Дворец зеркал

Крупные снежинки продолжали биться об переднее, заднее и боковые стекла черного мерседеса, который пробирался на своих четырех через заснеженное бездорожье. Благо, у машины было четыре ведущих колеса, и она не застревала в каждом сугробе. Водитель не выключал дворники, которые продолжали без отдыха чистить лобовое стекло (правда, хватало на несколько секунд — потом оно снова оказывалось застелено пеленой снежной дымки). — Такими темпами я опоздаю. Ты говорил, что эта развалюха сможет проехать быстрее, чем все остальные. В итоге мы плетемся так, что я даже успеваю сосчитать количество веток на деревьях, — недовольно протянул Юнги, поправляя воротник своего длинного темного пальто. Несмотря на включенный обогрев, в салоне сохранялась прохлада. — Простите, Юнги-ним. Горные дороги тут сложные, извилистые, да и к тому же заледеневшие. Если мы поедем быстрее, можем закончить в больнице. В лучшем случае, — вежливо ответил мужчина за рулем, не отводящий внимательный взгляд от дороги. Юнги закатил глаза, откидываясь на спинку заднего сиденья. Ему назначили встречу в дорогущем поместье — хотят воспользоваться риэлторскими услугами Мина, чтобы продать это место. Естественно, Юнги согласился почти сразу — такой приличный доход ему и в лучшем его сне не мог присниться. Вероятно, это будет самая крупная сумма, которую он заработает за жизнь. Но сейчас все могло сорваться из-за чертовой метели, которая будто не пускала парня в это чертово поместье! Просто дайте ему расправиться с этой сделкой. Скрестив руки на груди, Юнги прикрыл глаза. Постепенно равномерный скрип снега под колесами и тепло обогрева начинали убаюкивать. Юнги высчитывал, на что же пойдут полученные деньги — во что можно вложить, на что потратиться, а что оставить. Наверно, последние годы у него в голове только цифры и были. Он считал, считал и рассчитывал, что бы повыгоднее. Такими темпами он и забывал о чем-то другом, кроме своей работы — ни семьи, ни друзей, даже собаки нет. Только бумажки и кредитные карты. Возможно, лет в девятнадцать Мин Юнги чувствовал себя одиноко. Потом он просто… решил забыться в профессии, и это привело его к жизни, в которой единственной целью и задачей стал заработок. Вероятно, именно поэтому сейчас он ехал черт знает куда. — Юнги-ним…? — водитель было хотел что-то спросить, но заметил отражение своего босса в зеркале — парень мирно посапывал, чуть приоткрыв рот. Обычно серьезный офисный работник сейчас сильно напоминал маленького котика, что заснул, когда оказался в тепле. Усмехнувшись, мужчина снова сосредоточился на пустынной «дороге» (об асфальте, наверно, эта местность не знала). Внезапно риэлтор почувствовал резкий удар. Надежная машина пошатнулась и остановилась на полпути, но водитель успел вовремя среагировать, поэтому транспорт, как и пассажир, не пострадал. Мин не видел, что произошло из-за густого бурана, окутавшего горы и хвойный лес. — Не волнуйтесь, Юнги-ним. Это всего лишь олень, — с этими словами подчиненный вновь нажал на педаль газа и ловко вырулил, отчего машина продолжила движение. На лобовом стекле вместе с кристально-чистым снегом смешивалось алое пятно — кровь сбитого на трассе животного. Чем чаще работали дворники, тем больше багровая вязкая жижа расползалась и закрывала обзор водителю. Ему же ужасно не хотелось выходить наружу и мыть роскошный автомобиль из-за такой «неприятности». Поместье превзошло все ожидания. Скорее, это был фамильный замок, затерянный далеко в горах, каким и представлял его себе Юнги. Потрясающая архитектура позднего средневековья, широкие каменные стены и небольшие окна с разноцветными витражами — все это выглядело помпезно, дорого и не менее захватывающе. Ценник вырисовывался сказочный, так как дом снаружи был в отличном состоянии, хотя буран и мог скрывать многие трещины от зоркого взгляда опытного риэлтора. Хозяин открыл