Макс встает с кресла, когда часы на стене, в унисон с едва слышным колоколом на расположенной через грязную узенькую реку, разделяющую Хайтаун и Даркстритс, башне ратуши, бьют половину девятого вечера. Запирает на все задвижки окно, осматривая по привычке решетку, вполголоса ругается, забирая из сейфа табельное оружие и запирая тот на три ключа, подхватывает папку с новым делом и, по пути раскуривая трубку, покидает кабинет. Проходит мимо «обезьянника», бросая косой взгляд на задержанных — две потрепанные проститутки, видимо, не сумевшие вовремя оплатить «крышу» или отказавшие кому-то из полицейских, бездомный, сопящий в углу, да два пьяных дебошира — у обоих синяки темнеют черными пятнами в свете приглушенной лампы, качающейся под ободранным потолком, оба тихие уже, видимо, испытавшие на себе силу резиновых дубинок дежурного офицера.
— О, сэр, комиссар, Вы были еще тут? — сонно мямлит Тэодор, секретарь участка, когда Макс постукивает по его скромному столику в приемной пальцами, и трет глаза, поднимая очки на лоб. Биттер хмыкает.
— Пришлось задержаться. Вам стоит отправляться домой, лейтенант.
— Д-да, конечно, — Тэо кивает, бросая взгляд на часы, но не шевелится. — Только закончу отчет…
Макс вновь хмыкает, уже более одобрительно, и затягивается. Трубка мерцает в полутьме красным и рыжим.
— Похвальное рвение, лейтенант. Но не стоит перетруждаться. Рабочий день закончился еще… два с половиной часа назад. В это время участке обычно остается только дежурный офицер, а ваше дежурство было только позавчера. Вы же не взяли на себя чужое?..
Несмелый ответ новенького Биттер уже не слушает, удаляясь к выходу и оставляя за собой только облака белесого терпкого дыма, медленно растворяющегося в душном воздухе участка.
На улице темно, сыро и холодно, и Макс плотнее закутывается в пальто, кое-как натягивает перчатки на подрагивающие кисти, ругаясь сквозь зубы на погоду. Трубка его медленно гаснет, но, обстучав ее о кованую ограду полицейского участка, комиссар снова забивает ее и, подняв воротник, чтобы до горла не добралась вездесущая сырость, затягивается.
Папка, спрятанная под полой и прижатая ремнями кобуры, почти жжется, и он спешит, стуча каблуками, к ближайшей телефонной будке. Последняя мелкая монета, выуженная из кармана служебных брюк, падает в щель, и после того, как проходят несколько гудков, трубку снимают.
Глубокий баритон в трубке звучит несколько резковато.
— Детектив Леонхарт, слушаю.
— Лэнс, это Макс.
— А, дружище, что-то случилось? Ты редко звонишь так поздно, — голос теплеет стремительно. — Я уже закрывал офис, ты просто чудом попал на меня. Неужели решил таки сходить со мной в «ЖакСтарс»?
— В какой-то степени. Есть дело. Раз ты как раз собирался в очередной раз надраться у Жака — жди меня там.
— Окей, дружище, — смеется и вешает трубку детектив.
Биттера от его смеха передергивает где-то внутри, но он всего пять секунд слушает короткие гудки, прежде чем очнуться и тоже опустить трубку на держатели, и выходит из будки, тут же едва не спотыкаясь о какую-то продрогшую тощую псину, пьющую из лужи. Та даже не отрывается, безразличная к происходящему вокруг.
До бара, где должен его ждать частный детектив, Максу приходится добираться едва не по подворотням. Темные улицы, черные провалы мерцающих маслянисто в свете мерцающих электрических фонарей, горящих едва через три, луж, копошащиеся в переулках тени, торопливо полуидущие-полубегущие по разбитой мостовой прохожие, курящие без капли стыда на углах перекрестков давно знакомые в лицо до единой потасканные жизнью проститутки, кивающие как старому знакомому и даже не останавливающие (почти все знают в лицо и его, как не знать…), редкие проезжающие машины, обдающие черным вонючим смогом…
Покосившаяся вывеска «Жак Старс» выворачивает из-за угла привычно неожиданно, когда заканчивается третья по счету трубка, и Макс, вытряхнув пепел, убирает ту в карман и толкает тяжелую дверь.
В баре тепло, светят приглушенным оранжевым светом лампы над столиками, на освещенной ярче основного зала сцене играет на черном старом рояле какой-то парень с профилем метиса, рядом крутится с бокалом воды молодая девчонка в длинном алом платье…
Макс идет мимо, кивает знакомому бармену — сегодня за стойкой сам хозяин заведения, Бронзовый Жак, отсидевший свое главарь шайки грабителей, лично пойманный в начале карьеры Биттером и, что странно, единственный за это благодарный, — проходит в одну из огороженных вип-кабин и завешивает тяжелую штору, отделяющую столик и два дивана от основного зала.
На одном из диванов, свободно раскинувшись и потягивая виски со льдом из потертого граненого стакана, сидит отчаянно, почти огненно-рыжий мужчина, мурлычущий себе под нос какую-то незамысловатую популярную мелодию. На стук каблуков он лишь приоткрывает один глаз, усмехается и кивает на противоположный диванчик.
