С Новым годом.

Егор сидит с телефоном на террасе, вглядываясь в черное небо, за городом прекрасно видны звезды, такие крупные, похожие на бриллианты, а температура падает с наступлением ночи, зима же, как-никак. Климович усмехается и зябко передергивает плечами. Здесь, в Калифорнии, наступление нового года не такое торжественное событие, как Рождество, поэтому все уже потихоньку начали укладываться, оставляя Егора наедине со своими мыслями. За окном елка мигает огоньками, и маленькие разноцветные точки мечутся по террасе, словно играют в догонялки. Климович прикрывает глаза, пытаясь осознать, сколько всего поменялось за этот год. Казалось, только вчера он взлетел по лестнице популярности, на самую вершину, казалось, только вчера он проводил недели в тесной компании с теми, кто стал ему ближе многих членов семьи. А в этом году они перебросились короткими, почти прохладными поздравлениями, которые вряд ли много значили. Наверное, только Ване и Кузьме удалось сохранить и удержать свою дружбу. А вот Егор свою упустил. Точнее, своего. А если ещё точнее, то уже чужого. Климович морщится от непрошенных воспоминаний и потирает висок, где уже зарождается соматическая боль, ведь он слишком ярко и чётко помнит свой прошлый Новый Год. Как всегда всё слишком сумбурно, слишком быстро, слишком шумно и многоголосо, нужно успеть поздравить так многих, нужно успеть заехать ко всем с подарками, поэтому он возвращается в квартиру только к десяти и сразу проходит на кухню, где у плиты неловко орудует двухметровый блондин. Егор прижимается к нему слишком внезапно, слишком крепко обхватывает за талию, слишком собственнически целует в шею, под волосами. Саша вздрагивает, он всё ещё не может привыкнуть к их отношениям, к тому, что с Егором не нужно держать себя в руках, не нужно сдерживать силу, чтобы не навредить, ведь Егор и сам навредить может, для Ряполова в новинку, что его добиваются всеми силами каждый день, что так сильно хотят удержать рядом, что чужое тело в его постели так похоже на его собственное. Саша роняет кастрюлю, которую держит в руках и вздрагивает, стараясь повернуться, но Егор не дает ему этого сделать. - Климович, пусти, неудобно, я из-за тебя тут всё перевернул, – Сашка так забавно ворчит, что у Егора внутри всё сводит от нежности. - Да ладно, потом уберем, я соскучился, – Климович трётся колючим подбородком о светлую кожу на шее Ряполова, заставляя последнего вздрогнуть. - Уже? Утром же виделись! – Санька смеётся и всё же умудряется развернуться, весело глядя на Егора своими голубыми глазами. - Утро было давно, – брюнет ерошит светлые волосы и мягко целует парня в уголок губ. Ряполов замирает, как бывает с ним всегда, когда Егор дотрагивается до него. – Так, говори, чем помогать. Суета сходит на нет, и Егор уже не думает о том, что ему опять нужно куда-то бежать, что-то срочно решать, и он давно не чувствовал себя на столько на своем месте, как сейчас и здесь, рядом с этим человеком. Сашка очень обстоятельный, в Сашке нет женственности и грациозности, но Сашка такой свой и такой домашний в этих старых джинсах и футболке, что Егор просто не может оторвать от него взгляд. И ему нравится смотреть в голубые глаза напротив, которые смотрят на него с не меньшей жадностью, пока они чокаются под бой Курантов. Климович залпом выпивает свой бокал и притягивает Ряполова к себе за шею, целуя в губы так, что перехватывает дыхание, так что сводит низ живота. Прохладные кончики Сашкиных пальцев скользят по коже Егора под рубашкой, а ведь Климович даже не заметил, когда блондин успел расстегнуть маленькие пуговицы. - Если поговорка про то, что как встретишь новый год, так и проведёшь его, работает, то я хочу все новые года встречать с тобой, – Саша тяжело дышит в его губы и прижимается лбом к его лбу. - Вот кто бы мне сказал, что ты такой романтичный здоровяк, я бы никогда не поверил! – Егор смеется и сжимает пальцы на загривке Ряполова, заставляя того тихонько застонать. Саша знает, что Климович сказал бы то же самое, а Егор очень хочет верить, что поговорка работает. Но надежды оказываются напрасными, а чудеса не срабатывают, и Саша отдаляется, сначала