дверь не сразу, а лишь спустя время, когда до его ушей долетел стук скрипучих металлических колец. С первого взгляда нельзя было сказать, что он являлся владельцем, скорее странноватым преживалой, очки которого запотели от перепада температур. — Мы вас заждались, мистер Мин. Прошу, не стойте на крыльце, а немедля проходите в дом! Погода нынче преподносит нам неприятные сюрпризы, — с явно натянутой улыбкой произнес Чон Хосок, двадцатидевятилетний гендиректор фармацевтической компании. Протертый халат был накинут на его мужественные плечи слегка небрежно, но с видом особой важности, которая бывает лишь у закоренелых холостяков. Стоптанные тапки смело шагали по немытому паркету, на котором были следы и от других ботинок, разбросанных в разных частях дворца. Некоторые стены дома заросли мхом и паутиной от сырости, но в целом имели сносный вид. — Это центральная часть — самая старая в доме. Ее давно пора реставрировать, но все руки не доходят, — оправдывался хозяин поместья. — Все же мне не хватает порой городской жизни. Да и к чему нам замки, если некого здесь поселить? Изысканная мраморная лестница вела на второй этаж, посередине которого находился старинный витраж с розами и лилиями, а также плющем, обвивающим края картины из стекла. Из всего многообразия комнат отапливалось только правое крыло — жилые помещения. Левое же было закрыто на ремонт, как объяснил владелец. — Полы там шаткие, да и стены ненадежные. Вам лучше осмотреть правое крыло как следует. Думаю, покупатель сам разберется с некоторыми проблемами моего скромного жилища. Первым делом Хосок привел гостя в небольшую кухню, переделанную под нужды современного человека. Он сам приготовил чай и простые блюда для Юнги, хотя тот даже не просил об этом. Видимо, слуг здесь не было, как и домовитой хозяйки. — Вы, наверное, устали с дороги. Да и замерзли. Вам следует подкрепиться как следует. Красота этого места была бесспорна — наверняка выкупить ее захочет либо какой-то помешанный на антикваре богатый старичок, либо предприимчивый бизнесмен, что будет сдавать это помещение в аренду для съемок каких-нибудь исторических или мистических фильмов. В любом случае, особо любоваться Юнги не собирался — ему, прежде всего, нужно было оценить это своим профессиональным взглядом и прикинуть, где можно немного завысить цену, а где стоило бы ее чуть поубавить для мнимого удовольствия потенциальных покупателей. Риэлторы, особенно сообразительные, знали многие уловки, которые помогали удовлетворять обе стороны и в то же время увеличивать свой доход от продажи. Чистая психология, немного арифметики — и вуаля, несколько лишних миллионов вон у тебя в кармане. — Как я могу к вам обращаться? — вежливо-холодным тоном поинтересовался Юнги. Он всегда был крайне отстранен от эмоций и вел себя, словно робот с заранее записанной в него информацией. В мире денег такое поведение было необходимо для того, чтобы выдержать конкуренцию и не показаться неспособным концентрировать внимание на действительно важном. Он вежливо отказался от еды, сославшись на то, что пообедал в дороге, но для приличия согласился выпить чай. Еще одна психологическая уловка. Обычно клиентов располагает совместная легкая беседа за чаем, прелюдия к вопросам деловым. — Вы можете обращаться ко мне так, как вам будет удобно, — не менее вежливо ответил Хосок. — Путь к вам действительно оказался труднодоступным. Произошли некоторые… заминки, поэтому прошу прощения за опоздание, — с некоторым отвращением вспоминая сбитое животное, произнес Юнги. — Впрочем, место и впрямь удивительное. Это стоило того, чтобы добраться. Он достал платочек из внешнего кармана пиджака и аккуратно вытер им руки, хотя они и так были достаточно чистыми — пальцы всего лишь коснулись чашки. Уже стерильными руками он выудил из деловой сумочки блокнот и явно дорогую офисную ручку. — Заранее скажу, что после