Бандитка

      Пятница – слово приятное каждому работающему человеку. На горизонте уже маячили два выходных дня, вызывая в душе чувства ликования и безграничной радости. Кто-то уже строил обширные планы на ближайшие сутки, планируя свои сутки чуть ли не поминутно, некоторые решили дать волю своей лени и провести субботу и воскресение дома за просмотром любимых сериалов. Уманова не относилась ни к одной из этих категорий – она вообще редко заранее что-либо продумывала, плыла по течению жизни, лишь изредка думая наперёд. Поэтому, когда ближе к полудню её телефон разразился входящим вызовом, девушка чуть-чуть удивилась. - Привет! – с глупой улыбкой на губах ответила она. - Привет! – кажется, не менее радостно произнёс Борис. – Как ты после вчерашнего? Не заболела? - Я отлично себя чувствую! – закусила нижнюю губу. – А ты как? - Да тоже нормально… Как насчёт того, чтобы сегодня встретиться? - Я не против! Во сколько и где? - Если не возражаешь, я заеду за тобой часика через два? У меня примерно в это время должны завершиться переговоры. - Без проблем! Я буду ждать! – кивнула Олеся, взглянув на время.        Испытывая чувство невероятного эмоционального подъёма, девушка чуть ли не в танце закружилась по квартире. Стало интересно, куда они отправятся на этот раз, ведь Борис не обмолвился об этом ни словом. После поездки на «Жемчужину» Уманова, в принципе, уже ничему не удивится, и одобрительной улыбкой примет его любое предложение. Это несколько пугало девушку, но в то же время заставляло в душе всё трепетать.        Кивнув Ионову, Олеся села на заднее сидение и с немым вопросом в глазах посмотрела на Тарасова. Он, как партизан, стойко выдержал этот взгляд. - Ну-у? – протянула она, не дождавшись ответа. - Что «Ну»? – перекривил её он. - Куда мы едем? - Узнаешь! – всё, что произнёс Тарасов.        Показательно фыркнув, Уманова отвернулась к окну и сразу же почувствовала, как Борис привлёк её к себе. Откинувшись на его спину, девушка взяла его ладошку, покоящуюся на её ключице, в свою руку, но ничего не стала говорить. Получала удовольствие от этого момента, придя к выводу, что куда бы они сейчас не ехали, главное, что они едут туда вдвоём.        Машина неслась по платной трассе на предельно допустимой скорости. У большинства жителей Санкт-Петербурга рабочий день ещё в самом разгаре, поэтому автомобилей на дорогах было немного. На весь путь они потратили чуть более сорока минут, и Олеся, продумавшая, кажется, все варианты, не слабо удивилась, когда люксовый внедорожник притормозил у высокого кирпичного забора. Стальные ворота распахнулись по нажатию кнопки на пульте дистанционного управления, пропуская их на частную территорию.        Привстав, Уманова не смогла скрыть своего удивления, любопытно озираясь по сторонам. Впереди, утопленный в бору, стоял большой дом, чья облицовка напоминала деревянный сруб. Слева, на газоне стояла беседка, виднелись наборы для барбекю. С правой стороны было строение, напоминающее гараж, в котором находился серебристый седан. Остановив машину у входа, Василий повернулся к хозяину и спросил: - Вы куда-то ещё планируете сегодня отправиться? - Да вроде нет, - посмотрев на Олесю, кивнул Тарасов. – Можешь быть свободен. - Хорошо, тогда я поеду в город! – довольно улыбнулся Ионов, явно пребывая в восторге от того, что его рабочий день завершён.        Не дожидаясь, пока кто-либо откроет дверь с её стороны, Уманова сама дёрнула ручку и очутилась на свежем воздухе. Он здесь действительно являлся таковым – в нескольких километрах от шумного мегаполиса, оживлённых трасс, под сводами массивных сосен иного быть и не могло. Сделав вдох полной грудью, Олеся помахала на прощание парню и блаженно потянулась. - Ну, что, городская жительница, непривычно? – издеваясь, поинтересовался Тарасов. - Слишком… - признала девушка.        Услышав шум мотора, она посмотрела в сторону источника звука: пересев с одного водительского сидения на другое, Василий выехал из гаража и развернулся в сторону дороги. Теперь понятно, как он планирует добраться до города. - Надеюсь, ты не против, что я без твоего разрешения привёз тебя к себе? – прищурился Борис. - Я очень даже «за»!        