ЛЕСТНИЦА В НЕБО

Ласкающее тепло невесомо прошлось по телу, чуть огладило лицо и запуталось в волосах. Лерой осторожно приоткрыл глаза, и лучик, будто застеснявшись, что его заметили, испуганным зайцем метнулся в окно, спрятавшись в тяжелых густых облаках, погрузив избенку в промозглый сумрак. Лерой тоскливым взглядом проводил беглеца и обреченно вздохнул: вновь за окном лишь серая непроглядная хмарь. Никак осерчал на что Хозяин Неба? Конец весны уж на дворе, а кажется, будто поздняя осень: низко над землей тучи серые сгрудились, люди солнца уж не видели несколько недель, а тепло из деревянных избенок так и норовит ветер ледяной вытравить, в каждую щель проникает, выхолаживает. Об эту пору уж сеять да сажать давно надо, да только снег с полей сошел на днях, будто нехотя выпуская истосковавшуюся по теплу землю из своих холодных объятий, грязь непролазная на полях, никак земля воду лишнюю не впитает, а тепла-помощника да солнца все нет. Кто ж в такую жижу сеять будет? Лишь сгниет все иль померзнет, так и не успев прорасти. Да и скотине давно бы на лугах пастись, траву молодую щипать, да только нет травы-то нигде, лишь близ домов от тепла кое-где пробивается. А корм зимний на исходе уже, кто-то из селян уж и солому старую с сараек скармливать начал, чтоб скотина не подохла. Да долго ли продержаться так удастся? Лерой вновь вздохнул и поднялся со скрипучей кровати, ежась от стылого утреннего холода. Он всегда просыпался с первыми лучами солнца, приученный за пять лет работы местным пастухом к ранним побудкам. Надо бы со старостой переговорить, хоть к лесу коровок выгонять, чтоб траву прошлогоднюю да ветви тонкие пожевали – какая-никакая, а еда. Будто нехотя, занялся огонь в очаге, постепенно согревая маленькую хату, разбавляя яркими бликами холод и одиночество ее хозяина. Семь лет уж один на свете Лерой обретался, с тех пор, как ушли в лучший мир мать с отцом, оставив двенадцатилетнего сына. За это время привык уж парень, жил себе тихонько. Деревенька большая была, дружно люди жили, помогали друг другу, чем могли. Вот и парнишке-сироте пропасть не дали, помощником пастуха определили, а там уж, через пару лет, и сам со стадом ходить начал. Лерой только собрался воду на огонь поставить, чтобы приготовить кашу из прошлогодней крупы, как стук в дверь раздался, робкий, нерешительный. Кто ж в такую рань-то несусветную навестить его надумал? Открыл дверь, впуская в избу ветер ледяной, не весенний, а на пороге староста стоит, с ноги на ногу переминается, кутаясь в теплый овчинный тулуп. Бросил Лерой взгляд за спину старика, а во дворе чуть ли не все жители деревни собрались, смотрят на парня неуверенно, будто ждут чего. - Случилось чего, дед Михей? – испуганно как-то голос прозвучал. - Нет-нет, Лерой, ничего не случилось, – успокоил староста, но как-то неубедительно получилось. Так странно было видеть мудрого, уверенного в себе старика таким потерянным. – Мы тут подумали, в общем, ты же сам видишь, что творится. Ежели так и дальше пойдет, и в ближайшее время тепла да солнца не будет, то голод придет в наши дома, а с ним и болезни, и смерть. - Да, дед, я и хотел сказать: давай я стадо к лесу выгоню, все хоть подспорье какое скотине, – предложил Лерой. - Неплохая задумка, да не сильно это дело исправит, коль земля не проснется, да трава за лето не успеет налиться – нечем животинок кормить зимой будет, все одно – забить придется. – Староста покачал седой головой и оглянулся на селян, будто поддержки искал. – Тоскует Небесный Хозяин, а с ним вместе и земля вся мается. - И что же делать, дед