осмотра здания, предварительная цена будет уточнена при дальнейшем анализе документов и юридической сложности продажи. Далее наши специалисты проверяют имеющийся у вас пакет документов на объект и их готовность к проведению сделки, и мы, при позитивном ответе обеих сторон, подпишем договор на оказание услуг. В том случае, если вам потребуется что-то окончательно оформить или переоформить, мы проведем для вас бесплатную консультацию, где разъясним, как и в какие сроки это можно сделать, внесем эти действия в договор. При необходимости, если вам некогда самому этим заниматься, наши специалисты могут взять на себя работу по оформлению недостающих документов и сбору полного пакета документов, которые нужны для проведения сделки. — Делайте все, что необходимо, а после я сам все проверю и уточню у своих юристов, — согласившись на условия, ответил хозяин особняка. — Мне нужно продать этот дом как можно скорее. Я переезжаю в Штаты, поэтому у меня нет времени на бумажную волокиту. Найдите покупателя — это самое главное, а там, я уверен, мы сможем договориться. Этот мужчина многого недоговаривал, так как владелец дома, стоящего целое состояние, вряд-ли бы хотел отдать его за бесценок да еще и в кратчайшие сроки. Хосок мечтал избавиться от замка — это факт, но что же в нем было не так? Несмотря на всю свою чудаковатость он не выглядел слабоумным. — Что ты здесь делаешь? Проваливай из моего дома! — раздался знакомый голос за спиной Юнги. Как только риэлтор обернулся, он увидел в дверях знакомого молодого человека, который смотрел на него исподлобья, скрестив при этом руки на груди. Такое же бесстрастное бледное лицо с небольшими ямочками на щеках, иссиня-черные волосы, крепкая атлетичная спина, на которую так и хотелось забраться, одним словом, Чонгук приказал Мину покинуть дом, даже несмотря на зимнюю стужу. — Ахах, — кротко и немножко нервно посмеялся Хосок. — Может, еще чаю? Хозяин наливал горячий напиток в чашку слегка дрожащими руками, поэтому добрая его часть оказалась на столе. Появление младшего брата испортило не только настроение Хосока, но и праздничную скатерть. — Я сказал: выметайся!!! — еще более настойчиво приказал младший Чон. — Тебе здесь делать нечего, как тебя там… Ким, Рим… Мин? Проваливай и не возвращайся! Отличным решением оказалось опустить чашку на стол до того, как чужой голос пробрался к глубине души — иначе дорогой фарфор разлетелся бы вдребезги. Юнги с удивлением, почти что с ужасом в глазах смотрел на призрак своего прошлого. Такой же жесткий, холодный и… прекрасный, как всегда. Чонгук разбил его сердце еще в школьные времена, прошло достаточно лет, но Мин до сих пор пожинал плоды труда чужих кулаков и взглядов — именно из-за этого человека он потерялся, закрылся в себе, заставил себя перестать казаться жалким и быть откровенным в своих эмоциях. И вот его мучитель снова здесь, снова здесь, чтобы сделать ему еще больнее. Но Юнги теперь не такой глупый, как раньше, теперь у Юнги броня из такого же холода и грубого показного равнодушия, под которым скрывается вселенская грусть. — Что это значит? — недовольно спросил Юнги, но обращаясь не к Чонгуку, а к тому человеку, который и пригласил его на встречу — Чонгука он старательно игнорировал, будто не замечая. — Вы не хотели заниматься продажей этого поместья? Или это поместье принадлежит не вам? Мне стоит вызвать полицию? Вы знаете, сколько обошлась дорога сюда и сколько времени было потеряно, получается, зря? Не нужен мне ваш чай! На этот раз суровый взгляд Хосока коснулся младшего Чона. До того жизнерадостный и беззаботный хозяин поместья внезапно стал совершенно другим человеком — главой семьи, приказы которого были обязательны. — Оставь нас, иначе ты знаешь, что может произойти, — намекнул старший Чон словами, понятными только ему и брату. — Не заставляй меня снова делать это. Я могу и разозлиться. Уверенный