незаметно, кажется, подумаешь, не виделись пару дней… А потом всё меньше и меньше времени они проводили вместе, с каждым разом "общие" часы сокращались, находились какие-то отговорки и дела срочной важности, Егор даже сначала не понял, что происходит, но он сам стал чаще задерживаться с другими людьми, предпочитая их общество Сашиному. На самом деле, всё происходило так плавно, что Климович как-то случайно поймал себя на том, что не видел Ряполова уже неделю, да и по телефону они не говорили слишком долго, даже не перебрасывались смс. Саша уходил из его жизни так же, как и пришел в нее – осторожно и незаметно, словно боясь потревожить и причинить лишнее неудобство. Брюнет тогда попытался исправить ситуацию, позвонил по номеру, который помнил наизусть, но паузы в разговоре были слишком длинными, а нужных слов не находилось. Они не говорили о своих отношениях, они не пришли ни к какому решению, это было просто пустое общение, без обычных шуток, без намеков, от которых Сашины щёки начинали полыхать, а у Егора учащалось дыхание; разговор двух незнакомцев, их последний телефонный разговор в этом году. Должно было быть больно, но Климович вообще ничего не чувствовал, и это было ещё хуже, когда из твоей жизни пропадают все краски и эмоции, чувства и звуки притупляются, и ты просто зависаешь в каком-то непонятном состоянии, наблюдая за жизнью со стороны. Егор ушёл в работу с головой, не оставляя себе ни одной свободной секунды, заводил новые знакомства, путешествовал и теперь о новостях из жизни блондина узнавал от общих знакомых или через инстаграм. Несколько месяцев пролетели незаметно в этой суматохе, брюнет и сам не понял, как год подполз к концу, и теперь он сидел в Калифорнии, пересматривая сториз из Мексики в чужом профиле. Сториз с красивой девушкой, с нежностью целующей чужую щеку, которой любил касаться Климович. Егор точно помнит, какой кожа Ряполова была на ощупь, он может воспроизводить эти воспоминания в голове, когда захочет, почувствовать на кончиках пальцев теплоту и чуть заметное покалывание. И ведь он не имеет права злиться на эту девушку. Вообще ни на кого, кроме себя, верно? Но очень уж хочется запустить телефон в никуда и посмотреть, сколько раз он отскочит от асфальта. Ряполов на фотографиях остается таким Ряполовым, что Егору хочется засмеяться. Он до рези в глазах всматривается в картинки, которые смешиваются в один большой ком и оседают обрывками в голове. Климовичу давно не было так плохо морально, словно вся та боль, которая должна была прийти и уходить постепенно, разом навалилась на него, погребая под собой. Егор раскачивается на стуле, как маленький, вперед-назад, и нерешительно косится на телефон в своей руке. Они ведь сейчас почти рядом, в одной части света, гораздо ближе, кажется, чем были всё это время, да если бы Егор захотел, он мог бы прямо сейчас прилететь к блондину, и это бы заняло гораздо меньше времени, если бы брюнет летел из России или наоборот, в Россию. Спортсмен делает глубокий вдох и потирает подбородок, а потом решительно нажимает на иконку What’s up’а, находит почти в самом конце списка имя, знакомое до зубного скрежета, и нажимает на изображение трубки. «А если у него нет доступа в интернет? А если он не захочет говорить? А если он сменил номер? А если… А если… А если…» – мужчина закусывает губу, нервно вплетая пальцы в непослушные темные пряди. Давно он так не волновался из-за простого телефонного разговора. - Слушаю, – звук чужого голоса звучит слишком неожиданно, и спортсмен вздрагивает. Он слышит, как смеются какие-то люди, слышит мелодичное женское пение, наверное, той самой девушки с фотографии. – Климович? - Привет, – Егор откашливается и старается выровнять дыхание. – Привет, – снова бестолково повторяет он и замолкает, не зная, что сказать ещё, как начать. - Привет, – звуки веселья удаляются, видимо, Саша отходит куда-то в сторону. – Что-то случилось? - Нет, просто хотел… – «услышать твой голос», – поздравить тебя с наступающим. - Ого… Ничего себе, я думал, ты где-то в Калифорнии, – Ряполов кажется напряженным, слышится напряженным. Егор сглатывает. - Да, я сейчас в Америке, – «как и ты, разница только в