Зайдя вовнутрь, Уманова тихо присвистнула. Нет, она, конечно, бывала в особняках – чего стоит хотя бы имение Вятских – но здесь всё выглядело очень масштабно. По правую сторону от двери располагалась большая гостиная, выполненная в охотничьем стиле. Два кожаных дивана стояли друг напротив друга посреди комнаты. Между ними находился деревянный журнальный столик, а чуть поодаль стояло кресло. Вся дальняя стена была отделана крупным камнем, словно пещера, в центре которой находился настоящий камин. Над ним висел телевизор. К странной радости Олеси, она не обнаружила ни висящих рогов, ни единой шкуры животных, зато залюбовалась витражным остеклением с выходом на задний двор.        С левой стороны, прямо напротив гостиной, располагалась столовая. Комнаты были оформлены в едином стиле, и не смотря на обилие «тяжёлых» предметов выглядели они достаточно легко и просторно. В центре кухонного гарнитура находился разделочный столик, неподалёку от окна стояла барная стойка. В глубине помещения, за отгороженной его частью виднелся длинный обеденный стол, и Уманова не смогла удержаться от вопроса: - На скольких персон он рассчитан? - Четырнадцать точно поместятся… - У тебя такая большая семья? - Нет, но иногда я здесь устраиваю приёмы и званные вечера, - пояснил Борис. - Тогда понятно! – оценивающе кивнула девушка и, глянув в коридор, указала на следующее закрытое помещение. – А там что? - Мой кабинет, - пожал плечами Борис. - Ясно! – быстро отреагировала Олеся. – Пойдём дальше?        Пространство за лестницей было огорожено дверями, открыв которые, Уманова увидела большой бассейн с водопадом, тренажёры и бильярд. Фантазия сразу же нарисовала порочные сцены, вызывав на губах девушки хитрую улыбку. - Так вот где ты расслабляешься! – повернулась она к мужчине. - Знаешь, это получается не часто, - посетовал Тарасов. - Какое упущение! – приложила она ладошки к щекам в знак сострадания. – Думаю, мы это исправим? - Может, сначала пообедаем? Я с самого утра ничего не ел! - Надеюсь, в твоём холодильнике что-нибудь, да есть, потому что я и сама бы слона съела!        Смеясь и дурачась, словно были детьми, они нашли в морозилке пачку замороженных пельменей и, недолго думая, подставили кастрюлю на плиту. Совмещать процесс приготовления даже такого простого блюда с желанием насладиться друг другом было совершенно не просто: отвлекаясь на поцелуи и объятия, пара несколько раз упустила момент, когда кипящая вода стала вытекать на варочную поверхность - А кто тебе готовит в обычные дни? – дуя на свою порцию, поинтересовалась Уманова. - Раньше у меня была домработница – Нина Васильевна, она жила в этом доме, но несколько месяцев назад она стала бабушкой, поэтому сейчас, естественно, уделяет больше времени внуку, а сюда приезжает каждый день рано утром, чтобы навести порядок и приготовить еду, - пожал плечами Тарасов, садясь напротив девушки за барную стойку. - И тебя это устраивает? – удивилась Олеся. – Ты возвращаешься с работы, наверняка уставшим, а ужин приходится разогревать самому… - Знаешь, меня с детства отец приучил к тому, что если человек в состоянии что-то сделать сам, то не стоит это возлагать на другого, да и ужинаю я дома редко – после работы обычно удаётся заехать в ресторан. - Или на квартиру… Хотя там я тоже не нашла особо много еды! - Там я ем не часто, - рассмеялся Борис. - Ну да, - фыркнула Уманова. – Ты предпочитаешь там с кем-нибудь отдыхать! - А что ты? – прищурился он. – Судя по всему, ты тоже не любительница постоять у плиты! - Последнее время делаю это исключительно ради тебя, - не сдержала улыбку. – А вообще служба доставки – наше всё! Да и всегда можно закусить бутербродами. - Желудок только себе испортишь! – посетовал Тарасов. - Ну… не будь занудой! Пельмени, знаете ли, тоже не вверх изысканности! - Зато вкусно! – довольно признал Борис. – Ладно, хорошо, если ни кулинарные способности, ни тяга к наукам, то чем ты увлекаешься? – сменил он тему.        