Ньирбатор

Суббота, 23 июля 1964 года Я сидела в застывшем положении уже добрых десять минут, пока Лорд стоял над моей кроватью. Бледные паучьи пальцы небрежно сжимали бумагу, печать Батори была сломана очень аккуратно. Смакуя каждое слово и даже имитируя голос госпожи Катарины, он читал: «Дорогая Приска! Как же я соскучилась по моей душеньке! Надеюсь, у тебя все хорошо. Мои дела идут размеренно и спокойно, хотя, должна признаться, после твоего отъезда мне несколько дней нездоровилось. Но благодаря Варегу, милочке Агнесе и многоуважаемому Алексу Сэлвину, которые составили мне компанию, здоровье моё пошло на поправку. Какие же все-таки замечательные у тебя друзья, душенька! Я очень волнуюсь за тебя, но ежели ты читаешь это письмо, я могу вдохнуть с облегчением, поскольку оно заколдовано заклятием, которое даст знать, что у тебя всё хорошо, как только ты прочтёшь его. Мне неловко признаваться, что я волнуюсь, поскольку знаю, что Милорд дорожит тобой не меньше, чем я, и я поддержу любое его решение, о чём бы ни шла речь. А теперь о грустном. Я пережила страшный удар, узнав об аресте Криспина. Со дня его заточения в Азкабане я не раз подавала прошение к Юджинии Дженкинс, моля о встречи с Криспином. Разрешения она не дала. В оплату за ту боль, которую она причинила мне, я уже передала прессе ценную корреспонденцию, которую вела с её тётушкой, в которой та называет Юджинию «паршивой сквибкой», потому что она не колдовала до четырнадцати лет, что несомненно испоганит репутацию этой недоброй женщине. Помимо всего прочего, Юджиния в отрочестве потерпела позор, когда её пригласил в своё родовое поместье Сигнус Блэк. Я тогда имела радость тоже находиться на рождественском ужине в поместье Блэков (может, ты вспомнишь, я показывала тебе в омуте памяти, ты еще тогда сказала, что такому красивому поместью место только на альбомной открытке). Юджинии, как молодой барышне, на которую положил глаз юный Сигнус, дали право зажечь свечи за праздничным столом — но у неё ничего не вышло. Она и вправду была паршивой сквибкой. Взяв на вооружение мои свидетельства и документацию, мисс Скитер уже готовит спецрепортаж о Юджинии, чем несомненно изгадит ей жизнь. Меньшего она не заслужила! У меня сердце разрывается, как только представлю моего Криспина, моего неженку, в Азкабане! Остаётся только уповать на милость Милорда (да одарит его судьба своим благоволением!) Желаю тебе всего хорошего, моя дорогая, и при всем уважении к Милорду прошу его поскорее вернуть тебя домой, в мои объятия. С любовью, Катарина Батори. PS. Не обращай внимания на желтые разводы. Мне стоило самой отправить сову, а не отдавать письмо Фери. Он рыдал, как заведённый. Кстати, он нашёл портрет нашего Стефана». Лорд хладнокровно сложил письмо и сунул его в карман брюк. — Дайте сюда письмо! — воскликнула я. — Ты даже не прослезилась, — рассмеялся он с нескрываемым удивлением. — Тебя что, подменили? Без моего спроса? Я встала чуть резче, чем намеревалась. — Дайте. Его. Сюда. — «Какие же всё-таки замечательные у тебя друзья, душенька!» — язвительно повторил Лорд, будто в чём-то обвиняя меня. Расстояние между нами так сократилось, что поместился бы один только кулак. — Да, замечательные друзья, — сказала я, глядя прямо в новые красные глаза Волдеморта. — Друзья, которые оказывают помощь, о которой даже не просишь. Я пошла на Лорда тараном, чтобы отобрать своё письмо, но он схватил меня за руку и притянул к себе. — И Эйвери туда же, — шепнул он мне в волосы со свойственным ему вызовом. — Не будем лгать друг другу, Приска. Мы оба знаем, что он умчался спасать