообще был способен человек в желтых штанах. Очередная волна шепотков пронеслась по церкви. — Это Цзян Фэнмянь? — Отец Вэй Усяня? Цзян Чэн рассмеялся бы, не чувствуй он себя так замученно. Цзян Фэнмянь ярко улыбнулся гостям и поклонился, выказывая своё уважение (и, возможно, извинения за то, что они стали свидетелями такой сцены). Юй Цзыюань собиралась пройти на место в первом ряду, чтобы сесть рядом с Цзян Яньли, когда заметила, что оно занято Лань Цижэнем. Цзян Чэн правда очень надеялся, что они не подерутся в церкви у всех на глазах. Он даже не уверен, кто из них двоих победит. Но вместо потенциальной драки женщина поздоровалась с ним и отвернулась, чтобы сесть рядом с Лань Цзинъи и бабушкой Лань Ванцзи, с которой она сразу же завела повседневный разговор. Цзян Фэнмянь неотступно следовал за женой. Цзян Ваньинь с облегчением выдохнул, осознавая, что всё это время стоял не дыша. — Я и не знала, что Вэй Усянь хотел, чтобы мы сидели вместе! — со смехом сказала бабушка, умудряясь цепляться в чересчур гиперактивное тело мальчика с невероятной для её лет силой. — Это был такой шок для нас, стариков. — Вэй Ин множество раз рассказывал, какой мечтает увидеть свою свадьбу, — ответила Юй Цзыюань. — Что ты об этом думаешь, Ванцзи? — Если Вэй Ин счастлив, то и я счастлив, — просто промолвил он. Лань Цижэнь резко встал. Вся церковь разом замолкла. — Для меня было удовольствием общаться с вами, Цзян Яньли, — говорит он. — Надеюсь, вы не против, если я схожу прогуляться. Его четкие и тяжелые шаги эхом раздавались по всему помещению, и люди снова начали активно разговаривать только после того, как двери за мужчиной закрылись. Гости перешептывались друг с другом, пытаясь понять, что вывело его из себя окончательно: смешанные места или слепое обожание Лань Ванцзи. Цзян Чэн одними губами спросил у сестры, что только что произошло, но та лишь покачала головой. Цзинь Цзысюань вообще выглядел так, будто вот-вот описается от страха. Слава богу, напряжение в воздухе рассосалось с наплывом новых гостей ближе к самой свадьбе. Цзинь Гуанъяо прибыл сразу за своим отцом и тревожно огляделся вокруг в поисках кого-то знакомого. Цзян Чэн махнул ему рукой. — Цзинь Гуанъяо, спасибо, что пришел, — сказал он, пожимая ему руку. Увидев яркую улыбку молодого человека, Цзян Ваньинь кивнул головой в сторону, где сидела его семья. — Кстати, Лань Сичэнь сидит вон там. Цзинь Гуанъяо благодарно поклонился и уже развернулся, чтобы уйти, когда Цзян Чэн слегка ужесточил свою хватку на его руке. — И не думай, что я забыл о том, как ты вышвырнул нас из Волмарта пару месяцев назад. — Ты всё ещё злишься на это? — вздохнул Цзинь Гуанъяо. — Я ничего не мог поделать! На меня смотрел главный менеджер… Он прервался, потому что в него врезался Не Минцзюе, который с отвращением глянул на низкого парня. — Эх, и ты пришел? — Меня пригласили… — Жалость какая, — сказал Не Минцзюе и начал идти в сторону Лань Сичэня. Цзинь Гуанъяо тяжко вздохнул, но молча последовал за ним. — Мы не виделись со времен старшей школы, а он всё ещё так ко мне относится… — ворчал он себе под нос. Теперь, когда гости начали появляться в более спокойном ритме, Цзян Чэн наконец-то сумел успокоиться, чтобы приветствовать их рукопожатием и поклоном, благодаря за то, что они пришли, и информируя о расстановке мест. Он начал уж было думать, что свадьба может пройти нормально… Как вдруг на пороге появился Вэнь Чао. Улыбка Цзян Чэна моментально упала, но он всё равно заставил себя поклониться. — Какое скучное место для свадьбы, — заявил Вэнь Чао и окинул церковь внимательным взглядом. Он притянул Ван Линцзяо ещё ближе к себе, и Цзян Чэн подавил рвотный позыв. — Когда мы будем жениться, то устроим празднество на самой высокой башне в мире! — О божечки, — пролепетала деваха, картинно хлопая ресницами. — Типа Эйфелевой башни? Цзян Чэн поморщился, но это выражение лица быстро сменилось на шок, стоило ему заметить Вэнь Чжулю, следующего по пятам за парочкой, который с прищуром глядел на каждый предмет в зале, будто бы тот внезапно оживет, чтобы пырнуть Вэнь Чао в спину. Цзян Ваньинь о таком только мечтать и мог. — Он привел с собой телохранителя? — возмущенно спросил Цзян Чэн у Вэнь Нина, который шел за ними. — В церковь? От чего он защищаться собрался? От силы божьей? Вэнь Нин с сожалением улыбнулся и почесал затылок. — Извините… Вэнь Цин закатила глаза, её