Уманова, задумавшись, закатила глаза, чем вызвала смех у мужчины. - Не считая твоей любви к лошадям! – запоздало добавил Тарасов. - Я не знаю… - немного расстроенно протянула Олеся. – Никогда об этом не думала, да и не спрашивал раньше никто… - А как же ты проводишь свои дни? - По-разному, - уклончиво ответила она. – Но моё времяпрепровождение нельзя назвать образцово-показательным. - Не хочешь говорить об этом? - Скорее, не хочу, чтобы ты об этом знал… - совершенно искренне произнесла Уманова. – Меньше знаешь, крепче спишь! - Ты же не подрабатываешь киллером? – наигранно-испугано спросил Борис. - О-о, эти страницы моей биографии совершенно засекречены, но стрельбой я в детстве занималась! – рассмеялась Олеся. – Когда у Вятских уже жила, случайно увидела соревнования по телевизору и сразу же сказала: «Хочу стрелять!». - И как на это отреагировали твои приёмные родители? - На удивление, поддержали и даже в студию отдали. Медали где-то лежат с соревнований! - Ну вот видишь, - мягко улыбнулся Борис. – Одно увлечение уже есть! - Да… - не получилось улыбнуться ему. – Одно есть… Могу тогда и я у тебя спросить кое-что? – отставляя пустую тарелку в сторону, робко начала девушка. - Конечно! – кивнул Тарасов, внимательно посмотрев на собеседницу. - Когда мы первый раз встретились, на форуме, о чём ты подумал? – глянула в его глаза, будто пытаясь найти все недостающие ответы. - Подумал, что ты очаровательна, а когда узнал, что передо мной приёмная дочь Вятского, то был шокирован! – не стал скрывать правду. – Я до этого никогда тебя не видел, поэтому знакомство с тобой стало неожиданностью. - А потом? - Потом появилось любопытство – Алексей уж очень сильно хотел, чтобы я с тобой познакомился, и это удивило. Я до сих пор не уверен, что ты общаешься со мной по своей воли. Может быть, есть какой-то план? – прищурился Борис, смотря на Олеся так, будто хотел узнать самые потаённые уголки её души. - План в том, чтобы быть собой, - тихо сказала Уманова. - И никакого притворства? - Это может показаться странным, и твои подозрения наверняка не беспочвенны, но я с тобой только потому, что хочу этого. И я тебе об этом уже говорила. - Зачем? – задал один из самых интересующих его вопросов. – Я старше тебя на много лет, тебе было бы куда интереснее со сверстником, с Марком, например… - Тоже самое могу спросить и я: Виктория, должно быть, более близка тебе по возрасту, и цель её, наверное, совпадает с твоей – создать семью, родить тебе ребёнка, но ты привёз в свой дом меня, а не её. Значит, я могу сделать вывод, что возможно, и у тебя есть какой-то план? – слишком уверенно излагала свои мысли, хотя в душе всё дрожало. - Вика очень красива, она знает, чего хочет, и какими средствами она хочет этого достичь, но… - чуть помедлил Борис, - знаешь, я бы никогда не смог посидеть с ней вот так, на кухне, поедая пельмени! – рассмеялся он. – Она слишком беспокоится о своей фигуре, да и дети в её планы не входят. - Так и в мои тоже, - кивнула Уманова. – Но да, о фигуре я, наверное, беспокоюсь меньше! - Я не удивлён, - сказал Тарасов, но, встретившись с вопросительным взглядом, добавил: - Что ты не хочешь детей… Но всё равно ты от неё отличаешься. - Так выходит, тебе нужна женщина с хорошим аппетитом? – хохотнула Олеся. - Скорее, без тараканов в голове! - Таких не бывает! – махнула рукой девушка. – Мы все немного с заморочками! - И ты? – наклонил голову Тарасов. - Я – первая в этом рейтинге! – рассмеялась Олеся. – Ты просто не всё обо мне знаешь! - Расскажешь? – наклонил голову он. - Обязательно, - тихо пообещала она, чуть улыбнувшись.        