Михей? - Нет радости Хозяину - нет радости земле. Но заметили мы, Лерой, что каждое утро хата твоя светом озаряется, будто любуется Хозяин, на тебя насмотреться не может. Помощи твоей просим: сходи к нему, узнай, может, провинились мы в чем пред ним, а не знаем? Что нам сделать надобно, чтоб радость к Хозяину Неба вернулась, а к нам – тепло солнца и свет? - Да с чего вы взяли, что я смогу помочь? Как добраться мне до него? Да и примет ли Хозяин меня, букашку смертную? – недоумевал Лерой. - Пожалуйста, Лерой, ты хотя бы попробуй, а вдруг получится? – Зоюшка, ребенок солнечный, вцепилась бледными пальцами в тужурку мамки Маркеланы, смотрит тревожно, не за себя одну просит. - Ты иди к горам – там небо с землей встречаются, попроси Хозяина сменить гнев на милость, вернуть нам жизнь улыбкой своей солнечной. – Староста вздохнул, а народ за спиной загомонил, поддерживая, уговаривая. Как откажешь? Как в глаза потом людям смотреть, зная, что мог помочь, но даже не попытался? А вдруг получится? Ведь не зря же именно к нему пришли селяне, видимо, действительно что-то заметили, что он не углядел? На все воля Небесного Хозяина. - Ладно, дед, сейчас соберусь только и пойду, – сдался Лерой. - Ты за хату и скотину не беспокойся – мы присмотрим, – успокоил его староста. Кивнул Лерой и закрыл дверь. Начал сборы свои нехитрые: хлеба в котомку положил, яблок сушеных да ягод. Волосы длинные, черной рекой по плечам спускающиеся, в косу тугую собрал да под шапку теплую спрятал. Оделся потеплее – никак, холодно в горах, да на улицу вышел. Дверь запирать не стал – не принято в деревне в чужой дом лазить. Тревожными взглядами провожали селяне хрупкую невысокую фигуру пастуха, а Зоюшка прям до окраины деревни довела, все за руку держала, уговаривала. Да и не нужны уговоры Лерою были – не мог он людям, не давшим пропасть сироте малолетней, черной неблагодарностью за добро отплатить. Вот уж деревенька за холмом укрылась, слева от дороги, вдалеке, горы показались – скоро сворачивать с разбитой колеи да по бездорожью слякотному топать придется. Ветер ледяной рванул мешок с плеча, будто играясь, и улетел вперед, оставив после себя лишь слабый след. Заяц солнечный, знакомец утренний, выскочил под ноги и поскакал впереди, будто путь указывая. По полю черному, с кочки на кочку перепрыгивая, – места сухие обозначал, чтоб ноги Лероя в жижу грязную не проваливались. Добрел пастух до кромки леса, дальше вдоль него идти придется вплоть до предгорья, а там и скалы неприступные недалече. До вечера шел, внимания на усталость не обращал, и тут подмигнул зайчик светлый, меж веток голых замелькал, за собой звал. Недолго Лерой сквозь кусты продирался, на поляну небольшую за зайчиком вышел. Скользнул напоследок проказник солнечный, невесомо мазнул по щеке лапкой теплой и сбежал в тучи серые. Развел костер Лерой, устроился поближе к огню, чтоб не замерзнуть ночью, перекусил хлебом да спать улегся – утром, чуть свет, опять в путь. Утро занялось, туманом стылым по земле расстелилось. Проснулся Лерой, подбросил веток в угли тлеющие, согрелся немного. Набрал воды в ручье, чаю ягодного заварил, перекусил да дальше потопал. Треснула серая стена туч, в щель небольшую лучик проскользнул и пятном светлым под ноги упал. Весело поскакал впереди проводник вчерашний, звал, звал за собой, нетерпеливо поторапливая. Вот уж земля сменилась предгорьем каменистым, поредел лес, переходя в редкие низенькие кусты, а зайчик все вел Лероя вперед, все ближе к отвесной каменной стене. День перевалил за полдень, похолодало немного – незаметно