платье колыхалось у ног, пока она уверенно двигалась вперед. — Давай поспешим и сядем подальше от них. Кстати, похоже, намечается дождь. Цзян Чэн высунул голову за дверь и нахмурился, когда увидел тяжелые серые облака, которые действительно скоро могли разверзнутся дождем. — Эй, а ты знаешь, когда прибудет группа? — спросил он вслед девушке. В конце концов, именно она нанимала музыкантов. Цзян Чэн заставил себя подавить очередной вздох, так как Вэнь Цин просто пожала плечами. — Скоро начнется шторм, — ответила она. — Я бы не рассчитывала, что они приедут. Тихое ворчание долетело до ушей Цзян Чэна. Надеясь, что это не очередные недовольные рассадкой гостей, он обернулся, чтобы обнаружить парочку шепчущихся старушек. Проследив их осуждающий взгляд, он вздохнул. — Ты не мог бы сделать что-нибудь с сидящим рядом эмо? — спросил Цзян Чэн, как только дошел до Сяо Синчэня и его приемной дочери А-Цин. Он указал взглядом на Сюэ Яна, который развалился на скамейке и закинул ноги на передний ряд, играя в какую-то жестокую игру на своем телефоне. — Он пугает некоторых гостей. Сяо Синчэнь извиняюще улыбнулся. — Прости, я заставил его прийти, потому что подумал, что ему надо развеяться. А-Цин вскочила, хватаясь за руку взрослого. — О, он всегда такой! Никто не знает, что с ним не так! — Не так громко, А-Цин. И пожалуйста, не стой на скамейке, — мягко отчитал её Сяо Синчэнь. Как только он услышал, что девочка села обратно, то вернул своё внимание на Цзян Чэна. — Цзычэнь ещё не приехал? Цзян Чэн махнул Сун Ланю, который как раз вошел в помещение. — Только что. — Благодарю, — сказал Сяо Синчэнь. Он похлопал А-Цин по спине, и та быстро повернулась к ним, переставая строить рожицы Сюэ Яну. — А, да! Спасибо, дядя Цзян! Цзян Чэн кивнул и отошел ко входу в церковь. Большинство гостей уже прибыли. Все сидят смешанно, но без конфликтов. Остается надеяться, что Лань Сычжуй и Цзинь Лин нашли кольца. Цзян Ваньинь проверил часы. Единственное, что он может сделать за оставшиеся двадцать минут, так это проверить, как там держится Вэй Ин.

***

Лань Цижэнь — последний человек, которого Цзян Чэн ожидал увидеть выходящим из комнаты Вэй Ина. Но да, именно так всё и было. Чувствуя что-то неладное, Цзян Чэн понесся внутрь, чтобы обнаружить ошарашенного брата. Он пялился на себя в зеркало пустым взглядом, нахмурив брови, а когда услышал скрип двери, сразу обернулся. — О, Цзян Чэн, — фальшиво улыбнулся тот. — Я тебя и не заметил… — Какого черта он тебе сказал? Вэй Ин вздрогнул и снова уставился в зеркало. — В общих чертах, просил не проебаться со свадьбой, — глухо рассмеялся он и потер подбородок. — И сказал, что она изначально обещала быть никудышной. — Он не мог сказать такое тебе! — Цзян Чэн чувствовал, как внутри разгорается ярость. — Это же твоя свадьба! — Знаю, — ответил Вэй Усянь. — Я тоже так отреагировал. — Тогда почему… — Вот именно поэтому я заставлю эту свадьбу пройти идеально, — с уверенным блеском в глазах заявил он. Цзян Чэн помедлил с ответом. Что тебя волнует больше? — хотелось ему спросить. Идеальность свадьбы или сама женитьба? Но в глазах Вэй Ина уже загорелся огонек, который появлялся всякий раз, стоило ему решить что-то довести до конца, и внезапно раздражение Цзян Ваньиня возросло в несколько раз и превратилось в искреннюю злость, направленную на его глупого братца. — Для чего эта свадьба? — спросил он. — Что? — нахмурился Вэй Усянь. — Она для того, чтобы ты женился на Лань Ванцзи, а не для того, чтобы ты наконец-то обставил Лань Цижэня в этой жалкой шахматной партии, в которую вы двое играете. Глаза Вэй Ина округлились. — Ты же в курсе, что твой жених Лань Ванцзи, а не Лань Цижэнь, верно? — продолжил Цзян Чэн, уже неспособный остановиться. — Значит, ты должен осознавать, как эгоистично вел себя всё это время? Тупой ты идиот, почему ты постоянно размышлял над тем, чего хочет Лань Ванцзи? Он женится на тебе, не на дяде! Его заботило только то, что ты хотел от этой свадьбы! Вот почему он ничего не говорил насчет твоих решений, пока не стало совсем уж очевидно, что ты их делаешь, не основываясь на своих желаниях. Цзян Чэн схватил брата за плечи и заговорил дальше: — Да кого волнует, что там хочет Лань Цижэнь?! Кого волнует, что думает семья Лань или Цзян?! Каждый чертов человек пришел сюда сегодня, чтобы посмотреть на твою свадьбу, а не на тупые традиции, которые, как всем