Я всегда получаю желаемое

*** Стайлз лежал в своей комнате, глядя в потолок. Отец отправил его домой с Пэрришем, еще и вызвал миссис МакКолл, чтобы та присмотрела за непутевым омегой, пока шериф не вернется из участка. Навязчивая забота раздражала, но все же вселяла надежду: вдруг таким образом выражается не запрет на самостоятельные передвижения, а беспокойство о его состоянии? Им с шерифом не удалось толком поговорить, потому Стайлз не имел представления о том, что тот думает о случившемся. Еще и это чертово семейство Хейлов с их адвокатом. А все из-за чего?! Глупое сиюминутное желание поговорить с Дереком начистоту, открыться ему. А ведь Стайлз много лет назад взял за правило держать все при себе, выдавая информацию дозированно и лишь определенным людям. Впрочем, он винил в этом порыве омежьи гормоны. Стайлз слишком часто думал о Дереке и общался с ним, вот организм и сыграл с ним злую шутку. Самую отвратительную и жестокую в его жизни. Подчинившись порыву, он поднялся с постели и побрел в ванную, запираясь на замок, чтобы навязчивая миссис МакКолл не помешала. Руки Стайлза дрожали от волнения, но ему и так было далеко до того, чтобы быть в порядке. Медикаменты отпустили, и теперь организм позволял ему ощутить все в полной мере. Синяки болели и ныли, в заднице хлюпало и зудело от желания, а основание шеи пылало таким огнем, словно в него тычут раскаленной кочергой. — Блядь, — простонал он, распахивая шкафчик с зеркальным покрытием. Стайлзу не хотелось видеть свое убогое отражение. Такое бледное, напуганное, с растерянными глазами и всклокоченными волосами, да еще и эти бинты… Он зажмурился и поморщился, вскипая от гнева. Его злость адресовалась себе самому и собственной природе, а еще Дереку, его семейке, отцу и даже миссис МакКолл. Стайлз был обижен на весь мир. Он устало посмотрел на свою зубную щетку, всякие полезные для омеги косметические средства, которыми щедро снабжала его Лидия, на груду таблеток и дезодорантов, без которых он не мог обходиться, на свои бритвы для всех частей тела. Стайлз так ненавидел свою жизнь в этот момент, что просто мечтал избавиться ото всего. Проснуться где-нибудь в Лос-Анджелесе и оказаться знаменитым актером, в мире которого даже не слышали про омег. Но Стайлз был здесь. В своей маленькой ванной, в этом отвратительном городе, весь потрепанный и жалкий, а люди вокруг настроены против него. И на стороне Стайлза никого, только он один. Один против всех, как было всегда. Он схватил несколько баночек с лекарствами и начал вытаскивать таблетки, глотая по одной-две из каждой упаковки. Обезболивающее, жаропонижающее, подавители, сдерживающие запах и течку. Вот только ноющий укус никак не позволял ему расслабиться. Внутреннее напряжение давило, пригибало к земле, заставляя чувствовать себя странно. Если бы Дерек не укусил его, то течка проходила бы многим спокойнее. Разум бы работал в полную силу и позволял анализировать ситуацию, но сейчас все мысли Стайлза крутились в совершенно иных сферах. Немного поразмыслив, он добавил к стопке лекарств еще и снотворное, приняв сразу три капсулы — максимальную дозу. Он закрыл шкафчик и заставил себя посмотреть в глаза своему отражению. Покрасневший, опухший, усталый — жалкое подобие его обычного выражения лица. — Никто, слышишь, никто не должен видеть этого слабака, — сказал самому себе Стайлз, после чего перевел любопытный взгляд на укус. Действия Дерека не отпечатались в его сознании, да и подробности происшествия он узнал не так давно, но любопытство не оставляло его в покое. Стайлз аккуратно отлепил наложенную перевязь от тела и посмотрел на свою кожу. Это зрелище было одновременно уродливым и прекрасным. Но средства, которыми обработали укус, мешали как следует рассмотреть все. Снотворное начало действовать, потому Стайлз не стал медлить. Он вернул перевязь на место и побрел в комнату. Едва его голова коснулась подушки, как все проблемы остались где-то позади. А он погружался в спокойный, умиротворяющий сон. *** — Стайлз, очнись же, — отец грубо тряс его за плечо. — Еще минуточку, — капризно попросил тот, но Джон не стал с ним церемониться. Он взял стакан с