Ужас преследовал меня.
Стараясь по максимуму избегать Бена всю следующую неделю, я чувствовала себя разбитой и подавленной случившимся. Он сделал это прямо передо мной — даже не колебался.
Приходилось прилагать усилия, чтобы сосредоточиться на работе или ехать домой, зная, что мне придется, так или иначе, видеться с ним. И хуже всего — придется признать влечение сына ко мне, мысль, которая страшила меня больше всего. Лучше бы он просто ненавидел меня…
Но встречи с ним были неизбежны. Как-никак, мы жили в одном доме, и я по-прежнему любила его.
Той ночью я рано легла в постель, прихватив с собой новенькую книжку. Внизу хлопнула дверь — Бен вернулся раньше обычного, и как только я услышала его гулкие шаги по лестнице, мое сердце заколотилось. Он прошел по коридору, и короткий стук возвестил момент, когда он вломился в мою спальню.
От Бена попахивало травкой, глаза были покрасневшими. Приподняв брови, я следила, как он, пошатываясь, перешагивает порог, одетый в какую-то потрепанную футболку с Эминемом. Вдруг он стукнул по выключателю.
— Включи свет! — велела я. — Я же читаю, Бен!
Но ответом мне послужил просевший матрас.
— Пора спать. Ты уж прости.
— Здесь я — совершеннолетний человек, и я сама решаю, когда мне ложиться спать! — Я легла на бок и подтянула на себя одеяло. — Убирайся.
— Сегодня я так заебался в школе. Хочу пожаловаться.
Простыни зашелестели, и я ощутила, как Бен пристроился ко мне сбоку. Он прижался носом к моей груди, приобняв меня за спину, будто так и надо. Его губы находились раздражающе близко к моему соску, и я попыталась отодвинуться, мимоходом потрепав сына по волосам.
— Я устала, — солгала я. — День выдался нелегкий.
— Правда? — подал голос Бен, снова тыкаясь в меня. — Почему?
Ночами было жарко, вентилятор шумел у окна. Я потянулась, чтобы убрать книгу, и вздрогнула, почувствовав, как его руки настойчиво тащат меня обратно. Теперь он стал очень сильным: мой мальчик превратился в крепкого парня, напористого и совершенно непредсказуемого. Я знать не знала, чего от него ожидать.
— Немного нервничаю из-за счетов. А с тобой что? Ты снова курил, Бенджамин?
— Чуть-чуть. Завалил какой-то там тест.
— Хватит уже заваливать тесты.
Он фыркнул.
— Да, как скажешь. Спасибо за поддержку, мам.
— Ну прости, я
не всегда могу дать тебе то, что ты хочешь.
Мы оба устроились поудобнее на кровати, и Бен, в очередной раз вогнав меня в смятение, обнял меня сзади. Я пыталась не думать о происходящем как о чем-то странном. В этом не было ничего странного. Я вообще-то родила его. Это мой сын.
Я тихо прокашлялась.
— Я собираюсь спать, так что…
— Хорошо, — горячее дыхание обдало мою шею, — спи. — Он усилил хватку и придвинулся бедрами к моей заднице. — Я сейчас тоже.
Я не хотела, чтобы он находился в моей постели! Точно не после того, что случилось пару ночей назад! Но мне не хватало сил заново откапывать эту тему, я слишком устала для препирательств, поэтому попробовала просто отодвинуться хоть на дюйм. Но Бен последовал за мной, на этот раз ощутимее перекатывая бедрами, и тогда я не выдержала — толкнула его в грудь.
— Прекрати! — зашипела я.
— «Прекрати»
что? Почему ты всегда на меня кричишь? — Он подтянулся ближе, и я почувствовала, как самый худший вариант развития событий уверенно упирается мне в задницу. — Прекрати ерзать, ма. Вот ты неугомонная.
В приступе отвращения я рванулась прочь от Бена, пытаясь не допустить худшего. Это же не может —
не может — происходить на самом деле?
Но у него был стояк. Бесполезно отрицать очевидное.
Я цеплялась за трещащие по швам простыни, слыша, как мой сын глухо ворчит сзади. Его тяжелое тело накрыло меня, он оторвал мои руки от края матраса и заломил их мне за спину. Мне оставалось только тяжело дышать, выпучив глаза в темноте, пока Бен мягко покачивался позади меня, коленями раздвинув мои бедра.
Он выдохнул мне в ухо. Прижал к подушке освободившуюся руку. Я уставилась в темневшую стену напротив, пока мой сын сопел мне в ухо.
Бен сжал мое запястье.
— Ну что ты все время орешь, мама, а? — Он шумно облизал губы. — Разве ты не считаешь меня хорошим мальчиком?