том, что у тебя теплее, как всегда». – А ты? Дома? – Климовичу не хочется показать, что он знает о жизни блондина слишком много. - Нет, я… Мы… Я и Лена… Мы в Мексике, – Санька дышит прерывисто и тяжело, словно только что силой выталкивал из себя слова. – Решили отметить Новый год вместе, просто… - Да, я помню. Как встретишь Новый год, так его и проведешь, – это должно быть больно, но больнее быть не может. Егор потирает глаза, которые подозрительно сухие и подозрительно болят. - Именно, всё верно, – Ряполов нервно смеётся, и Егор готов поклясться, что сейчас парень закусил уголок нижней губы. Егор смотрит на наручные часы и думает о том, как всё изменилось за этот год. Он мог сейчас быть в Мексике, он мог бы стоять рядом с Сашкой на балконе и смотреть, как тот курит, прикрывая один глаз потому, что ему неприятно, когда туда попадает дым. Он мог бы целовать его под не менее звездным Мексиканским небом, мог бы выкладывать в инстаграм совместные фотки, провоцируя фанатов. И сейчас он так хочет, чтобы новогодние поверья не работали. Но ему некого винить, кроме себя, да? Климович бросает ещё один взгляд на часы и вслушивается в крики-поздравления и хлопки открываемых бутылок шампанского в «мире» Ряполова. - С Новым годом, – тихо шепчет Егор в трубку, прижимая её так близко к щеке, что наверняка останется след. Тишина затягивается, только на заднем плане всё ещё слышатся радостные голоса и женский смех. Климович стискивает зубы, сосредотачиваясь на чужом дыхании в мембране телефона. Думал ли Егор, что можно скучать по чужому дыханию? Он стонет хрипло сквозь зубы, почти беззвучно. «Умоляю, скажи что-нибудь». - С Новым годом, Егор, – на его имени голос на том конце провода немного спотыкается. – Будь счастлив, ладно? Брюнет кивает, потом усмехается – вряд ли Ряполов видит его сейчас. - Ладно. Ты тоже. - Хорошо, – Сашка пытается улыбнуться, Егор это точно знает. Попытка не засчитана. – Пока? - Пока. Блондин отключается, и Климович обессилено опускает руку, оставляя её бесполезно болтаться. На что он рассчитывал, если быть откровенным? Что Саша всё бросит и вернётся? Что Саша позовёт его к себе? Что Саша, как всегда, исправит всё то, что не может исправить Егор? Что в праздник можно вернуть то, что ты так бездарно прохерил? Климович зажмуривается и откидывается на спинку стула, ноги немного подмерзают в шортах, но у него нет сил встать и накинуть что-то другое. Закрытые глаза не помогают, Егор слишком ярко представляет себе Сашу. Сейчас Ряполов стоит на балконе и курит очередную сигарету, закинув локти на перила и сгорбившись немного, насколько позволяет его рост. А может, он целует сейчас свою Лену, с которой так надеется провести этот год, выпивает бокал шампанского и загадывает стать счастливым своим маленьким уютным счастьем, без чужой бритвы, которую путают с твоей, без раскиданных толстовок, без укусов на плечах и загривке. Егор сам не замечает, как засыпает, телефон выпадает из расслабленных пальцев, ударяясь боком о деревянный пол. Будит его странный звук, инородный, словно жужжание насекомого. Мужчина сонно озирается по сторонам, пока не осознает, что звук доносится из-под его стула. Он наклоняется и подбирает вибрирующий телефон. Фотография, отображающаяся на экране, слишком шокирует, чтобы Егор поверил, что это не продолжение сна. Он нажимает на зеленую трубку и снова прижимает телефон к щеке. - Да? - С Новым годом, – теперь на том конце тихо, никаких посторонних голосов, только чужое дыхание и шум моря. - Почему ты звонишь? – Егор переходит на шёпот, боясь спугнуть сон, если это он. - Просто хотел… – Сашка вздыхает. – Хотел тебя поздравить. - Но ты уже это сделал… - В Мексике время на два часа вперед, – Ряполов явно улыбается. - Зазнайка, – бросает Климович, чувствуя, как губы тоже невольно растягиваются в улыбке. - С Новым годом, – Голос блондина звучит слишком… Слишком знакомо. Ну да, сейчас они почти рядом. Брюнет закрывает глаза, кажется, что Санька совсем близко, протяни руку и возьми большую ладонь с красивыми длинными пальцами, прижми к губам, почувствуй запах табака между указательным и средним пальцами. Почти рядом. - С Новым годом, Саша.