Стараясь не задумываться об этом разговоре, Уманова чуть подалась вперёд и прикоснулась к тёплой щеке мужчины. Борис смотрел на неё, не отрывая глаз, но ничего не говорил. Повисшая пауза отнюдь не была тяжёлой, скорее наоборот – приятной, словно в этом молчании таился только понятный им двоим смысл. - У тебя кто-то, кроме меня, ещё есть? – неожиданно поинтересовалась Олеся. - Почему ты спрашиваешь? - Ответь! - А как же личная жизнь и все дела? - Я хочу знать, - продолжала настаивать девушка. - Если скажу, что да? - Вика? - С ней мы расстались ещё до моей поездки в Швецию… - Тогда кто? - Зачем тебе это? - Любопытство не порок, - не сдержалась Уманова. - Но и не награда, - подмигнул Борис. Обойдя стойку, Олеся встала напротив мужчины и едва слышно прошептала: - Впрочем, ты прав – это не важно. Главное, что сейчас ты только мой.        Немедля больше ни секунды, припала к его губам пылким поцелуем. Может быть, физический голод она и смогла сейчас утолить за этим незамысловатым обедом, но вот желание чувствовать близость Тарасова с последним диалогом только усилилась. Отчего-то Олеся была уверена, что кроме неё у Бориса никого нет – может быть, женская интуиция, а может обычная слепая вера в придуманные грёзы. Не хотелось разбираться в этом, да и вряд ли она была готова принять правду. Последняя была чем-то запретным, тем, о чём совершенно не хотелось думать.        Раздавшийся не вовремя сигнал смартфона, заставил пару отпрянуть друг от друга, оба словно вернулись в реальность, смотря друг на друга горящими глазами. Отпустив девушку, Борис провёл ладонью по лицу и отошёл к крану, чтобы налить себе стакан воды. При первой же возможности он посмотрел на Уманову, желая понять, в чьё сообщение так жадно вчитывается она. От его внимательного взгляда не укрылось то, как Олеся на долю секунды нахмурилась и бегло оглядел помещение. - Что-то не так? – не понял её реакцию Тарасов. - Нет… - слишком быстро ответила она. – Нет. Всё хорошо! - Уверена? – свёл губы в тонкую полоску. - Более чем! – спешно закивала девушка. – Подруга просто беспокоится… - Боится, что тебя похитил какой-нибудь маньяк? – не сдержал улыбку Борис. - Ты определённо на него похож! – поддержала шутку Уманова.        И если бы Тарасов знал всю правду… Но нельзя. Табу. - Давай поговорим о чём-нибудь другом?        У пары действительно нашлось много общих тем для разговоров. Они обсуждали абсолютно всё – от музыки и рок-концертов до дальних стран и вожделенных путешествиях. Подогретый чай витиевато дымился в кружках, рядом забыто валялось найденное в шкафу печенье – им было не до этого. Кажется, в эти самые минуты Борис и Олеся познавали друг друга с новой, доселе неизвестной стороны. К уже данным характеристикам добавлялись новые, порой совершенно необычные детали. Так, например, Уманова узнала, что мужчина с детства мечтал о карьере военного – пример отца был перед глазами – Тарасову удалось даже пройти службу на морфлоте, но постепенно стало приходить понимание, что это – не его. Невозможность часто видеться с семьёй – фактор, который предопределил дальнейший жизненный путь Бориса. - Да и к тому же, я тогда влюблён был, - вспоминал он с лёгкой улыбкой на губах. – Вся эта юношеская романтика, но разбилась она в тот же момент, как корабль, на котором я служил, отошёл от пристани… - Жалеешь, что отправился в тот рейс, что вообще пошёл в моряки? – поинтересовалась Уманова, делая глоток чая. - Это был опыт, хоть и достаточно своеобразный, - неопределённо пожал плечами Борис. – Ну а ты? Кем ты мечтала стать? - А мне бабушка в детстве фильм показала про Мэри Поппинс, так я, кажется, всё детство провела в мыслях, что, когда вырасту, обязательно буду работать няней, на куклах даже тренировалась! – заливисто рассмеялась Олеся. – Потом, правда, что-то пошло не так, о мечте забыла, и, в конечном итоге, выучилась на экономиста… - В какой момент ты перестала любить детей? – через чур серьёзно спросил Тарасов. - Не знаю… - понуро ответила девушка. – Дело даже, наверное, не в том, что я перестала любить детей, скорее, я уже не вижу себя рядом с ними. Во-первых, это – ответственность, а во-вторых, мне кажется, я не готова пожертвовать своей вольной жизнью ради кого-то. Это сложно. - Придёт время, и ты поймёшь, что созрела для роли матери, - уверенно кивнул Борис. – А сейчас ты ещё сама… Умка! – рассмеялся он, однако заметив, как девушка вздрогнула и опустила взгляд, потупился: - Я что-то