***
Открывая глаза он ничего не видел, всё было погружено во тьму. Он слышал как рядом кто-то плачет, но ничего не делал, лишь шевельнул пальцем и сказал простое: «Пить.. хочу». Ему нельзя, она знает и поэтому, вытерев слёзы рукавом, женщина, чьи черты лица были уставшими, а карие глаза потухшие. Она не спала день, а то и больше. По-моему, двое суток она сидела возле сына. У неё были те же волосы, рыжие, как яркое палящее солнце и она была счастлива. Её сын пришёл в себя. Намочив ватку и поднеся её ко рту сына, провела по губам, на что тот отреагировал мгновенно, проведя языком по губам, получая хоть какую-то влагу. — Как ты себя чувствуешь? — Голова болит. Голос охрипший, тихий, что, собственно, не свойственно для него. Кажется, он ослеп. Ничего не видно. Только белое пятно на чёрном фоне. — Я не вижу.. Женщина с беспокойством посмотрела на сына и встав с места, ушла. Хината хорошо слышит, как каблуки стучат по полу, как открывается дверь и наступает тишина. Спустя вечность, именно так казалось парню, в комнату прошли сразу несколько людей. Это было понятно по шагам, такое чувство, будто что-то не так. Как-то неправильно. Его подняли, и в следующий момент кто-то коснулся пальцами века, сначала одного глаза, потом второго. — Ты что-нибудь видишь? — спросил незнакомый женский голос, явно врача или доктора. Уж слишком непохожий на голос обычной медсестры. — Белый шар на черном фоне..? Шоё положили обратно и вздохнули с облегчением(?). — Хината-сан, можно вас на минутку? И последовала тишина, затем шаги и звуки открывающейся двери, наверное. Затем последовало радостно-печальное: «О Господи. Спасибо. Спасибо..». Дальше Хината не слышал, проваливаясь в сон. Как хорошо — не видеть сны.***
Казалось, это длилось вечность. Он сидел. Вокруг всё белое и бесконечное, нет ни конца, ни края. Тихо. Может, это он ничего не видел? Всё обрушилось в один миг, когда белая пелена спала и он увидел обширный спортзал. Школьный. Раздавались звуки разбивающегося мяча об пол, крики старших и ругательства Кагеямы на себя же(?). Странно. Он видел себя как в зеркале. Весёлый, неугомонный, вечно улыбающийся и что-то говорящий. Он не слышал собственных слов. Зато слышал ругательства Кагеямы и недовольство старших. Что-то не так. И в следующий момент зал померкнул, затягивая его в чёрный омут. Все пропали и остался лишь Он и Кагеяма, который кричал уже что-то без звука и поворачивался в его сторону. Как будто звал. Всё не так. Шоё хмурился, пытался прислушаться, но всё равно не слышал. Кагеяма сильнее злился и подходил, подходил быстро, как будто бежал. Хината стал отступать назад, пока парень не перешёл на бег, и он развернулся, убегая в темноту. — Шоё! Он проснулся в поту и сел на кровати. Голова болела, разрывалась, как-будто что-то или кто-то сдавливал её. Рядом кто-то ласково и успокаивающе его обнимал, гладил по голове и шептал тихие слова. — Где Кагеяма? — тихо проговорил парень и женщина напряглась, и выдавливая из себя тихо: «Кто это?». Хината не видит отчетливо её лица, всё расплылось перед глазами, — это как надеть очки Тсукишимы.