***
Полчаса спустя Гарри вернулся в свою квартиру в Хогсмиде и обнаружил Макавити на совином насесте и письмо на столе. Он взял его и прочел. Лорд Слизерин, Благодарю вас за ваш последний подарок. Мы с Луной посетили "Воспоминания Мишель Маклагген" в Косом переулке, чтобы посмотреть его. Невероятно! Фотографии в "Ежедневном Пророке" — ничто по сравнению с оригинальными воспоминаниями. Я с нетерпением жду в следующем году встречи с Гермионой Грейнджер. Я закричала от ужаса в тот момент, где тролль чуть не раздавил ведьму из Индии, а она спасла её. Я уже встречалась с наследницей Гринграсс несколько раз на зимнем фестивале, но будет приятно снова увидеть и её. Луна сказала, что она наверняка попадет на Слизерин из-за её контракта с вами. Вы можете сделать так, что маг гарантированно поступит на Слизерин? Я действительно очень хочу учиться на Слизерине вместе со всеми остальными. Луна также сказала, что вы спрашивали о том, можем ли мы вместе с ней поискать в библиотеке Рода Блэк некоторую информацию, которую трудно найти где-нибудь ещё? Конечно. Мы все равно проводим там большую часть наших дней. Луна оказалась таким книжным червем! Просто дайте мне знать, что вас интересует. С уважением, Александра Патриция Блэк — наследница древнейшего и благороднейшего Рода Блэк. Гарри усмехнулся. Идеальное совпадение момента. Он написал ответ, вложил его в конверт и подбросил в воздух, после чего Макавити поймал его когтями и вылетел в окно. Пора возвращаться в замок. Без сомнения, следующие несколько дней будут весьма насыщены. Теперь он однозначно будет на радаре Дамблдора, а ведь у него есть и срочные критически важные дела в школе, требующие его личного участия.* * *
Несколько дней спустя Дамблдор тяжело опустился в свое большое офисное кресло в кабинете, забитом многочисленными вещицами и безделушками, прочитал доставленную ему записку и вздохнул. Последние несколько дней были полны беспокойства, тревоги, облегчения и нового беспокойства. Всё началось, когда он вошел на урок зельеварения и увидел Гарри Поттера, сидящего впереди и в центре класса, между мисс Гринграсс и Грейнджер с одной стороны и мистером Малфоем и мисс Паркинсон с другой. Поттер по-прежнему работал один, но его новое место для сидения — и явное принятие его как Темными, так и Серыми детьми — не по-детски беспокоило Альбуса. Затем последовали пересадки за завтраком, обедом и ужином. Младший близнец Джона Поттера больше не был слизеринским парией. Он по-прежнему сидел в центре стола в Большом зале, но теперь его встречал постоянный поток приветствующих, собеседников и гостей. Таким образом, Дамблдор провел целый день, собирая для себя воедино картину всего произошедшего с помощью осторожной легилименции нескольких известных ему магов и ведьм со змеиного факультета, не владеющих окклюменцией. С каждым кусочком пазла его беспокойство росло всё сильнее. Постепенно перед его мысленным взором формировался образ Гарри, стоящего посреди общей комнаты Слизерина, колдующего на уровне выше выпускника Хогвартса и принимающего посланников от всех влиятельных групп факультета. Страх. Волнение. Благоговение — это были основные эмоции всех, кто был свидетелем сцены. Потом были истории. Они порхали сквозь обрывки воспоминаний, которые он видел, как клочки порванной газеты, ни один кусок не давал цельного впечатления, но все вместе они рисовали картину, которая была невероятной и пугающей. Дамблдор им не поверил. О, он был уверен, что в них есть некая доля правды, но ни один первокурсник не смог бы справиться с целой дуэльной командой. В свой первый год обучения и сам Том не смог бы этого сделать. Даже он, Альбус Дамблдор, не смог бы. Но даже если в этих историях и мелькал лишь какой-то проблеск правды, было только одно место, откуда Гарри мог получить такие способности — фрагмент души в своей голове. Альбус потратил два дня, составляя план на случай непредвиденных обстоятельств — опасаясь того, что произойдет, когда и если Том внезапно вырвется, разорвав грудь невинного и безобидного мальчика Поттера, как в том маггловском фильме, — только чтобы быть прерванным вчера утром находящейся в полном ошеломлении и запыхавшейся профессором МакГонагалл. Она видела, как гриффиндорцы сражались на дуэлях прошлым вечером, и история, которую она рассказала, была до жути знакомой. Джон Поттер также победил всех шестерых своих товарищей по дуэльной команде. О, последний бой был выигран больше на голой удаче, чем на мастерстве, и мальчик был практически полностью истощен, но он справился с этим... он просто победил. Дамблдор просматривал воспоминания Минервы об этом эпизоде, и было очевидно, что капитан гриффиндорской дуэльной команды был более опытным, чем Джон Поттер, но первокурсник зашел с козырей и одержал победу. Невероятно. Это также дало понять, что истории о том, как Гарри Поттер на дуэльной арене втаптывал в грязь своих соперников, вероятно, не были такими преувеличенными, как он думал. Гарри и Джон были близнецами. Их сила должна быть сопоставима — и таланты тоже. Магия зачастую шла странными путями. Это был не баг крестража. Это была фича близнецов Поттеров. Разговор с Минервой произошел вчерашним утром, и Альбус был полностью готов начать слежку за обоими мальчиками. Затем вчера же днем, когда он занимался бумажной работой для МКВ, Триппи, домашняя эльфийка, которую он назначил следить за мисс Гринграсс, ворвалась в его офис, истерически плача. Её поймали. Хуже того, её поймали, когда Лорд Слизерин разговаривал с мисс Гринграсс и лордом Джейкобом Гринграссом о родовых делах. Хуже того, Лорд Слизерин тут же приказал эльфийке рассказать о всех других эльфах Хогвартса, которые были приставлены для слежки за учениками и узнал об эльфе, шпионящем за Джоном Поттером. Альбус даже не знал, что Лорд Слизерин может командовать эльфами Хогвартса. Теперь Дамблдор держал в руке записку, в которой сообщалось, что делегация Совета попечителей встретится с ним через несколько минут. И найдется ли у него в запасе история менее дырявая, чем "Дырявый котел"? Просто зашибись! Дверь открылась, и вошли трое мужчин — Джейкоб, Джеймс и... Лорд Малфой. Он улыбнулся, мысленно матерясь на чем свет стоит. — Я надеюсь, вы не считаете, что возникшая проблема затрагивает ваши рода? Уверяю вас, Лорд Гринграсс, Лорд Поттер, это вовсе не так. Они все сели. — Неважно, как конкретно уже повлияло то, о чем мы узнали, на моего сына и мою семью. Сейчас я представляю интересы всех уважаемых родов, чьи дети учатся в нашей школе, — безэмоционально произнес Люциус. — Я надеюсь, Альбус, — нараспев произнес Джеймс, — что у тебя есть хорошее объяснение этому. Джейкоб только сердито посмотрел на него. Дамблдор вздохнул. — Моя главная забота — безопасность детей. Я уверен — вы сможете понять, что после инцидента с троллем мои опасения были полностью обоснованными. — А вот меня обижает, что моего сына не сочли достаточно важным для такого VIP-обращения, — протянул Малфой. Лорд Гринграсс нахмурился. — И мы знаем, что эльфы доносили вам на наших детей с самого начала семестра. И хотя мы знаем, что безопасность детей действительно является серьёзной проблемой в школе, её обеспечение — это далеко не всё, что они делали. Вы не имеете права по политическим причинам шпионить за детьми, находящимися на вашем попечении. — И если безопасность — это проблема, — продолжал за ним Джеймс Поттер, — такие меры должны быть приняты в интересах всех студентов, а не только избранных, независимо от того, является ли моя семья частью этих немногих. Дамблдор махнул рукой. — Джеймс — Джон — победитель Волдеморта… Вздрагивания трех Лордов были гораздо менее заметны, чем у большинства людей. — ...Вы понимаете, что в его отношении существуют особые обстоятельства, и что было бы непрактично уделять каждому студенту одинаковое внимание. Джеймс нахмурился. — Какими бы ни были ваши соображения, я хочу, чтобы в будущем они сначала согласовывались со мной. — И я не даю вам разрешения шпионить за моей дочерью! — добавил Лорд Гринграсс. — Я чувствую, — вмешался Лорд Малфой, — что, возможно, директор показал, что он не в состоянии разделить свои политические обязанности и обязанности по руководству Хогвартсом, и что мы должны рассмотреть назначение ему испытательного срока. Дамблдор посмотрел на Джеймса Поттера, который внезапно почувствовал себя очень неловко. Джейкоб Гринграсс пожал плечами. — В конце концов, — продолжал Малфой, — откуда нам знать, что директор сдержит свое слово? Только благодаря чистой удаче мы узнали о том, что происходило в школе в течение последних трех месяцев. Дамблдор открыл рот, чтобы возразить, но голос из дверного проема опередил его. — Ну-ну, Лорд Малфой, давайте не будем слишком торопиться. Альбус моргнул. Перед ними был Лорд Слизерин, стоящий там в своей фирменной маске изумрудно-зелёного и черного цветов. — Лорд Гринграсс, Лорд Поттер, Директор, — Слизерин придвинул стул и присоединился к делегации. Малфой нахмурился. — Я не знал, что вы входите в совет, Лорд Слизерин. Слизерин склонил голову. — Я и не вхожу… пока. Однако как один из тех, кого непосредственно затрагивает случившееся, я