«Лубоф нафсигда» или хроники красного чувака

Какими бы неожиданными не были повороты наших судеб, мало кто мог бы похвастаться такими же изобретательностью и вниманием Всевышнего по отношению к его будущему, как делал это Демоклиус. Возможно, тот мстил ему за его долбохлобизм, заставивший автора придумать отдельное слово для исключительного случая, возможно, он просто потешался над несчастным сыном своим, а может, тот так расплачивался за свое будущее счастье, как это обычно случается с принцессами Диснея перед встречей с их единственным и неповторимым фенозе… в смысле, принцем. Несмотря на то, что вся его жизнь, начиная с образа жизнедеятельности и заканчивая кривоватым от рождения мизинцем левой руки, было странным до чертиков (скоро вы поймете эту шутку, уверяю), все то, что он рассказывал о себе, ограничивалось воображением и тем, что ест он исключительно твердые бананы, заведомо выкидывая мягкие — дальше нога человека еще не ступала. И поэтому мало кому известно, что он, например, ежедневно ест сырые трупные пальчики, при этом не забыв вздрочнуть. Этакий ритуал особенно поднимал ему настроение и заряжал энергией, если пальцы уже потихоньку начинали гнить — личинки были исключительным деликатесом даже у некоторых почти нормальных людей, а мужчину с самой крепкой и здоровой психикой они однозначно приводили в экстаз. Он любил ложиться в холодную воду, заставив ту греться от тепла его собственного тела (он также был в восторге от чувства закипания этой самой воды вокруг него, от того, как пузырьки неустанно стремились вверх, массируя его уставшее от жизни тело), а затем, конечно же, мазаться огуречным рассолом, как когда-то велела тетушка его временной пассии. Но откуда же в этом человеке столь сверхъестественные способности, помогающие организму не склеить ласты от интоксикации и просто отвратного обращения? В тот день снег нашел свою жертву — небольшой городок страдал от нападков природного явления, прогинаясь под тоннами белого рассыпчатого убийцы: самый сложный сезон ударил ключом. Это время знаменательно новым годом, рождеством и парочкой других поводов потравить свою печень, но новоиспеченному, теперь и по документам, Демоклиусу и того было мало: тогда он праздновал наступление пятнадцатого января. Под аффектом аскорбиновой (и не только) кислоты, а также парочки пастилок от кашля, юноша понял, что снег, на самом деле, придуманная природой, но недооцененная кровать. Парниша, как вы уже поняли, и так был с прибабахом, посему его заботливые кореши не стали обращать внимания на его уединение с Матерью Природой, утанцовав в закат. Не очень грустный и не очень одинокий, он замерзал, уже почти достигнув апогея человеческих возможностей. Его пухлые, покрытые льдом, а оттого еще более прекрасные, губы выдыхали последнюю дозу живительного газа, теряя ту хрень, что досталась ему нечестным путем (ее еще жизнью называют), а кожа уже почти слилась с небесно-голубыми глазками, когда его бездыханную тушу, наполненную полнейшим отсутствием восприятия происходящего, закинули за плечо, потащив, как потом оказалось, во двор. С него стянули штаны, помассировали его, и так расслабленный вследствие окоченения центральной нервной системы, анус, а затем, не медля ни секунды, вошли в полную, благо, небольшую, длину. И вот оно — чудо! Слегка голубая и абсолютно бледная кожа начала приобретать красноватые оттенки, а температура тела потихоньку пришла в норму, теперь же стремясь ввысь. Кожа уже подгорала, когда его тушка вновь встретилась с землей. Пелена перед глазами пыталась прикрыть юношу со вьющимися каштановыми волосами и мертвенно-серыми глазами, который пытался приподнять, вытащить из фрустрации нашего героя. Завидев кровавую струйку изо рта Демоклиуса, он впал в некоторую панику, оглядывался вокруг в поисках собственного телефона, который не нашел до глухого удара по голове — усатый дядька очухался совсем не вовремя. — Не больно-то и надо было, — запахнув полу своего пальто, сказал он, наверное. Кровь слишком сильно залила уши Демоклиуса, чтобы тот мог хоть что-нибудь слышать. Несложно понять, что преступника на месте преступления не оказалось: похоже, седые усы дядьки теперь вынюхивают других своих жертв. Подтянув штанишки, Демоклиус взглянул на свою абсолютно красную кожу, хмыкнул, подобрал тяжелый пушистый комок, отдаленно похожий на собаку-инвалида-мутанта и отправился в зак… домой к любящей женушке.