По законам мелодрамы

      Недели пролетают с сумасшедшей скоростью. Чимин уже даже не помнит, как жил раньше без работы. Почти каждый день он засиживается дольше всех, по пять раз перепроверяя проделанную работу, и стремится охватить как можно больше. Помимо его прямых обязанностей, альфы посвящают его в другие детали, объясняют многие вещи, убеждая, что всё это ему очень пригодится. Он по-настоящему увлечён, изо всех сил старается, как губка впитывает информацию и пытается научиться всему. Намджун и Хосок его не перестают хвалить, и Чимин вливается в их небольшой семейный коллектив как родной. Намджун справедливый и заботливый начальник, и Чимин не перестаёт им восхищаться. Хосок к нему относится тоже по-доброму, веселит своими шутками и не устаёт повторять, что Чимин прекрасно справляется. Чонгук так вообще стал если не другом, то хорошим приятелем точно.       К концу подходит календарный год, и Чимин как белка в колесе крутится, помогая в подготовке к бракосочетанию Намджуна и Сокджина, назначенного на канун Рождества. Изначально планировалось, что будет только роспись и тихий ужин в семейном кругу, без гостей, но позже, в тайне от Джина, было решено устроить настоящее торжество. Теперь им столько всего нужно успеть сделать, не раскрыв ничего перед Джином, что голова идёт кругом. По большей части организационными моментами приходится заниматься Чимину, как главному помощнику Намджуна. К счастью, к нему кого-нибудь, да подставляют обычно. Иногда с ним ездит Намджун, когда требуется его присутствие, но чаще всего эта участь выпадает Чонгуку, который каждый раз удивляется, как же хлопотно организовать свадьбу.       — Чимин, надо сегодня в два съездить на пробу торта, съездишь со мной? — спрашивает Намджун, когда они вчетвером обедают в переговорной привычным узким коллективом.       — У вас встреча с господином Намом сегодня, — напоминает Чимин.       — Точно... — задумчиво трёт лоб Намджун. — Из головы совсем вылетело. Тогда, может с Чонгуком съездите?       — У меня же зачёт в универе в два тридцать, — откликается младший Чон, собирая ложкой остатки риса в плошке. — Я сейчас сразу туда.       — Я могу съездить один на такси, господин Ким, — предлагает Чимин и хитро улыбается. — Мне больше торта достанется!       Альфы смеются, но с Чимином всё же вызывается поехать Хосок, всё равно никаких важных дел на сегодня у него не запланировано.       Как и следовало ожидать, они приезжают в одну из самых популярных и дорогих кондитерских города. Чимин спрыгивает с переднего сидения дорогущего внедорожника Хосока и идёт прямиком в магазин, пока альфа нажимает кнопку сигнализации и бредёт за ним. В кондитерской уже витает рождественская атмосфера, завлекая самыми известными песнями о зимнем празднике и красно-зелёными украшениями. У Чимина глаза загораются, как только он заходит внутрь и видит изобилие тортов и пирожных. Омега тут же прилипает к витринам, разглядывая кондитерские шедевры. Сладости на любой вкус и цвет, манящие с витрин, ароматы выпечки, корицы, ванили и шоколада, и у Пака невольно в животе урчит, несмотря на съеденный обед.       — Эй, Чимин, мы здесь с немного другой целью, — снисходительно улыбается альфа, и за плечи уводит Пака во второй зал, где их уже ждут на пробу.       На большом белоснежном круглом столе во втором зале уже стоят многочисленные тарелочки с кусочками тортов, какие-то папки и планшет. Омега-консультант просит Хосока и Чимина присесть за стол, и принимается рассказывать о каждом торте, пока они по очереди дегустируют. Чимин одновременно всё это дело фотографирует, и отсылает Тэхёну, на что тот злится, что сидит на паре, и умирающего кита в его желудке слышит вся аудитория. Когда с начинкой они определились, настаёт время выбрать дизайн торта и рассчитать количество ярусов.       — Я забыл спросить у господина Кима, сколько человек будет на свадьбе, — в ужасе понимает Чимин, когда консультант достаёт калькулятор.       — Тогда закажем примерно, и чуть больше. Ничего страшного, если останется лишнее, — успокаивает его альфа.       Чимин снова принимается фотографировать торты, которые показывает им омега на планшете, отсылает их Тэхёну, и коллективным решением они выбирают большой двухъярусный торт, украшенный сиреневыми цветами. Пока Хосок оформляет заказ и оплачивает его, Чимин возвращается в первый зал, снова увлекаясь разглядыванием многочисленных витрин. Десерты выглядят потрясающе, и Чимин даже раздумывает, не потратиться ли на что-нибудь красивое и вкусное. Свою зарплату обычно он старается не транжирить, покупая только нужное. Юнги, конечно, балует его чем-нибудь регулярно, но многого они всё равно себе позволить пока не могут. Чимин смотрит на пирожные в форме сердечек, стоящие в коробке, политые блестящей красной глазурью, и раздумывает, может ли он себе позволить купить их. Сзади бесшумно подкрадывается Хосок, от чего Чимин непроизвольно вздрагивает. Альфа замечает набор пирожных, которые разглядывает Пак, и обращается к консультанту.       — Заверните нам этот набор, пожалуйста, — обворожительно улыбается Чон и снова достаёт из внутреннего кармана пальто портмоне.       Пирожные достают из холодильника под прилавком. Коробку перевязывают светло-розовой лентой и передают альфе.       — Держи, это для тебя, — Хосок улыбается, и вручает коробку растерянному Чимину.       — Зачем? Господин Чон... — начинает Чимин, но Хосок его прерывает.       — За то, что ты хорошо потрудился. Идём, — Хосок кладёт ладонь Чимину на поясницу, и выводит из кондитерской. Пока они доходят до автомобиля, рука альфы уже сползает на его талию, и Чимин чувствует себя немного неловко.       Поставив пирожные назад, Чимин залазит на переднее сидение. Хосок помогает ему усесться, закрывает за ним дверь и садится за руль. На губах альфы играет легкая улыбка, и он прибавляет звук на магнитоле, отъезжая от кондитерской.       — Намджун, наверное, всё ещё на встрече, — говорит Хосок, отвлекая Чимина от разглядывания улиц через окно автомобиля.       — Да, наверное. Он говорил, что им нужно посетить некоторые места, — кивает омега.       — Можем не возвращаться в офис, а посидеть где-нибудь. Что скажешь? — Хосок на доли секунды спускает взгляд на губы Чимина, и снова возвращает его к глазам.       — Мне... нужно доделать дела. Я не всё закончил в офисе, — отвечает Чимин и снова отворачивается к окну.       До компании они доезжают молча, и поднявшись с Хосоком в лифте до двадцатого этажа, Чимин ускользает в свою приемную. Хосок уходит в свой кабинет. Намджуна, как и ожидалось, в офисе не было, и Чимин решает закончить дела, с которыми не успел разобраться днём, прежде чем уйти домой. С работой по итогу он справляется быстрее, чем рассчитывал, и то и дело прислушивается, ушёл ли господин Чон. Дверь всё никак не хлопает, и Чимин безысходно вздыхает. Видеться с Хосоком снова не хочется. Чимину немного неловко, что он надумал себе лишнего, пока они возвращались из кондитерской. Хосок всего лишь относится к нему так же, как и Намджун, видя в нем такого же ребёнка как Чонгук или Тэхён, а Чимин себе уже было нафантазировал, что альфа ему на что-то намекает. Чимин отгоняет от себя мысли, и слышит, как дверь в коридоре, наконец-то, хлопает, и слышится звон лифта. Накинув на себя шарф и пальто, омега кидает в сумку телефон, и покидает приемную. Он собирается направиться в сторону метро, как слышит, что его окликает Чон.       — Чимин, ты пирожные забыл, — Хосок его догоняет, возвращая забытую в машине коробку.       — А, да, спасибо, — кивает Пак, беря пирожные в руки.       — Ты домой? Давай я подвезу тебя.       — Спасибо, я лучше на метро, — вежливо отказывается омега.       Чимин быстро прощается, и торопится к метро. Домой возвращаться он сегодня не хочет, поэтому садится на привычную зеленую ветку, которая привезёт его прямиком к Юнги, на самую окраину города. Они не виделись вот уже несколько дней, оба поглощённые работой, а Мин ещё и учебой в университете. Чимин не жалуется, зная, как сильно альфа устает. Юнги не жалуется тоже, знает, как важна для Чимина его работа. Ночью альфа был на дежурстве, утром сразу же направился на учебу, и сейчас, вероятно, уже спит крепким сном в своей постели.       До нужной станции омега доезжает как обычно за полчаса, и бредёт в темноте до общежития. Район, в котором живет Юнги, за два с лишним года перестал пугать, и Чимин идёт даже почти не торопясь. Нос слегка мёрзнет, так же, как и руки, но греет мысль, что скоро он заснёт под боком у Юнги, в тепле и уютной тесноте.       Дверь своим ключом он открывает тихонечко, и так же бесшумно заходит в темную квартиру. Пальто быстро вешает на крючок, снимает ботинки и относит пирожные в холодильник. В комнате Юнги спит под ворохом одеял. В квартирке снова прохладно больше, чем дозволено, и топят её снова кое-как. Чимин быстро умывается на кухне, стараясь воспроизвести как можно меньше шума. Раздевшись до белья, он убирает одежду в маленький шкаф Юнги, и ныряет к нему под одеяло.       — Чимин? — сонно спрашивает альфа, приоткрывая глаза.       — Привет, — шепчет омега, прижимаясь к его губам своими.       — Сколько время? — Юнги прерывает поцелуй и обхватывает Чимина за талию.       — Около девяти или чуть больше. Я соскучился, и с работы сразу к тебе, — улыбается Пак.       — Почему так поздно опять? Рабочий день до шести, — хмурится Юнги.       — Не ворчи, — снова чмокает его Чимин. — Просто много дел. Давай спать. Я знаю, что ты очень устал.       Чимин отворачивается к стене, заставляя Юнги тесно прижаться сзади, и сам себя обхватывает рукой альфы. Юнги умещает ладонь под его рёбрами и утыкается носом в затылок. Хочется расслабиться и уснуть, но сон к Юнги никак не идёт, и виной этому запах Чимина. Юнги принюхивается, зарываясь носом в волосы, проходясь носом по шее сзади. Этот запах он уже слышал на Чимине несколько дней назад, но он был гораздо слабее и Юнги подумал, что это запах кого-нибудь из коллег Чимина, ведь с ним работают в основном одни альфы. Но прошло несколько дней, и вместо того, чтобы улетучиться, примесь чужого аромата стала только ярче. Юнги приподнимается на локте, вглядываясь в безмятежное лицо засыпающего Чимина, и принюхивается снова, на этот раз опускаясь лицом в сгиб шеи, туда, где аромат всегда насыщеннее. К мягкому аромату Чимина настойчиво примешался запах чего-то более резкого, и Юнги едва сдерживает злость. Поздние возвращения, неизвестный ему запах альфы, поглощенность Чимина работой – Юнги не может сомкнуть глаз почти до рассвета. На сон ему остаётся всего несколько часов, и по будильнику открывает глаза он в совершенно разбитом состоянии. Чимина рядом нет, зато из кухни уже доносится аромат кофе. Чимин знает, что без кофе Юнги по утрам не функционирует. Альфа с трудом поднимается, принимает душ, и натянув на себя домашние штаны заходит в кухню.       — Доброе утро, — улыбается Чимин и целует всё ещё сонного альфу в щеку. — Кофе?       Юнги хмуро кивает, и садится на стол, исподлобья наблюдая, как Чимин переливает кофе из турки в кружку. Кружка опускается перед Юнги, а следом коробочка с пирожными в форме сердечек.       — Пирожные? Что за праздник? — интересуется альфа, делая глоток кофе.       — Не праздник, — теряется Чимин, не понимая, что не так. — Просто... угостили, вот.       — Альфа? — вполне резонно спрашивает Юнги, и выходит это у него гораздо резче, чем он хотел.       — Юнги, ты чего? — округляет глаза Чимин.       — Ничего, — так же грубо бросает Юнги, одним глотком опрокидывает в себя кофе и уходит в комнату одеваться, оставляя замершего и абсолютно обескураженного Чимина в одиночестве.       Спустя минут пять Юнги вешает на плечо рюкзак, с которым ходит в университет, и покидает квартиру. Чимин ещё какое-то время стоит на кухне, стеклянным взглядом смотря на пустую чашку из-под кофе и нетронутые пирожные, после чего спешит привести себя в относительный порядок. Он принимает душ, надевает вчерашнюю одежду и уходит, так и не убрав эти злополучные пирожные со стола.       Такая глупость, неужели Юнги мог разозлиться из-за того, что кто-то угостил Чимина сладостями? Чимин пытается найти всему этому логичное объяснение весь день на работе, но ничего не может понять. Он пишет Юнги сообщения, в которых спрашивает, что случилось, но альфа сухо отвечает «поговорим потом». Подавленное состояние Пака замечает Намджун, осторожно интересуется, всё ли в порядке, и Чимин уклончиво отвечает, что ничего, с чем бы он не справился. Намджун кивает, не зная, что можно сказать в поддержку омеге-подростку, каковым он для Намджуна до сих пор и является, несмотря на то, что Чимину двадцатый год идёт.       Ближе к концу рабочего дня Чимин снова едет с Хосоком решить некоторые вопросы со свадьбой, только теперь уже им приходится разбираться с арендой нового зала, потому что арендатор их предыдущего зала неожиданно расторг контракт, выплатив неустойку. С делами удаётся разобраться лишь ближе к девяти часам вечера, и Хосок отвозит Чимина сразу домой.       — Точно хочешь домой? Время ещё совсем детское. Можно где-нибудь поужинать, как думаешь? — улыбается Хосок, подъезжая к многоэтажке родительского дома Чимина.       — Спасибо, но мне нужно домой, — снова отказывается Чимин.       Как бы он ни гнал от себя мысли, что Хосок смотрит на него совсем не как на ребёнка, не как на друга своего племянника, не как на подчиненного, взгляды альфы говорят об обратном. Чимин то и дело ловит его взгляды на своих губах, своих бёдрах. Да он чувствует его взгляд даже на своей заднице, когда оборачивается спиной.       — Хорошо. Тогда, приятных снов? — Хосок всё ещё улыбается своей дружелюбной улыбкой, от чего Чимин даже стыд испытывает, и совсем путается в мыслях, пока рука альфы не накрывает его ладонь, лежащую на бёдрах. Чимин руку осторожно вытаскивает из ладони Хосока.       — До свидания, господин Чон, — прощается Чимин, и спрыгивает с высокого сидения внедорожника.       Юнги мучается от своих же мыслей весь день в университете, не в силах сосредоточиться на учебе. Он прокручивает незнакомый аромат в голове, пытаясь разложить на составляющие, но ничего не выходит. Чимин присылает несколько сообщений, но Юнги не находит в себе силы ответить на них нормально. Негодование и злость в нем просыпаются снова и снова, стоит только подумать, что у Чимина мог появиться кто-то на стороне. Юнги даже вообразить не мог, что они окажутся в такой ситуации. Чимин, всегда ласковый и совершенно влюблённый, обманывает Юнги?       