не то сказал? - Всё то, просто… - помедлила Олеся. – Меня Умкой только бабушка звала, говорила, что я на медвежонка потерянного похожа… и всегда после этого по голове трепала… - грустно улыбнулась она. – А больше никто так не называл... - Я не хотел тебя расстроить… - Ты не расстроил! – поспешила заверить его девушка. – Просто я не ожидала… - Больше тебя Умкой называть не буду! - Если нравится, зови! – разрешила Олеся с более яркой улыбкой. - И ты не будешь грустить? - Разве ты позволишь мне это? – исподлобья посмотрела она. - Думаю, что нет! – пообещал Борис. - Ну вот и отлично! – макая в чай печенье, мягко произнесла Уманова и сразу услышала смех мужчины. – Ну что такое? Да! Я люблю мокрое печение! - Ничего, вот только я всё это время был уверен, что это некрасиво и сдерживал себя из последних сил! - Ну и зря! – хихикая, показала язык Олеся и отправила в рот любимое лакомство.        Им было слишком легко рядом друг с другом. Тарасов вообще поражался всему происходящему! Если бы ещё неделю назад ему сказали, что на его кухне будет сидеть девушка, которая, не смотря на свой ершистый характер, окажется добрым медвежонком, которая не будет скрывать своих истинных эмоций, и которая будет без стеснения макать печение в чай, не взирая на все нормы приличия, просто потому что ей так вкуснее, мужчина бы не поверил! Когда он наблюдал такое в последний раз? Все предыдущие пассии были другими – более утончёнными, менее открытыми и порой излишне надменными. Они имели чувство собственного достоинства, знали, как вести себя в присутствии мужчины, и как можно доставить ему удовольствие, но, увы, им была неведома та самая чарующая невинность и загадочность, которая теперь заводила и привлекала мужчину куда больше, чем все высокопарные клишированные фразы и томные взгляды.        Уже вечером, пока Уманова удобно располагалась на мягком ковре гостиной, Борис разжёг камин и выключил в помещении свет, создавая, тем самым, невероятно уютную обстановку. Дождавшись, когда мужчина окажется рядом, Олеся откинулась на его грудь и почувствовала, как её ладошки оказались в его тёплых руках. И не было желания предаваться первобытной страсти, погружаться в пучину греховных утех. Они молчали, завороженно наблюдая за танцующими язычками пламени, но в этом безмолвии было куда больше звуков, чем только мог уловить любопытный свидетель.        Горящие поленья немного потрескивали, вызывая в телах приятное чувство расслабленности. Эта атмосфера прогоняла всю душевную тяжесть, невольно отпуская пару в светлый мир мечтаний. Всё происходящее переставало казаться реальностью, переставал существовать весь мир, остатки которого разлетались вместе с маленькими искрами от трепещущего пламени. - Знаешь, - тихо начала Олеся, - я сейчас поняла, что первый раз сижу с мужчиной в такой тишине…        Она не понятия не имела, почему ей вдруг так сильно захотелось поделиться этим маленьким открытием с Борисом. Отчего-то Уманова была уверена, что не услышит сейчас осуждения. Прикосновение мягких губ к тёмной макушке лишь подтвердило её мысли. - Тебе непривычно? – в ответ поинтересовался он. - Наоборот! У меня сейчас такое ощущение будто я ждала этого очень-очень долго и наконец-то получила! – сама же удивилась девушка. – Это, наверное, глупо… - Ты так долго уже встречаешься с Марком, неужели ни разу вы с ним?.. - Ты специально напоминаешь мне о нём? - не дала закончить ему свой вопрос. – Нет, нас никогда не связывала тишина, она даже была чем-то чужим. Да и с ним в принципе не получалось молчать – мы или скандалили так, что все вокруг уши затыкали, или… - чуть помедлила она с продолжение, но Борис на сей раз сам закончил за неё мысль: - Или спали. - Неужели ты ревнуешь? – не выдержав, обернулась к мужчине Олеся. - Разумеется, нет! – отмахнулся он, чуть скривив губы в подобие улыбки. - Не смей только в меня влюбляться, - хихикнула Уманова и почти сразу же после этих слов почувствовала дыхание Бориса на своих губах.        