и непоколебимый Чонгук на этот раз потупил взгляд и сжал руки в кулаки. Он не хотел выполнять приказов старшего, но все же подчинился и покинул кухню, оставляя Хосока наедине с риэлтором по непонятной причине. — Видите ли, он до сих пор думает, что этот дом принадлежит ему, но это не так. Я давно выкупил его долю, но куда он потратил столько денег — понятия и не имею! — воскликнул торопливо Хосок, оправдываясь перед гостем. — Остается один лишь выход — продать поместье и выгнать его, чтобы он взялся за ум. Возможно, он давно играет в азартные игры, а может быть и вовсе наркоман. Вы видели его бледное лицо? Ну вылитый маргинал! Что-ж… Мне нужно убедить вас в моих словах, поэтому я покажу вам все необходимые документы. Сделка в силе. Действительно, по бумагам дом принадлежал одному владельцу — Чон Хосоку. К тому же ни слова о Чонгуке в остальных договорах не упоминалось. Владелец был чист, как стеклышко и придраться к чему-то Юнги не мог. Встреча с Чонгуком изрядно потрепала нервы Юнги, которого будто головой в ледяную воду окунули. Его глаз еле заметно подергивался, а ладони, на которых сильнее проступили синеватые вены, крепко сжимали документы. Он, видимо, нуждался в кислородной маске. Так долго отрицать собственные чувства, чтобы сейчас ими захлебнуться. Нужно срочно сосредоточиться, нужно обратить внимание на работу и забыть об этом маленьком (?!) инциденте. Только вот, в голове не складывалось целостной картины. Сначала его давний «знакомый» залетает с требованиями проваливать из его дома, а потом Хосок угрожает ему какими-то слишком абстрактными обещаниями и напоминаниями, и все документы оказываются чистыми. — Вы выкупили его долю? Вы, полагаю, близкие родственники, а это поместье — наследство? — кашлянув и подняв чуть угнетенный ситуацией взгляд на Хосока, поинтересовался Юнги. — В любом случае, надеюсь вы понимаете, что, если я найду покупателя, он вряд ли будет терпеть подобные выходки со стороны посторонних людей. Вам нужно поговорить с этим человеком и научить манерам, раз вы являетесь юридическим собственником данного места. Юнги все еще настойчиво делал вид, что знать не знает Чонгука, называя его «этим человеком». Ему бы действительно и не хотелось знать его. На кухне жужжало старинное радио. Ненавязчивые песни сменились новостями, а затем прогнозом погоды: «Доступ туристов в горы ограничен из-за угрозы схода лавин. Просим местных жителей запастись водой, необходимыми медикаментами и не покидать свои дома…». — Чувствую, сегодня вы уже никуда не уедете. Дороги перекрыли. Но ничего, мы приютим вас на время непогоды. Такое здесь бывает довольно часто… Сообщение по радио еще больше разочаровало парня. Не собирался он оставаться в этом месте и с этими людьми больше положенного. Тем более, со знанием, что где-то здесь ходит его заклятый несостоявшийся любовник, чью фотографию он до сих пор хранит в своем ящичке. — Что-ж, раз такая ситуация произошла, я буду очень благодарен, если вы разрешите остаться. Я как раз займусь предварительной оценкой внутреннего убранства, чтобы сообщить вам все детали. Только попрошу ограничить меня от общества этого человека. Мало ли что ему в голову взбредет. Не хочу проснуться с отрезанной головой. — Конечно же, я поговорю с братом обо всем. Он больше не доставит вам неудобств. Дом перейдет к покупателям уже без прежних жильцов, — уверял риэлтора Хосок с приторной улыбкой. — Однако сейчас вам стоит принять ванну, чтобы согреться и отдохнуть с дороги. Я предоставлю вам, пожалуй, лучшую комнату во дворце.