тропинка, глазу человека невидимая, вверх уходила. Встал Лерой перед стеной неприступной, недоумевает – куда дальше-то идти? Нет хода другого, лишь наверх карабкаться. Поплясал зайчик перед ним, будто дразнился проказливо, а затем вытянулся в тонкую солнечную нить. Распахнул Лерой глаза синие, не веря в то, что видел: нить светлая расти стала, словно силой наливалась, превратилась в луч широкий и рябью пошла, будто на ветру колыхалась. Только не было ветра-то здесь никакого. Лента яркая в складки собралась и застыла так - лестница золотая, будто пылью алмазной припорошенная, расстелилась от ног Лероя, другим краем уходя в небо и теряясь среди серой хмари туч. Снял Лерой мешок с плеча, бросил к подножию лестницы и несмело шагнул на ступень золотистую, на прочность проверяя, - та даже не дрогнула. Уже более уверенно второй ногой встал и подниматься начал. Куда? Прямо в небо, к Хозяину, что в гости приглашал, звал. Не было перил у солнечной лестницы, но знал Лерой почему-то, что не дадут ему упасть, не позволят, а потому и страха не было, лишь предвкушение непонятное, будто с обрыва крутого в реку прыгать собрался. Долго поднимался, но усталость не коснулась тела – сила светлая от лестницы шла, питала, поддерживала. Вот и голова уж туч серых коснулась, вынырнул Лерой, будто из слоя ваты мягкой, а под ногами плотная дорога расстелилась, по краям – облака пушистые клубились, словно пена мыльная. Шел Лерой по коридору небесному, ластились к нему облака игривые, будто котята теплые, мягкие. Поворот крутой дороги - и замок предстал перед глазами: стены белые, мерцающие, будто инеем припорошенные, а крыша – что купол золотой, переливался, неуловимо глазу меняя цвет с белого до огненно-оранжевого оттенка. Шагнул Лерой в арку высокую, что входом в замок являлась, и оказался в зале огромном. Замер парень, красоту небесного дома рассматривая: своды высокие мозаикой разноцветной переливались, стены белые узор замысловатый оплетал – золотистый, будто прожилками на листе расходясь. А пол под ногами - прозрачный, как слеза или горный хрусталь, чуть голубоватый, и сероватый туман по нему плавал, ноги человека окутывал. Красиво, что слов нет описать, но пусто как-то, одиноко, без тепла живого совсем. Поднял взгляд Лерой от пола чудного и увидел в конце зала трон золотой, камнями драгоценными украшенный. А на троне сам Хозяин Неба восседал, внимательно человека разглядывая. Одежды белоснежные обнимали высокую фигуру, талию украшал широкий серебристый пояс, по плечам, будто вода, струилась золотая мантия, отороченная по вороту белым облачным воротником. Поверх мантии разлилась густая волна серебристых волос, спускаясь до самого пояса, а голову венчала хрустальная корона, украшенная синими драгоценными камнями. Встретился глазами Лерой с янтарным взглядом, да и замер от неожиданности – такая тоска в глазах Хозяина жила, что не вынес человек, склонил голову, на колено опустился, снял шапку, обнажая непроглядную тьму волос, и молвил глухо, от наглости своей обмирая: - Прости, Хозяин Небесный, непочтение мое невольное, что в дом твой без приглашения явился. Просьба у меня к тебе от людей, внимания твоего недостойных. Выслушай, прошу. - Не было бы приглашения, смог бы ты придти сюда, как ты думаешь, Лерой? – мягко прожурчал голос небесного создания. – Знаю я беду людскую, ведь сам ее виновником невольным являюсь. Но не было у меня другого выхода – как еще я мог подтолкнуть тебя к тому, чтобы ты, наконец, обратил свой взор на небо и пришел ко мне, пусть и не по собственному желанию, а по