С разрывающейся от мыслей головой Мин возвращается домой во второй половине дня, когда заканчиваются пары в университете. На столе все так же стоит грязная кружка из-под его кофе, там же, где он и оставил её утром. Рядом коробка с красными сердечками. Юнги одним движением скидывает коробку в мусорное ведро и принимается наматывать короткие круги по крохотной кухоньке. За всем своим раздражением Юнги даже не заметил, что сам Чимин и не позавтракал утром, и на работу ушёл, видимо, совсем голодный. Накануне вечером Чимин тоже не ел, сразу же завалившись спать. Юнги чувствует укол совести и самому себе мысленно даёт подзатыльник.       Промаявшись до вечера, съедая себя дурацкими мыслями, лезущими в голову, Мин решает поехать к Чимину. Всё-таки они взрослые люди, значит и поговорить нужно по-взрослому, каким бы ни оказался результат разговора. Больше всего Юнги боится, что Чимин признается, что у него действительно кто-то есть, и эта тревога не покидает альфу, пока он едет по вечернему городу, пересекая его весь в сторону моря. У подъезда Чимина стоит блестящий чёрный внедорожник, и Юнги глазами ищет, где бы припарковаться, пока из того самого внедорожника не выбегает Чимин. Его Чимин. Омега спешит к подъезду, а автомобиль сразу же уезжает. Юнги никогда не страдал заниженной самооценкой или чем-то подобным, но когда его омега выходит из машины, стоящей как пятьдесят его машин, внутри неприятно скребёт. Бросив машину у соседнего подъезда, Юнги быстро отстегивает ремень безопасности и вылетает на улицу.       — Чимин! — окликает Юнги, и омега оборачивается, придерживая открытую дверь своего подъезда.       Альфа направляется прямиком к нему, и Чимин разворачивается, идя ему навстречу и кутаясь в своё пальто.       — Кто тебя привёз? — без лишних церемоний спрашивает альфа, вперив взгляд прямо в глаза Чимина, от чего тот на мгновение тушуется.       — Это господин Чон, Юнги, — тихо отвечает Чимин.       — И часто вы с ним так задерживаетесь на работе? — Юнги поднимает рукав, обнажая запястье с часами, которые показывают десятый час вечера. — Это он тебе пирожные покупает?       В глазах Юнги плещется ярость, и Чимин делает шаг назад, поджимая дрожащие от обиды губы.       — Отходишь подальше, чтобы я его запах на тебе не услышал? Можешь не стараться, я заметил его ещё на прошлой неделе. Ты пропах им, Чимин. Ты будешь отрицать, что между вами что-то есть? Просто скажи мне, чем я это заслужил?       — Юнги, — голос Чимина дрожит так же, как и его губы. — Я не знаю, что ты напридумывал себе, но между мной и господином Чоном ничего нет и не может быть. Я люблю тебя, точно так же, как господин Чон любит своего мужа и сына. Успокойся, пожалуйста, Юнги.       По щекам Чимина сбегают слезы, смачивая соленым губы, и Юнги невольно следит за этими мокрыми дорожками взглядом. Он опустошён и запутался ещё больше, не зная, чему верить – словам Чимина или фактам и своим ощущениям.       — Иди домой, Чимин, — устало выдыхает Мин, трёт лицо ладонями, и, развернувшись к нему спиной, возвращается обратно к своей машине.       — Юнги! — Чимин кричит ему вслед, размазывая слезы по щекам, но Юнги не откликается. Он доходит до машины, садится за руль и уезжает, оставляя Чимина одного.       