Близко к сердцу

      Очередное письмо Совет получил уже поздно вечером, но и тому был счастлив, ведь лучше поздно, чем никогда. А когда вернулся домой, коммунист обнаружил, что дети его не спят: кто-то играл в шахматы и "эрудита", кто-то скорее всего, ещё гуляет на улице, а кто-то и вовсе отсыпается. Помешать занятиям республик Советский союз не решался, а потому, тихо прошёл в свою комнату, чтобы там прочитать заветное письмо, с почерком, что принадлежит его единственной. Да, именно единственной. Ведь в последнюю ночь, что Совет провёл вместе с Афганистан, коммунист пообещал себе отныне больше никогда не влюбляться, так как сердце его уже занято, и всегда будет скучать лишь по одной женщине. Так и получилось, ещё на почте взяв конверт в руки, в сердце что-то сладко кольнуло. Не собираясь больше себя томить, Совет извлекает письмо из конверта, и с упоением читает следующие строки, что были заполнены неосторожным, но цепляющим и любимым почерком. Ведь красивым считается всё, на что смотришь с любовью.       От Афганистана.       ...Шурави, мой милый шурави, знал бы ты, как сложно мне коротать дни и ночи вдали от тебя. Мне не забыть твои слова. Одновременно ты мог и оттолкнуть от себя, и притянуть к себе, не отпуская, будто накинув на меня лассо. Да, раньше мне было непонятно, как с тобой кто-то может сойтись, но потом я подобрала нужный ключик. И он со мной. Блестящий, красивый, никому не отдам. Ты ведь не против? Уверенна, в чём-то ты можешь меня журить, и не доверять мне, но меж нами дверь незамкнуты.       Дочитав письмо до конца, Совет тут же взялся писать ответ. Да, он вновь раскраснелся от прочитанного, пусть на нём и не видно никакого румянца.       От Советского Союза.       О, милая Афганистан, верю, наступит день, и отныне мы будем неразлучны. Верю, что для счастья нужное немногое, главное, чтобы над головой крыша была, и мы были вместе. А я мечтаю вместе с тобой под праздничный салют на небо глядеть, и друг другу в сновидениях приходить. Грозы и бури ты так же можешь переждать совместно со мной, милая.       Письмо было расписано на два листа, и там по обыкновению описаны самые светлые чувства, которые может испытывать влюблённый. Кто бы знал, что этот любитель революций может быть таким чувственным, и только завершив писать сообщение, Совет тяжело вздохнул, понимая, что письмо к любимой будет идти недели. Но он готов ждать, ведь для страны и месяц будет сравним с сутками.       Как раз через пару недель на руках Советского союза оказывается долгожданное письмо, которое с нетерпением было прочитано едва дойдя до дома. От Афганистана.       Мне кажется, я знаю тебя уже тысячу лет, твои мысли, твои адреса. И слёзы, которые от всех ты прячешь. Мне кажется, за эти годы я узнала тебя настоящего. И мне нравится то, каким ты являешься, когда не носишь фальшивые маски, ведь ты редко когда притворяешься, и в этом твой плюс. Наверное, эта ещё одна причина, по которой ты мне нравишься. Знай, при написании всего этого мне становится неловко, иногда слов не подберёшь, но ты и так всё понимаешь, а потому, думаю, мне можно завершать письмо. Люблю тебя.       Ответ так же был написан незамедлительно.       От Советского союза.       У меня точно такое же чувство, когда не находится слов, а ведь раньше такого со мной не происходило. Всегда мог ответить по делу, быстро, а теперь вдруг изменился, и кажется, я ослаб, не замечая того, но это моя боль и моя слабость. Твоё же дело быть со мной хотя бы в этих строках, в этих конвертах, и в моих мыслях. Моё сердце снова пронизывает приятная боль. Хочу, чтобы ты руку мне дала, на имя отозвалась, ты не спеши, закрой глаза, пойми моё сердце бьётся, лишь только для тебя, ощути, я рядом с тобой, я люблю тебя. Пойми, я хочу умереть от счастья, а не от пули в висок.       Отправив письмо, Совет ещё долго ждал ответа. Больше месяца. За это время может много чего произойти, и в голову коммунисту подкрались скверные догадки, что может быть, Афганистан попала в беду, и только собираясь вновь покинуть дом на неопределённое время, чтобы прийти любимой на помощь, как распахивает двери, а на ступенях стоит почтальон. На самом деле работник почты уже боялся Совета, никогда не знаешь, чего от него можно ожидать. Забрав письмо, Советский союз вздохнул с облегчением, но не забывал проклинать то расстояние, что разделяет его от Афганистана. Хорошо, что детей дома не было, так бы они подумали, что их папенька слегка тронулся разумом. Хотя отчасти так и было, но тут уж амурные дела свою роль сыграли. Настало время прочесть письмо, и не было время тянуть с этим.       От Афганистана.       Мой шурави, мой красный ангел, я так обожаю твои руки, твой голос, всё в тебе необыкновенное. Ужасное чувство теперь ничего этого не ощущать. Жалею, что мы расстались вот так быстро. А ведь если бы не расстались? Скажи, я бы могла рассчитывать на то, чтобы стать твоей женой? Мы могли бы жить в гражданском браке, и... Наверное, это слишком личное, не знаю. Мои мечты так наивны, что сравнимы грёзами ребёнка. Грёзы ребёнка... Скажи, Союз, а если бы случился у нас брак, хотя бы гражданский, за который ты скорее бы был за, то хотел бы ты ребёнка?.. Снова слишком личное. Союз, я уже достаточно зрелая страна, чтобы задуматься над этим, да и ты... Не стану тебя заваливать своими вопросами и прочей ерундой. Но если ты всё же не против, то напиши хоть пару строчек, молю. С любовью, твоя афганка.       