известно, ты не соблюдаешь! — Ты Вэй Усянь! — ткнул он пальцем в грудь брату. — Тебе природой дано косячить тут и там! Но свадьба не будет твоей без пары-тройки этих самых косяков. Цзян Чэн наконец-то выдыхает, отходит от Вэй Ина и поправляет свой костюм. Брат пялится на него широкими глазами, прежде чем упереть взгляд в пол. — Я… в этот раз очень сильно проебался, да? — тихо говорит он, свалившись на диван и уткнувшись лицом в ладони. — Ну, если бы этого не произошло, то это был бы не ты. Вэй Ин хрипло рассмеялся. — Думаешь, Лань Чжань меня простит за это? — Конечно, простит. Он же терпел тебя как-то последние полгода. Вэй Усянь делает глубокий вдох и позволяет телу расслабиться, когда говорит: — Спасибо, Цзян Чэн. — Просто… больше так не проебывайся, потому что я и так в огромном стрессе. Вэй Ин наконец-то по-настоящему смеется… И тут же выключается свет. Комната погружается в полную темноту. — Что случилось? — слышит Цзян Чэн голос брата. Он хмурится, но брови сразу удивленно поднимаются, когда он вспоминает огромную черную тучу, нависшую над церковью. — На улице сейчас шторм, — отвечает Цзян Ваньинь, и Вэй Ин вздыхает. К этому времени они уже достаточно привыкли к темноте, чтобы Цзян Чэн заметил, какой взгляд ему посылает Вэй Усянь. — Да, да, знаю. Пойду проверю, — говорит он и направляется в сторону двери. Но прежде чем полностью покинуть комнату Цзян Чэн оборачивается и предупреждающим тоном заявляет: — Не забудь. Ты женишься на Лань Ванцзи. Глаза Вэй Ина снова округляются, но он начинает мягко, даже благодарно улыбаться.

***

Всем хорошо известно, что Цзян Чэн не бегает. Это сплошной стыд, к тому же выматывающий, а ещё он показывает неспособность правильно распределять время. Но черт побери, если его брат хочет провести хорошую свадьбу, то он может и воспользоваться быстрым шагом. Всё оказалось не так плохо, как Цзян Чэн боялся, когда вернулся в зал. Люди немного шептались, все в замешательстве оглядывались, А-Цин радостно кричала, что их всех съедят живые мертвецы, — в общем, всё нормально. Цзян Ваньинь подошел к Лань Ванцзи, который сказал ему: — Мы зажгли несколько свечей, но… — Тут всё равно темно. Лань Сычжуй появился за скамейкой и протянул свечки поменьше, которые рассчитаны на индивидуальное пользование. — Что насчет этих, дядя Лань? Лань Ванцзи забрал у мальчика свечку, когда тот умудрился до него добраться. — По традиции люди зажигают свечку после поцелуя новобрачных. — Что? Но почему нельзя зажечь их сейчас?! Никто не сможет даже увидеть поцелуя, если тут будет так темно, — сказал Лань Сычжуй, сложив руки за спиной и покачиваясь на пятках. Лань Ванцзи улыбнулся и мягко потрепал его по голове. — Какая хорошая идея. — Вай, малыш Сычжуй такой умный для своих лет! — похвалили некоторые члены семьи Лань и потянулись за своими свечками. Цзян Чэн собирал и передавал людям зажигалки, помогал поджигать свечки старикам и детям, как и Лань Ванцзи с другой стороны зала. Когда он дошел до Лань Цижэня, то остановился, когда тот медленно поднял руку в воздух. — Я подожду, если вы не против, — сказал он. Цзян Чэн замешкался, но все же кивнул и пошел к Цзян Яньли, которая спокойно зажгла свечу, благодаря чему мягкий свет осветил её улыбающееся лицо. — Лань Цижэнь не зажег свою свечу… — услышал он шепотки в зале. Цзян Чэн уловил момент, чтобы взглянуть на старика и понять, слышал ли он, но тот, даже если и слышал, просто сидел, прикрыв глаза. И несмотря на то, что Лань Цижэнь отказался участвовать в этом мероприятии, лишь несколько старших членов семьи Лань отказались, как и он, зажигать свои свечи. В церкви всё ещё достаточно темно, но в центре зала, где расположены скамейки, так тихо, мирно и красиво, что сложно было поверить, что это свадьба Вэй Ина. (И все-таки, когда Цзян Чэн думает над тем, что это лишь результат технических неполадок, то не может ничего поделать с осознанием того, что это — идеальная метафора, описывающая всю сущность Вэй Усяня.) Но к этому времени Цзян Чэн уж должен был понять, что свадьба не пройдет идеально. Каждый раз стоило ему подумать о том, что всё может быть отлично, — каждый чертов раз — что-то непостижимо плохое происходило в этот же самый момент. Поэтому он не должен быть удивлен, что Цзян Фэнмянь поскользнулся и упал в подозрительно знакомой области около фонтана. Страдальческий крик сам по себе вырвался из его горла.