Чимин опускается на бордюр, закрывая лицо руками и пытаясь унять рвущийся из груди плач. Он сидит на улице до тех пор, пока не начинает замерзать, и только после этого встаёт на ноги и плетётся домой. Механическими действиями он раздевается, принимает горячий душ, пытаясь отогреться, и надевает пижаму. Телефон молчит: от Юнги ни одного звонка, ни одного сообщения. Он ворочается в постели до самого утра, и спит потом тревожным сном почти до обеда, то просыпаясь, то снова проваливаясь в темноту. Около двенадцати к нему заглядывает папа, интересуется, не заболел ли он. Чимин уверяет что всё в порядке, и отворачивается на другой бок, обнимая подушку. Телефон по-прежнему молчит, и так проходят все выходные. Чимин знает, что у Юнги должна быть смена в госпитале, как и в любые выходные, и он даже не пытается снова выйти с ним на связь, смиренно ожидая, когда Юнги перестанет злиться и позвонит сам.       В понедельник Чимин приходит на работу бледный и с припухшими глазами. Намджун снова обеспокоено спрашивает, всё ли у Чимина хорошо, и Чимин просит не переживать о нем. Он на автомате выполняет работу, пьёт кофе, отказывается от обеда, не желая покидать своё рабочее место. Намджун к нему не лезет, никакой работой не грузит, надеясь, что Чимин придёт в себя как можно скорее. Когда рабочий день заканчивается, Намджун пытается выпроводить Чимина домой, но омега говорит, что посидит ещё немного. Чимину домой просто не хочется. Не хочется видеть родителей, изображающих примерных супругов, не хочется отвечать на вопросы. Чимин хочет только чтобы Юнги прекратил всё это и забрал его к себе.       — Чимин? Не ушёл ещё? — заглядывает позже в приемную Хосок, когда Чимин встаёт из-за стола, всё-таки решая, что пора домой.       — Уже собираюсь, — кивает Чимин, беря в руки пальто.       — Всё ещё не хочешь провести немного времени со мной? — интересуется Чон, вроде бы не напирая, но забирая из рук Чимина пальто. Его другая ладонь ложится на талию Чимина, и он придвигается немного ближе, проводя рукой по пояснице.       — Я не... — машет головой Чимин, распахнув широко глаза, и пытаясь отодвинуться от альфы, но позади натыкается на стол.       Их прерывает Чонгук, зашедший в приемную, и замерший там же в проходе.       — Что происходит? — спрашивает младший Чон, переводя взгляд с испуганного Чимина на Хосока, отошедшего от омеги на шаг. — Дядя...       — Я объясню, Чонгук, — поджимает губы Хосок.       — Чимин, можешь подождать меня в моей машине? — Чонгук подходит к дрожащему Чимину, накидывает на него пальто, лежащее на столе, и вкладывает в маленькую ладошку ключи от машины.       Чимин быстро кивает и выбегает из приемной, оставляя альф наедине. Чонгук хмуро смотрит на дядю и усаживается на диван, ожидая объяснений.       — Я... наверное, увлёкся, — выдыхает Хосок. — Я не хотел напугать Чимина. Черт, не знаю, чем я думал.       Хосок садится рядом, безысходно трёт лицо, и снова вздыхает.       — У нас с Хваном сейчас не всё ладится, какой-то кризис в отношениях, или я не знаю, что это. И, думаю, я действительно слишком увлёкся. Это не оправдание, конечно, но я правда сожалею. Не подумай, я действительно люблю Хвана.       — Надеюсь, что это действительно просто недоразумение, — Чонгук отводит тяжелый взгляд, принимаясь разглядывать собственные руки. — У Чимина есть Юнги, они любят друг друга. Они истинная пара.       — Я извинюсь перед Чимином завтра же, Чонгук, — кивает Хосок. — Я не хотел, чтобы так вышло.       — Ладно, отвезу Чимина домой, — поднимается Чонгук. — Он, кажется, не в порядке. Ходит грустный ещё с прошлой недели.       