***
Три года назад, в один на редкость теплый зимний день, кое-что в жизни Бёна поменялось. Бэкхён работал баристой в одной уютной и популярной кафешке. Милый, хрупкий и симпатичный омега привлекал внимание посетителей. Это был период, когда он только прилежно учился на факультете журналистики, подрабатывал в этом кафе, заботился о своих родителях и мечтал об истинном. Зимой в заведении бывало очень много посетителей: все желали попробовать тот самый вкусный латте с шоколадом от омеги Бён Бэкхёна. С коллективом юноша сдружился очень быстро, а владелец кафе, привлекательный бета Ким Чунмён, опекал Бёна подобно своему ребёнку. К тому времени сердце Бэкхёна занимал лишь один альфа. Встреча этих двоих произошла осенью и была очень сумбурной. Буквально вбежав в кафетерий, взлохмаченный и помятый альфа попросил приготовить ему двойной эспрессо и, уже собравшись покинуть помещение, взглянул на омегу и с мягкой улыбкой поблагодарил его, пообещав зайти ещё. Это смутило парня и очень заинтересовало, потому он ждал появления этого незнакомца каждый день. И он пришёл. Тем самым на редкость теплым зимним днём посетителей было также немыслимое количество, официанты едва успевали разносить заказы, а Бён уже уставал стоять и варить кофе. Стоя спиной к входной двери, он услышал звон колокольчика и смех нескольких альф. Бэкхён повернулся и заметил симпатичного молодого парня. Шатен также посмотрел на омегу и мягко ему улыбнулся. На незнакомце было тёплое кашемировое пальто серого цвета, а волосы были аккуратно уложены, что придавало ему опрятный вид. На запястье посетителя парень заметил кожаный ремешок с металлической защёлкой. Бён хотел уже было принять заказ, как на плечо альфы кто-то положил руку. Бэк замер. Рядом с этим привлекательным альфой был тот самый незнакомец. Он стоял рядом со своим другом за стойкой и, внимательно изучая взглядом омегу, улыбался. — Я же говорил, что приду, — начал незнакомец, а затем, вплотную прижавшись к стойке поближе к омеге, произнёс: — Будешь встречаться со мной? Их отношения были похожи на розовые облака, о которых мечтают многие подростки. Они быстро развивались, в них была страсть и нежность. Они ругались, но тут же мирились, обнимались, старались остаться наедине в каждом удобном месте, целовались и, подобно детям, заливисто смеялись друг с другом. А потом Канхён решил перейти на новый уровень отношений. В середине четвертого курса обучения Бэкхёна он предложил ему выйти за него замуж. В том же самом баре, при своих друзьях, при бете Чунмёне. Бэкхён, переполненный эмоциями, безо всяких сомнений согласился. Встреча с родителями обеих сторон прошла хорошо. Свадьба была просто прекрасна: всё было в нежно-кремовых тонах, пышный букет пионов и большой йогуртный торт. Бэкхён был счастлив: несколько лет назад он и не мог представить, что найдёт свою идеальную пару среди неистинных альф. Канхён был великолепен: чёрный смокинг и белоснежная рубашка, уложенные мягкие каштановые волосы и привлекательные карие глаза, что смотрели с любовью и обожанием. Бэкхён тонул — это была его утопия, и он наслаждался. Четвертый курс закончился, когда прошёл ещё один год их счастливой семейной жизни, в которую Бэкхён собирался внести ещё одну прекрасную новость.***
Альфа завернул к дому омеги и выключил двигатель. Бэкхён впопыхах пытался расстегнуть ремень и выйти из машины, но дверь с его стороны оказалась заперта. — Сехун-а, открой, пожалуйста, — молитвенно прошептал Бён. Парень сглотнул и медленно повернулся в сторону Бэка. Он прикусил нижнюю губу, то отводя взгляд, то вновь смотря на парня. Теряя терпение, омега начал ёрзать на месте, решаясь перелезть на задние сидения, чтобы выйти оттуда. Сехун резко схватил его за руку, отвёл взгляд и сказал: — Я люблю тебя. Уже давно. Альфа всё ещё держал его за запястье той рукой, на которой висел кожаный ремешок с железной защёлкой. Парень замер, повисла пауза. Бэкхён молча смотрел в лобовое стекло и не мог даже пошевелиться. Сегодня омега узнал две новости: 1) Он беременный; 2) Лучший друг его мужа влюблён в него.***
Шёл шестой месяц беременности Бёна, когда он заметил странное поведение своего мужа.***