***

Временные покои Юнги сияли роскошью. Помещение было обжито, поэтому не складывалось ощущения, будто он находится в дорогом отеле. Рядом со старинной средневековой кроватью из красного дерева располагалась коллекция пластинок и совсем новых дисков. Однако все зеркала в комнате были завешаны, даже находившееся в ванной, будто при трауре или из-за того, что здесь уже давно никто не селился. Однако все это время Хосок старательно протирал здесь пыль, поэтому эта комната одна из немногих была чистой и выглядела опрятно. В целом, создавалось впечатление, будто хозяин покоев ненадолго вышел и вот-вот вернется. — Чувствуйте себя как дома. Если что-то понадобится — зовите. Моя спальня в конце коридора. После того, как владелец замка покинул Юнги, риэлтор наконец-то мог расслабиться и заняться своими нуждами. Вода на удивление была чистой, хотя и имела несколько рыжеватый оттенок наверняка из-за ржавчины в прогнивших трубах. Как только Мин снял черную ткань с зеркала в ванной, оно тут же треснуло, искажая изображение. При этом замигала лампочка и Юнги показалось, что за ним кто-то следит. Никогда Мин Юнги не верил в паранормальное или сверхъестественное. Просто не верил — во многом, наверно, это было из-за его прагматичного и черствого характера. Хотя он и сталкивался со смертями, в его голове не было страхов встретить что-то не поддающееся разумному описанию. Он хмуро посмотрел на свое отражение в треснувшем зеркале. Наверняка оно старое — может, неправильно собрали, может под давлением лопнуло. Может, на нем давно была трещина, а из-за какого-нибудь микроземлетрясения она пошла вглубь. Юнги мог найти этому множество вполне адекватных объяснений — наверно и зеркала здесь завешивали именно из-за их возраста и риска посыпаться. Но об этом определенно стоило поговорить с хозяином дома — возможно, такие вот непорядки есть и в других частях жилища. Лампочка мигает — и с электричеством здесь перебои. Такими темпами, себестоимость этого места совсем съедет. Кашлянув, Юнги резко обернулся. Никого. Ох уж эта вечная мнительность и недоверие ко всему окружающему. Может, он просто боялся снова встретить Чонгука? Аккуратно стянув с себя рубашку и брюки с нижним бельем, он оголил свое бледное тонкое тело. У Юнги были очень худые ноги и узкая талия — в школе из-за этого его дразнили, называя девочкой. Из-за этого он, вероятно, ненавидел и себя, и всех остальных. Сейчас же он относился к своему телу очень отстраненно, но знал, что многим мужчинам, с которыми он был, его тело нравилось именно благодаря изящности форм. Опустив сначала одну ногу в воду, а потом уже другую, парень оказался наконец в положении лежа. Горячая вода приятно обдавала своим жаром порядком заледеневшую кожу. Юнги с наслаждением прикрыл глаза, наконец отпуская мысли о произошедшем. Но как только гость таинственного замка открыл глаза, то пришел в ужас. Ржавая вода оказалась совсем не рыжей, а багряный и густой, как кровь. Следы чьих-то рук, когтей появились на белоснежной коже Юнги, как и на светлом кафеле. Кровавые надписи были повсюду, но ни слова разобрать не представлялось возможным из-за того, что они шли нахлестом друг на друга, будто кто-то писал их в бреду или в панике. Чей-то утробный, жуткий голос звал гостя по имени, а другой, тонкий и писклявый, разрывался от плача. Какофония этих звуков создавала хор, поднявшийся из преисподнии. Чем больше Мин барахтался в ванной, тем труднее было подняться из алой жижи, она затягивала, словно зыбучий песок, топила и душила его. — Тридцать два… тридцать три… Пятьдесят два метра умножить на десять… Бассейн… Столовая… — чье-то унылое бормотание раздалось в ушах риэлтора, будто он слышал отражение собственных мыслей. Каждое слово сменялось звуком печатной машинки и скрежетом карандаша по бумаге. — Рады видеть вас! Добро пожаловать, — на удивление спокойный и красивый голос выделялся из общей массы. — Чувствуйте себя, как дома! Чувствуйте себя… дома! Вон из дома! Вон! Вон! Вон! Убирайся к черту! Наверно, Юнги успел сойти с ума — иначе бы не кричал сейчас так надрывно, будто его измельчали на мелкие части. Ему на секунду показалось, что он купается в собственной крови — потому что сердце зашлось в таком