В песках Плюка

-Скрипач! Тут инопланетяне штанами фарцуют! Жёлтыми! Нужны тебе? Ни слова в ответ. Машков говорил громко, а стены этого летучего сарая больше напоминают решето. Как можно было не услышать? Пацак и чатланин притихли на другом конце пепелаца, жутко скрипящего ржавыми деталями непонятного происхождения и назначения. Вид у плюканцев был виноватым, но Володя мысли читать не мог, в отличие от них. Наконец Би произнёс бесцветным голосом: -А Скрипача нет, родной. -Как нет?! Что? Неужто послышалось? Может, это очередная дурацкая шутка ненормальных киндзадзинцев? Ведь только что Алексидзе был здесь, вон на полке его пятьдесят рублей лежат, вон скрипка в футляре, он вышел на минуту - и как его может не быть, мать ихнюю пацачку! -Я его скатапультировал, - не менее равнодушно включился в разговор Уэф. -Ты не волнуйся, Владимир Николаевич, у нас другая катапульта есть, новая. Эта всё равно испортилась. -Не понял... -Я на капу нажал - он улетел. А Скрипач - не нужен, родной. Он только лишнее топливо жрёт. Как же хочется время от времени придушить этого чатланина к чёртовой бабушке!!! Плюк - самая идиотская планета в мире, задворки вселенной, но взять и катапультировать человека прямо с пепелаца - полнейший бред! "Скрипач не нужен..." Может, этим кю он и не нужен, может, он вообще никому на свете не нужен, но оставить его в этой пустыне Володя не позволит никому! Машков поднялся на ноги, пересёк мизерное пространство внутри космического корабля и открыл двери, за которыми пять минут назад исчез грузин. Там, где раньше был другой отсек, теперь не было ничего. Высунувшись наружу он увидел бескрайние просторы песка, над которыми они пролетали. И где-то здесь, среди этих песков, остался единственный кроме него землянин во всей галактике Кин-дза-дза. Единственное существо, понимающее человеческие чувства, обладающего совестью, гордостью и здравым рассудком. Доверчивый, ранимый и наивный Гедеван Александрович Алексидзе, ставший Машкову за время, проведённое вдвоём на чёртовом Плюке, самым лучшим другом. Его голос, когда он говорил, приобрел оттенки железа. -Разворачивай! Бацаг и чатланин удивлённо переглянулись. -Нельзя, - ответил Би. -Луц кончился, на луцколонку надо лететь, - оторвавшись от ржавой жестянки с тормозной жидкостью добавил Уэф. -Разворачивай, не то я щас сожгу это КЦ нахрен!!! - как бесит беспроходная тупость здешних жителей, опустившихся до уровня животных и думающих только о своей выгоде. Издавая жуткий скрип и скрежет, насквозь ржавый пепелац приземлился в месте, где катапультировали Скрипача, подняв облако пыли. Володя выпрыгнул из еле держащейся в пазах двери, быстро прошёлся кругом покорёженной капсулы. Грузина нигде не было. -Гедева-а-ан! Скрипач! Скрипа-а-ач! Нет ответа. Шелестят перекатываемые ветром песчинки, они давно замели все следы. Если Скрипач и жив, то где он теперь? На Плюке, с дикими нравами местных жителей, которые обитают в нескольких сотнях километров друг от друга, найти пришельца-землянина нереально. -Его эцилопы выловили, - донёсся от летучей хибары хриплый голос Уэфа. -Ну полетели, родной! - начал ныть Би. -Убить вас мало!!! - буря негодования кипит в сердце прораба, -Связывайся по рации с эцилопами! -Рации у нас нет, мы её выкинули, - да мать их через Астрахань, этим утыркам наплевать на всё, кроме денег! -Я щас приду, проверю! - почти бегом направился к ржавому корыту Владимир. Сухой, бедный кислородом воздух задрожал, послышался шум мотора и скрежет металла, ржавого и грязного, как всё на этой планете. -Эцилоп! - вскрикнул чатланин и присел в подобострастном "Ку!" перед представителем власти. Би сделал тоже самое. Машков остался стоять, как стоял. К нему подбежал пацаг. -Цаг одень. Цаг одень, быстро. -Перебьётесь! Из шарообразного, немного напоминающего вертолёт средства передвижения вылез толстопузый эцилоп и направился к ним под двойное "Ку!". -Одень, транклюкирует! И тебя, и спичку, - сквозь зубы прошипел Би, хлопая себя по щекам. Плюкане подбежали к эцилопу, вынули из карманов и протянули ему чатлы. Володя всё так же стоял на месте. К нему медленно, улыбаясь и поигрывая транклюкатором приблизился ворюга. Он направил на прораба визатор, загоревшийся зелёной лампочкой, и самодовольно хмыкнул. -Здравствуйте, - улыбнулся Машков, надевая цаг и подходя ближе, - Слушай, друг, мы тут парнишку потеряли. Не попадался он вам? Металлическая трубка, слегка попискивая и мигая, поднялась на уровень его груди. Затем сдвинулась в другую сторону и нацелилась на старую бетонную колонну метрах в тридцати от них. Раздался тонкий, напоминающий ультразвук свист. и половина огромной колонны рухнула на песок, отрезанная от основания. Затем она снова вернулась к Володе. М-да, с таким аргументом в руках идиота лучше не спорить. -Ку! - Машков присел и похлопал себя по щекам, - Извини, забыл. Говорят, вы подобрали его? -Ку, - с готовностью указал куда-то назад эцилоп, а когда Владимр Николаевич обернулся, врезал ему транклюкатором по затылку, сел в свой драндулет и улетел. Пацаг и чатланин выпрямились. Уэф начал ворчать. -Я говорил, что Скрипач не нужен? Я говорил? На что теперь луц купим? На что? -Ну и зараза же ты, родной, - поддакнул Би. -Он хуже, - добавил чатланин, - Он просто кю. Оба плюканина направились к пепелацу. Владимр Николаевич сел, достал сигарету и, чиркнув последней спичкой о бок коробка, закурил. -Ах ты ж...