Smeraldo

— Я слышал, — Чимин пододвигается ближе к уху Джина, переходя на шёпот, — он открыл ателье в память о своей погибшей жене. Говорят, она была безумно красива, у них была любовь, как в сказках. А когда она забеременела и узнала об этом, захотела сделать ему сюрприз, но... — блондин задерживает дыхание, продлевая драматическую паузу, — но по дороге домой её сбила машина, и она умерла. Прямо насмерть умерла, — Пак поднимает голову, и поджав губы, с закрытыми глазами, целомудренно кивнул, а от последнего уточнения где-то фыркнул один Мин Юнги. — Да нет, Чим, неправда это. Его родители очень богатые и влиятельные, они хотели сделать из него достойного наследника их семейного дела, дать ему возможность учится всему в лучшем университете предпринимательского дела в Америке, но он отказался. Ради этого места, между прочим. Ну, родители тогда и отреклись от него, сказали, мол он им не сын, пусть валит из дома. — В любом случае, восхищаюсь. Такая тонкая натура, сильная и непоколебимая, я просто не представляю, какого ему было все это вре... — Чимин вдруг резко прекращает свою речь, когда его рот прикрывают чужой ладонью, мешая продолжить свою хвалу небесам за такого невероятного работодателя, как Ким Тэхён. — Девочки, возьмитесь за работу, лады? Вы же не хотите вылететь на второй неделе работы, не правда ли? — Юнги вопросительно смотрит на парней, приподнимая левую бровь для напускного эффекта "серьезного плохиша". Будем откровенны, до этого статуса Мин не дотягивает, хотя бы ростом. Но Чимин видимо клюёт, резко затыкается и опускает взгляд серых глаз вниз. — Ой, ну ты и старый бздун, Мин Юнги. Тебе обидно, что мы не взяли тебя в свой клуб подружек? Ну-ну, не расстраивайся, мон ами. Иди за свою кассу и пробивай жвачки, или что там старички делают, — Джин складывает руки на груди и приподнимает подбородок вверх, всем своим видом доказывая, что это вообще-то он тут без пяти минут главный, и титул "почти самого крутого" достался именно ему. — Ты старше, — Юнги тяжело вздыхает, уходя за кассу. Так и проходят почти все дни в ателье-магазине тканей "Смеральдо", принадлежащего Ким Тэхёну. Где-то там, в дальнем углу магазина слышится копошение Джина, и его возгласы эстетического удовольствия, пока он разбирает все типы и продумывает все мельчайшие детали нового творения. В другом конце зала Чимин, закончив свои бухгалтерские отчёты за 20 минут, липнет к усердно работающему Юнги. Или делающего вид, что работает. Не важно, пока в Смеральдо такая идиллия. Ким Тэхён сказал ему пока не мешать. Очередной заказ от прим-министра родной Франции, и Тэхён хочет сделать всё идеально, впрочем, как и всегда. Смеральдо — негласно лучшее ателье во всём Париже, так что качество результатов упорной работы главного дизайнера-модельера должно соответствовать. Всё тихо, мирно, как и всегда в понедельник утром. Пока в магазин не влетает запыхавшийся ураган. Знакомьтесь — Чон Чонгук, будет похлеще Катрины. У Чон Чонгука вид помятый, уставший и немного раздраженный. Во-первых, он все ещё привыкает к часовым поясам Европы, во-вторых, матрасы в хостеле жутко неудобные, и если ему придётся спать в этой дыре целый месяц, пока он находится в Париже, он точно заработает радикулит или искривление спины. А в-третьих, он потерял важнейшее в его двадцати двухлетней жизни сокровище — свой прекраснейший костюм Эвелайн, его любимой вайфу их четверки K/DA, который ему позарез нужен до конца месяца для фестиваля косплееров. Авиакомпания просто отказалась браться за поиск важнейшей ценности в его жизни, так что поругавшись с представителем авиакомпании в пух и прах, проронив даже твердую мужскую слезу в память о потерянном, Чонгук начал раздумывать о решении всей ситуации. Взвесив "за" и "против", он выбрал самый оптимальный и недорогой вариант. Поэтому Чон Чонгук стоит посреди огромного магазина тканей и материалов для шитья, раскрыв рот от масштабов помещения, от лаконичного, но дорогого дизайна, от количества всего на полках и стеллажах. Персонал будто сошёл с небес, и фантазия Чона невольно подкидывает им нимбы над головой, белоснежные крылья за спинами. Фоновая музыка переключается с подборки нейтральных мелодий фортепиано на пение ангелов где-то под куполом La Madeleine. — Ким Сокджин, тебе остался один заказ на завтра: шёлковый крепдешин, образец 327, мерки в столе, — Тэхён останавливается в пяти шагах от шокированного клиента, который стоит с открытым ртом и на протяжении пятнадцати секунд залипает на всё, что находится вокруг него, а потом останавливает взгляд на вышедшего из кабинета Тэхёна, и залипает с ещё большим усилием. Его рот остаётся открытым, пока Ким не подходит к нему и не нажимает большим пальцем на подбородок, тем самым закрыв ему рот. — Вам чем-то помочь? — Нет. Нет, спасибо, я сам пройдусь и выберу, — разблокировав телефон и найдя нужную фотографию костюма, Чонгук направляется к стеллажу с полотнами вельвета, аккуратно сложенных по оттенкам. Хозяин тем временем проходит за кассу рядом с Юнги, упорно делая