ритме, что наверняка сосуды просто лопнули, и его тело стало бескровным. Вокруг все было красное, глаза болели от таких ярких красок. Юнги ошалело хватался руками за бортики ванной, пытаясь подняться на ноги, но эта липкая жижа оказалась будто болотом, затягивающим все глубже. Странные голоса вокруг оглушали похуже любого радио, Юнги, оставив отчаянные попытки выбраться, крепко заткнул свои уши, пачкая лицо в… крови. Полное безумие, во время которого ты не можешь думать о том, что происходит — ты лишь желаешь, чтобы это побыстрее закончилось, исчезло, прекратилось. — Стоп! Хватит! Хватит!!! — хныкая, словно маленький ребенок, закричал парень, жмуря глаза. В чем дело? Почему это происходит? Как это остановить? Если это сон, надо лишь крепко зажмуриться. Все больше погружаясь под «воду», Юнги понимал, что сейчас захлебнется. Он зажал нос пальцами, задерживая дыхание и пытаясь выплюнуть оказавшуюся во рту кровь. Когда Мин потерял всякую надежду на спасение от кошмара наяву, чьи-то ловкие руки подхватили его и вытащили из крови. Чон Хосок прижимал дрожащего юношу к себе и гладил его мокрые волосы мягкими окровавленными ладонями. — Мистер Мин, что случилось? Почему вы так кричите? — с непониманием спросил владелец поместья, который на тот момент предстал перед гостем в одной пижаме. Осмелившись, риэлтор открыл глаза и увидел, что ванная комната приобрела прежний вид. Зеркало оставалось целым, а вода прозрачной, как стекло. Лишь Хосок стал мокрым от того, что сжимал юношу в своих объятиях, пытаясь его успокоить. — Вы, наверное, уснули в ванной, так? Вам приснился кошмар? Или кто-то пробрался в дом? — поинтересовался старший Чон, нахмурившись. — Если кто-то посмел нас обокрасть — я мигом с ним расправлюсь! Вам не нужно об этом волноваться. На такой случай у меня всегда найдется ружье от диких зверей и непрошенных гостей. Еле пришедший в себя от этого ужасного кошмара Юнги вцепился ладонями в пижаму Хосока, словно утопающий, что в страхе пытается утянуть за собой на дно и своего спасителя. Он глотал ртом воздух, непонимающе и все еще с безумием в глазах глядя на своего клиента. Даже то, что сейчас он был в таком жалком состоянии — голый, испуганный и мокрый, не могло рассеять ощущения после этого… сна? Юнги не был уверен, что это сон, но ведь вокруг ничего нет. Единственное, что смущало — перед тем, как залезть в воду, он ясно видел трещину в зеркале. Не мог же он заснуть до погружения. Что-то здесь было странным. — Простите… да, я вероятно заснул, — с опаской пробормотал Мин, отстраняясь от хозяина и прижимая к своему обнаженному телу полотенце, прикрываясь. — Вы весь мокрый… Не стоило меня поднимать, просто разбудили бы. Сглотнув, парень перевел свой взгляд на зеркало, внимательно высматривая в нем хоть какие-то намеки на трещины. Он мялся с одной ноги на другую, кусая от волнения свою губу. — Господин Чон, почему все зеркала завешаны? — Ими давно никто не пользовался, вот я и завесил их, чтобы они не запылились, — ответил старший Чон без намека на ложь. — Я бы рекомендовал вам открыть каждое, пока вы здесь, чтобы оценить их стоимость. Хосок заботливо укрыл голову Юнги полотенцем и мягко вытирал его мокрые волосы с нежной улыбкой на лице, словно гость был не самостоятельным ребенком. — Зимы здесь суровые, часто бывают сквозняки. Не хочу, чтобы вы простудились. Из-за смущения Мина, владелец замка догадывался о его предпочтениях, однако промолчал, ограничиваясь лишь многозначительными смешками. Видимо, он и сам баловался с мальчиками, поэтому в доме не хватало женской руки. Симпатичный же полуобнаженный юноша, который дрожал от холода и страха в его объятиях, пришелся по вкусу богачу. — Могу предложить вам теплого молока с медом и овсяное печенье, чтобы сон был сладким и спокойным. — Что? — растерянно переспросил Юнги, с неловкостью смотря на Хосока. Нет, он не был запуганным