почувствовал, что мне следует зайти сюда и кое-что прояснить. И, похоже, предчувствия меня не обманули. Я уверен, что нам не нужно заходить так далеко и снимать с поста директора, не правда ли? Альбус нахмурился. Лорд Слизерин защищал его? — А почему бы и нет? — выпалил в ответ Лорд Малфой. — Он показал, что ему нельзя доверять ту власть, которой он обладает. — Ах, да, но это именно то, о чем я только что позаботился. Я имею в виду, сделать так, чтобы у директора было меньше возможностей к злоупотреблению своей властью. Я только что посетил кухню, где приказал всем домашним эльфам Хогвартса, чтобы они не исполняли ничьих приказов на слежку и сбор информации о студентах Хогвартса. Глаза Альбуса расширились. Он выпрямился. — Но послушайте, Лорд Слизерин… — О, вы возражаете? Директор? — Вы не можете просто… — Вы уверены, что не могу? Ошибаетесь, фактически я — единственный, кроме вас, кто может отдать подобный приказ. Больше никто, разве что совет действительно снимет вас. Полагаю, это не в ваших интересах? И я сомневаюсь, что эти джентльмены увидят что-то плохое в таком приказе? - Слизерин посмотрел на трёх других Лордов, которые синхронно покачали головами из стороны в сторону, хотя в случае Лорда Поттера и лорда Малфоя и несколько неохотно. — Ну, тогда вопрос закрыт. Дамблдор обратил внимание, что Малфой выглядел так, словно у него только что отобрали новую игрушку. Он покачал головой. — Очень хорошо. Но я умоляю вас, в будущем сначала обсуждать проблемы со мной, и лишь потом предпринимать подобные действия. Лорд Слизерин кивнул, встал и вышел. В течение следующих нескольких минут другие Лорды тоже ушли, пока не остались только Дамблдор и Лорд Поттер. Он вздохнул. — Мне очень жаль, Джеймс. Джеймс Поттер поморщился. — Мне тоже, Альбус, уверяю тебя, я не был частью этого маленького заговора Малфоя. Альбус улыбнулся. — Ты же знаешь, что Лорд Малфой использует любой предлог, чтобы попытаться снять меня с поста директора. — Есть такое, но знаешь ли, ты действительно сильно подставился с этой историей. Альбус кивнул. — Знаю. Некоторое время они молча смотрели друг на друга через стол. Наконец Джеймс заговорил снова: — Итак, как дела у Джона? Альбус тщательно обдумал свои слова. — Необычайно хорошо. Он намного опережает своих сверстников, его сильно любят на факультете, и он только что победил всех шестерых своих товарищей по дуэльной команде. Джеймс выглядел озадаченным. — Ты имеешь в виду... всех его одногодков, что вступили в Дуэльный клуб? На мгновение воцарилась тишина. — Нет. Я имею в виду, что он победил всех шестерых своих товарищей по команде с других курсов, тех, что выйдут на турнир в апреле, по очереди, одного за другим. — Да ты шутишь! Альбус вздохнул. — Нет, я не шучу. — Но... это же... невероятно! — Джеймс выкрикнул последнее слово с широкой улыбкой на лице. — Я знал, что хоть что-то у меня вышло хорошо! Ха! Альбус поморщился. — Что-то еще? — Я сам этого не видел, но насколько я в курсе, Гарри добился аналогичного результата. Настроение в комнате упало быстрее, чем неисправный бладжер. — Он... Он тоже всех победил? Серьезно? — Да. — И это... ожидалось? — Джеймс переводил взгляд с него в никуда и обратно. — Я имею в виду, это часть того, что должно произойти? Я не имею в виду, идти по этому пути. Я говорю о другом. В смысле… — он вконец заговорился. — Джеймс! — Альбус поднял руку. — Все, что я могу сказать, так это то, что мы сейчас делаем именно то, что и должны делать. Джеймс откинулся на спинку стула. — Ты уверен, что не пришла пора нам услышать пророчество? Альбус медленно покачал головой. — Просто, со всем этим попаданием Гарри на Слизерин и всё такое мне почему-то кажется, что всё идет далеко не так, как надо. — Джеймс, ты же помнишь, я уже говорил, что и ожидал его распределения на Слизерин. — Да, но, знаешь ли, трудно не... Не опасаться самого худшего. Лорд Поттер никак не мог успокоиться, и Дамблдору потребовалось еще пять минут, чтобы развеять страхи молодого Лорда. К тому времени, когда он ушел, Альбус не мог избавиться от чувства, что он сам стал самым большим ублюдком в мире. Ну почему, почему избранным не мог стать Невилл?* * *
— А вот и команда Слизерина! — голос Ли Джордана гремел над полем для квиддича. Гарри с энтузиазмом приветствовал выход на поле команды Слизерина; его зелёная мантия ничем не выделялась в зелёном море. В его первой жизни матчи по квиддичу были одним из немногих моментов, когда в пустыне ненависти и презрения он ощущал свою общность с другими подростками. Справа от него к приветствию присоединилась Гермиона, подбадривающая своих товарищей слизеринцев. Панси Паркинсон, сидевшая слева от него, тоже зааплодировала, хотя её усилия были более сдержанными, как будто она старалась не вдыхать слишком много воздуха, которым дышали он с Гермионой. — Теперь гриффиндорцы! Вуд, Спиннет, Белл, Джонсон, Уизли, Уизли и-и-и-и-и-и-и-и-и... Поттер! В то время как большая часть стадиона приветствовала вновь вышедших, все слизеринцы освистывали и глумились над ними. На этот раз Панси не чувствовала необходимости гасить свой энтузиазм. — Флинт и Вуд пожимают друг другу руки, мадам Хуч отпускает снитч... бладжеры... и квоффл... и поехали! Вратари нависли коршунами, охраняя свои кольца, загонщики бросились на поиски бладжеров, а шестеро охотников и двое ловцов сошлись в драке за квоффл — в беспорядке из тел и метел. — Флинт с квоффлом! Переходит к Боле! О-о-о! Перехвачено Кэти Белл! Новичок в команде Гриффиндора, вступила в этом году, вместе с Поттером, как она будет противостоять мускулистым слизеринцам? Гарри ударил кулаком по воздуху. — Ну же! Это была отличная передача! Панси взглянула на него. — Не думала, что ты окажешься поклонником этой игры, Поттер! — ей пришлось кричать, чтобы быть услышанной сквозь вопли толпы змей вокруг них. Гарри улыбнулся стриженой под мальчишку наследнице. — А почему бы и нет? — Ты вырос среди магглов! Гермиона наклонилась к ним. — И я тоже! Панси скорчила гримасу. — Алисия Спиннет рисует палку в счётчик. О, как бы я хотел, чтобы со мной. — Джордан! — Извините, профессор. И Поттер отрывается от собачьей свалки за квоффл, чтобы начать охотиться на снитч! Найдет ли его самый молодой ловец за столетие, прежде чем счет сравняется? Блетчли бросил квоффл Флинту, как будто тот обжигал его пальцы. Флинт метнулся вверх к кольцу, но задержался на позиции броска на долю секунды дольше, чем следовало. — Ой! Это должно быть больно. Флинт передержал квоффл дольше регламентированных трех секунд и получил шоковый удар. Бросает квоффл, но его подхватывает Пьюси! Теперь Тамарон, Флинт, снова Пьюси! Гарри смотрел, как его близнец кружит над полем длинными легкими виражами. Теперь, когда гриффиндорцы сражались за квоффл трое против четверых, победа был лишь вопросом времени… — Слизерин забивает! И Джон Поттер отказывается от поисков снитча! Гарри ухмыльнулся и в течение следующих десяти минут беззаботно орал всё, что хотел. Было так здорово просто расслабиться и иметь возможность кричать любые слова оскорбления и поддержки, какие он только мог придумать. Команды, казалось, были равны. Всякий раз, когда Гриффиндор забивал, Джон прерывал охоту на снитч, опрокидывая сложившийся баланс в пользу Слизерина — и всякий раз, когда забивал Слизерин, Хиггс делал то же самое. — Приближаемся к отметке в сто баллов! Помните, что снитч стоит десять процентов от общего количества очков команды, с округлением в меньшую сторону с точностью до десяти очков, поэтому до сих пор он ничего не стоил! Но со следующего гола он будет стоить десять очков! Будет ли этого достаточно, чтобы склонить чашу весов? Следующим забил Гриффиндор. Гарри выругался. До сих пор у Джона не было времени на поиски снитча. Теперь, когда счет стал сто на девяносто, временное окно у него стало побольше. Игра продолжалась, и вскоре Слизерин снова сравнял счет. Теперь Хиггс так же вырвался из схватки и занялся поисками снитча, впервые за матч оставив основные разборки в формате три на три. Затем глаза Гарри расширились. Снитч! Он висел у слизеринского кольца. Он видел его! — А вот и Джон Поттер! Он видит снитч! Он почти поймал! Нет! Слизерин забивает! Стон разочарования вырвался с гриффиндорских трибун, и Джон отступил, явно не желая заканчивать игру ничьей. Он перехватил приближающегося Хиггса и позволил снитчу исчезнуть в открытом пространстве квиддичного стадиона. Это был момент, когда одна из команд ближе всего подошла к победе. К тому времени, когда счет достиг двухсот, стало ясно, что команда Гриффиндора имела преимущество над слизеринцами. Теперь, играя три на три, охотники Гриффиндора превосходили в маневре более тяжелых и громоздких слизеринцев. Каждый раз, когда гриффиндорцы продвигались на двадцать пунктов вперед, слизеринский ловец был вынужден прекращать свои поиски снитча и бросаться на подмогу команде. К тому времени, когда счет игры достиг трех сотен с каждой стороны, Джон Поттер почти не тратил времени на помощь охотникам своей команды и мог полностью посвятить себя поиску снитча, к большому раздражению Гарри. Он знал, что он лучше Джона, но вот Хиггс, конечно, уступал