Макс бросает на стол папку, снимает и вешает на кованую вешалку влажное пальто, медленно стаскивает с рук перчатки.
— Здравствуйте, комиссар, — усмехается мужчина, поднимая стакан. — Ваше здоровье!
— Приветствую, детектив, — полицейский встряхивает головой, приглаживая слегка завивающиеся от влажности черные волосы, и наконец садится на диван, ставит на стол локти и, обернувшись к тоненькому официанту, диктует:
— Ром со льдом. Две порции. И… еще один стакан виски моему другу.
Юноша кивает и исчезает, опустив за собой занавес.
Леонхарт поднимает взгляд от стакана, неожиданно серьезный и внимательный, касается ладонью тонкой картонной папки.
— Это твое «дело»? Не думал, что полиция обращается к частным детективам.
— Только если ты не занят расплетением очередного клубка адюльтеров, оно потребует максимум ресурсов и времени, — качает головой Макс и вздыхает почти беззвучно. — Я не могу доверить его своим. Ты же знаешь, их не особо интересуют…
— Ага, их не особо интересуют дела, где нельзя нажиться, — машет рукой частный детектив. — Все знают. Поэтому я и ушел из полиции. Не понимаю, как ты еще справляешься.
— Кто-то же должен. Твой отец стал отличным примером для меня.
Перед комиссаром на стол встают два запотевших стакана, перед Ланселотом — один. Официант снова испаряется.
— Ладно, давай начнем, — Леонхарт садится прямо и тянет к себе папку, но не спешит открывать. — Расскажешь сам предысторию?
Макс кивает, поднимая свой стакан к губам.
***
«Как ты оказался здесь, мой маленький мальчик?»
Ночная тьма ласкает тонкое тело, едва прикрытое простым аккуратным костюмом. Дымит тонкая длинная трубка, вишневые губы изгибаются
«Разве твой дом не в Хайтауне?»
«Нет, леди».
Голос дрожит, как золотые кудри под когтями ветра.
«Врешь. Иди домой, мальчик, здесь опасно в такое время. Мало ли найдется любителей поживиться».
«У меня нет денег».
«А кто говорит о деньгах? На этих улицах они водятся только у тех, кто ищет сладости. Ты не ищешь — ты хочешь продать. Я в этом смыслю лучше многих, мальчик».
«Почему бы нам не сговориться? Поверьте, леди, Вы…»
По улице золочеными бусинами рассыпается смех.
«Я тоже не ищу, мальчик. Я — мамочка таких заблудших душ, как ты. Только победнее. Даю им дом и заботу, еду и защиту…»
«Боитесь конкуренции, значит?»
«Ничуть. Ты не слышал о Звере?»
«…Нет».
«Берегись незнакомцев, мальчик. Иди домой».
Спустя полчаса после того, как роскошное платье исчезает за темной дверью, в тонкую ладонь златокудрого ангела в костюме ложатся купюры.
«Иди за мной», — хрипит тьма.
Утром в одном из тупиковых проулков находят тело. От одежды остались лохмотья, на теле — следы изнасилования и жестоких пыток, а красивое юношеское лицо искажено от ужаса. Причина смерти неизвестна.
Тело становится уже пятым, найденным в таких обстоятельствах, и если прежних четырех мальчишек можно было выдать перед начальством за бродяжек-проститутов, перешедших дорогу кому-то из темных личностей, то это — нет.
Потому что его имя — Елиар Сариль, и он внук одного из видных бизнесменов города, обеспечивающего и Хайтаун, и Даркстритс фермерскими продуктами с половины округа, и замять такое убийство не представляется возможным, как и тот факт, что оно является частью серии. А значит, о нем узнает и комиссар Биттер.
Единственный честный шеф полиции в Даркстритс, на чьей территории, к великому сожалению офицеров, лениво обследующих место находки и, по всем признакам, убийства, и произошли все пять.
***
— Н-да. Твои люди и впрямь не стали бы всерьез браться за это. А если бы и взялись… Здесь никто не доверяет полиции достаточно, чтобы сказать хоть что-то. Разве что…
Лэнс отрывает взгляд от фотографий жертв и щурится на Макса. Тот кивает.
— Если тебе нужна поддержка в этом деле, я буду с тобой, Лэнс. Мне нужно его решить. По моим улицам ходит ублюдок, насилующий, пытающий и режущий совсем юных мальчишек, а мне не на кого положиться, кроме тебя… да может, еще новичка из ЛосАнджелеса. Перевелся недавно. Хороший парень, но не приживется у нас.
— Кажется, ты говорил про него… Тэодор, верно?
— Да. Если я не смогу выбраться из офиса, пришлю его, если смогу — будем присутствовать оба. Он в курсе дела, поставлю его основным следователем, благо, квалификация позволяет.
— Лишний ствол всегда к месту. Учитывая район, возле которого происходили все эти убийства…
На небольшом отрезе карты города, вклеенной в дело, Леонхарт обводит пальцем несколько кварталов и молчит.
Оба хорошо знают, что на этих улицах расположены самые элитные кабаре и бордели Даркстритс.