Я не могла выдавить ни звука. К горлу подобралась тошнота.
— Бен… пожалуйста, иди к себе в комнату.
Он не отвечал целую минуту, зарывшись носом в мои волосы и мурлыча под нос. Теперь он стал таким большим и тяжелым, что я едва ли сумела бы сбросить его с себя. Мой сын официально вышел из детской лиги.
И наконец он вздохнул.
— У тебя новые духи. Они мне нравятся.
Мы полежали так еще немного в полной неподвижности. Кажется, Бен наслаждался, демонстрируя, насколько стал силен, без труда прижав меня к матрасу.
В конце концов он ушел. Но весь остаток ночи я не двинулась с места — даже не встала, чтобы запереть дверь.
***
— Мой сын становится… м-м… — замялась я, — сексуально агрессивным?..
Я сидела на приеме у психотерапевта Бена, поставленная перед мучительной необходимостью рассказать правду о его поступках и о том, насколько они беспокоили меня. Нахмурив брови, доктор кивнула, отмечая что-то у себя. Надеюсь, она сумеет помочь. Страшно даже подумать, до чего он может докатиться.
Психотерапевт щелкнула ручкой. В кабинете приятно пахло сиренью, на полках стояли игры. Ожидая ее вердикта, я вертела в руках кубик Рубика. Еще и грудь в последнее время безбожно ныла. Придется выкроить время на еще одного врача.
— У Бена есть некоторые проблемы с вопросами привязанности, — проговорила доктор после долгой задумчивой паузы. — Но он проявляет…
тревожные симптомы. Во-первых, смерть вашей кошки — разумеется, вы осознаете, что это, с высокой вероятностью, его рук дело?
Я кивнула со слезами на глазах. Бен сказал, что она застряла в стиральной машине. А потом смотрел, как я смываю кровь.
Доктор кивнула.
— Я понимаю, это очень огорчает вас, мисс Ниима. Бен становится старше и, одновременно с тем, сильнее физически. Теперь он способен вымещать свою жестокость на более крупных целях, и вышло так, что из всех них самой доступной оказались вы. Учитывая курс с усиленным приемом лекарств, я волнуюсь за вашу безопасность. Он может какое-то время пожить в другом доме?
— Его отец — первосортный кусок дерьма, — пробормотала я, мой голос перешел в рыдания. — У меня нет никого, кто мог бы его приютить, и… и я… мне страшно от мысли, что он сделает в следующий раз! — Я закрыла лицо ладонями и заплакала. — Что я такого сделала? Разве я недостаточно его любила? В чем я виновата?
— Ни в чем, разумеется. — Она повертела в пальцах ручку. — Садистские наклонности вашего сына проявились довольно давно. Просто теперь он вырос и получил возможность реализовывать их.
***
Странное чувство — ощущать себя пленницей в собственном доме. Я была как на иголках, ежесекундно ожидая, что Бен нападет на меня, а я окажусь бессильна что-либо предпринять.
Он — мой сын, и я знала, что произойдет в приемной семье. Я не допущу, чтобы он шатался по домам и однажды очутился на побегушках у Ункара Платта. Я дала себе слово выяснить, что с ним не так. Я смогу все исправить. У нас есть только мы.
Психотерапевт рекомендовала не показывать страха. Она утверждала, что если я буду провоцировать его скандалами или паниковать, то, тем самым, подпитаю его садистские наклонности. Мне нужно оставаться спокойной и собранной…
Проще сказать, чем сделать.
В один прекрасный день я вернулась с работы пораньше, от одежды несло жиром и маслом, и я поспешила наверх, чтобы принять ванну. Вдруг из моей спальни донесся шум, и я медленно пошла по коридору, собираясь выяснить, в чем дело. В эти часы Бена обычно не бывало дома, так что…
Я вздрогнула и схватилась за грудь. Ох, как же ноет…
— О… м-мамочка…
Я оледенела. Скользкие ритмичные звуки раздавались из моей спальни. Бен застонал.
…Он мастурбировал в моей постели.
Его голос сорвался, и мой сын заскулил:
— Смотри, как я кончаю ради тебя. — Каким бы порно он ни упивался, от его вздохов и подвываний меня затошнило. Раздался новый стон. Кровать ритмично скрипела. — Ах… ах… б-блядь…
Нет… ни за что на свете я бы не вошла в эту комнату!
Я отступила на кухню и достала телефонную книжку, отыскивая номер, который не набирала долгие годы. Пусть этот человек до сих пор присылал чеки, все это время мне было наплевать.
Отец Бена взял трубку после третьего гудка.
— Да?
— Привет, Хан. Ты должен разобраться со своим сыном.