его брату. Гарри сделал мысленную заметку, что необходимо включить пилотаж на метле в обучение Джинни. Возможность сражаться в воздухе, сидя на метле, никогда не окажется лишней, правда? А потом это случилось. — Слизерин забивает! И ... погодите, что случилось с метлой Поттера? Гарри оторвался от своих размышлений и увидел, как метла Джона раскачивается из стороны в сторону, вверх и вниз. О! Он оглядел толпу и увидел Квиррелла, который пристально смотрел на Джона, не отрывая взгляда. — Это тёмное заклятие! — радостно заорала Панси, возбужденно размахивая руками. Ха! О, он совсем забыл об этом! В конце концов, для него это не было таким уж большим событием. — Что же нам делать? — спросила Гермиона, неуверенность вибрировала в её голосе. Он встретил её встревоженный взгляд своим расслабленным взглядом. — Почему мы должны что-то делать? Близнецы Уизли кружили под Джоном, безуспешно пытаясь пересадить его на одну из своих метел. Флинт схватил квоффл и забил четыре раза, пока все остальные смотрели на его брата. — Я имею в виду... — продолжил он, игнорируя пронзительный крик Панси в его ухе, — я уверен, что Снейп сможет… Он захлопнул рот. О. — Гарри, Снейп в Больничном крыле. Да, так оно и было. Гарри взглянул на своего близнеца и увидел, что его трясло все сильнее. Все, что могли бы сделать учителя, чтобы остановить это, явно не работало. Он оглядел поле для квиддича и заметил, что многие студенты достали свои палочки. Кто-то держал их неуверенно, кто-то целеустремленно, а многие украдкой поглядывали на окружающих, указывая ими на ненавистного близнеца. В воздухе витала некая... неизбежность, и в голове Гарри мелькнула злобная мысль. Гарри усмехнулся и повернулся к Гермионе с диким блеском в глазах. — Ладно, мы должны спасти его! — он повернулся к Панси. — Передай дальше, что когда он упадет, все должны кастить "Аресто моментум"! Панси уставилась на него. — С чего бы нам браться за его спасение? Он рассмеялся. — ...Я знаю, что на таком расстоянии это заклинание действует слабо, но если мы все скастим его, мы сможем это сделать! Панси посмотрела на него, будто он был сумасшедшим. Затем на её лице, кажется, отразилось понимание. Её глаза загорелись. — Поняла! — она отвернулась и стала быстро говорить. Гарри повернулся к Гермионе и подготовил палочку из остролиста и перьев Феникса. — Приготовься! Гермиона сжала челюсти и направила палочку на Джона, её лицо выражало решительную сосредоточенность. Метла Джона дернулась и затряслась. Через несколько мгновений раздался треск, и Джон Поттер упал с неба. Две сотни голосов взвизгнули, когда он рушился на землю, в то время как другие двести, одетые во все цвета Хогвартса и разбросанные по всему стадиону, направили на него свои палочки и закричали оглушительную какофонию из "Вингардиум левиоса", "Акцио Поттер", "Аресто моментум" и "Мобиликорпус". Заклинания устремились к падающему ловцу, и падение Джона Поттера мгновенно остановилось в целых тридцати футах над землей, со всей внезапностью и последствиями совы, влетевшей в пикировании в каменную стену.* * *
Гермиона стояла, не шевелясь, перед больничной койкой и внимательно наблюдала за всем происходящим, вместе со своими товарищами — целителями. На койке лежал Джон Поттер, помещенный под "Петрификус тоталус", чтобы остановить его движения и не дать ему повредить несколько оставшихся целыми костей в его теле. Но заклинание, похоже, не могло остановить его стонов. Целительница Помфри сделала еще один жест палочкой, и еще одна кость издала ужасный треск и скрежет. Еще один стон вырвался из горла Джона Поттера. Опытная целительница фыркнула: — Это был серьезный перелом с шестью трещинами по всей длине. Джон Поттер застонал. Снова. Гермиона покачала головой. Ну, если мальчик не хочет, чтобы с ним такое происходило, тогда он не должен быть Джоном Поттером, не так ли? Он мог винить только себя. Целительница Помфри попросила Пенелопу Клируотер принести ей баночку "Печали охотника" и подготовить её к применению. Затем она направила палочку на руку Джона и сделала сложное размахивающее движение. Над ним появилась мешанина из разноцветных фигур и цифр. — Это, — она указала на руку, — полностью выходит за пределы возможностей наших стандартных заклинаний для починки костей, поэтому нам нужно использовать что-то более мощное. Мисс Клируотер? Есть идеи? Равенкловка выпрямилась с наполовину открытой банкой целебных трав в руках. — Костерост? Целительница Помфри кивнула. — Именно, — она повернулась к другому студенту. — Какие предварительные действия необходимо выполнить перед применением костероста? Старшекурсник с Хаффлпаффа на мгновение задумался. — Удаление костей? — Правильно. Заклинание "Осса перибунт"; оно не будет работать на определенных костях, таких, как череп или грудная клетка — ибо такие эффекты на них были бы фатальными, — но для всего остального это единственный способ восстановить то, что в противном случае будет являться непоправимым ущербом. Это простейшее заклинание, требующее лишь наведения палочки на цель с расстояния не более двенадцати дюймов и произнесения его. Целительница Помфри повернулась к Гермионе. — К счастью, с чарами удаления костей мало что может пойти не так. Они либо работают, либо нет, так что, не хотите ли немного попрактиковаться, мисс Грейнджер? Джон Поттер снова застонал. Гермиона улыбнулась улыбкой книззла, стоящего над поверженным и беспомощным оборотнем. — С удовольствием, целительница Помфри.* * *
Примерно в то же время Дафна кралась по коридору в подземельях Слизерина в поисках Кровавого Барона. В руке она держала записку. Удивительно, но люди, казалось, привыкли к Барону как к главе Слизерина. В чем, собственно, разница с призраком — преподавателем истории? Теперь это стало еще одной эксцентричностью волшебного мира. В данный же момент Гарри, за которым ухаживали, как за последней незамужней ведьмой в мире, дал ей задание, и она намеревалась выполнить его быстро и эффективно. Она оставила остальных Серых в общей комнате, где все высмеивали Джона Поттера, ухитрившегося поймать снитч во время падения и тем самым обеспечить проигрыш собственной команде. Ведь в тот момент они отставали на сорок очков. Она завернула за следующий угол и оказалась лицом к лицу со своей пугающей целью. Она прочистила горло. Барон повернулся к ней лицом. — Ты-ы-ы, — его цепи загрохотали. — Разве ты не должна быть с остальными своими однокурсниками... Праздновать нашу славную победу над командой Гриффиндора по квиддичу? Дафна вздернула подбородок. — Чуть позже. Я здесь от имени моего Лорда Слизерина. — О-о-о? — его медленный, низкий голос скрипел, как несмазанная дверь. — Я всё гадал, когда же он объявит мне о своем присутствии. — Мой Лорд желает поговорить с вами о делах Слизерина. У меня есть записка от него, — она подняла её вверх. — Можно мне ее зачитать? Залитый кровью призрак кивнул. — Барон Бейлер, — начала она. — Прежде всего, я хочу выразить свое сожаление, что не смог связаться с вами раньше. Увы, обстоятельства сделали это совершенно невозможным, но это тот вопрос, который я теперь надеюсь исправить. Я также благодарю вас за то, что вы заняли пост главы слизеринского факультета и приняли связанные с этим постом проблемы. Я хотел бы встретиться с вами по поводу общеполитических вопросов и процедур моего рода, которые, как я чувствую, должны быть приняты во внимание, и еще одного вопроса, который только вы, в вашем качестве одновременно главы Хогвартского филиала рода Слизерин и призрака факультета Слизерин, можете помочь мне решить. С уважением, Лорд Слизерин — глава древнейшего и благородного рода Слизерина. Она опустила пергамент. Призрак на мгновение завис перед ней. — Если вашего господина устраивает, пусть он встретится со мной в первый день умирающего месяца, наследница Гринграсс. Дафна кивнула, поблагодарила призрака, повернулась и пошла обратно на торжество. Задача была выполнена.* * *