***

— Вы не можете пройти со мной к алтарю? — невероятно расстроенно спросил Вэй Ин. — Что случилось? Вы в порядке? Цзян Фэньмян печально покачал головой, лежа на диване и прикладывая к бедру пакетик льда. — Это моя вина, — признался Цзян Чэн, когда чувство вины грозилось напрочь выгрызть ему внутренности. — Цзинь Лин пролил воду у фонтана, а я забыл её вытереть. — Нет, тут нет чьей-либо вины, — сказал отец. — Было темно. Я не заметил лужу. Вот и всё. — Вот что происходит, когда теряешь терпение, — проворчала Юй Цзыюань, держа пакетик льда вместо мужа, когда тот устал. — Я же сказала тебе, Вэй Ин в порядке, а теперь смотри, что произошло! — Я пойду с тобой к алтарю, — нахмурился Цзян Чэн. — Ты и так много для меня сделал, Цзян Чэн, — ответил Вэй Ин, устало проводя рукой по лицу. — Я не могу тебя об этом просить. — Ты его шафер, кто будет заниматься всеми этими делами, если ты будешь идти с ним? — добавила матушка. — Тогда что ещё делать? — спросил Цзян Ваньинь. — Я единственный оставшийся вариант. — Нет, не единственный, — сказала Юй Цзыюань. Она встала и медленно подошла к жениху, протягивая руку. — Я проведу тебя к алтарю, Вэй Ин. — П-правда? — в шоке переспросил он. Цзян Чэн и Цзян Фэнмянь так же широко распахнули глаза. Всем было известно, что Юй Цзыюань недолюбливала Вэй Ина. Его приняли в семью Цзян в возрасте пяти лет, и тут не надо быть ученым, чтобы знать, что Вэй Усянь вообще не похож на людей с данной фамилией. Он был громким хулиганом, который не принимал «нет» за ответ и не знал слова «манеры». Юй Цзыюань же была женщиной, которая не позволяла другим людям с пренебрежением относиться к своей семье. Именно поэтому, когда Вэй Ина собирались взять на большую семейную встречу, Юй Цзыюань запретила ему вести себя как попало и позорить их и лично занималась с ним целую неделю. В те времена, как нравится думать Цзян Чэну, они немного сблизились. И хотя Юй Цзыюань всё ещё злилась на Вэй Усяня больше, чем на них с Яньли, она приглядывала за ним более внимательно, беспощадно отчитывая своим острым языком тех, кто осмеливался плохо отзываться о парнише в её присутствии. — Так ты обращаешься к тому, кто только что предложил тебе помощь? — отчитала его женщина. Вэй Ин покачал головой и улыбнулся. — Нет, госпожа. — Тогда надо потренировать наш выход, прежде чем мы пойдем туда, — скомандовала она и жестом указала ему взять её руку. — Быстро, у нас мало времени. Или ты не хочешь сегодня жениться?

***

Цзян Чэн и Цзян Фэнмянь вернулись в главный зал церкви, где Цзинь Лин, не щадя себя и всех вокруг, надрывно рыдал. — Д-дедушка умер! — кричал он, пока Цзян Яньли изо всех сил пыталась его успокоить. — Он не умер, А-Лин, он просто упал, — сказала она, укачивая его. — Но я пролил воду… Яньли поцеловала его в лоб и продолжила: — Все хорошо. Я знаю, что ты чувствуешь себя виноватым, но ты сможешь всё исправить, если будешь хорошим мальчиком с цветами, ладно? Справишься? Мальчик шмыгнул носом, однако это не остановило коварные сопли. Цзян Яньли облегченно улыбнулась, когда заметила, что отец идет в её сторону, пытаясь скрыть хромоту и болезненное выражение лица, пока садился к ним. — Смотри, А-Лин! Твой дедушка в полном порядке! Цзинь Лин чуть не заплакал по новой, когда протянул к нему руки, и Цзян Фэнмянь усадил малыша к себе на колени. Он гладил внука по спине, когда тот уткнулся ему лицом в шею. — Видишь, А-Лин, со мной всё хорошо. Лань Ванцзи же с хмурым видом прошел к Цзян Чэну. — Как Вэй Ин? — Он в