И это письмо застало Совета врасплох. То есть да, своих, именно родных детей ему очень не хватало. Конечно же Россия, Беларусь, Украина - они-то родные, а вот все остальные ещё не знают, что в один прекрасный день просто были усыновлены. Не нужно рыться в прошлом, ворошить его, и копать ещё глубже до самой раны. Но надо сказать, читая это сообщение, коммунист расчувствовался. Противоречивые состояния, такие как беспристрастность и простая человеческая способность разреветься заставляли Совета едва ли не кричать в мыслях. Хотелось написать в следующем письме полное согласие и равно тому же протест. В этот день коммунист не смог выжать из себя и предложения, нужно было просто собраться с силами, чтобы быть максимально откровенным, чтобы изложить свои мысли на белый чистый лист бумаги.       Через три дня Совет отправил своё сообщение, с нетерпением ожидая ответа, и прошло около месяца, когда заветный конверт оказался на его руках. Ночь перед Новым годом, остался всего час, а в преддверии праздника Советский союз даже забыл закупиться к праздничному столу. Да, любовь и впрямь вскружила ему голову, и не на шутку. Придя домой, сразу пройдя к себе в комнату, коммунист вскрыл конверт, чтобы упиваться любимым почерком. Но уже прочитав первое предложение, улыбка сразу превратилась в прямую горизонтальную полосу, в глазах пропал огонёк желания, и от шока Совету пришлось присесть на близ стоящее кресло. Ноги от следующих написанных строк не держали тело.       От Афганистана.       Совет, прости меня, поиграли и хватит. Мы заигрались, мы чересчур сгущали краски, когда объяснялись друг другу в любви, и во всех тех нежностях, что будто бы в бреду друг другу писали. Ты, наверняка и сам понимаешь, что мы с тобой не пара. Да с самого начала было ясно, что из нас не выйдет ничего хорошего. Но если по сути: кто мы друг другу? Мы разные, согласись? Честно, я никогда не думала, что между нами пробежит, как это у тебя говорят - искра, буря, безумие, ну или что там у тебя? Ведь такого не может быть. Скажу прямо - нам не по пути. Так случилось, получилось, что наши дороги расходятся на такой вот невесёлой ноте. Я не знаю как быть, но я не боюсь тебя потерять. Объясню ещё доступней: я была с тобой только потому, что ты держал меня на коротком поводке, именно так. Я не люблю тебя, и не любила, Совет. Просто мне нужно было временное тепло кого-то, кто сильнее меня. Я не чувствую угрызения совести, ведь согласись, на моём месте ты поступил подобным образом, а ты и впрямь в меня влюбился, и как я поняла, без памяти. Вот уж никогда бы не подумала, что любитель революций может потерять разум из-за меня. Да, ты бываешь забавным, но явно не для меня. Так что прощай, ладно? И не пиши мне больше. Между нами дверь закрыта, и между нами всё кончено.       Лишь дочитав последнюю строчку до конца, до самой точки, листок выпал из рук коммуниста и легко пролетев в воздухе, упал куда-то под письменный стол. Ближайшие пятнадцать минут, во взгляде не читалось ничего, кроме непонимания, что могло пойти не так. И только очередная колкость в сердце помогла Совету отныне не ощущать горечи от не взаимной любви. Так просто, в эту ночь, когда должен наступить Новый год.       За порогом комнаты Советского союза послышался смешок. Это Россия подходит к спальне отца, видимо, что-то хотел сказать, но его во время кто-то рассмешил из многочисленных братьев или сестёр. Открыв двери, Россия сразу начал с улыбкой рассказывать: - Представляешь, бать, вот-вот куранты пробьют двенадцать, а оливье так и не готово. А знаешь, почему? Потому что Армения купил вместо зелёного горошка - кукурузу. Ну а что, новый салат получится! - Россия не сразу заметил, что отец сидит на кресле без движения, оставив свободно висящую руку на подлокотнике. - Ещё и мои прибалтийские сёстры всё грозятся разъехаться кто куда. Хотя куда они денутся с подводной лодки?.. Бать, ну ты что, уснул, что ли? - тогда триколорный подошёл ближе, но с опаской. Он не осмелился развернуть к себе кресло, а только потрепал отца за плечо, но ответа не последовало. Тогда Россия быстро принялся осматривать Совета. Пульса нет, сердце не бьется, и только нахмуренные брови свидетельствуют о каком-то сожалении, о разочарованности и душевной, неуемной боли. Но теперь-то коммунист ничего не сможет чувствовать. - Батя! - Россия перестал дёргать отца за руку, но потом взгляд триколорного пал на листок у письменного стола, там же валялся конверт с адресом.       Схватив письмо в руки и пробежавшись по нему взглядом, России уже никогда не забыть эти строки:       "Я не люблю тебя, и не любила, Совет.", "Так что прощай, ладно? И не пиши мне больше."       Россию тут же охватила ярость. То есть какая-то там проходимка одним только своим письмом смогла ослабить Совета, убить его чувства, и его самого за одно. Вплоть до боя курантов, Россия просидел у ног отца, безутешно рыдая. Вскоре в комнату заглянули и другие республики, но сколько бы и те не горевали, надо продолжать жить дальше, ведь прошлого не вернёшь.