Гарри смотрел, как Гермиона ходит взад и вперед. Прошло три недели. В течение первых трех месяцев Хогвартс игнорировал Гарри, полностью довольный тем, что разрешает этому парии существовать и прятаться по тёмным углам. Однако в течение трех недель после дуэлей и первой игры в квиддич замок прыгал вокруг него и вцеплялся с цепкостью неуверенного в себе любовника. Куда бы он ни пошёл, студенты шептались и показывали на него пальцами. Хогвартская мельница слухов сама по себе была почти волшебством, и точно так же, как магия, когда неопытный волшебник выговаривает одну букву вместо другой, весь сконструированный ими мирок рухнул на них с тяжестью буйвола и сокрушил всю тайную социальную жизнь. Теперь оставалось только ждать, пока толпа набросится на следующую жертву. Но это была не магия, и циркулирующие в замке слухи были не слишком близки к правде. Ведь при отсутствии добровольно распространяющих информацию источников это не слишком легко, правда? То, что конкретно произошло на отборочных испытаниях в дуэльную команду, было категорически запрещено к разглашению. Гарри знал, что Вольф угрожал страшным возмездием любому, кто выдаст их стратегические преимущества, и он был почти уверен, что капитан гриффиндорцев сделал что-то подобное. Тем не менее, трюк с креслом, проделанный им в гостиной Слизерина, добрался до других факультетов, хотя их ученики и не были уверены, верить ли в него. В сочетании с подобными слухами о действиях его близнеца мельница слухов увеличивала всё в десятки раз, искажала и распространяла. После десяти лет жизни раба и десяти лет жизни пленника, жизни, которая была за плечами Гарри Поттера, всё это было одновременно опьяняющим и смущающим. Времени на социализацию стало уходить так много, что убеждать Гарри ещё более тщательно прочесать Запретную секцию библиотеки Хогвартса в поисках тех знаний, что не достались ему от Тома, не представлялось возможным. Главная надежда возлагалось на то, что просьбу "Ангела, который ведет летопись жизней" выполнить удастся, и тогда знания польются рекой. Впрочем, он внимательно изучал каждое сообщение от Александры и Луны по их собственному прогрессу в этой запутанной и, возможно, тёмной ветви магии. Дафна и Гермиона, тем временем, были заняты своими собственными проектами. Дафна использовала дополнительное время, высвобожденное за счет прекращения исследований защиты вокруг камня, на то, чтобы улучшить дуэльное мастерство, магическую устойчивость к токсинам и окклюменцию. Гермиона же, напротив, не хотела отказываться от начатых работ во всех направлениях, а когда наступил декабрь, он обнаружил свою магглорожденную подругу в состоянии, близком к панике, из-за приближения самого первого урока, в котором она должна будет выступать в роли учителя, пусть даже и по относительно вспомогательному предмету. — Гермиона, все будет хорошо, — Гарри облокотился на один из пыльных столов редко используемого пустого класса. Они пришли на полчаса раньше, в последний раз прошлись по учебному плану, расчистили место на доске и расставили полдюжины стульев полукругом лицом к ней. Затем Гарри вошел в свой сжатый сундук и снова вышел, вынеся большой, покрытый шелком, плоский предмет, который он приклеил к стене, в то время как Гермиона в течение не менее пятнадцати следующих минут занималась чрезвычайно конструктивной работой — расхаживала взад и вперед, протирая дыру в полу. — А если я все испорчу? — она украдкой поглядывала на дверь. — А если они зададут мне вопрос, ответ на который я не знаю? Что, если я выставлю себя дурой? Гарри не смог сдержать улыбки. — На войне не обходится без жертв. — Вот спасибо за поддержку! Гарри оттолкнулся от стола, подошел к своей обезумевшей от тревожного ожидания подруге, положил обе руки ей на плечи и посмотрел в её испуганные глаза. — Всё будет хо-ро-шо. Дверь скрипнула.* * *
Гарри схватил Гермиону за плечи и заглянул ей в глаза. Его сияющие изумруды, казалось, стерли все мысли из её головы. — Всё будет хо-ро-шо. Дверь скрипнула. Гермиона резко повернула голову как раз в тот момент, когда дверь наполовину открылась. Давление на её плечи исчезло, и когда она оглянулась, вместе с ним исчез и Гарри. — Гермиона! — Софи Ропер ворвалась в комнату, за ней последовала Падма. Она быстро собралась с мыслями. — Привет, Софи. Падма. Падма подошла к полукругу стульев и облокотилась на один из них, глаза её слегка расширились. — Гермиона, — она указала на покрытый шелком предмет на стене, — это то, что я думаю? Софи приземлилась в кресло и начала копаться в своей сумке. Гермиона улыбнулась. — Наверное, да. Падма глубоко вздохнула. — Чей же? — Скоро я вас представлю, обещаю. Они поболтали еще несколько минут, и вскоре к ним присоединились Джастин и Кевин. Дин был последним, они пришел через несколько минут после условленного времени. — Извините ребята, пришлось стряхивать с хвоста Джона Поттера. Падма нахмурилась. — Он не хотел, чтобы ты приходил? Дин пожал плечами. — Я вообще не хочу ему ни о чем говорить. Джон ненавидит слизеринцев, — он кивнул на Гермиону. Падма выглядела так, будто готова была что-то сказать. Гермиона нахмурилась. Не стоило давать их общению превращаться в политические дебаты. Она прочистила горло. Пятеро однокурсников повернулись к ней и обратились в слух. — М-м-м, спасибо вам всем, что пришли, — она вздохнула и продолжила. — Итак, в прошлом году вы все узнали, что вы волшебники. Кроме Падмы, конечно. Падма кивнула. Гермиона продолжала: — Я узнала об этом несколько лет назад, но и для меня магический мир — новое и незнакомое место. Я получила почти то же самое дошкольное образование, что и многие наши друзья, но пока не пришла пора покупать палочку, я не посещала Косую Аллею. Полукруг кивнул. У Софи на коленях лежал маггловский блокнот. — Этот мир очень отличается от того, из которого мы пришли. Нам всем читают вводную лекцию, когда вручают письма с приглашением на учебу в Хогвартсе, но эта лекция оставляет не рассмотренными много вещей — много важных вещей. Она глубоко вздохнула. — Когда я была в Косой аллее, я встретила там Джастина, — она кивнула Джастину, который улыбнулся в ответ. — И мы коротко поговорили об этом. Он спросил, можем ли мы создать что-то, чтобы научить таких, как мы, деталям и тонкостям нового для нас мира, тому, чему школа не может или не хочет учить. И вот мы здесь. Простите, что я так надолго затянула. Все ее слушатели сделали движения "все в порядке". Кевин усмехнулся. Она смущенно улыбнулась. — Причина, по которой это заняло так много времени, заключается в том, что я хотела организовать что-то особенное и обычно доступное только старым родам, — она указала на покрытый шёлком предмет на стене. Она схватилась за шелк. — Позвольте мне официально представить вам, — она сняла шёлк, — портрет Элизабет Гринграсс, бывшей Леди Гринграсс, и бабушки наследницы Дафны Гринграсс. Глаза присутствующих магглорожденных расширились, в то время как Падма выглядела одновременно удивленной и впечатленной. Элизабет на портрете улыбнулась элегантной улыбкой, которая открыла морщинки под её свирепыми, ледяными голубыми глазами. — Она позаботится, чтобы я ничего не пропустила. Есть вопросы? Падма подняла руку. — Я не знала, что тебе разрешено приносить картины в замок. Гермиона пожала плечами. — Это не принято, но и не против правил. Некоторые студенты приносят их для использования в качестве наставников и чтобы общаться со своими семьями без использования совы. Как ты думаешь, почему нам не разрешают сдавать сочинения, написанные пером под диктовку? — Ты имеешь в виду?.. Портрет Элизабет прервал её, голос женщины источал тихое благородство. — Да, дорогая. Фактически, это правило было введено именно в моё время. Студент с Хаффлпаффа был пойман на том, что сдавал эссе, написанные портретом его много раз прадеда. Причем попался он только потому, что глупец не сумел приспособиться к изменениям в языке. Софи старательно делала заметки. — Итак, — Гермиона взяла кусок мела и написала на доске: "Урок первый". — Мы начнем с того, что именно произошло между Джастином и Малфоем, и пойдем дальше. Там будет довольно много сопутствующей информации, которую нам очень полезно знать. Затем она начала объяснять, время от времени ей помогал портрет Элизабет Гринграсс. Гермиона рассказала о привилегиях чистокровных, о том, как они возникли и как они отличались от привилегий благородных родов. Она объяснила, почему такие люди, как Крэбб и Гойл, ненавидят магглорожденных, и как такие рода, как Малфой, Нотт и Паркинсон, давным-давно загнали себя в положение, в котором они должны были строго придерживаться принципов сохранения чистоты крови, чтобы поддерживать на плаву свои деловые империи, несмотря на то, что они уже были благородными, и как после многих поколений они искренне поверили в дело, которое сначала поддерживали просто из рыночного прагматизма. Она рассказала о дискриминации, с которой магглорожденные сталкиваются на рабочих местах, и привела примеры многих распространенных трюков, которые недобросовестные волшебники будут использовать, чтобы заманить магглорожденных в ловушки и по максимуму воспользоваться их неосведомленностью. Теперь доска была вся покрыта мелом. — Это, — сказала она, держа в руках богато украшенный кусок пергамента, покрытый серебряными отметинами, — пергамент для заключения контрактов, выпущенный Гринготтсом. Он зачарован всеми видами защиты, на него нанесены руны для того, чтобы гарантировать, что человек, ставящий на нем свою подпись, подписывает только то, что видит и осознает, и ни словом больше. В другой руке она держала еще один кусок пергамента. — Это, — продолжила она, — обычный пергамент, который мы используем в наших школьных сочинениях. Падма? — она повернулась к ведьме индийского происхождения, которая вздрогнула от неожиданного обращения к ней. — Что мы в первую очередь узнаем о ведении семейного делопроизводства? Падма глубоко вздохнула. — Никогда, никогда, никогда не подписывай ничего, что не написано на пергаменте для контрактов от Гринготтса, — эти слова звучали так, будто их вбили ей в голову за четыре дюжины уроков, и, вероятно, так оно и было. Гермиона кивнула. — Именно, — она оглядела своих сверстников, сидящих с широко раскрытыми глазами. — Любой сколь-нибудь опытный маг может зачаровать это с любой сколь угодно мерзкой целью! — она помахала обычным пергаментом перед их лицами. — Вы можете отказаться от своих сбережений! Вы можете подписать признание в преступлении! Вы даже можете случайно выдать замуж одну из ваших собственных, еще не родившихся дочерей! Кевин пробормотал: — Но, закон… Она покачала головой. — ...