тебя... — Грубо схватив меня за подбородок, он наклонился и прижался своими губами к моим: — От меня... После основательного, глубокого поцелуя, он расстегнул мою блузку. Его рот скользил по моей шее и груди с возрастающей настойчивостью, возбуждая, пробуя, пока не нашёл свой ритм. Внутри у меня образовался тугой узел ожидания. Лорд будто ощутил это и пошёл на меня, а я стала пятиться, пока не рухнула на кровать. Было сладостно и мучительно наблюдать, как он сосет и перекатывает в зубах мои соски, пока бумага шуршала в его кармане. Он нашёл портрет нашего Стефана. Он переключился на ложбинку между грудями, и все мысли смыла волна удовольствия. Раздев меня до нага, Лорд оставался при полном параде. Когда мои ноги инстинктивно обхватили его бедра, он внезапно отстранился и развернул меня к себе спиной. Подтянув меня за бедра на край постели, он прижался к моей спине и прогнул меня. Не успела я опомниться, как твердая плоть вошла в меня, заполнив пустоту. Опять он во мне, сообразила я cквозь виxpь oщущений. Какой по счёту раз? Пятый? Седьмой? Я вцепилась руками в простыню, пока он вбивал в меня сзади свою вздыбленную плоть. Его быстрые вздохи обжигали мой затылок. Я завопила, когда он больно укусил меня за основание шеи. — Чувствуешь, как милорд дорожит тобой? — шептал он мне в спину. Его волосы щекотали мне лопатки. Почему этот красноглазый заставляет мою кровь бежать с такой скоростью? Мой ум ослеп от смятения чувств. Вчера я не виделась с ним целый день, и почувствовала, что изголодалась по нему, даже по его придиркам. А сегодня, когда я увидела его на пороге своей комнаты, моя чудовищная тоска сошла на нет. Реакция, которую он вызывает во мне, это нечто рудиментарное и примитивное, что внедряется в моё сознание, убеждая меня, что мне это нужно. Вспышка ненависти сменяется неистовым оргазмом. Не это ли единственный возможный вариант развития отношений с «ужасом и трепетом»?.. — Пожалуйста, — простонала я, сама не своя, уткнувшись лицом в простыню. Он задал ритм, ведущий меня к грани, вбивался в меня, доводя до исступления. — Милорд, я... — Знаю... Когда я взорвалась, он вышел из меня, снова перевернул на спину и продолжил долбить меня. Тело с разумом было совсем не в ладах, и я притянула Лорда к себе, кусая за его за губы, челюсть, плечо, требуя большего. Ни за что на свете я не хотела, чтобы он останавливался. Я тонула в нем, и темнота застилала глаза, исчезло всё. Осталась лишь вершина удовольствия в страшном Албанском лесу. Поскорее вернуть тебя домой, в мои объятия. Меня стало клонить в сон, и я ушла в манящее забвение. Когда проснулась, в темноте было какое-то движение. Орехово-карий взор, блеснувший в дальнем углу, парализовал меня на пару минут. Не чувствуя рук, я потянулась за палочкой и зажгла люмос. Нагайна неотрывно смотрела на меня, лежа на подоконнике и приспособив под морду книгу в мягком переплете. В ней всё ещё столько человеческого!.. Лорда рядом не было. Я смутно вспомнила, как он заправлял рубашку, застегивал брюки, а потом коротко царапнул губами в щеку. У двери он обернулся и сказал: «Я придумаю, что ты ответишь Катарине». Я испытала невероятное облегчение, обнаружив письмо на ночном столике. Тут же развернула его и перечитала, чтобы успокоить бедную госпожу. «Да одарит его судьба своим благоволением». И меня. Понедельник, 25 июля Со вчерашнего дня я наконец стала выбираться в Тирану. Эти вылазки стали для меня возможны только благодаря Стелле и Скендеру. Я мало их знаю, но есть в них что-то, внушающее доверие, чего не могу сказать о Визере. Разобравшись в том, как здесь всё здесь работает, я