Новость о положении омеги безусловно обрадовала Канхёна. Он стал ещё больше заботиться о нём, ходил с ним на все обследования и УЗИ. Их друзья были не менее рады: Кёнсу, уже испытавший это чувство и имевший некий опыт в рождении детей, делился с Бэкхёном, а друзья-альфы мужа завидовали их паре и также хотели обрести семью. После того признания Сехуна ничего не поменялось: альфа сделал вид, что того разговора не было, омега — что не слышал этого. Однако на одном из приёмов в больнице врач сообщил не очень приятную новость. Бёну будет сложно рожать: у него слабый организм, и возможен риск преждевременных родов. Омеге установили режим питания и физических нагрузок. Бэкхён расстроился, а Канхён всячески старался его поддерживать — они оба уже любили это чудо в животе, а потому ужасно боялись за него. Но постоянные посещения больницы и ухудшение состояния Бэка изматывали альфу, ведь никто не отменял работу, проекты, требовательного директора. Шёл седьмой месяц, Бён старался лишний раз не передвигаться, ведь в такой срок есть большая вероятность преждевременных родов, а ощущение того, что у Канхёна кто-то есть, продолжало нарастать. Но омега верил в их любовь: она была сильна настолько, что он был готов простить ему всё. Но скрыть боль при виде не обременённого животом симпатичного омеги, который выходил из их дома, не получилось. Додумывать не пришлось — по лицу мужа всё было очевидно. Бэк уже готовил себя к этому, оттого пережил новость спокойнее, чем ожидал. Было больно, но состояние ребёнка на тот момент стало выше всех ценностей. Это единственное, что у него осталось. Шёл восьмой месяц, когда они собрались с друзьями провести выходные. Середина апреля, жара, омега постоянно хотел пить, а потому не проходило и пяти минут, как он снова шёл в туалет. Они все сидели в беседке сада в доме Бёнов. В очередной раз зайдя домой из-за ощущения, что его мочевой пузырь сейчас разорвёт, Бэкхён столкнулся с Сехуном, несильно ударившись лбом о грудную клетку альфы. Шикнув от неприятного ощущения, Бэк резко вздернул голову и, увидев серьёзное лицо парня, засмущался и отвернулся. — Прости, — сухо сказал Сехун и, обойдя окаменевшего омегу, молча ушёл. Бэкхён закусил губу, тряхнул головой и прошёл в уборную, стараясь забыть этот инцидент. Плод развивался хорошо, врач хвалил Бэкхёна за то, что тот придерживался инструкциям. Канхён стал больше пропадать на работе, оправдываясь занятостью над проектами, конференциями и прочими поводами. Бэку была необходима забота, и он нашёл её в Сехуне. Это произошло случайно, и сам омега того не ожидал. Он не переступал границы, они просто общались по телефону, сообщениями. Альфа также был иногда занят на работе, но старался отвечать сразу и разговаривать с омегой как можно дольше. Конечно, Бён замечал ту разницу между холодным и отстранённым тоном своего мужа и волнительным и мягким голосом его друга. Это вызвало неприятное ощущение и боль в груди. Бэкхён иногда гулял с Кёнсу, но тот не мог делать этого часто, ведь дома его ждали два ребёнка. Одному три годика, второму исполнилось двадцать восемь. С этим парнем Бён познакомился на работе, куда, как оказалось, Кёнсу устроился, чтобы накопить на свадьбу. Тогда ещё Ким Чонин был не таким известным и выдающимся директором компании, он только поднимался. Затем всё начало налаживаться, они провели свадьбу своей мечты, но омега продолжал работать по своему желанию, а потом забеременел. В начале мая так получилось, что Канхён отказался ехать с Бэкхёном в больницу на очередное обследование, оказался занят. И не то чтобы Бён просил, но Сехун всё равно поехал с ним, когда узнал об этом. Доктор предупредил о том, что до родов осталось совсем немного. Бэкхён был рад тому, что смог уберечь своего ребёнка от опасностей и что уже может считаться замечательным папой. Омегу переполняли эмоции, а потому он молча позволил Сехуну держать себя за руку в машине по пути домой, чувствуя холод от железной защёлки.***
Шестое мая. День рождения Бён Бэкхёна. Такой подарок он запомнит надолго.***