норме, — ответил он. — Поначалу волновался, но теперь Юй Цзыюань пойдет с ним. Лань Цижэнь со своего места громко вздохнул. — Женщина? Провожает жениха до алтаря? Вся церковь погрузилась в мертвую тишину. Лань Ванцзи медленно обернулся, а Цзян Чэн сделал шаг назад. — Дядя, — сказал Лань Чжань, и, хоть он и известен тем, что не вкладывает много эмоций в свои слова, Цзян Чэн невольно удивился, когда услышал столько скрытой неприязни в его тоне. — Что вы имеете под этим в виду? Лань Цижэнь гордо вздернул подбородок. — Вэй Усянь не воспринимает эту свадьбу всерьез. Цзян Чэн задержал дыхание, изо всех сил сдерживая себя на месте. — Дядя, Вэй Ин очень сильно трудился над этой свадьбой последние семь месяцев, — сказал Лань Ванцзи. — Я не позволю вам его оскорблять заявлениями, что он не серьезен. Планируя нашу свадьбу, он принимал каждое решение, не забывая о вашем мнении. Если вы не уважаете его так, как он вас, то я… Он сделал глубокий вдох. — …Я должен попросить вас уйти. За все время знакомства с Лань Ванцзи, Цзян Чэн считал его самой основополагающей характеристикой слова «тихий». Не нужно быть гением, чтобы понять, что тот немногословен, вместо этого выражая свои эмоции действиями или выражениями лица. Поэтому то, что Лань Ванцзи решил словами защитить честь Вэй Ина… Лань Цижэнь округлил глаза. Какое-то мгновение ни один из них не сдавал позиций, и Цзян Чэну показалось, что это они сегодня устроят драку в церкви, но Лань Цижэнь наконец-то громко выдохнул через ноздри и отвернулся. — Приношу свои извинения, Ванцзи, — сказал он. — Это было грубо с моей стороны. Лань Ванцзи оторвал от него взгляд только тогда, когда дядя зажег свою свечку. Вэнь Цин быстро подошла к Цзян Чэну, только вернувшись в зал, а значит, упустив эту сцену. Она утянула его в сторонку. — Оказалось, что группа действительно не приедет, — прошептала она, и именно в этот момент прогремел гром, будто насмехаясь над ними. — Это означает, что некому играть на пианино, когда Вэй Ин пойдет к алтарю. Цзян Чэн нахмурил брови, задумчиво почесывая подбородок. — Эм, извините? Цзян Чэн и Вэнь Цин обернулись и уставились на Лань Сичэня, который сидел на своем месте, подняв руку в воздух с мягкой улыбкой на лице. — Если вы не против, то у меня с собой моя Лебин, и я могу сыграть, — предложил он. — У тебя с собой сейчас флейта? — переспросил Цзян Чэн. — Конечно, почему нет? — он обернулся и схватил сидящего рядом Цзинь Гуанъяо за рукав, пока тот пытался незаметно сбежать. — А-Яо, почему бы нам не сыграть вместе снова? — Ах… Я не знаю, я не играл уже довольно давно… — извиняющимся тоном сказал он, несколько раз поклонившись. Не Минцзюе фыркнул, сидя по другую сторону Сичэня. — Большего я от тебя и не ожидал. Соскакиваешь так же, как и в старшей школе? У Цзян Чэна появилось ощущение, что он ступил на минное поле. — Почему, по-твоему, я вообще ушел из группы? — спросил Цзинь Гуанъяо. Цзян Чэн удивленно моргнул, глядя на всю троицу по очереди. Они в старшей школе были в музыкальной группе? — одними губами спросил Цзян Чэн у Вэнь Цин, на что та закатила глаза и пожала плечами. Не Минцзюе ударил кулаком спинку впередистоящей скамейки и воскликнул: — Если ты не трус, то сыграешь на свадьбе Вэй Усяня! Цзинь Гуанъяо уже и так доставал свой инструмент. — Не обязательно было это говорить мне! — Неужели это значит, что «3Цзюнь Бойз» снова вместе? — счастливо спросил Лань Сичэнь, хлопнув в ладоши. Цзян Чэн и Вэнь Цин быстро смылись, пока не началась новая ссора.