девственником с кучей комплексов, но предшествующее ужасающее зрелище явно не способствовало правильному восприятию всей этой милой картины — Я бы… просто выпил молока, если разрешите. Не люблю есть на ночь. Слежу за фигурой. Он соврал — аппетита просто не было после пятиминутного купания в кровавой ванне. Юнги смотрел на Хосока так же вежливо, но было в его взгляде что-то недоверчивое. Чон привлекал его, как мужчина, но он не мог понять этого человека. Ему были приятны прикосновения, но в то же время Юнги будто бы пугался их. — Я… предлагаю вам осмотреть зеркала вместе. Мне нужно будет задать вам несколько вопросов во время оценки. Если вы, конечно, не против сделать это со мной, господин Чон, — весьма двусмысленно пробормотал Юнги. Интуиция ему подсказывала, что одному идти не стоит. — Сегодня уже поздно осматривать дом. При дневном свете он предстанет перед вами во всей красе, а сейчас вам лучше выпить молока и лечь спать. Я принесу фонарь, чтобы перебои электричества вас не пугали, — заботливо предложил Хосок. Все же хозяин дома принес для юноши поднос с горячим молоком и свежим печеньем, которое он приготовил сам, чтобы гость успокоился и крепко заснул. Помимо этого он открыл оставшиеся зеркала в комнате, отчего поднялось облако затхлой пыли. Хосок громко чихнул, а затем утер свой хорошенький носик и улыбнулся. На тумбочке рядом с огромной кроватью стоял старинный медный фонарь, который заправлялся маслом. — Не думал, что наш дорогой гость прибудет так скоро, поэтому я не успел прибраться. Слугам же я дал отгул в честь праздников. Приходится справляться самому. Хосок занимался черной работой, а именно, растапливал камин в апартаментах Мина, чтобы тому было не холодно. Также мужчина предоставил ему теплый халат и несколько пар шерстяных носков с тапочками. — И уж тем более я не ожидал, что вы останетесь тут на ночь. Хотя, я даже рад. Нам с братом не так одиноко здесь. Давно мы не принимали гостей, а когда-то в этом доме устраивались званые вечера и столы ломились от количества еды, свободных комнат не было, везде горел свет и играла музыка, но это все в прошлом. Теперь же я еле справляюсь с содержанием поместья, да и руки никак не доходят до ремонта. Надеюсь, следующий владелец будет любить этот замок больше, чем мы, и позаботиться о его сохранности. Пока хозяин дома пытался «добыть огонь», Юнги недоверчиво осматривал зеркала и свое отражение, после натянул на бледную ровную кожу, без намека на отпечатки ногтей или укусов, халат. В его сне белое тело было покрыто алыми отметинами, будто он встретился с диким животным или настолько же диким любовником. Сейчас же не было и ничего похожего на это. — Вы с тем человеком братья и жили здесь вдвоем? И не было вам тут… жутковато? Ну, знаете, мало ли какие страшные истории про такое старое и огромное место могут составить. Мы, конечно, взрослые люди, но мало ли — впечатлительные. Да и ваш брат выглядит так, будто уже пару призраков повстречал. Юнги старался выставить это все обычной шуткой, но его вечно серьезно выражение лица мешало это так воспринимать. Парень сел на кровать, закинув ногу на ногу и чуть склонив голову вбок. Его взгляд с интересом бродил по чужой крепкой спине и рукам. — Как интересно. Вы такой привлекательный богатый мужчина, а живете один, без жены и детей. Вероятно, вашего брата с этим местом связывает что-то особое, раз он так не хочет с ним расстаться? — Дело в том, друг мой, что Чонгук не любит незнакомцев. Он предпочитает жить в уединении, поэтому я даже удивлен, как он терпит меня в этом доме, — Чон ответил с грустью в голосе. — Была бы его воля, он и вовсе бы стал затворником и ни с кем не общался. Из дома он не выходит и вечно читает книги, будто в этом есть какой-то прок, если не с кем поделиться своими мыслями. Нет-нет, он не глупый и не отсталый. Я бы даже сказал, что он умнейший человек, которого