вид, что чем-то занят, краем глаза поглядывая на потенциального покупателя, который схватил под мышку целый тюк тяжелого, королевского вафельного вельвета, которого хватит на целую армию таких Чонгуков, и который совершенно не подходит для того, чтобы воспроизвести наряд дамы с дисплея смартфона. Глаз Кима уже невольно начинает дергаться, когда он это видит, а когда Чон хватает с полки искусственный мех совершенно не подходящего цвета, он просто нервно зажимает губы. И вот Чонгук совершает непоправимое, когда выбирает для рукавов вместо сетки хлопок, блондин взбешивается окончательно, и закрывает отчётную книжку по продажам с особо громким хлопком. Так, что даже Чимин и Джин перестают щебетать о своём. Модельер молча подходит к стеллажам и сам подбирает всё нужное, на глаз определив необходимое количество ткани. — Пробей это всё и запиши на моё имя, — Юнги молча выполняет приказ, пока "клуб подружек" опять начинает свою тираду. — Видел, Джин? Вот кто проживает свою жизнь по максимуму. Посмотри на него: молодой, красивый, подкаченный. А знаешь почему? Секс, милый мой. Ежедневный, страстный и хороший, судя по его виду. Видишь, у него засосы на шее, и след от ошейника вокруг горла. Это значит, партнёр у него думает широко, не ограничивается одной миссионерской раз в год, а с ошейником, наручниками, видишь его запястья? А вид какой помятый. Всю ночь не спал, трудился, — Чимин вздыхает и подпирает кулаком подбородок. — Где же мои годы? У меня два года никого не было, Джин. Два года, понимаешь? Если, конечно, не считать, что меня имеет квартальный отчёт каждый раз. Рехнуться можно. Вот скажи мне, чего мне не сиделось в моделях? Вот зря я не остался. Вышел бы за какого-нибудь богатого молодого предпринимателя, жил бы себе в достатке, любви и в регулярном сексе. И вот спроси меня, чего же я ушёл тогда оттуда? Меня же Шанель к себе, и Диор, и Бёрберри... — Чего же ты ушёл тогда? — Джин засматривается на молодого парня, который в тот самый момент запутался в ситце, и невольно тоже задумывается о своей личной жизни, тихо ему завидуя. — Умный я потому что. Красота она такая непостоянная, а эта страна без моего ума пропала бы. Вот так. Самопожертвование ради экономики и достатка обычных людей. Что бы вы без меня делали. Тэхён слышит краем уха разговор подчинённых, и тоже подмечает детали во внешности молодого парня. Складывает в бумажную сумку с логотипом Смеральдо все материалы, и пихает их в руки Чонгука. — Je veux que je ne te vois plus ici, — разворачивается на каблуках и уходит в сторону кабинета. Чонгуку же остаётся хлопать глазами вслед, не отрывая глаз подходя к кассе. — Что он сказал и сколько я вам должен? — "Я хочу, чтобы я тебя больше никогда не видел", за счёт хозяина, — Юнги делает вид, что это для него обычная ежедневная практика, но этот день уже слишком странно начался, так что он предпочитает не обращать внимания на Чонгука и его реакцию на такую новость. Из-за закрытой двери появляется торс и голова Тэхёна. — Сокджин, вам лучше браться за работу сейчас, платье само себя не сошьёт. Чонгук вдруг оказывается за полсекунды у этой самой двери. — Я должен отблагодарить вас! — Не стоит, мне только в радость, — и собирается заново скрыться за белой дверью, но его останавливают. — Хён! Хён, подождите. — Я Тэхён, не "хён". Это всегда "Тэ" в начале, понятно? Вы становитесь наглым. Мне не нравятся наглые люди. — Извините, но я уже начал, остановится не в моих силах, — Чонгук очаровательно улыбается и надеется, что прокатит. Тэхён складывает руки на груди, готовясь слушать. — Можно вас попросить кое о чём? - Чонгук делает небольшкю паузу, перед тем как продолжить. -Научите меня шить? Тэхён молчит. Клуб подружек задержал дыхание, старый бздун прислушивается. Блондин суживает глаза и склоняет голову набок. — Хорошо. Я научу тебя. Но у меня условие. — Всё что угодно, хён. То есть, Тэхён. — Научи меня заниматься сексом. Все охуевают, как один. Чимин издает поросячий визг и сразу же, покраснев, ретируется в свою обитель, ссылаясь на плохое самочувствие. Юнги вдруг начинает печатать что-то на компьютере, а Джин резко становится заинтересованным в старинном антиквариате кринолина в углу магазина. — Что? — Чонгук переминается с ноги на ногу. Вдруг ему послышалось? — Сексом меня научи заниматься, а я научу тебя шить. Всё просто. Видишь, у тебя на шее засосы, след от ошейника и на запястьях наручники. Я, может, в свои тридцать тоже так хочу. А ты хочешь костюм женщины. Для секс игр ли, ещё для чего, меня не волнует. Так ты согласен? Чонгук удивлен и смущён одновременно. Как бы сказать, что на шее у него вовсе не засосы, а следы борьбы принцессы-криворучки с утюжком для завивки волос. Это Чонгук прическу на парике делал. Вокруг шеи след от чокера костюма. Давит он ему, у Чона не совсем женственная комплекция, и шея у него далеко не лебединая. На запястьях пережимают браслеты, тоже от костюма, но это всё необязательно знать Тэхёну. Он правда хочет этот костюм. — Я согласен. — Оh, c'est magnifique.