Стоя у открытых дверей, ведущих из гостиной на террасу, девушка одной рукой поддерживала на себе накинутую на плечи рубашку Тарасова. Ткань, в силу своей длины, была не в состоянии скрыть стройных ног девушки и даже с трудом прикрывала её кружевные трусики. О том, чтобы надеть лифчик Олеся даже не думала – всё равно никто чужой не видит её за двухметровым кирпичным забором, а пристройка охраны, к счастью, находилась с другой стороны дома. Напротив карих глаз был раскинут только небольшой сад с цветами и невысокими кустарниками, и растущими по периметру территории деревьями. Впервые за долгое время не возникало желания потянуться за сигаретой. Организм не нуждался во внешнем источнике успокоения – всё уже было внутри неё. - На втором этаже есть две свободные комнаты, ты можешь занять любую, - неожиданно раздался позади неё голос подошедшего Бориса. - То есть вот так? – обернулась Уманова. – Любую? - Да, какая больше нравится! – пожал он плечами.        Девушка молчала, внимательно изучая лицо мужчины. Тарасов выглядел расслабленным и совершенно невозмутимым. - А твою можно? – тихо вымолвила она, чуть опустив голову. - А как же утренние побеги? - Набегалась, - честно сказала Олеся, чем удивила его. – Больше не хочу. - Я тоже не хочу, чтобы ты уходила… - Почему? – ничего более глупого не могла она спросить. - Не важно.        Ответить на этот вопрос, Борис не мог даже для себя. Не знал или боялся осознать – чёрт его разберёт – почему его так тянет к этой девушке. Она была словно магнитом, вдалеке от которой существовать было достаточно сложно. Когда пару дней назад мужчина поймал себя на мысли, что ему не хватает её чуть хрипловатого смеха, сначала предпочёл всё списать на элементарную усталость после рабочего вторника, а потому решительно гнал прочь от себя робкое предположение, а теперь отчётливо понял, что это слабость. И в первую очередь, перед этим забавным, милым созданием. Возможно, сама того не замечая, Олеся вошла в его жизнь словно какое-то новое веяние в закостенелый, вымеренный годами быт. С ней было интересно, она манила своим чарующим обаянием и тёплой улыбкой. Конечно, подозрения относительно их знакомства никуда не делись, и сам Борис, перебирая документы или сидя в машине, частенько об этом задумывался. Но всё нутро отчаянно сопротивлялось предполагаемым и не совсем приятным выводам. Может быть, её видимое радушие всего лишь хорошо созданный образ, возможно, в ней пропадает великая актриса, но Тарасов, словно мальчишка, хотел бы не знать об этом как можно дольше.        Когда её требовательные губы находят его, он не может сопротивляться её желаниям. Она, словно искушённая в любовных делах Афродита, за короткий срок умудрялась завладеть всеми его мыслями и растворить их в своих объятиях. И это пленило.        Отстранившись, Олеся вложила свою ладонь в его и всем своим видом показал, что готова направиться вслед за ним. Если да этого мгновение Борис видел, как ещё несколько минут назад Уманова сама была взволнована от случившегося диалога, но теперь в её карих глазах горел совершенно иной огонёк – игривый и очень-очень яркий.        Он ласкал её тело, упиваясь бархатной кожей. Касался своими губами каждого миллиметра, млея от слетающих с её губ стонов. За время, проведённое вместе он уже выучил все её самые эрогенные зоны, знал, как она любит, и где она не может сдерживать себя. Её стройная фигура стала для него, пожалуй, самой точной картой, которая была способна привести его к самой вершине наслаждения. Он целовал её неистово, порой кусая, а затем зализывая невидимые ранки, он держал её в своих руках, не давая ей возможности перенять инициативу, он гладил её тело, не боясь встретиться с испугом в её затуманенных глазах. Она была только его, и он пользовался этим так, как только мог захотеть.        