***

Когда Вэй Ин шел по залу вместе с Юй Цзыюань, держащей его за руку, Цзян Чэну буквально пришлось приложить все усилия, чтобы не заплакать. А-Цин вела тройку мальчишек с цветами с гордо поднятой головой и широкой улыбкой на лице, а Сун Лань шептал каждую мелкую деталь на ухо Сяо Синчэню. Цзян Чэн слышал, как она утверждала, что пойдет одна, но Сяо Синчэнь строго предупредил её, чтобы она ждала мальчиков. Слыша, как девочку отчитывают, Сюэ Ян смешливо фыркнул, что заставило А-Цин обернуться и начать с ним очередную партию яростных гляделок. Лань Сычжуй, с другой стороны, совершенно отличался от своей коллеги. Застенчивый и маленький, он смотрел строго себе под ноги, хоть иногда и поглядывал на взрослых, которые умилялись ему. Цзян Чэн просто радовался, что они правда сумели найти кольца. Наконец, цепочку замыкали Лань Цзинъи и Цзинь Лин, которые держались за руки. Младший из них всё ещё всхлипывал и вытирал сопельки. Цзян Чэн еле удержался от смеха, когда племянник вместо того, чтобы выкидывать по цветочку, вышвырнул сразу всю корзину. Эти… «3Цзюнь Бойз» в итоге играли красивую традиционную китайскую мелодию, которая идеально подходила мягкому освещению, окружавшему собравшихся гостей. Лань Ванцзи сделал дрожащий выдох, когда Вэй Ин наконец-то появился в дверях зала. Цзян Чэн никогда не видел, чтобы тот плакал, но, возможно, сегодня это изменится. Вэй Ин шел осторожно, покусывая нижнюю губу, сосредоточившись, и незаметно поглядывая на свои ноги, — скорее всего он считал шаги, которым его за пару минут научила Юй Цзыюань. Он поскользнулся, и Цзян Чэн поморщился. Наверняка, немного воды осталось на полу. Но Юй Цзыюань крепко держала его за руку. Цзян Чэн заметил, что она что-то прошептала, и Вэй Ин наконец-то поднял глаза и встретился взглядом с Лань Ванцзи. Лань Ванцзи коротко вздохнул. Вэй Ин улыбался, той самой широкой и благодарной улыбкой. Той самой, что говорила: я рад, что женюсь сегодня на тебе. Он сморгнул несколько слез, и Цзян Чэн не мог не сделать того же. Он чувствовал себя так, будто застает какой-то невероятно интимный момент. Вэй Ин и Лань Ванцзи глядели лишь друг на друга, и Вэй Усянь не понял, что дошел до алтаря, даже когда Юй Цзыюань мягко похлопала его по руке и отпустила. Вэй Ин схватил протянутую Лань Ванцзи руку, и Цзян Чэн изо всех сил постарался скрытно стереть лишнюю влагу со своих глаз плечом. Музыка остановилась. Вэй Ин безопасно дошел до алтаря, не споткнувшись, и все теперь могли слышать бушующий за окном шторм и всхлипы Цзинь Лина. Вэй Ин коротко рассмеялся, но тут же заткнулся и накрыл рот ладонью. Он посмотрел на Лань Ванцзи, чтобы проверить, заметил ли он, но в ответ лишь получил мягкую улыбку. Теперь Вэй Ин смущенно улыбался, глядя в пол. Лань Ванцзи нежно смахнул несколько прядей с лица Вэй Усяня, погладив щеку. Цзян Ваньинь заметил, что Вэй Ин попытался сказать что-то вроде извинения, но его прервали. Потому что священник прочистил горло. Цзян Чэн нахмурился. И хмурился он всё больше и больше, когда до него дошло, что он впервые видит этого священника. Он уставился на сестру, которая стояла позади. — Какого черта произошло с другим священником? — Отец Эндрю заболел, так что пришлось искать замену в последний момент. Семья Вэнь предложили этого, — прошептала она в ответ. — И не говори здесь «черт». Мягко говоря, этот священник был намного хуже предыдущего. Он зацикливался на бесполезных вещах и постоянно случайно говорил что-то вроде «мужчина и женщина» или «Адам и Ева», и даже Цзян Чэн видел, что всем тут некомфортно от этого. (А ещё Цзян Чэн задумался, как Вэни смогли привести сюда этого священника, если даже музыкальная группа не смогла приехать из-за шторма?) Если бы не успокаивающие поглаживания Вэй Ина по пальцам Лань Ванцзи, то, Цзян Чэн уверен, тот закопал бы этого человека в землю голыми руками прямо на месте. Они магическим образом пережили эту церемонию, и никто не пострадал, но где-то в глубине души Цзян Чэн знал, что так просто всё не кончится. Лань Ванцзи как раз собирался начать свою клятву, когда Цзян Ваньинь заметил мигающий свет огня краем глаза. Цзинь Лин, который сидел на коленях Цзян Фэнмяня с тех самых пор, как закончил шествие с цветами, начал играть маленькой свечкой, с интересом поднося свободный цветок к огню и… — Цзинь Лин… — только и сумел выдавить Цзян Чэн. Цзян Яньли громко охнула, зовя мужа. Черное пятно промчалось мимо Цзян Чэна. Вэй Ин бросил Лань Ванцзи у алтаря, чтобы схватить Цзинь Лина, на чей костюм уже перебралось пламя. Поняв, что ему