Омега сидел на диване, пристроив свои ноги на столешнице. Держа в руке попкорн, он смотрел сериал, когда внезапно услышал звук уведомления. Канхёна дома не было, он позвонил Бёну и сказал, что задерживаться. А сейчас ему пишет Сехун и говорит, что они все вместе едут к ним домой делать Бэкхёну сюрприз. Омега улыбнулся — ему было приятен такой подарок от своего мужа. Попытавшись скрыть улыбку, он продолжил смотреть фильм. Телефон оживился снова — на этот раз Сехун писал, что хотел бы вручить свой подарок первым и увидеть Бёна с глазу на глаз. Бэкхён впал в шок от такого напора альфы — ему показалось, что это переходит негласную черту. Последнее сообщение от парня не предвещало ничего хорошего, Бэк занервничал, а после услышал поворот ключа в замочной скважине. Омега попытался успокоиться и что-то придумать. В голове возникла только одна мысль. Нетерпеливо жуя попкорн, он слышал, как его муж с друзьями подкрадываются к гостиной, желая сделать омеге сюрприз. Не дожидаясь этого, Бён начал истошно кричать, будто его разрывает. Он кричал, что рожает, и делал вид, что ищет телефон. Первым не выдержал Сехун — он бросил подарочные шары на пол и кинулся в комнату к омеге. Остальные отходили от шока, пока Канхён, уже немного подвыпивший, не мог понять, что происходит. Воспользовавшись таким состоянием своего друга, Сехун, уже державший Бэкхёна на руках, выбежал с парнем из дома, крича вслед о вещах омеги. Он аккуратно усадил беременного на сидение, обошёл машину, сел за руль и резко надавил на газ, забыв даже натянуть ремень безопасности. Сехун поверил в ситуацию, поэтому он не сразу понял, что Бён, как только его посадили в машину, тут же замолчал. Когда они отъехали от дома на приличное расстояние, Бэкхён попросил альфу завернуть за угол. Сехун сначала отмахнулся, не понял, но после угрожающего тона омеги всё же сделал то, что он велел. Темный угол был тупиком в виде кирпичной стены, преграждающей путь. Сехун заехал полностью, так, что машину не было видно. Бэкхён явно нервничал, он жутко злился сейчас на альфу, и вряд ли такое состояние положительно сказывалось на его ребёнке. Он опрокинул голову на кресло, одной рукой поглаживая живот, прикусывал губу и дрожал. Сехун отошёл от возбужденного состояния и наконец-то понял замысел Бёна. Альфа посмотрел в сторону омеги и мысленно проматерился, стукнувшись лбом о руль. Он уже жалел о своём поведении. В тот момент он сам не мог понять, чём руководствовался, строча такое сообщение. В последнее время он так сильно сдружился с омегой, так привык к полному безразличию его мужа, что в тот момент, сидя в машине с этими проклятыми долбаными шариками, почувствовал, как у него бурлит кровь от всего этого. И сейчас, видя, что Бэкхён, вопреки своему положению, дрожит и нервничает, Сехун себя ненавидел. Он аккуратно прикоснулся к руке омеги, которая медленно поглаживала живот. Бён затаил дыхание и замер. Он посмотрел на альфу и, увидев его лицо, полное раскаяния и теплоты, хотел раствориться в этом. Омега впервые заплакал за месяцы беременности. Он стоически терпел всё: постоянную опасность, своего мужа, измены, одиночество, нехватку тепла и заботы, но сейчас его прорвало. Плакал Бэкхён не долго, но навзрыд, горько и отчаянно. Сехун лишь молчал и продолжал поглаживать его руку, нечаянно касаясь живота омеги, а затем резко наступила тишина. Бэкхён от удивления замолчал, а альфа напрягся. — Он толкнулся, — с забитым носом, икнув, сказал омега. Сехун поначалу не понял, о чём Бён говорит, но затем, снова прикоснувшись к животу, почувствовал. Сильный толчок, от которого омега ойкнул, затем ещё один. Бэк быстро поднял свою футболку, и альфа увидел. Ровная и округлая кожа живота омеги исказилась из-за маленького бугорка. Это было настолько притягательно и невероятно, что альфа замер. Бэкхён мигом забыл о своей истерике и, уже радостно улыбаясь, посмотрел на альфу. Глаза были всё ещё влажные, омега продолжал шмыгать носом, но при этом выглядел чертовски мило. Молчание и радость продолжались недолго: через пару мгновений у Сехуна зазвонил телефон. Высветился номер друга. Альфа нехотя принял вызов и, налету придумывая оправдания, быстро отключился. Он обернулся на омегу и заметил, что улыбка у того снова исчезла, а ребёнок потихоньку успокаивался и в конец перестал толкаться. Сехун повернулся и начал искать что-то на задних сидениях. Вернувшись обратно в своё положение, он протянул омеге небольшую коробку темно-синего цвета. Бэкхён недоуменно посмотрел на альфу, а затем с сомнением