Кевин, это не похоже на маггловское договорное право, где суды интерпретируют контракты и применяют их. В этом мире магия также имеет право голоса, и штрафы за нарушение магического контракта могут быть применены мгновенно. Часто штраф даже не нужно приносить в Гринготтс — деньги просто автоматически перемещаются из одного хранилища в другое. И это не говоря уже о более... физических... наказаниях. Софи теперь делала заметки в бешеном темпе, уже исписанная часть листов свисала над её коленями. — Дальше, поскольку мы все еще несовершеннолетние, есть предел тому, что мы можем случайно подписать, хотя даже это может быть весьма неприятно. Но как только вы становитесь взрослым, нет почти никаких ограничений. Теоретически вы можете даже продать себя в рабство. — Только теоретически? — спросил Дин, которого последняя фраза устрашила куда больше, чем остальных. Гермиона посмотрела на портрет Элизабет, которая ответила. — Визенгамот и МКВ довольно давно де-факто сделали рабство людей незаконным, но магия не признает эти законы. Вы всё ещё можете быть порабощены контрактом, но это порабощение незаконно. Если это выяснится, суды могут приказать рабовладельцу разорвать контракт, а при его несогласии обрушить на него колоссальные штрафы. — А если об этом не узнают? — тихо спросила Софи, оторвавшись от блокнота. Элизабет с портрета пожала плечами. — Осмелюсь предположить, что в мире спрятано далеко не несколько несчастных душ, которые подписали не тот контракт, не в то время, не с тем человеком. Собравшиеся молодые ведьмы и волшебники вздрогнули.* * *
Гарри направился к тому месту в библиотеке, где находился его спрятанный под Фиделиусом участок, весьма довольный тем, что Гермиона прекрасно справляется со своей новой работой. Он опустился в свой сундук и через несколько минут появился из него как Лорд Слизерин, готовый ко всему, постаревший и в маске. В вестибюле он встретил безукоризненно одетую Дафну, и они вместе спустились в подземелье, где на них смотрели широко раскрытыми глазами все встречные студенты. Когда они спускались по лестнице на территорию Слизерина, Гарри почувствовал, как приветствующая хозяина магия омывает его. Он улыбнулся. — Дафна? — Да, милорд? Он сунул руку под мантию. — Прочти это. Дафна взяла пергамент, развернула его и прочла первые несколько строк. — От наследницы Блэк? — Точно. Дафна еще немного почитала. Её глаза расширились. — Некромантия? — прошептала она. — Любая магия, которая воздействует на мертвых, — это некромантия. — Но... — она прочла еще немного. — Но, похоже, она не в первый раз ей пользуется. — Написанное в письме действительно производит такое впечатление, не так ли? Дафна сложила пергамент и вернула его обратно. — Библиотека Блэков, должно быть, невероятна. Гарри нахмурился. — Да, я действительно должен что-то сделать с этим... Было бы стыдно потерять её. Они подошли к двери с надписью «ГЛАВА ДОМА СЛИЗЕРИН». Гарри постучал. Дверь открылась. Они оба вошли.* * *
В течение следующих двадцати минут Гарри сидел напротив барона, Дафна рядом с ним; за всё это время они обсудили полдюжины или около того вопросов, которые накопились в сфере управления факультетом, начиная от наказаний за использование определенных слов и заканчивая планировкой общей гостиной. В целом, это была продуктивная сессия, и Гарри начал думать, что долгосрочные преимущества барона как главы факультета могут перевесить недостатки. Призрак был старомодным и крайне зацикленным на идее феодальной лояльности. Причем настолько, что значительно превосходил их предыдущего основного кандидата — племянника Лорда Слагхорна, Горация Слагхорна. Как только они разобрались с административными вопросами, Барон поднялся из-за стола. — Милорд, — произнес он нараспев, его цепи брякали и звенели в моменты прохождения сквозь деревянную столешницу. — Есть ли что-нибудь... еще? Гарри кивнул. — Да, Барон. Я недавно вступил в контакт с молодым призраком, ищущим для проживания более населенное место. Я хочу взять её под свою защиту и принять в замок. Барон на мгновение замолчал, прежде чем ответить. — Даровать такое право не в моей власти. В Хогвартсе действует Совет Призраков, чья иерархия независима от мира живых. Никто из ныне живущих не в силах им приказать. Вам придется обратиться к ним с просьбой о помощи. Гарри кивнул. — А вы могли бы организовать мою встречу с советом и выступить в качестве моего поручителя? Барон низко поклонился и снова прошел через стол. — Конечно, мой Лорд.* * *
Прошла неделя, и Гермиона вновь оказалась в пустом классе, на этот раз практически подпрыгивая на месте от переполнявшей её энергии. Занятие на прошлой неделе прошло хорошо. Необычайно хорошо, если быть точным. Она достигла всего, чего хотела, и Гарри был доволен. На этой неделе занятие будет ещё лучше. Она ждала своих учеников с минуты на минуту, и теперь, когда Падма убедилась, что Гермиона не собирается запутывать своих магглорожденных собратьев в липкую паутину обмана и лжи, она могла взяться за по-настоящему серьезные вещи. Она уже несколько месяцев с нетерпением ждала этого урока. Через пять минут Софи, Джастин и Кевин присоединились к ней. — Где Дин? — спросил Джастин. Кевин пожал плечами. — Не знаю. В этот момент в комнату ворвался Дин. — Извините. Прошу прощения. От Джона становится все труднее отделаться. Я думаю, он подозревает, что что-то происходит. Джастин покачал головой. — Я даже не знал, что вы с ним так близки. Дин раздраженно вздохнул. — Да ничего подобного! Но он относится ко всему Гриффиндору как к своей личной вотчине, а все только угодливо заглядывают к нему в глаза! Гермиона постучала палочкой по столу. — Итак, все готовы? Все кивнули. — Но, — Софи огляделась, — а где Элизабет? Она мне так понравилась. Гермиона достала из кармана небольшой сундучок и подняла его. — Она здесь, но сегодня мы с ней много общаться не будем. Софи, Дин, Джастин и Кевин уставились на игрушку. — Внутри этого спичечного коробка? — спросил Джастин. Гермиона улыбнулась, поставила сундучок на землю и постучала по нему палочкой. Остальные ахнули, когда он увеличился до своего настоящего размера. Она открыла крышку и забралась внутрь, вызвав ещё больше вздохов. Когда её тело прошло через отверстие, она подняла голову и посмотрела на группу, теперь нависшую над ней. — Ну же, — сказала она предвкушающим голосом. — Давайте не будем терять времени. Сундук был не тот, что Гарри купил ей на девятый день рождения. Этот был гораздо дешевле и по-спартански пуст, если не считать одного знакомого портрета на стене, шкафчика сбоку и крайне необычного объекта на постаменте в центре комнаты. — Ух ты! — Софи посмотрела вокруг себя так, как будто попала во дворец. — Магия — это какое-то безумие, — прошептал Джастин. Кевин и Дин просто уставились на Гермиону в полном шоке. — Знаете, — начал Портрет Элизабет со своей рамы, — стены сундука на самом деле гораздо менее интересны, чем то, что находится в его середине. Четверо магглорожденных повернулись, чтобы посмотреть на предмет, на который указала Элизабет. — Фарфоровая чаша? — спросил Джастин. Гермиона фыркнула, размахивая палочкой над дверью шкафа. — Это — Омут памяти. — Что, что это? — переспросил Кевин. Дверца шкафа открылась, и Гермиона осторожно выбрала несколько крошечных бутылочек, наполненных серебристой жидкостью. — Омут памяти — это магический артефакт, используемый для просмотра чужих воспоминаний. Благодаря ему это возможно для тех, кто не владеет на высоком уровне легилименцией. Она повернулась и шагнула к Омуту. — Здесь у меня есть воспоминания из библиотеки памяти рода Гринграсс, — она повернулась к ним с выражением восхищения и благоговения на лице. — Вы даже не представляете, как повезло, что нам доверили это. — Совершенно верно! — заявил Портрет Элизабет из-за её спины. — Некоторым из этих воспоминаний больше тысячи лет, и никто не из рода Гринграссов никогда их не видел, — она фыркнула. — Скажите спасибо, что Лорд Слизерин умеет быть невероятно убедительным. Гермиона поставила все бутылочки, кроме одной, на ближайшую полку, открыла выбранную и вылила содержимое в Омут. Софи теребила манжеты своей мантии. — Э-э... А что именно мы должны делать? Гермиона поставила пустую бутылку. — Просто прикоснись к жидкости — даже пальцем — и ты будешь втянут в воспоминания. Это самое старое. Ему почти полторы тысячи лет. Готовы? Все медленно кивнули. — Тогда вперёд. Джастин, Софи, Дин и Кевин прикоснулись к жидкости и через несколько мгновений исчезли из сундука. Гермиона глубоко вздохнула. Древние знания, что были скрыты от мира на протяжении тысячелетий — держитесь, я пришла! Она протянула руку и коснулась жидкости... почувствовала толчок вокруг своего пупка, и её мир улетел в никуда, как мгновенно слетает дождевая вода с быстро движущейся машины. Она падала. Все дальше и дальше. Казалось, это