A greater man.

Роберт, рождённый где-то на востоке от реки Одер, за Железным занавесом, не умеет контролировать свою жизнь: вероятно, по этой причине, он ведёт себя так, словно у него нет выбора. Если я бы мог остаться, я бы остался, думает он, но не говорит этого. Если бы я сделал это, я бы держался за тебя вечность, но я этого не делаю — никогда не буду, и я ухожу от тебя, уезжаю из этого города, и это — то, что я должен сделать. В этом — весь Роберт. Роберт, глубоко убеждённый в том, что счастье может быть обретено, добро — вознаграждено, а любовь — взаимна. Ройс хочет посмеяться над ним, и иногда он позволяет себе это, но при нём — никогда. — Тогда почему ты не любишь меня? — спрашивает Марко, прижимая Роберта к стене и целуя в темноте. Левандовский осторожно отталкивает его. Садится на край его кровати и кладёт руки ему на колени. Его ноги съезжают по ковру, но Марко упирается и не опускается рядом. — Я не сплю с тобой, Марко, но это не значит, что я не люблю тебя. Потому что в этом — тоже весь Роберт: мучительно преданный своим обетам, своей жене, своей религии. Иногда золото его обручального кольца обжигает кожу, когда руки касаются Марко. Иногда воспоминания об Анне вызывают в нём чувство вины, словно желчь, от которой тошнит. «Будь счастлив», — сказал он перед их свадьбой, хотя этого было недостаточно, чтобы перекрыть странное чувство опустошённости, сдавливающее его лёгкие по сей день. — Это, — говорит Марко, указывая на них, — всё ещё ложь. И ты по-прежнему уходишь. — Ты пытаешься вызвать у меня чувство вины? — мягко интересуется он, скрывая болезненное удивление в голосе. Темнота скрывает боль в глазах Роберта, и он рад этому, потому что он — всё ещё человек, которого Марко считает трусом. — Я пытаюсь заставить почувствовать себя виноватым из-за того, что ты, блять, уезжаешь! Чёрт возьми, — кричит он, но последнюю фразу выдаёт тихим голосом. Марко хочет ударить его в этот момент, но не делает этого. Лишь представляет, что Левандовский скажет ему что-то высокопарное, мол, «я не стою сбитых костяшек, Марко», или что-то, что будет похоже на пафосное обвинение. И это заставляет думать, что он уже давно морально превосходит такого совершенного человека, как Роберт. Своего рода личная, последняя победа, за которую Ройс сможет держаться даже после его ухода. В конечном итоге, его гордость уступает, и Марко садится рядом с Левандовским. Они сидят в тишине, потому что, если честно, у них просто не хватает слов, чтобы сказать хоть что-то. (И когда Роберт уходит, Марко думает, что всё это было частью какого-то испытания. Левандовский появился, чтобы научить его чему-то. Любви, возможно. Любви к тому единственному, чем когда-либо хотелось бы обладать, без возможности заполучить это полностью. И всё равно получить часть этого. Чтобы потом вспоминать и зарекаться никогда больше с этим не связываться, потому что это может разрушить тебя, если ты сделаешь это снова. Слишком поздно, думает Марко).