Арсений не курит

      Арсений не курит, а полная пепельница в его квартире – единственное, что оставляет после себя Антон. Арсений запаха дыма избегает, но на кухне сидит, даже рот не открывает, чтобы форточку тот открыл. Арсений привкуса табака на дух не переносит, но сигареты антоновские – его любимые. Шастун (19:47): Завтра вечером улетаю Скоро буду       Перед Грузией тоже приезжает, только Арсения нет дома – специально у Сереги торчит, чтобы от соблазна избавиться. В этот раз сбежать не удается. Арсений решает сбежать по лестнице, когда дорогу преграждает Антон. - Куда-то спешишь? – щурится, глазами скользит по клетчатым штанам, домашним, ботинкам, надетым, - серьезно, на босую ногу? Знал, конечно, что ты носки не любишь, но там зима.       Арсений плечами ведет, нервно выдыхает; сразу ясно становится – проиграл. Антон брови в немом вопросе вскидывает, за локоть хватает не сильно, его и так поведут за собой. Они идут молча, пролет за пролетом приближаясь к двери. - Совсем воров не боишься? – дверь даже не захлопнута, еще с восьмой ступени виден просвет. – Ира курить дома запретила, но у тебя же можно? – спрашивает для проформы, знает, что не откажет. Куртку в шкаф убирает и глаза на своих же руках задерживает. – Ты же не любишь, когда я долго все это с себя снимаю. – улыбается, пальцами без колец щелкает, что только звук пальца о палец и слышно. – Браслеты тоже снял – гремят, когда не надо.       На кухню идет без приглашения, форточку открывает перед тем, как закурить. Улыбается неуверенно, когда Арсений в дверном проеме замирает, голыми ступнями сквозняк чувствуя. - Я докурю и закрою, - клубок дыма на воздух в небо выпускает, - заболеть не успеешь, не переживай. – а в голосе забота просвечивается, Антон всегда переживает – даже когда смысла в этом нет. Курит молча, уголки губ чуть заметно только приподнимает, шарканье подошвы тапочек услышав. – Гостеприимством от тебя так и прет.       Арсений затылок светлый взглядом буравит, подойти ближе не смеет. Молча в спальню уходит, футболку на ходу стягивает. На кровать устало падает, в одеяло кутается с головой, словно в кокон. Вздрагивает, когда под Антоном матрас прогибается. - Прости, – выдыхает куда-то, где под одеялом должен быть темный затылок. – даже подарка из Грузии не привез, хотя Ирка просто затаскала по сувенирным лавкам. Там красиво, однако с тобой было бы по-другому. – говорит слишком безразлично, просто как факт отсутствия Арсения там с ними. – Но я скучал, - обрывает, не договорив, зачем-то молчит, после добавляет, - по твоим шуткам, конечно.       Арсений елозит, себя только на половину головы показывая из укрытия. Хмурится, внимательный взгляд на себе замечая, свой на губы Антона опускает. - Ну иди поцелую. – улыбается в этот раз смело, дерзко – знает, что Арсений противиться не будет. Одеяло из-под себя вытаскивает, по обнаженной груди ладонью проводит, подушечкой пальца свое имя выводит. – Я же знаю, что хочешь. – сам хочет. – Арс!       Арсений одеяло с них скидывает, бедра худые седлает. Губы пересохшие облизывает, носом воздух шумно по легким гоняет. Лбом в антоновское плече упирается, неразборчивое что-то шепчет. - У меня времени на все эти прелюдии нет. – не у «нас» – Арсений для него всегда свободен. Губами виска касается, руку на шею кладет, голову поднять заставляет. – Пожалуйста.       Арсений тяжело вздыхает, понимает – откладывать на потом смысла нет. Улыбается вымученно, рукой одной опирается, второй по щеке проводит. Антону не терпится, целует первый. Мягко касается чужих губ, жмется ближе, но большего не требует. Укусы, засосы, синяки на потом откладывает. Арсений руки на грудь перемещает, отстраняется, смотрит с непониманием. - Не нравится? – Антон брови к переносице сводит, голову на подушку откидывает. Рот в беззвучном стоне приоткрывает, когда Арсений кожу на шее кусает, посасывает и, мазнув языком, поднимается выше, к мочке уха. – Продолжай.       Арсений молчит, улыбается лукаво, точно задумал что-то. С бедер на кровать пересаживается. Ладонью по промежности ведет, через ткань джинсовую несильно сжимает. Довольно смотрит, как Антон глаза закатывает и быстро с ремнем расправляется, как и молнией. Боксеры следом стягивает. Антон на живот сам переворачивается, как и на четвереньки встает. Арсений позади устраивается, аккурат между ног. Указательным пальцем легонько массирует, надавливает на дырочку, гладит ее, и резко руку отдергивает, когда Антон бедрами дергает. Просит тюбик лубриканта подать: она где-то под подушкой припрятана. А сам в это время ладонью под живот, член чужой ей накрывает, выступившую смазку подушечкой большого по головке размазывает, опускается ниже – гладит, сжимает, перекатывает мошонку в пальцах. - Арс, - Антон всхлипывает, ноги шире раздвигает, - пожалуйста.       Арсений с себя одежду снимает, смазку размазывает, головкой к Антону прижимается. Подготавливать, растягивать его не собирается – считает, что тот не заслужил. Давит на вход, но дальше не торопится – дразнит, Антоном любуется. А потом бедрами толкается, до упора, замирает, дает к себе привыкнуть. А затем не выходи, двигается внутри. - А-а-арс! – задевает простату, и Антон выстанывает его имя, не заботясь о громкости. – Еще.       Арсений не спешит, входит-выходит медленно, о своем удовольствии думая больше, время тянет. Снова толкается, снова цепляет по комку нервов, выбивая воздух из легких Антона. Начинает быстрее, ритм набирает, пальцами в бедро впивается, метки после себя оставляя. На спину под собой наваливается, рукой по чужому члену в ритм движениям водит, впечатывает в свою постель, нежную плоть царапая. Насаживается раз за разом, рывками, дышит тяжело, как и Антон под ним. Арсений потом выходит, только головку одну оставляя, обеими руками в тазобедренные вонзается, вбивается в последний раз.       Накрывает почти синхронно до стонов хриплых, что аж в горле пересыхает. Арсений в плече еле-еле целует, скорее воздухом просто обжигая, выходит. Антон на простыни падает, лицо в подушке прячет, как влажно внутри чувствуя. Слышит, как ящичек из тумбочки прикроватной открывается, после рядом пачка салфеток и сигарет оказываются, в комнате один остается – закуривает. - С завтрашнего дня точно бросаю! – Антон вдогонку кричит, глаза от удовольствия прикрывая. – А то денег слишком много на них уходит. – добавляет тише. – Да и надоели уже.       Арсений чай уходит на кухню заварить, хотя его даже не просят. Антон от него, как и от сигарет, никогда не откажется.