я знаю, однако весь его богатый внутренний мир погибает впустую, ведь никто не может его оценить. Порой Бог дает таланты и красоту тем, кто их не заслуживает, кто не ценит замысел Творца. Вот так и погибает сокровище, которое могло бы принести пользу обществу, но вместо этого он не делает ничего стоящего, а губит себя собственным одиночеством. Не знаю, с рождения он такой, или его светлая головушка выбрала эту форму деградации осознанно, но этот дом стал для него единственным местом обитания, где он чувствует себя комфортно. Пора что-то менять, иначе он до конца жизни так и останется никому неизвестными странным типом в горном замке. Вот что я думаю. Камин создавал уют в помещении, поэтому стало не так страшно. Потрескивание жженого дерева и приятный аромат успокаивал, как и свет, который мягко лился из очага. Хосок устроился в кресле напротив Юнги, но смотрел на пламя, а не в глаза гостю. — Мой ребенок — это Чонгук, о котором я забочусь с самого детства. Когда же родителей не стало: мать умерла после родов, а отец скончался давно во время поездки в горы, я стал единственной опорой и надеждой для брата. Если бы не я, он бы давно сошел с ума, ведь он полностью несамостоятелен и даже не способен приготовить себе пищу, а также распоряжаться деньгами. Пока я не сброшу этот груз с плеч, я не обзаведусь собственной семьей, ведь подобный шаг с моей стороны станет для него ударом, от которого он не сможет оправиться. Чонгук должен научиться жить без меня, но боюсь, что этого никогда не случится, если я не продам поместье. Что касается странных случаев в доме, я ни о чем таком не знаю. Местные придумывают всякие небылицы, но лично я в них не верю, так как не видел собственными глазами. Думаю, стоит приукрасить эти сплетни, ведь дома с привидениями пользуются большим спросом… Мин никогда не думал, что Чонгук настолько закрыт в себе — нет, в школе он, конечно, держался достаточно холодно по отношению к другим, но почти каждый считал, что это из-за высокомерия богатенького мальчика, а не из-за его личных тараканов в голове. Видимо, все ошибались. — Если ваш брат так любит это место, отрывать его от него будет весьма болезненно. Думаю, это тоже оставит в его душе непоправимую рану, но, возможно, это и лучше, чем продолжать бездействовать, наблюдая за тем, как он медленно сходит с ума от одиночества. Хотя тут уже надо исходить из того, что для вас ближе: кнут или пряник. Чонгук не выглядел так, будто был маленьким немощным ребенком, а Хосок не походил на заботливого старшего брата. Тогда, на кухне, он угрожал ему и говорил, что может сделать «это» снова. Что же за таинственное «это», которое смогло напугать двадцатипятилетнего парня? Впрочем, это уже не забота Юнги. Может, у него и остались чувства к Чонгуку, но тот сам их отверг. Значит, он не нуждался в чьей-либо помощи. Протянув руку, Юнги взял стакан молока, сначала поднося его к носу. Мнительность привела к тому, что он уже принюхивался ко всей еде, что ему дают. Мало ли, какие конкуренты есть у риэлтора. Недоверчиво, но он все же сделал один глоток. — Вы сказали, что ваш отец погиб в горах. Очень печальное известие. Вероятно, это случилось именно в этой местности? Гололед? Это может несколько снизить цену поместья. Расскажите мне про сказки про это место. Вдруг это послужит чем-то выгодным. — Нашего отца убили. Мерзавец так и не был найден, что тоже негативно сказалось на психике Чонгука, — дрожащим голосом ответил Хосок. — Простите, мне тяжело об этом говорить. Я, пожалуй, пойду. Уже поздно, да и все детали мы сможем обсудить за завтраком. На прощание Хосок коснулся губами мокрого лба юноши и пригладил его влажные волосы. Сделал он это так естественно, будто бы этот любовный жест ни к чему не обязывал. — Температуры нет — это хорошо. Сладких вам снов, мистер Мин. Берегите себя. И почему эти слова звучат как предостережение?