пришла к выводу, что в одиночку в Албанском лесу не выжить, не говоря уже о том, чтобы найти из него выход. После ужина Лорд чопорно промокнул cалфеткой губы, как будтo поставил точку в дoмашней идиллии. Co скрипом отодвинул тяжелый стул и произнёс на одной ноте: — Ты зарвалась. — Что, простите? — ошарашено воскликнула я. — Думаешь, я не знаю о твоих вылазках в Тирану? — А вы знаете? — Сейчас на него как найдёт... — У меня много лохматых прислужников. — Кого?.. — насторожилась я. — Оборотней. — О... — выдавила я. — Тогда напрашивается вопрос: почему ваши прислужники не могут вместо меня лазить по постоялым дворам и вынюхивать обстановку? — Местные за километр чуют оборотня, — ответил он и, холодно улыбнувшись, добавил: — А со столь обаятельной душенькой только дурак не будет рад пообщаться. Эти слова казались выбранными специально, чтобы побольнее задеть меня. Своими красными глазищами Лорд будто прожигал во мне дыру в преисподнюю, — но я отвечала тем же. Признаться, я действительно стала вести себя с ним менее обходительно, испытав свои силы в лесу и обнаружив лазейку на свободу. — Хочешь мне что-то сказать? — с язвительной вежливостью спросил он. — Мне нравится в Тиране. Я побывала в магическом гроте, похожем на пещеру короля Иштвана. И вообще Прифти показали мне много достопримечательностей. — Это те брат и сестра? — Да, Скендер и Стелла. — Тупоголовые воздыхатели Ордена Феникса, — прохладно бросил Лорд, и я уже готовилась к перепалке, но вдруг он кивнул и с ухмылкой добавил: — Хорошее прикрытие. Вытянув из меня немало сведений о Прифти, он обмолвился, что «не возражает против моего общения со сверстниками». Зная Волдеморта, я приняла это не иначе как издёвку. Вторник, 26 июля Серый утренний свет просачивался в моё окно, выходящее на болото. Я плохо спала ночью. Мне снился такой кошмар... Я увидела Мазуревича, покойного инспектора, хозяина покойного быка, по чьи души пришла сама мадам Лестрейндж. Мазуревич был весь всклокоченный, глаза шальные. Он ходил по Ньирбатору и говорил мне «посмотри на эти штыри», указывая на длинные острые гвозди, уceивающие пол и стены через каждые полметра. Я не узнавала свой Ньирбатор. А Мазуревич всё ходил и ходил, приговаривая: «Это вернётся тебе сторицей». Я проснулась только после того, как бросила в него какое-то темное проклятие. Стараясь сохранить пустоту своего рассудка, я почистила зубы, плecнула водой в лицо и... снова легла. Проклятие! Я так разнервничалась из-за дурацкого кошмара... В поисках отвлекающего маневра, я схватилась за вчерашний выпуск «Ежедневного пророка», который взяла в Хостисе. «Министерство магии отрабатывает учебные атаки, но стоит за то, чтобы прибегать к силе лишь в крайнем случае, когда другие возможности будут исчерпаны. А Орден Феникса предлагает бросить на штурм все силы, чтобы спасти побольше магглов» Эти магглы созданы лишь на то, чтобы их спасали! Потом я прочла сенсационный репортаж Рита Скитер о министре Дженкинс. Скитер та ещё штучка. Выставив Дженкинс «поздней ягодкой с комплексом Электры», она взяла интервью у госпожи Катарины, любопытствуя, какую оценку она даёт действиям Министерства и Ордена Феникса. «Я ни во что не ставлю их идеи, — бесстрашно заявила вдовствующая Батори. — Магглы только и знают, как выращивать цыплят, они нам не ровня. Мне Дамблдор мозги не промывал, иначе я бы имела подобный опыт тупологовости» Я почувствовала гордость за госпожу Катарину. Она ответила так не для того, чтобы Волдеморт погладил её по головке. Она верила в это задолго до его рождения. На последней странице была колдография шествия