оглядывал коробку. Всё же рискнув и открыв, Бён ахнул от удивления и улыбки, осветившей его лицо. В коробке были стильные кроссовки совсем маленького размера. Закрыв коробку, Бэкхён задался одним вопросом у себя в голове. В это время Сехун заводил мотор, собираясь выезжать из их укрытия. Бэкхён резко схватил альфу за руку, которая лежала на руле, подметив про себя, что она была сильно напряжена. Бён провел пальцами до запястья и задержался за кожаном ремешке. Бэк прищурил глаза и вспомнил, что раньше ремешок был немного другой. — Это новый? — Да, недавно заказал. Бэкхён ещё раз провел по нему и прикусил губу. Почему же он раньше не заметил разницы? Потом он понял, что ремешки были совершенно одинаковы, но различались лишь тем, что защёлка была двойная. — В чём её особенность? — с интересом спросил омега. Сехун крепче сжал руль, метаясь в сомнениях. Их взгляды встретились, однако молчание не прерывалось. Альфа резко потянулся в сторону парня и впился в его губы поцелуем. Бэкхён, будучи в шоке, никак не отреагировал в первые секунды, однако подавляемое ранее желание выхлестнулось наружу, и он с не менее сильным порывом ответил альфе. Обнимая Сехуна за шею руками, Бён сильнее прижимался к нему. Впиваясь в его губы, с остервенением покусывая их, дразня, углубляя поцелуй, он не хотел отпускать альфу, но их снова прервал звонок. Несмотря на то, что это был Кёнсу, Бэкхён без сомнения сбросил вызов. В тот же момент Сехун пришёл в себя, сел на место и выехал к направлению дома омеги, при этом всё же отвечая на его вопрос.***
Бэкхён завидовал Сехуну. Ведь у альфы был истинный. Завидовал и ненавидел.***
К дому омеги они подъехали быстро; там уже скопилась толпа друзей, ожидавшая их возвращения. По пути Сехун предупредил Бэкхёна, что уезжает из страны ненадолго по делам своей фирмы. К дверце со стороны Бэка тут же подлетел Канхён. Он взволнованно взял омегу за руку и помог выйти из салона, затем обнял его так сильно, насколько позволял этому живот, и уткнулся носом в макушку Бёна. К Сехуну подошёл Чонин, с которым они теперь компаньоны. Поначалу у них шла жесткая конкуренция между собой, но спасло всё их знакомство в доме Бэкхёна. Пожав руку Киму, Сехун посмотрел на обнимающихся. — Этот идиот тут такую истерику закатил, — затянувшись сигаретой, начал Чонин. — Рычал и орал на всех. Он бухой, поэтому поверил в ситуацию. Ким знал — Сехун как-то по пьяни рассказал ему горестную историю. Ким знал намного больше Бэкхёна, но не понимал поведение парня. — Скотина бухая, — процедил альфа. — Стоит и дышит на беременного. У него-то нет совести, но ты чего молчишь? — Чонин завелся не на шутку — он грозно шикнул на Сехуна, ожидая ответ на вопрос. Сехун лишь посмотрел на него, промолчал и сглотнул ком в горле. Сехун не стал терпеть дальше и сел за руль. Уже отъехав подальше, он посмотрел в стекло заднего вида, приметив про себя грустный взгляд Бэкхёна.***
Сехун альфа, но не до конца. Родившийся апрельским весенним днем, он был здоровым ребёнком. Отец гордился им, любил и обожал. Он рос в богатой семье с заказанным будущим, но всё немного пошло не так. Зимой шестого года жизни он серьёзно заболел. Врачи боролись за его жизнь всеми способами, но медицина, несмотря на возможности родителей, была не столь развитой. И Сехуна лечили всеми возможными способами, невзирая на возможные последствия. Свой седьмой год с рождения альфа отмечал со слезами, родителями и узким кругом знакомых — всё было не так, как раньше. Всё потому что лекарства дали побочный эффект — они изменили молодой организм альфы, почти разрушив его жизнь. Альфа перестал выделять феромоны, способные помочь найти парню истинную пару. В то время это было актуально, ведь истинные пары ценились обществом. Сехун даже не помнит, чем он пах, но, судя по рассказам своего отца, запах был настоящего альфы — крепкого дубового дерева. Альфа этого не чувствовал, и это напрягало и подавляло, он становился замкнутым и нерешительным. Шли годы, родители зачали ещё ребёнка-альфу, который сразу завоевал всю любовь своего отца. Сехун понимал и не обижался. Ему было одиннадцать, когда его отправили в пансионат для альф. Он понимал, в чём причина и что вряд ли родители сделают то же самое со вторым ребёнком. Он