продолжалось вечно. А потом падение прекратилось. — Гермиона! — Софи налетела на нее. — Это было так страшно! Гермиона кивнула — её саму всё ещё немного потрясывало — и огляделась вокруг. Они были на большой лесной поляне. Вокруг них вверх и назад тянулись деревянные трибуны. Волшебники заполняли видимые ими скамьи, все были одеты в белые одежды и кричали друг на друга. Картина в целом производила впечатление амфитеатра, полного довольно неряшливых друидов. Джастин, Кевин и Дин стояли в стороне, глядя на творящийся хаос широко раскрытыми глазами. Джастин повернулся к Гермионе. — Они нас не видят? — Конечно, нет. Это всего лишь воспоминание, — затем она заметила ряд волшебников и ведьм в стороне. — А! — она подошла к ним и нетерпеливо поманила своих учеников за собой. — Вот те, кого мы ищем. — Кто они такие? — спросил Дин. Гермиона подошла к ведьме, стоящей с краю группы. — Узнаете её? Софи ахнула. — Это Элизабет! Кевин вздрогнул. — Но она, типа, такая молодая и всё такое. — Нет, это точно она! — Тогда... — Джастин огляделся. — Это воспоминание не может быть таким старым! Ты сказала, что ему полторы тысячи лет! Но ведь Элизабет — бабушка Дафны! — Ты и прав, и неправ одновременно. Это воспоминание Элизабет о воспоминании этой ведьмы, — Гермиона указала на ведьму рядом с Элизабет, — о воспоминании этого волшебника, — она указала на волшебника, который стоял рядом с ними, — и так далее, вплоть до последнего волшебника в группе, который просматривает память одного из тех волшебников, — она указала на вереницу волшебников, выстроившихся вдоль многочисленных скамей деревянного амфитеатра. — Это копия копии копии — и так много раз — памяти одного из волшебников, которые присутствовали на этом мероприятии. — Но зачем? — с недоумением спросил Дин. — Всё просто, — Гермиона подошла к ближайшему волшебнику в собрании, который разговаривал со своим соседом. Остальные последовали за ней. — Попробуй пересказать мне, что он говорит. Дин наклонился к мужчине, затем откинулся назад. — Звучит как бессмысленный набор звуков. — Именно. Каждые сто с лишним лет они делают новую копию и переводят на современный язык самые важные выступления. Софи расплылась в улыбке — Гениально! Они вернулись к Элизабет. Кевин указал на окружающую их обстановку, похожую не то на амфитеатр, не то на арену. — И что же здесь происходит? Где мы? — Это Визенгамот, в котором Мерлин, всё ещё занимающий — впервые на нашей земле — должность Великого Чародея, представляет собравшимся свой шедевр — Родовую Магию Альбиона. Кевин оживился. — Я уже слышал об этом парне! Мерлин должен был быть очень крутым, правда? Софи повернула голову, оглядывая толпу. — Да, я вообще знала о нём ещё до того, как мне сказали, что я ведьма. Так кто же из них он? Гермиона указала на большое пустое кресло в центре скамей. — Он ещё не пришёл. — О-о-о. Впрочем, долго ждать им не пришлось. Вскоре высокий человек с длинной развевающейся бородой, держащий в руках длинный посох, вышел на поляну и предстал перед собравшимися волшебниками. Шум стих, и человек начал говорить. Когда он это сделал, память Элизабет тоже заговорила, читая с заранее подготовленного пергамента и время от времени сверяясь с пергаментом ведьмы, стоящей рядом с ней; по-видимому, чтобы убедиться, что она была в нужном месте. Гермиона и все остальные наклонились к ведьме из Рода Гринграсс, чтобы уловить произносимые ей слова, наблюдая, как Мерлин закончил свою речь, а затем с ужасом и восхищением наблюдали, как до-Хогвартсовский Визенгамот превратился в вулкан, клокочущий раскалённой и ядовитой лавой. Через некоторое время они все вышли из Омута. Софи быстро и глубоко выдохнула и схватилась за грудь. — Это было круто! — Ну-ну, не расслабляйтесь, — Гермиона указала на полку, всё еще полную бутылок. — На сегодня у нас ещё много дел. Затем они наблюдали за сессией Визенгамота, объявившей об основании Хогвартса, причем сами Основатели были встречены с удивлением. Прочие члены собрания недоумевали, что четыре рода были готовы раскрыть перед другими тайные знания магии своих родов. И испытывали недоверие на тему, а не было ли у Основателей скрытых мотивов для создания школы? Они наблюдали за тем, как на неком заседании в Визенгамоте обсуждали подписание международного Статута о Секретности, а на другом — обуздание Светлого Лорда, столь агрессивного и бескомпромиссного, что потребовалось основать специальную магическую боевую силу — авроров. И ещё одно, на этот раз о договоре с банком Гринготтса, который дал гоблинам всемирную монополию на волшебное банковское дело. В общей сложности они посмотрели восемь воспоминаний, каждое из которых начиналось и заканчивалось с рывка, чуть не выдирающего бешено бьющееся сердце из груди. К концу дня Гермиона чувствовала себя как чертова мисс Фризл из Волшебного Школьного Автобуса. — Итак, Гермиона, — начала Софи, которая безуспешно пыталась идти по прямой. — В это же время на следующей неделе? Гермиона держалась за уже опустевшую полку рядом с Омутом. — Да, конечно, на следующей неделе. Ага.* * *
Драко Малфой вошел в гостиную Слизерина и остановился как вкопанный. Всё изменилось. Ничего не стояло там, где должно было быть обычно. До этого его "трон" располагался по левую сторону разделительной линии, служащей кратчайшим путем между входом в гостиную и лестницами в спальни. Теперь дорожка перестала быть прямой, она изгибалось дугой, оставляя правой стороне комнаты гораздо большую площадь пола, чем левой. Он раздраженно огляделся, пытаясь найти свое кресло. Там! Кто-то проложил вторую дорожку под прямым углом от середины главной, разрезав большую отныне правую часть комнаты надвое. Эта новая дорожка вела прямо к креслу и группе диванов, похожих по размеру на его собственные, но явно более дорогих. Его собственное кресло стояло слева от этого нового и явно доминирующего в гостиной образования в знакомой ромбовидной форме, состоящей из привычных ему диванчиков. Кресло и диванчики Гринграсс были зеркальным отражением его собственных, но находились они справа от нового "трона". Драко нахмурился и прошёл сквозь смущенную и недоумевающую толпу студентов, ухватился за своё кресло и попытался сдвинуть его. С таким же успехом он мог попытаться сдвинуть замок. Он вытащил палочку и бросил "Фините". Это тоже не сработало. Он посмотрел на новый доминирующий "трон", посмотрел на множество резных деревянных змей, вьющихся вокруг него, и заметил, как их глаза, казалось, следили за ним, даже не двигаясь. Он обвел взглядом множество наблюдающих за ним студентов, всем было любопытно, что он собирается делать дальше. Драко Малфой нахмурился и опустился в своё кресло со всем достоинством, на которое был способен. Несколько минут спустя Гринграсс, находящаяся теперь гораздо ближе, чем раньше, уселась на своё место и повернулась к нему; легкая улыбка играла на её губах. — Так намного уютнее, не правда ли? Он притворился, что совершенно равнодушен к происходящему. — Я удивлен, что твой Лорд не поставил твое кресло туда, — он указал на место рядом с новым змеиным троном. — Очевидно, он считает, что ты не справишься. Слегка мечтательное выражение лица Гринграсс не изменилось. — Я — орудие воли моего господина. Я справлюсь со всем, что он мне поручил, и только с тем, на что будет его воля. Малфой отвернулся и почувствовал, как дрожь пробежала по его спине. Это было слишком похоже на некоторые заявления, сделанные о некоем человеке, которого он видел в Омуте в личных воспоминаниях своего отца.* * *
Перед Гарри простирался стол, полный еды и питья. Но вот есть ему не просто не хотелось. На самом деле, он делал все возможное, чтобы его не вывернуло наизнанку. Почти невыносимая вонь наполняла его ноздри, а из глаз катились слезы протеста. Назвать еду гнилой было бы все равно, что назвать Дамблдора маленькой хитрюшкой, и он был совершенно уверен, что если бы с ним присутствовала Дафна, она бы настояла на том, чтобы сжечь потом всю их одежду, уничтожить пепел и целый день отмываться от этого запаха, предпочтительно в слезах Феникса. — Итак, Лорд Слизерин. Расскажите нам больше о молодом призраке, о котором идет речь, — сэр Николас де Мимси Порпингтон висел в воздухе в половине стола от него. По бокам от него и вокруг стола плавали еще десять призраков, включая Барона, Серую Даму и Толстого Монаха. Гарри подавил рвотный рефлекс и выпрямился. — "Ангел, который ведет летопись жизней" — магглорожденная ведьма, убитая в тысяче пятисотых годах местным маггловским дворянином, с которым у неё были романтические отношения. Последние пятьсот лет она была магически привязана к дереву на кладбище, на котором её похоронили. В момент смерти она была на раннем сроке беременности. Серая Дама подлетела к столу и проплыла сквозь гнилую курицу. — Вы говорите, она привязана, — заметил сэр Ник. — И как же вы предлагаете перевезти ее сюда? Будете ли вы пересаживать дерево? — Я бы предпочел этого не делать. Это очень старое дерево, но при необходимости, конечно, можно будет поступить и так. — Так какой же иной метод вы предлагаете? — Мне известен ритуал, который может передать её привязку на сходный с деревом