водой, что стоял на прикроватной тумбе и, смочив пальцы, обрызгал сына. Тот нехотя разлепил веки, понимая, что третья таблетка снотворного была явно лишней, потому что возвращение в реальность оказалось катастрофически тяжким подвигом. Да и на улице уже был день. — Мы ждем тебя внизу. У тебя есть не больше двадцати минут на сборы. — На какие сборы? — не понял Стайлз. — Приведи себя в порядок, прими нужные лекарства и спускайся. Ты должен подписать кое-какие документы. Резкий выброс адреналина разогнал сонливость, подстегивая Стайлза вскочить с кровати, что тот и сделал. — Какие еще документы? — Не важно, — осадил его Джон. — Двадцать минут. Он вышел из спальни, оставив сына наедине с собой и с таймером обратного отчета. Стайлз торопливо подошел к окну, выглядывая наружу. У подъездной дорожки красовалась малышка Камаро. — Твою мать! — воскликнул испуганный Стайлз, хватаясь за голову. В его сознании мигом проскочила тысяча и одна мысль, включая скорый побег через черный ход. Но вялое состояние организма предупреждало о том, что он едва сможет спустить себя на первый этаж, что уж говорить о перемещениях на более далекие дистанции. — Мне пиздец, — признал Стайлз, пытаясь подавить чувство паники. В итоге здравомыслящая часть его разума взяла верх, потому он потащился приводить себя в порядок, желая сожрать целую пачку лекарств, которые обуздают внутренний бунт его тела. Сменив растянутые и мягкие домашние штаны на приличные джинсы, он задумчиво посмотрел на майку с Дартом Вейдером, но решил остаться в ней, только накинуть красную худи. Лекарства уже начинали действовать, от чего Стайлз почувствовал себя чуточку лучше. — Да прибудет со мной Сила, — пожелал он сам себе и направился в гостиную. *** Дерек сидел на их диване с чашкой кофе в руках и не самым радужным выражением лица. Стайлз бы окрестил эту хмурую рожу нелицеприятным эпитетом, но его поджилки затряслись от страха, потому что в комнате витало острое раздражение двух альф. Причем Дерек злился во много крат сильнее, чем Джон. — Садись, ребенок, — велел шериф, указывая на табуретку. Стайлз попытался сохранить самообладание и спокойно занял указанное ему место. — Посиди минутку, — попросил Джон, пробегаясь глазами по стопке бумаг, что лежала на столе перед ним. Стайлз с любопытством взглянул на них, но предпочел не демонстрировать свой интерес. Все же он был здесь в роли человека, который сидит на пороховой бочке. Вот только присутствие Дерека теперь странным образом на него влияло. Он чувствовал его близость, как никогда остро, а проклятый укус подергивало так, словно в этот участок кожи попадают многочисленные невидимые разряды тока. — Что ж, тут действительно все так, как мы и договаривались, — заметил Джон, щелкая ручкой. — Не вижу смысла обманывать, тем более если мы пришли к консенсусу, — ответил Дерек. Стайлз со странным благоговением вслушивался в его голос, размышляя, всегда ли тот звучал так. Одновременно грозно и мягко. Словно рука, которая ласкает тебя, но угрожает вот-вот ударить. Он не выдержал и посмотрел на него. Хмурый и собранный Дерек вел себя так, будто идет по минному полю, ступая аккуратно и готовясь в любой момент проститься с жизнью. Где-то в груди возникло ощущение тепла и желание прикоснуться. Хотя бы элементарно взять его за руку. Или тесно прижаться, слушая гулкие удары сердца. — Подпиши здесь и здесь, — велел Джон, протягивая сыну ручку и указывая колонки с местом для росчерка. Стайлз с замиранием сердца впился взглядом в ровные, бездушные буквы соглашения, пытаясь уложить в голове условия сделки. Ему потребовалось несколько раз прочесть первые строки, прежде чем смысл окончательно уложился в его сознании. — Да вы прикалываетесь! — воскликнул Стайлз. — Быть этого не может! — Поставь подпись, — велел Джон, сверкая красной радужкой и используя свое влияние альфы. Давление, приправленное отчаянной злобой, было слишком сильным, потому Стайлз молча подчинился, до сих пор не веря в происходящее. Инициалы его имени, прописанные под размашистым почерком шерифа, окончательно решали его судьбу и определяли туманное будущее, от которого Стайлз не ждал ничего хорошего.