В машине Чонгука тепло и по-зимнему уютно пахнет кедром. Чимин перестаёт дрожать, не зная, чего испугался больше – настойчивого внимания господина Чона, или того, что на нем снова задержится какой-нибудь запах. Чимин пытается принюхаться, но кроме своего аромата ничего не ощущает. Он включает едва слышно магнитолу, и из колонок начинает играть какая-то слащавая попса. Видимо, Чонгук с Тэхёном ездил на выходных. Вслушиваясь в слова песни, Чимину становится ещё более грустно, чем до этого, и он принимается шмыгать носом, вытирая слезящиеся глаза. За этим занятием его и застает Чонгук.       — Чимин, ну ты чего? — берет его за руку Чонгук. — Так сильно испугался?       — Нет, нет, — машет головой и вытирает слезы Пак. — Господин Чон – он ничего такого не делал... просто приглашал куда-нибудь. Всё в порядке, правда.       — Вижу я, в каком ты порядке. Что случилось у тебя?       Чимин молчит некоторое время, всё ещё пытаясь справиться с потоком слёз, пока Чонгук терпеливо ждёт, а потом выкладывает всё как есть. Чонгук хмурит брови, пока Чимин рассказывает и снова плачет.       — Как ему в голову вообще могло прийти, что у меня есть какой-то альфа? — шмыгает носом Пак, беря из рук Чона протянутые салфетки.       — Я не слышу на тебе запаха Хосока. Не знаю, что могло взбрести Юнги в голову. Давай я отвезу тебя к нему? Он дома сегодня? Вам нужно поговорить. Сколько ещё ты будешь слезы лить?       — По понедельникам у него обычно нет смен, — сипит Чимин, наконец, немного успокаиваясь.       Чонгук кивает и заводит мотор, собираясь отвезти Чимина прямиком к Юнги. Вечер у него всё равно свободный. Бумаги из офиса, чтобы поработать дома, он забрал. Он ведёт машину не спеша, давая Чимину время привести лицо в порядок. Его покрасневшие глаза, конечно, никуда не исчезают, выдавая целиком его состояние, и в таком виде он и сдаёт Чимина его альфе.       — Слушай, хён, не знаю, что у вас происходит, но нет у Чимина никакого другого альфы. Он с прошлой пятницы на работе слезы льёт, сделай с этим что-нибудь, — улыбается Чонгук и подталкивает смотрящего в пол Чимина в руки Юнги.       — Спасибо, — благодарно кивает Мин Чонгуку, обхватывая омегу за плечи.       Чонгук откланивается и удаляется, позволяя этим двоим разобраться со всем. Юнги закрывает за альфой дверь и прижимает Чимина к себе. Чимин утыкается носом в его ключицы и снова плачет, только теперь уже от облегчения.       — Прости, Чимин. Я должен был верить тебе. Я не знаю, что нашло на меня, — Юнги поднимает на лицо Чимина, обхватывая его ладонями и сцеловывает слезинки с щёк.       — Обещай, что будешь говорить со мной, а не делать какие-то глупые выводы. Я чуть с ума не сошёл за эти дни, — просит Чимин, и Юнги обещает, что обязательно исправится.       Они долго стоят в объятиях друг друга, наслаждаясь долгожданной теплотой и поцелуями. Чимин льнет, прижимаясь ближе и прикрывая глаза от удовольствия. Ни на какую другую близость, кроме нежных объятий и поцелуев нет сил, и они ложатся спать в своей привычной позе: тесно прижавшись друг к другу, Юнги обнимает Чимина сзади, оставляя поцелуй на его шее прежде, чем омега уснёт, сражённый усталостью и пережитыми эмоциями. А Юнги снова не спится. Он разглядывает макушку Чимина, со слегка отросшими темными корнями, снова и снова вдыхает его аромат, по-прежнему смешанный с чем-то непривычным, и, кажется, начинает понимать. На этих выходных у Юнги не было смены в госпитале, ведь именно на них должна была выпасть течка Чимина, и Юнги всегда оставляет эти даты свободными. Но от Чимина не пахло приближающейся течкой в пятницу. И сейчас от него совсем не пахнет так, как обычно пахнет ещё несколько дней после течки. Следовательно, её вовсе не было. А пахнет от Чимина малышом.