некуда бежать, Вэй Ин ошарашенно огляделся вокруг и… Прыгнул прямо в фонтан с Цзинь Лином на руках. Они поднялись на ноги. Вэй Ин смахивал дым с рукава Цзинь Лина и проверял его на наличие ожогов, одновременно с этим отчитывая. — О чем ты думал, А-Лин? Играть с огнем… — Прости… — сказал мальчик тихим голосом. Вэй Ин опустился на колени в воду и крепко прижал племянника к груди. И только когда он его отпустил, то понял, что вокруг столпилась толпа народа. И только когда он увидел толпу, то осознал, в какой именно ситуации находится. Вэй Ин встал, но нахмурился, когда вода начала стекать с его костюма. Он не мог поднять взгляд, так что вместо этого отвернулся и начал выжимать волосы. По итогам дня, Вэй Ин действительно покрыт грязью и выглядит так, будто вышел из свинарника, — ну не грязью, но вонючей водой из фонтана, так что да, с таким же успехом, он мог и в луже изваляться. — Вэй Ин, — сказал Лань Ванцзи, проходя сквозь толпу и останавливаясь у фонтана. Вэй Усянь поморщился от звука его голоса, а его плечи дернулись. — Ах, Лань Чжань, мне правда жаль, — ответил он, прижав кулак ко лбу. Цзян Чэн видел, что он пытался незаметно стереть слезы. — Я… правда хотел, чтобы ты и твоя семья могли гордиться этой свадьбой. На этих словах на всех гостей свалилось понимание, и они замолчали. Всё это имело смысл: выбор церкви, фонтан, ванильный торт — это ведь традиции семьи Лань. И всё равно, стоило Вэй Ину попытаться вставить что-то своё в свадьбу, как его сразу начинали осуждать. Лань Ванцзи вздохнул и зашел в фонтан. Все присутствующие удивленно воскликнули. Вэй Ин обернулся на этот звук, и раскрыл рот, когда увидел, что Лань Чжань идет к нему, а дорогая ткань его брюк темнеет всё больше и больше. — Стой, Лань Чжань, твои брюки..! — попытался предостеречь Вэй Усянь, но жених будто и не слышал, продолжая упрямо двигаться сквозь воду, пока не взял его за руку. Вэй Ин так и не смотрел ему в глаза, слишком напуганный, слишком пристыженный, но Лань Ванцзи нежно взял за подбородок и поднял лицо возлюбленного, чтобы тот заметил его успокаивающую улыбку. Он внезапно глянул на священника, и тот сразу же прыгнул к ним в фонтан и встал между ними как ни в чем не бывало. — Вэй Ин, — повторил Лань Ванцзи. Цзян Чэн широко распахнул глаза, когда понял, что тот продолжает свою клятву. — У меня плохо со словами. Ты знаешь это, как никто другой. И всё же я потратил много ночей ради тебя, пытаясь написать это снова и снова, читая это снова и снова и говоря это снова и снова, пока слова не отпечатались у меня на сердце. Вэй Усянь шмыгнул носом, пытаясь подавить икоту. — И пока я писал, я понял, что без сомнения пожертвовал бы стольким количеством ночей ради тебя, сколько во мне любви к тебе — и это бесконечное число. Вэй Ин слегка рассмеялся, и даже Цзян Чэн не мог не фыркнуть от того, что настолько слащавую фразу произносили монотонным голосом. — Одной ночью ты сказал мне, как любишь слышать такие милые фразы. И моя безостановочная намеренность произносить их также показала, что я готов совершить безграничное количество вещей, только чтобы услышать твой смех. Вэй Ин прижался щекой к ладони своего жениха. — Я привык просыпаться каждый день в семь утра, потому что таковы были правила, — Лань Ванцзи стер чужую слезу своим пальцем. — Но теперь я просыпаюсь, чтобы увидеть твое лицо. Он улыбнулся самой широкой улыбкой, которую Цзян Чэн когда-либо у него видел. — Вэй Ин, мне плевать, какая у нас будет свадьба, если в итоге я все-таки сумею жениться на тебе. Вэй Усянь начал смеяться, больше не сдерживая слезы. Тут же Лань Сычжуй поспешил к ним в фонтан, и Вэй Ин дернулся, чтобы помочь ему, но застыл, когда увидел два блестящих кольца в его руках. — Лань Чжань, — выпрямился Вэй Ин и, скорее всего, начал молиться всем богам, чтобы его голос не дрогнул. — У меня душа нараспашку. Ты тоже знаешь это, как никто другой. Так что я понимаю, каково тебе, когда я открыто показываю свои чувства по отношению к другим людям. Вэй Ин начал раскачивать их руки. — Но, Лань Чжань, я должен кое в чем признаться! Мне, на самом деле, нравится, когда ты начинаешь на это злиться, потому что так я знаю, что тебе не наплевать. Лань Ванцзи одарил его взглядом, с которым, Цзян Чэн знает, Вэй Усянь знаком очень хорошо, но тот лишь рассмеялся. — Прости, что я так и не сказал, чего хочу от нашей свадьбы. Это было бесчестно и эгоистично с моей стороны. Он смотрел на Цзян Чэна, когда говорил это. — Я знаю, — Вэй Ин сделал глубокий вдох. — что ты, наверное, уже догадался, что я хотел