Ты ж... - ошалевшие Би и Уэф даже не стали вопить, что он кю. Чатланин потерял дар речи, пацак дал ему выпить из какой-то грязной склянки и обратился к прорабу: -Принеси песочку, родной. Володя встал и поплёлся исполнять просьбу. -Такое предложение. Находим Скрипача, летим к местному правительству, говорим, кто мы, откуда, они нам гравицапу дают, а мы организуем взаимовыгодную торговлю: вы нам - штаны жёлтые, а мы вам - КЦ, сколько хотите. -В правительство лететь - гравицапу надо иметь, правительство на другой планете живёт, родной! - кинул ему с порога пепелаца Би, выбросил футляр со скрипкой и задраил дверь. Ржавая машина со скрежетом поднялась в воздух и исчезла вдали. Владимир Николаевич поднялся на одну из песчаных дюн, огляделся и уселся на песок. Скрипач пропал, единственные аборигены, с которыми можно было договориться, улетели, до родной земли миллиарды километров, последняя КЦ, самая дорогая вещь на этой планете, обратилась в груду угольков, которые уже унёс ветер. Да плевать. Он бы перенёс всё это с лёгкостью, будь кто-то родной, знакомый рядом. Бесплодная пустыня, в которую превратился Плюк, длится повсюду, без конца и без края, и где-то там, в этом чёртовом песке, затерялся молодой, хрупкий и беззащитный Гедеван, клептоман и студент-первокурсник. Эх, Люська, зараза моя родная, сдались тебе эти макароны! Если бы Машков не пошёл в магазин, не наткнулся на грузина и заблудившегося инопланетянина с машинкой перемещения, он бы не оказался в этой проклятой Кин-дза-дзе, откуда ему теперь не выбраться! Хотя, если бы Уэф и Би были здесь, если бы он знал номер своей планеты в тентуре и номер галактики в спирали, даже будь у него гравицапа - без Скрипача Володя нипочём не улетел бы... Это что? Неужто глюки или солнечный удар? Нет, это слишком реально! Незаметный до этого люк на верхушке соседнего холма, засыпанный песком и слившийся с землёй, распахнулся и оттуда наполовину показался Гедеван, живой и невредимый. -Дядя Вова, я здесь! - радостная улыбка играет на губах грузина. -Скрипач! - выдохнул Владимир Николаевич, вскочил на ноги и кинулся к нему, - Скрипач! Живой! Текстильщик выбрался из люка, кубарем скатился с дюны, тряхнул кудрявой головой и сразу оказался в стальных объятиях прораба. Он слегка вздрогнул от неожиданности, затем осторожно опустил руки на спину Володи. -Скрипач, - ещё раз повторил последний ставшее таким родным прозвище. Гедеван не выдержал, всхлипнул и зарылся лицом в ткань рубашки на груди Машкова, крепко ухватив его за талию. -Дядя Вова... Владимир Николаевич ухватил его за плечи и заставил посмотреть на себя. В глазах грузина были слёзы, они скатывались по впалым щекам и падали на песок. -Скрипач, ты плачешь? - изумлённо спросил прораб. Юноша смущённо опустил голову. -Дядя Вова, почему вы не улетели, почему вернулись за мной? О боже, какие глаза! Тёмные, грустные, полные нечеловеческой боли и усталости, они затягивали внутрь себя, как две прекрасные чёрные дыры. Тонкий нос с горбинкой, нежная, смуглая кожа, хрупкое тело слегка подрагивает от слёз в его руках. Володя приблизился к нему почти вплотную, еле слышно прошептав: -Я люблю тебя, Гедеван, и ни за что не оставлю тебя одного. Он жадно приник к полуоткрытым нитяным губам, провёл одной рукой по щёке парня, по его шее, по плечу и вдоль рёбер, остановившись на тонкой талии, другая рука легла на молнию джинсов. В этот момент Алексидзе ответил на поцелуй, начал беспорядочно гладить прораба по спине и рукам, затем, когда обоим не стало хватать воздуха, оторвался первым и прошептал Машкову в губы, в упор глядя в серые глаза: -Я тоже люблю вас, дядя Вова!.. Внутри студент был очень узким и горячим, он извивался всем своим худым загорелым телом на обжигающем песке, зарывался руками в землю, выгибался, стонал и бормотал что-то на смеси грузинского, английского и французского. Спустя несколько минут он кончил, а за ним и Володя. Они лежали так больше получаса, взявшись за руки и вглядываясь в сумеречное небо. Оно быстро темнело, а по ночам их могли поймать и избить эцилопы. Нужно было двигаться дальше. Владимир Николаевич помог подняться Гедевану, застегнул рубашку и пошёл наугад, взяв сумку из его рук. Алексидзе поднял футляр со скрипкой и поспешил за ним. -Что там у тебя, свинец? -Давайте я. -Да иди уже, клептоманщик... Утро застало две понуро бредущие фигуры среди бесконечных песков Плюка, двести пятнадцатой чатланской планеты в тентуре, галактика Кин-дза-дза в спирали.