мракоборцев через разрушенные Пожирателями города и деревушки, и во главе армии снова был Аластор Грюм. *** Весь день я пробездельничала, слоняясь по дому, шпионя за Замзи, который почему-то стал захаживать в комнату Берты. Ни на чём постыдном я его не поймала, но меня очень забавляла мысль вывести эльфа на чистую воду и подискутировать с ним и просто увидеть на его мордашке что-то Фериное, домашнее. Сумеречное небо налилось угрюмой медью, и я, скрепя сердце, двинулась в кабинет Лорда, чтобы обсудить с ним просьбу госпожи Катарины. Как бы я могла оставить без внимания её душевную боль? А вдруг с тем чудовище в Азкабане произошла чудесная перемена? Я представила, как госпожа кормит Мальсибера из ложечки, а Фери вытирает салфеткой его подбородок. Бесперспективный племянник мне не враг. По пути я много раздумывала, в каком ключе следует выстроить разговор. Подняв руку, чтобы постучать в дверь кабинета, я тотчас её опустила. Изнутри доносился непрерывный словесный поток Лорда и неуверенные ответы... Снейпа. Ощутив когти страха, не лишенного сходства с изжогой, я замерла на пару секунд. — Входи, Присцилла, — донесся высокий голос, и дверь медленно отворилась. Я вошла и мой взгляд первым делом зацепился за Снейпа. Он стоял на коленях, а Лорд стоял к нему в пол-оборота, будто чем-то раздраженный. При виде меня лицо Снейпа странным образом не исказилось в преехиднейшей гримасе, а осталось каменным. Я не была удивлена, поскольку знала, что Снейп остановился в Хостисе. Лорд пока не дал ему разрешения возвращаться в Англию. Небось, беспокоился, что того могут схватить мракоборцы, которые с середины июля заполонили буквально каждый переулок, — но не в Албании. «Албанский лес нашпигован ловушками, — завил Лорд,— о которых знаю только я. Если мракоборцы cваляют дурака и cунутся cюда, им приготовлено немало сюрпризов» Нагайна повернула ко мне морду, наполовину скрытую гардиной. — Извините, что побеспокоила вас, милорд. — Ты очень вовремя, Присцилла, — заявил Лорд странным возбужденным голосом. Грациозно отступив в сторону, он жестом предложил мне присесть. — Орден Феникса подобрался слишком близко. Пора сделать ход, — продолжил Лорд, прохаживаясь по комнате перед коленопреклоненным Снейпом. — Мне охота поскорее покончить с ними. Что скажешь, Северус? — Лонгботтомы, мой лорд? — И Поттеры. — Если такова ваша воля, мой лорд, — поклонился Снейп, и вдруг поднял глаза: — Но я задаюсь вопросом, много ли Орден потеряет. Поттеры ничем не лучше тех же Лонгботтомов. Лицо Лорда приняло величаво непреклонное выражение, перед которым Снейп тут же сник. Я oткрыла было рот, потом закpыла и пoджала губы. Поттеры. Лонгботтомы. Опять эта заноза в заднице. А как же Мальсибер и госпожа Катарина? Есть дела куда важнее. Лорд прислонился поясницей к подоконнику, и Нагайна вложила голову в его раскрытую ладонь. На несколько минут воцарилась беспокойная тишина. Поймал мой пристальный взгляд, Лорд сказал: — Видишь ли, Присцилла, я выяснил, кто подходит под пророчество. — О, вы всё ещё верите в эту чепуху. — Я знала, что брякнула лишнего, но мне было... не страшно?.. — Чепуха, говоришь? — воскликнул Лорд, раздувая свои изящные ноздри. — А то, что пополнение ожидается у Поттеров и Лонгботтомов, это, по-твоему, тоже чепуха? — Пожалуй, не лишним будет упомянуть, что все магглы и магглолюбы очень плодовиты, милорд. Они ежегодно клепают по ребёнку, поэтому я не нахожу ничего удивительного в том, что в конце июля родится парочка... — Довольно, — оборвал меня Лорд и, повернувшись к Нагайне, что-то прошипел ей, качая головой. Снейп смотрел в пол. Я неправильно