Паша любит крыши. Очень. Он готов часами сидеть на них, смотреть вдаль, вниз, слушать музыку и смеяться.
Почему-то они очень поднимали ему настроение.
Больше чем крыши он любил только Федю. Человека, который просто ненавидит высоту, экстрим и всё что с этим связано. Поэтому он пытался держать Мамаева от походов туда, просил оставить это занятие, но Паша всё время упрашивал, говоря, мол, всё будет хорошо и он знает технику безопасности, поэтому он просто смирился,
хотя, наверное, этого делать не стоило.
—
Прошу тебя, только не упади, — каждый раз повторял Смолов, на что старший только кивал и вновь брал рюкзак, выбегая из дома.
Паша часто присылал Феди фотографии с крыши, закаты и всё время твердил, что тут очень красиво и зря он сюда не ходит, но Смолову от этого спокойнее не становилось. Он только сильнее нервничал, когда его возлюбленный фотографировался у края, и писал в ответ сообщения по типу:
≪Ты ёбнутый? Отойди от края, ёбанный в рот, свалишься ещё! ≫, на что в ответ получал звонкий смех в голосовое со словами успокоения, после чего долго бурчал на Мамаева и обижался.
Но в один момент всё резко поменялось. Подошёл близко к краю. Слишком близко.
Крыша была старая, так как и перила на ней. Ржавые и очень хлипкие, в общем, они не могли выдержать напора человеческого тела.
Но Паша об этом забыл.
Он как обычно скинул Феде фотографии крыш, но теперь днём, со словами:
≪Федь, посмотри, эти крыши так похожи на корабли на фоне синего неба! Правда!≫
В ответ он получил шаблонный текст, после чего цокнул и отложил телефон в сторону и подошёл ближе.
Улыбка до ушей, он опёрся на перила, от чего посыпалась краска и послышался треск, но Мамаев не обратил внимания. Слишком красиво.
Роковая ошибка, несчастный случай.
Именно это сообщение прислали Смолову с телефона Паши, на что он ответил, мол, совсем ли всё у него в порядке с головой, после чего последовал звонок.
— Паша, ты совсем охуевший от жизни, да? — вылетело из уст Феди, — Ты же знаешь, я не терплю такие шутки!
—
Вы ведь Фёдор Смолов?— послышался из трубки совершенно незнакомый мужской голос.
— Да, я. А вы, позвольте спросить, кто? — Смолов ничего не понимал, но внутри, почему-то, всё сжалось.
—
Врач скорой. Павел Мамаев упал с крыши высотного здания пару минут назад. Сломалась ограничительная балка, видимо, от старости и повлекла за собой падение. Летальный исход, как вы уже поняли,— Федя сбросил трубку. Он сидел и смотрел в стену. Внутри всё как будто умерло.
***
Больно. До сих пор больно.
Прошло почти два года, а Федя не может смириться. В их комнате всё на прежних местах, всё как есть, только на фотографии Паши в углу чёрная лента и его любимые духи.
— Почему, Паша, почему?.. — спрашивал Смолов, смотря на фотографию, — Зачем ты вообще пошёл туда? Я же говорил тебе, не ходи, говорил…
Парень забросил общение с друзьями, исхудал. Слишком пусто.
Нет, квартира не пустая, в ней практически у всего есть своё место и практически всё заставлено, но всё равно чувство пустоты, не хватает чего-то. Паши не хватает.
В голове звучит звонкий смех Мамаева, его слова успокоения, но потом всё сменяется на воспоминания того звонка.
— Больше не могу, — сказал сам себе Федя и встал с кровати, одеваясь и хватая рюкзак, оставляя выключенный телефон дома.
Крыша того самого дома, уже новое ограждение. Лучше бы его сменили ещё в тот вечер и это не стоило бы смерти Паши.
Рюкзак остаётся у входа, на булавке прикреплена какая-то записка.
Предсмертная.
Смолов смотрит наверх и снова плачет. В голове играют страх, боль… Всё сразу.
Он делает шаг.
Сегодня произошло самоубийство. С крыши дома спрыгнул мужчина. Время смерти: 18:25.