впечатлить твоего дядю, и я думал, что быть принятым в твою семью, я смогу только таким способом. Но теперь я знаю, что это неважно, ведь я люблю тебя за то, кто ты есть, а не за то, кем является твоя семья. Лань Сычжуй поднял подушку над своей головой, чтобы Вэй Ин и Лань Ванцзи могли спокойно достать кольца. Пока они обменивались ими, по лицу Вэй Ина всё ещё текли слезы и сопли, он постоянно всхлипывал, но Лань Чжань смотрел так, будто тот снимает звезды с неба голыми руками. — И властью данной мне, — сказал священник, и Цзян Чэн уже многого от него не ожидал, учитывая, что его пригласили Вэни, но что поделать. — Я объявляю вас мужем и… Лань Ванцзи кинул на него ещё один взгляд. — …Мужем, — слабо закончил он. Цзян Чэн почувствовал, что кто-то тыкает его в бок и, посмотрев вниз, заметил, что это А-Цин пытается пролезть вперед. Он сделал шаг вбок, чтобы пропустить её, но недооценил то небольшое количество места, что у него было, и черт побери… теперь он поскользнулся и… Упал прямо в воду. Тишина. Вэй Ин и Лань Ванцзи только закончили говорить свои клятвы, а Цзян Чэн всё испортил, устроив ещё одну сцену через секунду после того, как священник сказал «можете поцеловать жениха». Но истерический смех разнесся по всей церкви. Вэй Ин утирал слезы и опирался на Лань Ванцзи для поддержки, его грудь резко вздымалась вверх и вниз, и у него едва не началась гипервентиляция от такого сильного смеха. Цзян Чэн бы обиделся от того, что над ним так насмехаются, если бы не умирал тут от стыда. Лань Ванцзи не смеялся так же открыто, но улыбка не сходила с его лица, и это уже о чем-то да говорит. Цзян Яньли зашла в фонтан, приподнимая свое платье, чтобы также элегантно его плюхнуть в воду. Она просто протянула Цзян Чэну руку, и тот радостно за неё схватился безо всяких сожалений. Цзинь Цзысюань неохотно последовал за ней, морщась, когда его желтые брюки потемнели от воды. Лань Сичэнь быстренько пошел за ними, заталкивая туда же и своих партнеров по группе. Цзинь Гуанъяо и Не Минцзюе не прекращали свои споры даже здесь, несмотря на то, что зашли в воду в идеальной синхронизации. Даже Цзян Фэнмянь подал руку Юй Цзыюань, и они осторожно и медленно ступили в фонтан. В итоге, все так или иначе начали идти в воду. Некоторые спотыкались, некоторые просто сидели в воде, маленькие дети играли и брызгали друг в друга; черт, да даже некоторые взрослые тоже игрались. Цзян Чэн рассмеялся и легонько брызнул в Цзинь Лина, который уже и позабыл, что все это началось из-за него. Сун Лань и Сяо Синчэнь стояли у края фонтана, а А-Цин продолжила раздражать Сюэ Яна, который сидел на бортике, спустив ноги в воду. Никто не обращал внимания на Вэнь Чао, которого от такого же намокания в воде удерживал Вэнь Чжулю, потому что «ваш отец разозлится». Вэнь Цин беспощадно оторвала подол платья, чтобы ткань не намокла, и начала ругать своего брата, схватив его за руку, насильно заставляя зайти Вэнь Нина в фонтан. Не Хуайсан стоял в сторонке, как и всегда, и его глаза блестели, пока он обдувал свое лицо веером. Посреди этого хаоса, заметил Цзян Чэн, Лань Ванцзи обнял Вэй Ина и наконец-то поцеловал его. Последний человек, кто ещё не вошел в воду, — это Лань Цижэнь, и он единственный ещё не показал ни единого признака того, что принял Вэй Ина. Он стоял, заложив руки за спину, как всегда гордо выпрямившись и глядя на всю эту суету недовольными глазами. Вэй Ин пронесся сквозь воду в его сторону и с широкой улыбкой протянул руку: — Простите, что свадьба не такая, как вы хотели. Но, честно, не думаю, что хотел бы, чтобы она прошла хоть как-то по-другому! Это такое короткое, простое объяснение куче сложных чувств, которые Вэй Ин испытывал последние семь месяцев, но это так в его духе. Он никогда не задерживался на теме больше нужного, так что неудивительно, что теперь он весь улыбался и светился, как только проблема решилась. В конце концов, он решил подойти к этой ситуации так же, как и всегда: с яркой улыбкой и огромной внутренней силой, которая буквально кричала: я знаю, кто я такой, и если тебе не нравится, то смирись! Лань Цижэнь смотрел на него тем же строгим взглядом. А потом вздохнул. — Откровенно говоря, я и сам не думал, что эта свадьба могла пройти как-то иначе, — сказал он, медленно принимая руку Вэй Усяня. Улыбка Вэй Ина стала шире раз в десять, и Цзян Чэн подумал, что свадьба наконец-то — наконец-то — закончилась хорошо… Пока Вэй Ин не дернул Лань Цижэня в воду. Земля тебе пухом, — мысленно сказал Цзян Чэн, прикрыв глаза для молитвы. — По тебе будут скучать.