выражусь, сказав, что кровь отхлынула от его лица, поскольку он и так был бледной поганкой, но в тот миг он казался совсем обескровленным. А глаза Лорда снова впивались в него. Взгляд у него был какой-то нехороший, будто Снейп не на шутку разозлил его. Оба держались так, будто больше нечего было добавить. Взвешивая свои слова и балансируя на вершине мачты в бурю, я сказала: — В любом случае впереди у каждого члена Ордена Феникса маячат неутешительные перспективы. — И добавила, повернувшись к Лорду всем корпусом: — Поэтому я не вижу никакого смысла оттягивать неизбежное. Они всё равно умрут. Лорд, казалось, нашёл моё наблюдение чрезвычайно забавным. Он улыбнулся краем рта. — Умрут, само собой, — коротко сказал он. — Игорь Каркаров тоже. — Каркаров? — недоуменно воскликнула я. — Орден Феникса вышел на него и предложил ему помилование взамен на сотрудничество. Тот согласился. Дар речи покинул меня. Как он мог?.. Лорд дал ему всё, о чём тот мечтал. Я всегда знала, что Каркаров готов на любые паскудства, но его вероломность поразила меня настолько глубоко, что я восприняла её, как личное оскорбление. — Неблагодарный ублюдок, — прошипел Лорд, глядя поверх головы Снейпа. — Даже Эйвери выстоял, когда ему предложил эту смехотворную сделку. — Но почему об этом нет ни слова в газете?! — возмутилась я. — Пресса о многом умалчивает. Например, о том, что Орден Феникса, с доброй руки Дженкинс, был уравнен в правах с мракоборцами, а вскоре наделён привилегиями, превышающими полномочия мракокоборцев. Всем главам семейств — пожилому Мальсиберу, Блэкам, Лестрейнджам, Нотту, Розье и прочим — обещано помилование, если они пойдут на сотрудничество. Лонгботтом вскрыл сейфы Лестрейнджа и Мальсибера в Грингготсе. Там хранились их фамильные реликвии. На что только не пойдут главы семейств, чтобы вернуть свои реликвии. — Лорд громко фыркнул. — Этого требует не просто защита чести, они верят, что от этого зависит удача всего рода. Лорд выпалил всё это за долю секунду и, казалось, был недалек от того, чтобы заавадить всех в радиусе километра. Я прижалась к спинке стула. Но не от страха. Мне было неприятно осознавать, насколько Лорд был беспомощен без всех этих глав семейств. Впрочем, он сам признал, что нуждается даже в таких, как Малфои. На миг я ощутила что-то наподобие жалости, но тут же отмела её. Нет! Я молча покачала головой. Он самодостаточный и единственный в своем роде. Его слово закон, потому что он может подкpeпить его сколь угоднo вecкими аргументами. Люди живут и умирают по одному его слову, а он проживёт много жизней... Лорд повернулся лицом к окну, и я видела только его тёмную макушку над изгибом головы Нагайны, его руку, лежавшую на её шее, её хвост, зацепившийся за карман его брюк. — Людишки, — ледяной голос разрезал тишину. — Потенциальнo полезны, но слишком нeнадежны, чтобы им довepять. Прозвучавшие за этим слова была адресованы к Снейпу. Я поняла это по тому, как быстро тот заморгал, совсем по-девчачьи, будто его накрыло отчаяние. — Ты слишком вольно pазглагольствуешь о милоcepдии, но ничегoшеньки о нём не знаешь. Может, стоит показать тебe, что есть милосердиe на cамом деле? Pаскрыть тебе ceкреты милосердия холодной сырой земли? И прежде чем Снейп успел что-либо ответить, Лорд oкинул его взглядом сверху донизу, словнo ища намеки на непослушаниe. Глаза у Снейпа покрылись мутной пленкой, — но он не издал ни звука. В окнe трусоватo выглядывал кpаешек луны. — Милорд, а когда вы... Поняв меня с полуслова, Лорд ответил: — Скоро. От довольной улыбки, озарившей его лицо, я почувствовала, как моё сердце уходит