Олеся никогда не сопротивлялась его страсти, горела и сгорала от того самого пожара, имя которому – желание. Любая мысль о том, чтобы прекратить это сумасшествие сгорала в пламени его разгорячённого дыхания, что ловила она каждым участком своей кожи. И сколько раз он бы не подводил её к самой пропасти, равно столько же не давал ей в неё сорваться. Она билась в агонии, прося о помощи, шептала что-то не связное, будто находилась в бреду, несколько раз пыталась перехватить его поцелуи, но он моментально отстранялся, словно демонстрируя, кто здесь хозяин её тела и мыслей. И она подчинялась, переняла правила его игры, вынуждая признать, что больше не контролирует своё тело. Вся власть ему, а ей… ей его желания. Кажется, Олеся уже давным-давно была насквозь пропитана этим мужчиной, его запах кружил голову, дурманя не хуже любого наркотика. Только рядом с ним она забывала дышать, а стоило сделать хотя бы мимолётный вдох, как спрессованный воздух, смешанный с ароматом его одеколона, заполнял лёгкие до самых краёв.       Это пленяло.       Это сводило с ума.       Это пробивало её насквозь.        Когда по телу прошла дрожь и с губ слетел сладострастный стон, Уманова распахнула свои глаза, желая увидеть в этот момент мужчину. Его расслабленное лицо, проступившая на лбу испарина, прикрытые веки явственно говорили только об одном – он тоже переживает сейчас бурный экстаз. Его нутро, также как и её, купается в волнах удовольствия. Чуть улыбнувшись, Олеся увидела, как он открыл глаза. Расширенные донельзя зрачки почти скрыли собой голубую бездну, но эта чернота не была пугающей. Она манила, как сладкая конфета манит маленьких сладкоежек. И сколько бы они её не ели, им всегда будет мало.        Не став ждать, пока лёгкие восстановят свой привычный ритм работы, Олеся привлекла мужчину к себе и нежно прикоснулась к его губам. В этом поцелуе уже не было всепоглощающей страсти, лишь немая её благодарность за подаренное чувство неистового экстаза.        Устроившись на его широкой груди, девушка почти невесомо водила пальчиком по тёплой коже, вырисовывая совершенно непонятные рисунки. Она ощущала, как вздымалась его грудная клетка – дыхание было совершенно размеренным, и, если бы не его ладонь, блуждающая по её телу, подумала, что он спал. В эту минуту Уманова чувствовала себя самой счастливой, её распирало от этого неописуемого светлого чувства. Похоже, в первые в жизни она действительно никуда не собиралась уходить. И дело не в том, что Борис самовольно решил привезти её к себе домой, находящимся за десяток километров от центра Питера, и дело не в транспорте, который бы никак не смог за короткий срок доехать до пригорода, и даже произошедший разговор оказался не при чём – всё это, как теперь показалось Олесе, просто мелочи. Истинная причина крылась в другом: впервые она сама не желала уходить. И брошенное ею слово «набегалась», кажется, только теперь стало обретать содержание. - Почему ты меня сюда привёз? – тихим шелестом спросила девушка, чуть замерев пальчиком на коже. - Подумал, что отсюда тебе будет сложнее сбежать, - с улыбкой ответил мужчина. - Это, правда, основная причина? – удивилась она. - Да ну нет, конечно… Просто захотел. - Но ты мог вновь отвезти меня к себе на квартиру, - продолжала допытываться Олеся. - Я не знаю, - признался Борис. – Да, я привык встречаться с девушками на квартире, мало, кто знает, где вообще я живу… Но тебя захотелось привезти сюда. - Зачем? - Ты спрашиваешь то, на что я понятия не имею, как отвечать! – наигранно возмутился мужчину, слегка ударив её по плечу, но сразу же после этого поцеловал в макушку. - Пообещай мне одну вещь, - чуть привстав, девушка заглянула в его голубые глаза. - Какую? - Ты не посмеешь в меня влюбиться…        Тарасов тихо рассмеялся, вновь услышав столь необычную просьбу. Что за странная настойчивость? - Я серьёзно! - Ум, я не могу тебе этого пообещать, - на его губах продолжала гореть лёгкая улыбка. – Мы же не выбираем, в кого нам влюбляться… - Значит, сделай всё для этого возможное! - Почему ты так об этом беспокоишься? – нахмурился Борис. - Потому что я тебя никогда не смогу сделать счастливым...        Он не стал ничего говорить. Лишь покрепче прижал к себе девушку и уткнулся носом в её тёмные волосы.       Что вообще можно обещать, когда речь заходит о неподконтрольных разуму чувствах?