необходимости? - О чем ты говоришь, Хозяин? Разве есть нужда тебе в присутствии моем, смертном неразумном? - Как слепы люди, но, все же, и среди них нашелся мудрец, что указал тебе на очевидное. – Хозяин поднялся с трона и медленным шагом двинулся к человеку, ступая босыми ногами по хрустальному полу и едва слышно шелестя одеянием. Остановившись около Лероя, он невесомо коснулся тонкими пальцами черноволосой макушки и задумчиво продолжил: - Я давно наблюдаю за тобой, Лерой. Я видел твое рождение, детство, взросление. Я радовался вместе с тобой и грустил. Твой смех заполнял мое сердце теплом, а слезы оставляли ожоги в моей душе. С каждым годом, незаметно проведенным рядом с тобой, я все больше привязывался к тебе. И вот настал момент, когда тоска, снедающая мое сердце, стала совсем невыносима. Ведь, одно дело – незримо присутствовать в твоей жизни, наблюдать, и совсем другое – быть частью этой жизни, осязаемой, настоящей. Лерой слушал и не мог поверить своим ушам. Это что же получается? Хозяин тоскует по нему, человеческому пастуху? Что же заставило небесное создание обратить на него свой взор ясный? - Я тоже не всесилен, Лерой, и над некоторыми вещами не имею власти, – ответил на немой вопрос Хозяин Неба. – Я не могу заставить свое сердце замолчать, не могу прогнать из него эту тоску по тебе и холод одиночества. Но это можешь сделать ты, если захочешь, конечно. Я не буду ни к чему принуждать тебя, ты в любой момент можешь вернуться на землю. Я не буду мстить и преследовать людей. Но прошу тебя – подумай, прежде, чем ответить мне. Лерой находился в смятении. Небесный Хозяин ПРОСИТ его остаться, не уходить?! В голове замелькали картинки из прошлого, в новом свете представшие перед человеком после слов Хозяина: вот Лерой в жаркий день гонит стадо к неглубокой реке, а мелкий грибной дождик освежающей прохладой смывает с него пыль и усталость… Вот он лежит в высокой сочной траве, разглядывая яркую разноцветную ленту радуги на чистом небе… Вот яркие бутоны полевых цветов колышутся на ветру, кивая в такт тихой песни пастуха… Вот черные тучи собрались над деревней и пролились на землю неудержимым ливнем в день, когда умерли родители – небо скорбело вместе с Лероем, оплакивая его потерю… Слезы навернулись на глаза человека, от осознания того, что всю его жизнь Хозяин Неба незримо опекал его, радовался вместе с ним и горевал. И он, Лерой, мог бы никогда не узнать об этом, не решись Хозяин, наконец, открыться ему. Теплые руки коснулись опущенных плеч, ненавязчиво поднимая Лероя с пола. Янтарные глаза пытливо вглядывались в бледное лицо, будто пытаясь прочесть ответ. - Ты останешься со мной? - Да, Хозяин. - Радагар – имя мое… - тихий выдох на грани слышимости. Одна рука легла на талию Лероя и прижала к сильному телу, обнимая, согревая. Вторая – зарылась в черный шелк волос, стянув шнурок и распустив косу. Теплые губы невесомым поцелуем прикоснулись к губам человека, как тот проказник-зайка солнечный. Лерой обнял Радагара в ответ, чувствуя, будто сила самого солнца вливается в него – горячая, светлая… живая. Золотой свет мерцающим коконом опутал две обнимающиеся фигуры, соединяя их и прогоняя стылую тоску и холод из сердец, которые уже никогда не будут одинокими… **** Легкий теплый ветерок пробежался по высокой траве, тронул яркие лепестки распустившихся цветов и, запутавшись в густых кронах деревьев, тихо рассмеялся шелестом листьев. Лучи солнца переливались в воде, играя бриллиантовыми бликами с мелкими брызгами. Небо улыбалось земле, согревало, делясь с нею своей радостью и счастьем… КОНЕЦ.