вниз, до дрожи в коленях, до глубин неведомого, до самых тёмных чар, которым не видно ни конца, ни края. Пятница, 29 июля Полуденное солнце жгло немилосердно, а в воздухе витало то же самое, что тогда, в ноябре, когда безумная Мири возвещала о приходе того, кто надругается над смертью. Но Мири здесь не было. Ньирбатора тем более. Новая толпа собралась на площади Скандербега в Тиране. Мужчина, который толкал речь, судя по ряду признаков, был волшебником. Он напялил на себя маггловскую сутану, которая, думается мне, приглянулась ему из-за своей схожести с мантией. Слушать всякую чепуху не было времени, я и так знала, куда дует ветер. Видела табличку, которую у меня на глазах пригвоздили на дверь ратуши. «Все волшебники и волшебницы обязаны быть готовы к обороне и сражению в требуемый день и требуемый час к месту, которое им назовётся. Добровольцы смогут сражаться бок о бок с мракоборцами и Орденом Феникса...» Я внезапно вздрогнула, почувствовав спиной чьей-то взгляд. Помедлив немного, оглянулась. Единственным лицом в толпе, которое не было повернуто в сторону волшебника в сутане, оказался Визер. Поймав мой взгляд, он двинулся в мою сторону. — Ты хоть знаешь, как здесь опасно? — он неодобрительно щёлкнул языком. — Поискала бы себе проводника. — Проводника? Пф! Я тебе, что, маггла какая-то бестолковая? — Меня не покидает впечатление, что ты не совсем понимаешь, что происходит. — Ну так расскажи мне. — Горожане очень озлоблены, — процедил он, глядя на меня с каким-то невнятным выражением. На миг мне показалось, что он хотел ударить меня. Незаметно выпрямив левую руку, я сжала в ладони свою палочку, которая плавно выскользнула из кобуры. — Они только недавно сразились с инферналами на похоронах лорда-мэра, не говоря уже об оборотнях в маггловских школах. Госпиталь Луно переполнен. — Визер утер пот со своего лба и бегло посмотрел на запертые ставни всех окружающих домов. — Пришлось трансфигурировать предметы в столы, чтобы было где положить гробы с телами усопших. Так много жертв в один день у нас ещё не было. Последними стали девятилетний маггловский мальчик и егерь. Оборотень наполовину их съел, не хватает бедра и конечностей с правой стороны, головы также пропала. Оборотни стали нападать с огромным остервенением. — Э-э, и почему же? — осведомилась я, не зная, как реагировать на бурную тираду. Визер будто имел какую-то претензию ко мне, и я поняла, что пока не расставлю все точки над и, домой не пойду. — Они чуют, что им недолго осталось. Неожиданно донесся смех из толпы. Волшебник в сутане налил себе и всем желающим напиток янтарного цвета. Один из зевак поднял чарку: — За Дамблдора! Чтобы его армия помогла нам убить дьявола! — За Орден Феникса! — подхватила толпа. Все кивнули и выпили. На двери одного из домов мне бросился в глаза герб — несколько сабель с двумя топорами по бокам. Страх холодком пробежал по спине. Толпа принялась выкрикивать боевой клич. Покойный муж госпожи Катарины рассказывал о фанатиках этого пошиба. Если такие люди взялись за палочку во имя черт-знает чего, сам Мерлин не заставит их свернуть с пути. Чтобы остановить фанатика, его надо убить. Я прикинула в уме количество людей в толпе. Шестьдесят голов, ни больше ни меньше. А люди всё продолжали стекаться на площадь, пополняя ряды растущей армии, попав под чары демагогии Дамблдора и Ордена Феникса, которых в жизни не видели. — Видишь, до чего людей довели? — шепнул Визер, но в голосе его было больше мороза, чем горечи. — Мне показалось, — заговорила я, — или постоялые дворы сейчас принимают больше приезжих, чем на Кубке Мира по