объект, который я затем принесу сюда. Это вызвало ропот вдоль всего стола. Толстый Монах задумчиво поднес руку к подбородку. — Я не помню такого имени "Ангел, который ведет летопись жизней". На каком факультете она училась? — Она не была студенткой Хогвартса, я думаю, что она обучалась в местной школе. Сэр Николас усмехнулся. — Тогда зачем приводить её сюда? Почему бы не отправить ее в ту школу, если она так одинока. — Я её друг. Первый, который был у неё за двести лет. И, несмотря на то, что она не обучалась в классах Хогвартса, она знала об этом месте через предания и истории и жаждала плавать по его коридорам в течение многих веков. Нужна ли более веская причина, чтобы протянуть руку дружбы и сострадания той, кто трагически погиб в расцвете своей юности? Он покосился на Серую Леди, которая смотрела на Кровавого Барона холодными, мертвыми глазами. — По-моему, хорошо сказано, — усмехнулся Толстый Монах. — Я голосую за то, чтобы мы дали юному призраку шанс. Сэр Николас не выглядел впечатленным. — Независимо от достоинств самого предложения, в котором я всё ещё не убежден, я могу только признать, что мне трудно поддержать петицию, принесенную человеком, который скрывается за маской, — казалось, что ему наскучило это собрание. — Это противоречит всем тем принципам, за которые стоит мой дом. Гарри нахмурился, хотя призраки явно не могли этого видеть. Серая Дама ничего не сказала, продолжая пристально смотреть на Барона. Остальные призраки что-то бормотали, обмениваясь между собой мнениями. Толстый Монах слегка приподнялся. — Тогда давайте голосовать! Кто за? Поднялись пять призрачных рук. — Кто против? Поднялось шесть рук, в том числе Сэра Николаса и Серой Дамы. Гарри быстро составил список имен и лиц и сунул его в библиотеку своего мозга. — Увы, но в вашей просьбе отказано. Извините за это, Лорд Слизерин. Вы можете попробовать еще раз — в следующем столетии.* * *
Гарри вышел из комнаты совета призраков и сразу же заметил Дафну, терпеливо ожидающую у следующей большой дубовой двери. — Ну что, не повезло? Гарри подошел к ней. — Нет, не в этот раз. Интересно, какой дьявольщиной можно подкупить призраков? Дафна пожала плечами. — И что же нам тогда делать? Гарри ухмыльнулся. — Иди вперёд и делай вид, что мы идём поодиночке. Дафна зарычала.* * *
Наступила последняя неделя семестра, и вокруг замка скопился снег, достаточно глубокий для того, чтобы восторженные студенты могли построить свои собственные миниатюрные снежные замки и начать снежную войну за снежные земли с удивительно большими познаниями в снежной магии. В знакомом пустом классе Гермиона стояла перед своим сидящими полукругом учениками, одетая в толстый зимний плащ, подбитый мехом нюхлера. Джастин, Софи, Кевин и Дин тоже были в плащах, но они не были зачарованы и защищены рунами так, как у неё. Никто из них еще не научился согревающим чарам, и никто из них не выглядел очень счастливым от этого незнания. — Чертовски холодно, — пробормотал Кевин. На стене рядом с ней висел портрет Элизабет, она покачала головой и улыбнулась. Гермиона вызвала голубое пламя в банке и протянула её Кевину, получив в ответ благодарный взгляд. — Как получилось, что ты уже выучила так много заклинаний? Где ты находишь время? — спросил Дин. Гермиона наколдовала второй сосуд с голубым огнём и протянула его Джастину. — В основном с помощью окклюменции. — Что это такое? — фыркнул Джастин. — Это удивительная и поразительная магия разума, которую большинство наших одноклассников изучают до того, как они приходят в школу, что позволяет им всё очень быстро запоминать, очень быстро учиться и не даёт умеющим читать мысли людям узнавать цвет твоего нижнего белья. Софи покраснела. Глаза Дина расширились. — Я тоже хочу этому научиться! Кевин передал свой сосуд Софи, и, поблагодарив кивком Гермиону, взял у неё следующий. — Но чтобы научиться этой магии, нужны годы, а здесь ей не учат. Дин задумчиво посмотрел на Гермиону. — Ты ведь всего три года назад узнала о том, что ведьма, правильно? Так что даже если мы научимся к третьему курсу, то это принесет нам немало пользы. Софи, Дин, Джастин и Кевин переглянулись. Затем они повернулись к ней. Гермиона колебалась. По правде говоря, она знала, что, используя фирменный тайный метод обучения Гарри, они, вероятно, смогли бы догнать своих сверстников всего за два — четыре месяца, а еще через три — шесть — значительно превзойти их. Но Гарри не обещал, что сможет обучать всех по-своему, а никакого другого метода она не знала. Более того, а вдруг её обучали с использованием слизеринской родовой магии? Она наколдовала последнюю банку голубого пламени и протянула ее Дину. — Я ничего не могу обещать, но спрошу и надеюсь получить ответ к началу следующего семестра. Все кивнули. — Итак, — Софи болтала ногами назад и вперед, держа в руках сосуд с голубым пламенем и грея о него руки. — Что мы узнаем сегодня? Гермиона взяла кусок мела и написала на доске: "УРОК ТРЕТИЙ — ШКОЛЫ И РОЖДЕСТВО В ВОЛШЕБНОМ МИРЕ". Она повернулась к остальным, взмахнув подбитым мехом плащом. — Мы поговорим о других школах волшебства в Британии, но поскольку это наш последний урок перед Рождеством, я подумала, что мы также рассмотрим некоторые традиции, которым следовали волшебники в прошлом и следуют сейчас. Все кивнули. Портрет Элизабет прочистила горло. — В магической Британии есть ещё три школы. Разумеется, я не обучалась ни в одной из них, но входила в совет Школы Магии Святого Георгия в Лондоне. Это самая новая школа в нашей стране, и мы называем её "Шкатулка", потому что это просто большое здание из красного кирпича, скрытое от магглов и находящееся рядом с портовым районом города. Софи отставила банку с голубым пламенем в сторону и достала свой неизменный маггловский блокнот. — Затем есть еще и "Корнуоллская Академия" или "Ветряная мельница". Думаю, никому не сложно угадать, почему она так называется. Софи подняла руку. — Да, дорогая? — Разве не трудно было пристроить школу-интернат к ветряной мельнице? Элизабет улыбнулась. — Магия, дорогая. — О, — Софи покраснела. — И наконец, есть "Дом Мадам Гусыни для Магически Одаренных" — Элизабет фыркнула. — Мы называем его "Башмак". Кевин склонил голову набок. — И почему он так называется? Элизабет подняла бровь. — Я же сказала, никаких сложных ассоциаций, молодой человек. Глаза Дина расширились. — Серьезно? Гермиона отвернулась, чтобы написать последнее название на черной доске. — Честно говоря, это очень большой ботинок, — она закончила писать последнее наименование размашистым росчерком и повернулась к ним. — Я видела колдографии. — Так или иначе, — Элизабет снова переключила их внимание на себя, — все остальные школы и близко не равны Хогвартсу. Собственно говоря, так и было задумано. Большинство магглорожденных и полукровок не из благородных родов поступают в них. Вам всем очень повезло, что вас пригласили сюда. Если бы вам пришлось покинуть Хогвартс по какой-то причине, вы, вероятно, пошли бы в одну из перечисленных мной школ, — она на мгновение задумалась. — Если, конечно, вас не исключат за нарушение международного Статута о Секретности; в этом случае нарушителю, скорее всего, сделают тотальную очистку памяти и отправят обратно в маггловский мир с двумя дюжинами проклятий, предназначенных для блокирования магических способностей и разрушения ядра. Четверо магглорожденных медленно кивнули. Это было далеко не первый явно пришедший из средних веков признак деления по статусу крови, о котором они услышали за последние несколько недель. Они продолжили обсуждать три другие школы — как они были основаны, чему они учили и как образование в них отличалось от учебной программы Хогвартса. Половина студентов из Великобритании и Ирландии училась в Хогвартсе. Другая половина была равномерно распределена между "Коробкой", "Ветряной мельницей" и "Башмаком". Когда Гермиона закончила, она показала им самолично нарисованную схему, на которой она наглядно продемонстрировала то, где учились чиновники из верхних эшелонов Министерства магии. Красный цвет обозначал замок — Хогвартс, синий — "Ветряную мельницу", желтый — "Коробку" и зеленый — "Башмак". На схеме было море красного цвета. — И на этой веселой ноте, — сказала Гермиона, широко улыбаясь, — давайте поговорим о Рождестве. Джастин покачал головой и достал чистый лист пергамента. — Во-первых, я думаю, неудивительно, что волшебники на самом деле не празднуют Рождество… Кевин удивленно оторвался от своего потрепанного блокнота. — Мы празднуем зимнее солнцестояние, которое происходит двадцать первого или двадцать второго декабря, и зимний фестиваль, который проходит двадцать третьего. — Но, — Кевин выглядел смущенным. — Но замок украшен… — О, многие традиции похожи. И Дамблдор почему-то называет этот праздник Рождеством, но вдали от замка — это зимний фестиваль, или просто фестиваль. — Так какие же у магов существуют традиции? — спросила Софи. Гермиона улыбнулась и вспомнила, как несколько недель назад Гарри пригласил ее на зимний фестиваль к Гринграсс. — Ну, больше всего мне хочется увидеть "охоту". — Охоту? Портрет Элизабет усмехнулся. — Это такое развлечение у