***
Резко вскочив с места и схватившись за свою шею, Ада проснулась. Однако ее зрения было размыто и из-за этого ей пришлось сфокусировать взгляд на переднюю стену, дабы вернуть нормальное зрение. Наконец, когда она стала нормально видеть, то поняла, что она не в своей комнате. Внимательно рассмотрев комнату, Ада узнала в ней больничную палату. Но из размышлений ее вывел телефон на деревянной тумбочке, который был в засохшей крови. В ту же секунду она потеряла контроль над собой и ей двигало лишь «найти и засудить» виновного в этом. Для этого она планировала нарисовать его портрет и показать папе, чтобы тот нашел его и арестовал. Схватив забинтованной рукой иголку от капельницы, она выдернула ее и освободившейся рукой стала развязать бинты на второй. Наконец, когда две ее руки были уже свободны, однако боль в них из-за действий лишь усилилось, она была готова приступить к задаче ставленную перед ней. В комнате было темно, солнце давно уже село. Однако она не сдавалась и продолжала искать бумагу с ручкой, попутно свеча фонариком те места к которым она подходила. В конечном счете ее поиски увенчались успехом. В деревянной тумбочке были блокнот и ручка. Взяв их она села на кушетку и стала обводить эскизы лица того человека. Через несколько минут рисунок был уже готов и Ада взяв его с собой выбежала из комнаты, дабы найти хоть одну живую душу и показать это ему. Бегая по коридорам больницы она обнаружила женщину средних лет с покрашенными в бордовый цвет волосами. Она побежала к ней с блокнотом в руке. Дойдя до врача Ада показала ей рисунок и попросила, чтобы та позвонила в полицию. Врач увидев рисунок, узнала своего пациента и решила, что перед ней стоит сумасшедшая. — Успокойтесь мисс, этого не может быть, вы наверное перепутали или же у вас хорошее воображение. Я знаю его и знаю то, что он бы никогда не сделал то, что утверждаете Вы! Вернитесь обратно в вашу палату иначе я вызову сюда людей из психбольницы! — строго проговорила врач. — Но, но я говорю правду! Все из-за него, это все он подстроил! — кричала Ада, пытаясь объяснить свою правоту. — Мисс вы бредите. Возможно из-за того, когда вы были в отключке, и когда он зашел в вашу палату… тогда уже наверное приходили в себя и увидев первого встречного, решили что он преступник? Я вам еще раз повторяю, — еле-еле сохраняя спокойствие, чуть ли не крича на пациентку, говорила врач, — Пожалуйста, пройдите в свою палату. Ада была в растерянности. Ей не хотелось повидаться с людьми из психбольницы, но и доказать свою правоту она тоже хотела. Из-за этого она пришла к выводу, подождать в своей палате отца, а после и поговорить с ним на эту тему. Сделав стеклянные глаза, она вернулась обратно.***
Вертясь на стуле, Адам размышлял над дальнейшим его действиями. Его коллег мучали много вопросов, которые они не решались смелости спросить. Взгляд старшего Вилсона был притуплен на одном месте, а в голове был полный дурдом. На столе рядом с ним лежали бумаги результатов анализа его дочери. В кучке бумаг, самой главной из них был документ, в котором говорились день и время проведения суда. Вдруг дверь в комнату открылась. — Старший лейтенант, Вилсон, вас зовет к себе Генерал-майор полиции Карлос Вагнер. Наконец придя в себя, Адам посмотрел на источник голоса. Это был его коллега Макс Уолкер. Озадаченно он встал с места и направился к Генерал-майору полиции. Дойдя до двери, мужчина постучал и услышав одобрительный голос Карлоса, открыв вошел во внутрь. — Садись, Вилсон. Я чувствую, что на эту тему, ты не сможешь стоя поговорить, — сказав это, Карлос указал рукой на стул перед его столом. Адам кивнул и подойдя к стулу, сел. В комнате нависла минута молчания, которую тотчас нарушал один из генералов-майоров полиции. — Ну так о чем это я. Объясни поподробнее, что же случилось? — поудобнее сев на стуле, он начал внимательно слушать главного свидетеля. — Это… понимаете, во время происшествия, меня не было дома. Я успел в последний момент, когда преступник уже сбежал. Я нашел свою дочь в комнате, еле выжившей, а вот насчет моей жены… она была уже мертва, — уверено, в правдивости своей представленной информации, сказал он. — Адам, Адам, Адам. я знаю тебя уже очень давно, и из-за этого могу сделать вывод, что ты не умеешь врать. Спросишь как я это узнал? Хах, да очень просто, потому что ты не можешь быть в чем-то уверенным! А сейчас ты уверяешь, что преступник ворвался в дом старшего лейтенанта и вырезал его семью? — с насмешки выговорил Карлос. — Да… я понимаю, вы можете мне не верить, но сказанное мною правда, — с ледяным взглядом, после своих слов, посмотрел на него Вагнер. — Ладно, допустим, что сказанное тобою это правда. Тогда я задам такой вопрос, — сделав минутку паузы продолжил, — Где же ты был во время преступления? — Я… во время преступления был на чердаке, — в последнем сказанном им словом, он замедлился. — Вот ты и попался! Ты наверное забыл, что у нас в городе у всех полицейских есть камеры в их домах. И как ты уже вспомнил твой дом не исключение, — с улыбкой на лице сказал старик. Адам зажал кулаки на своих коленях. Его ложь раскрыли, ведь Вагнер говорил правду, в его доме были камеры. Из-за этих мыслях его руки начали дрожать, но в последний момент он вспомнил, что все камеры кроме наружных, были отключены. Он облегченно вздохнул, потому что камеры не сняли деяния Ады. Из ступора его вывел старческий голос. — Ладно уж с тебя. Я читал те документы от суда, которые отправили тебе. Если я все правильно понял, то суд состоится завтра? Ах да, еще кое-что. Ада проснулась, с ней все хорошо, но врачи говорят, что у нее немного плохо с умом, — жестикулируя у себя около головы говорил он, — И из-за этого, я решил пока никого не отправлять к ней, пусть отдохнет и придет в себя. — Что?! — вскочив с места, в шоковом состоянии выкрикнул он. — Тихо ты. Тебе лучше успокоиться и приготовиться к завтрашнему дню. Ведь завтра раскроется вся правда. А теперь иди. Свободен. Адам после получения такой информации о своей дочери, полностью на сегодня ушел в себя. Он не знал, что же ему теперь делать. Но все же решил, принять всю вину своей дочери на себя.