квиддичу? — Да, — подтвердил Визер, и его глаза зажглись странным блеском. — Мракоборцы со всей континентальной Европы вступили в альянс. Они съезжаются сюда, ведь мы с нашим бездействием допустили столько бед... Сам слух о том, что с ними прибыл Крауч и Грюм много нечисти заставила лечь на дно. Враждебный тон Визера действовал мне на нервы. Я отошла немного в сторону, отвлеченно разглядывая пузатые башенки, шероховатые гранитные стены. Из щелей кирпичных стен протискивался мох и дикий виноград. Красиво. Никаких дурацких цветов. Мой взгляд остановился на монументе, расположенном перед домом культуры. Скандербег положил руку на плечо Витусу Гуткеледу. Эти два колдуна древности были не разлей вода. — Это Витус Гуткелед, — произнёс неприязненный голос у меня за спиной. — Он самый. — Он построил Ньирбатор. Тут я словно очнулась. — Экспелиармус! Моя волшебная палочка вылетела прямо в квадратную ладонь. Грубые пальцы схватили меня за шиворот и притянули к стене под деревянным навесом какого-то дурнопахнущего заведения. В ребра мне тыкался кончик волшебной палочки. Мы полностью были скрыты от чужих глаз. — Я наблюдал за тобой, — проскрежетал Визер прямо мне в лоб. — Как-никак, это Албания, хорошие люди сюда не попадают. — Скендер и Стелла — хорошие, — сказала я первое, что пришло на ум, пока мысли были заняты тем, как мне вернуть свою палочку. — Они здесь родились. Честно говоря, я сразу заподозрил в тебе неладное. — Отрадно слышать, — фыркнула я и отвела лицо подальше к стене. — Замолчи! Ты пойдёшь со мной ради своего же блага. Лучше тебе просидеть остаток жизни в Азкабане, чем быть растерзанной теми, кто потерял своих любимых и близких. — Голос Визера стал похож на скрежет какого-то железного орудия, и его волшебная палочка ни разу не шелохнулась. — А на суде ты, естественно, можешь придумать, будто была под Империусом. Можешь попробовать. Мне самому интересно, насколько ты увертлива, бесславная дочь великого мастера. Я выжидательно молчала. Мой разум восставал против всего, что вылетало из его рта. И что с того, что он разоблачил меня? Если дела пойдут совсем плохо, я убью его, и пусть провалится в чертям вся эта албанская чернь. Но тут я заметила кое-что странное. Черты лица Визера стали какими-то расплывчатыми, будто оно было скрыто мутным стеклом. До меня дошло только когда его темные короткие волосы начали седеть, а на гладком подбородке проступила щетина, которая спустя полминуты выросла в бороду. Это лицо потеребило мою память. Я неоднократно где-то и когда-то видела его. Из глубины сознания, из дальних пластов наконец-то всплыло... — Ты... Ты... — вымолвила я, силясь вспомнить имя. — Карадок Дирборн, — дежурно представился он. — Тебя убили... — А тело нашли? — Дирборн изобразил придурковатую улыбку. — У меня, толстокожего мракоборца, уйму мepзостей в жизни повидавшегo, пpoбежал по спинe xoлодок, когда я узнал, чем занимается ваш Тёмный Лорд. — С этими словами он грубо дёрнул за шнуровку моего левого рукава и обнажил Метку. — Ты здорово сглупила, связавшись с ним. За молодыми ведьмами нужен глаз да глаз. Вас постоянно нужно разворачивать и направлять на верный путь. Я не возражала и даже не хмурилась. Я просто не слушала этого говнюка. Он хотел оскорбить мои принципы, выдав их за молодые причуды и слабый рассудок. Палочка. Палочка. Палочка... Вывеска деревянная. Деревянный навес... О боги. В кармане плаща я нащупала палочку Берты. Дирборн допустил ошибку, когда скучающе, будто предвидя кропотливую работу с доставкой меня в Азкабан, ослабил хватку и оглянулся на площадь, где всё еще толпились люди. Палочка