магов. Мой муж любил его. Хотя, по-видимому, в ваше время и юные ведьмы им увлекаются, — она улыбнулась Гермионе. Гермиона почувствовала, как краска смущения поползла вверх по её шее. — Я просто подумала, что по описанию должно быть очень интересно. — А в чём вообще суть? — попробовала ещё раз Софи. — О, — Гермиона отвернулась от ухмыляющегося портрета, — участвующие в ней анимаги превращаются в животных и прячутся в большом лесу. Затем маги и ведьмы садятся на лошадей и охотятся на них с помощью специальных оглушающих заклинаний близкого радиуса действия. Предполагается, что это воссоздание Дикой Охоты Неблагого Двора — и это определенно одна из самых известных тёмных традиций. Победители или гордятся тем, что они кого-то смогли поймать, или напротив, что сумели уклоняться от поимки до наступления темноты. Софи задумалась. — Ну, что-то вроде охоты на лис? — Вроде того, — Гермиона махнула рукой. — За исключением того, что в процессе никто не умирает. Дин усмехнулся. — А профессор Макгонагалл принимает в этом участие? Я бы даже заплатил за билет, только чтобы увидеть эту полосатую кошку, бегущую по лесу. Гермиона колебалась. — Я... я не знаю. — Она нахмурилась. — Почему-то я не могу себе представить, чтобы она согласилась на это. Джастин усмехнулся. — Ну, что же, все равно звучит круто. А что еще? — Некоторые семьи устраивают рождественские балы во время недели зимнего фестиваля. Самый впечатляющий из них организовывают Малфои, — Гермиона скорчила гримасу. — Думаю, вы догадываетесь, что мне там делать нечего. Все кивнули в знак согласия. — Потом есть ещё зимнее солнцестояние. В этот день проводится одно из двух в году обязательных заседаний Визенгамота. Это самая длинная ночь в году, и многие ритуалы лучше всего проводить именно в эту ночь. Софи склонила голову набок. — Ритуалы? Гермиона на мгновение смутилась. — О! — она почувствовала, что краснеет. — Прости, я всё время забываю. Ритуалы — это еще один метод использования магии. Как мы здесь, в Хогвартсе, учимся применять палочки, зелья и руны, так существует и не изучаемая в школе, но применяющаяся членами древних родов ритуальная магия. Ритуалы одновременно и дают нам силу, и чрезвычайно опасны, потому что любой ритуал — это обмен. Чтобы что-то получить, мы должны чем-то пожертвовать, и зачастую навсегда. Софи кивнула. — Значит, зимнее солнцестояние — это "ритуальная ночь"? — Ну, — Гермиона вернулась мыслями немного назад. — Скорее, одна из них… Я имею в виду, что существуют ритуалы, которые необходимо проводить в другое время. Например, раньше в неделю зимнего фестиваля была традиция проводить "Stella Benedictio". Это комбинация ритуальной и астрологической магии, дающая благословение участникам в наступающем году. Но такого уже давно никто не проводил. — А почему нет? — Люди разучились это делать. Может быть, где-то есть какой-то очень древний род, который знает, как его проводить, у них осталось знание, запертое в большой и пыльной библиотеке, но если так и есть, они никому не говорят, — она улыбнулась. Под "большой и пыльной библиотекой" она, конечно, подразумевала "маленькую и сырую", под "ними" она, конечно, имела в виду Гарри, а под "не говорят" она, естественно, имела в виду "пока". Лично ей не терпелось увидеть, как звезды перестроятся в огромном, пустом ночном небе, как самый эффектный фейерверк в мире, даже если вся эта история с "четырьмя танцующими девственницами" была более чем слегка неловкой. Джастин прикусил кончик пера. — М-м-м... Я всё ещё разбираюсь во всей этой истории с политическими фракциями. Что делают Поттеры? Это выбросило её из мечтаний. Гермиона снова сосредоточилась на светловолосом мальчике. — Что, прости? — Поттеры — ведущая семья Света, да? Гринграсс — ведущая семья Серых, и они проводят зимний фестиваль и "Охоту". Малфои — ведущая семья Темных, и они устраивают Бал на Йоль. Итак, что же делают Поттеры? Гермиона моргнула. — О, — она неопределенно махнула рукой. — Они организуют рождественскую вечеринку.* * *
Спустя не так уж и много времени Гарри шел от ворот Хогвартса к каретам, в которые были запряжены фестралы. Его сопровождала целая группа назначенных основными силами магического мира школы "придворных": Трейси Дэвис от Серых, Миллисент Булстроуд от Тёмных и двое старшекурсников от не входящих в крупнейшие блоки групп. Они забрались в кареты, поболтали о разных пустяках, пока добирались до станции Хогсмид, забрались на экспресс, поговорили о чуть более серьезных вещах, пока ждали отхода поезда, и вскоре после того, как они миновали Карлайл, начали главную беседу. — Слушай, чего ты хочешь, Поттер? — Трейси Дэвис посмотрела ему прямо в глаза. Гарри и так тянул уже больше десяти минут. Он улыбнулся. — Много чего, наследница Дэвис. — Ты не пытался ничего ни от кого требовать весь семестр. Ты просто провальсировал в гостиную после разгрома всей дуэльной команды, продемонстрировал всем безумно высокий уровень владения магией, а затем спокойно сидел всю оставшуюся часть семестра и не воспользовался своим преимуществом, — она впилась в него взглядом; её милый носик и большие глаза повышали её привлекательность на пару ступеней, с симпатичной до очаровательной. Он откинулся назад. — Трейси, жизнь похожа на коробку конфет… — О, во имя Мерлина! Он усмехнулся. — Ты хоть раз можешь начать разговаривать серьезно! — Зачем? — Ты что, не понимаешь понятия "слизеринская маска"? У тебя есть настолько мощный потенциал, но ты зря растрачиваешь его! Милли и двое других переводили взгляд с одного собеседника на другого, но похоже, не собирались вступать в разговор. Гарри поднял бровь. Перестук колес поезда наполнил воцарившуюся в купе тишину. — Ты меня удивляешь, наследница Дэвис. Я думал, ты поймешь. Трейси замерла. — Что? — Я знаю, что ты не спускаешь с меня глаз с начала семестра. Ты же не думала, что я не заметил, правда? Трейси, казалось, на мгновение растерялась; неуверенность и легкая паника мелькнули на её лице, прежде чем ледяное маска скрыла за собой все нарисованные на нём чувства. Её тело выпрямилось, ноги скрестились, а руки быстро сложились на коленях. — Я не знаю, о чем вы говорите, мистер Поттер. Гарри печально улыбнулся. Это было полное опускание окклюменционных барьеров. — Да ладно? — его улыбка медленно превратилась в усмешку. Он протянул легилименционный зонд и пощекотал им её барьеры. Её глаза расширились. — Т-ты... Прекрати это. Его улыбка стала ещё шире. — Но почему? Таким методом ты точно не получишь нужные ответы, сама ведь знаешь, — он пощекотал ещё немного. — Почему бы тебе снова не вернуться к нам, а Трейси? Она отвела взгляд. Он прокинул информационное щупальце и стал продвигаться всё глубже. У неё перехватило дыхание. — Я... Я… Милли и остальные смотрели, широко раскрыв глаза. — Ты была единственной, понимаешь? Из всех слизеринцев нашего курса ты была единственной, кто учуял что-то подозрительное. Конечно, ты должна была что-то понять, пусть даже и только на подсознательном уровне, правда? — Я н-не понимаю, о чем ты говоришь. Гарри поднял бровь, но больше ничего не сказал. Если Трейси не могла понять, что это и была его "слизеринская Маска", то он не собирался давать ей такую подсказку. Он отвел щекочущие её разум зонды. Трейси глубоко вздохнула. Её поза стала немного более расслабленной. — Ты очень впечатляющая ведьма, Трейси. Возможно, ты не обладаешь такой магической силой, как мисс Грейнджер и наследница Гринграсс, но ты видишь вещи, которые другие люди не замечают. Она пристально посмотрела на него. Гарри улыбнулся. — Чего ты хочешь, мисс Дэвис? Это, казалось, заставило её замолчать. — Что? — Ты хочешь знать, чего я хочу. По-видимому, ты хочешь это знать, чтобы ты могла предложить мне какую-то сделку. Так чего ты хочешь, мисс Дэвис? Трейси бросила взгляд на трех других обитателей купе. Она встала. — Я хочу, чтобы ты перестал сидеть на заборе и выбрал чертову сторону! — она посмотрела ему в глаза, и он ответил ей своей расслабленной улыбкой. Она на секунду замерла. — Только... Только тебе не обязательно решать прямо сейчас. И ... И я также хочу пригласить тебя посидеть со мной и моими друзьями в нашем купе дальше по ходу поезда. Гарри усмехнулся и встал. — Тебе стоило только спросить. Трейси вышла. Проходя мимо Миллисент, он подмигнул ей. Чья-то рука метнулась вперед и схватила его за руку. — Да, Милли? — Ты присоединишься ко мне, Драко и к другим нашим друзьям после этого, не так ли? Гарри приподнял воображаемую шляпу. — Конечно, мисс Булстроуд. Он последовал за Трейси к хвосту поезда. Они остановились в середине. Дверь открылась. Там сидели Дафна, Гермиона, Терри Бут, Захария Смит, Уэйн Хопкинс и Блейз Забини; они расслабленно улыбались и даже смеялись. На столе лежала открытая пачка взрывающихся чипсов, а Хедвиг и Фрикки ковырялись в общей миске с орехами и семенами. Кто-то, вероятно, Гермиона, преобразила оконные занавески в водопад разноцветной мишуры. Дафна поставила свой бокал с тыквенным соком и тепло улыбнулась им. — Ну, здравствуй, Трейси... О Мерлин, и мистер Поттер с тобой. Входите же, — она похлопала по сиденью рядом с собой. — Какое неожиданное удовольствие!