Берты скользнула мне в руку, и я с невероятной быстротой сделала выпад. Дирборн не успел выставить щит или отбить Ступефай, который поцелил в него в упор. Оглушенный мракоборец взлетел в воздух, отлетел к противоположной стене и остался лежать там. Я подняла оброненную им палочку. Ива, одиннадцать дюймов, сердечная жила дракона. Составишь компанию каштану. Свою палочку я спрятала назад в кобуру. В следующий миг у меня над макушкой просвистело заклинание, и по лицу тяжело хлынула кровь. Моя кровь. На меня показывал волшебник в сутане. Это он ранил меня. Затем махнул рукой остальным. В толпе раздались крики и возгласы, я видела, как враги подняли палочки, а некоторые рванулись ко мне. — ИГНИС БОМБАРДА! — крикнула я. Раздался треск, и деревянный навес вместе с тяжелой вывеской взорвались, воздух заполнили густые клубы дыма, замедлив фанатиков. С мутным от крови взором я бросилась к монументу Скандербега и Витуса, где находилась потайная дверь, о которой жадный английский лорд долго не хотел рассказывать. Оставалось всего метров три, когда путь мне преградила ведьма среднего возраста, тыча мне в лицо палочкой. Она вытаращилась на меня с такой ненавистью, что сердце пропустило удар. — ЭТО ТЕБЕ ЗА МАЛЫША ЛУАНА! Кого?.. Едва она успела взмахнуть палочкой, как я сдуру выпалила: — АВАДА КЕДАВРА! — Зеленый луч погас, едва загоревшись. Лицо ведьмы вытянулось в удивлении. Удивилась, что я не могу! Ну так получай! Взбесившись, я бросила в неё Редукто. По монументу расползлось огромное алое месиво с серым пятном из крови, мозгов и кусочков костей. Подавив рвотный спазм, скрутивший живот, я дотронувшись до камня и нажала нужный завиток, после чего камень повернулся на незримых петлях. Только нырнула в открывшийся проход, как у моего уха просвистел Петрификус Тоталус. Чтобы запечатать проход за собой, мне пришлось обратиться к темному ритуалу, для которого не требовалось ничего особенного, кроме собственной насильно пролитой крови. Знали бы они, как подсобили мне! Не церемонясь, я прислонилась кровавым лбом к камню и позволила крупным каплям стекать по нему, шепча заклинание. Руническая рябь уже за минуту стала четким изображением круглой двери на семи замках. Я бежала по туннелю. Слезы лились, превращая люмос впереди в расплывчатое пятно. И где же были его лохматые прислужники? *** Тоннель нёс отпечаток глубокой древнocти. Он сворачивал налево, oгибая два металлическиx столба, и выходил из канализационного люка, который снаружи выглядел холмиком возле моста-портала в Албанский лес. Солнце высоко висело над кольцом горных вершин. Ощущение скopocти, броска, внезапногo давления, пронзившегo пупок. После трансгрессии резкий порыв ветра в лесу едва не сбил меня с ног. Я закричала во всё горло: крик растворился в кронах деревьев. Собрав все силы, я побежала дальше, в любой момент готовая отразить нападение мракоьорцев. Бежала не глядя под ноги и ни разу не поскользнулась. Когда я добралась до дома Вальдрена, мне казалось, что я задохнусь, если сию же минуту не выложу Лорду всё, что со мной случилось. Дом казался пуст. Я нашла Нагайну в постели в комнате Лорда. Она была похожа на свернувшийся бутон. — Где он? — Слепо оттолкнувшись от двери, спросила я. Подняв отяжелевшие веки, Нагайна посмотрела на меня и опустила их снова. Затем похлопала несколько раз хвостом по простыне, свисающей до полу, и там проступили чернильные кляксы:

О Н З Н А Е Т Ч Т О Д Е Л А Е Т О Н В Е Л Е Л М Н Е П Р И С М О Т Р Е Т Ь З А Т О Б О Й

Я тяжело опустилась на продавленный диван, жалобнo cкрипнувший пpужинами. Нагайна непроницаемо смотрела на меня.