учился на «отлично», познакомился там с одним парнем, который впоследствии стал его надёжным другом и опорой по жизни. Сехун стал раскрепощаться, больше налаживал контакт с людьми, заводил друзей. К концу последнего года в пансионате он обрёл хорошие знакомства, которые в будущем стали его надёжными связями и помогли продвинуться. Отец не ожидал такого и вдруг вновь стал замечать своего первого сына. Брата Сехуна родители воспитали капризным и подлым, но альфе было всё равно, какой на характер его братишка — он не чувствовал к нему привязанности. Причина казалась детской и самому Сехуну — брат имел запах, а он нет. Однажды папа сказала, что этот запах похож на тот, что был у самого Сехуна до этой проклятой болезни, и только по нему он мог понять, как бы пах для своего истинного. О самой мысли найти свою половину Сехун никогда не задумывался, хоть об этом говорили все, даже его лучший друг. Родители уверяли, что истинный поймёт всё, если Сехун объяснит, и поверит, если он скажет, как пахнет омега. После пансионата альфа с другом поступили в университет, закончили его и нашли себе работу. Сехуна под крыло взял его отец; благодаря связям знакомых с пансионата он вывел фирму отца на совершенно новый уровень. Убедившись, что передаёт фирму в надежные руки, отец отдал ему своё кресло. Сехуну для этого потребовалось немало времени и сил. Как-то лучший друг позвал его в одну кофейню. Название было на слуху: оно стало популярным местом очень быстро, но у альфы никогда не находилось времени посетить его, что было опрометчиво. Зайти в кофейню собрались компанией друзей с пансионата. По Канхёну было видно, как ему не терпится быстрее добраться до того места; причина Сехуну была известна. По словам друга, ему в сердце запал один официант-омега, и он надеялся, что тот до сих пор там работает. Возможно, жизни не было достаточно поиздеваться над альфой, лишив его собственного запаха, потому оно решило причинить боль по-другому, задев ещё и старую рану. Запах персиков ударил в нос Сехуна резко, как только они вошли в кофейню. Теперь он знал и запах своего истинного, но не удивился, когда тот никак не среагировал, только лишь смущенно улыбнулся. Парень решил действовать по схеме, которую ему объясняли друзья и родители. Сказать, объяснить, доказать. Но не успел. Буквально в следующую секунду он увидел, как расцветает омега на глазах при виде Канхёна, а затем звучит фраза, которая добивает Сехуна окончательно. Мучения терзали парня долго, заставив забросить даже фирму. Он чувствовал пустоту, он чувствовал боль и даже предательство. Но затем альфа снова сменился — не сразу, но пришлось. Он решил, что его признание не принесёт ничего хорошего, возможно, Бэкхён даже может оттолкнуть его, узнав о бракованности. Дни летели долго: месяц, год, следующей зимой сердцу было уже не так больно. Вот момент, когда его друг делает предложение его истинному, вызывая радость того. И вроде бы понятно — в своём несчастье он виноват сам, потому и страдал сам. По-идиотски, по-детски, странно и нелогично. Правду знал только папа — он много ругал сына за молчание, ведь терпеть мучения ребёнка он был не в силе; пытался несколько раз пойти поговорить с тем омегой, с другом сына, но Сехун будто знал об этом и всячески преграждал дорогу.***
Со свадьбы прошло большое количество времени. Сехун удивился внезапному звонку Бэкхёна. Тот был явно в радостном настроении, о чём-то беспрерывно щебетал, а под конец скромно попросил забрать его с больницы. Сехун заволновался: просто так в больницы не ездят. Сам парень буквально ненавидел это место. Подъехав, он заметил Бёна всё в таком же прекрасном настроении и успокоился, но ненадолго. Запах персиков смешивался с чужим; Сехун его раньше не чувствовал, но знал, почему так бывает. От злости он сжимал руль до побеления костяшек, желваки ходили ходуном по скулам, но омега ничего вокруг не замечал. Вряд ли сейчас для него кроме такой важной новости будет что-то значимее. Например то, как у Сехуна сдавливает горло, как его подташнивает от двойного запаха, который казался лишним, чересчур лишним. Слёз не было, ведь альфы не плачут, но сердце болело сильно. Остановившись рядом с домом омеги, Сехун слышал его просьбы, но словно сквозь шум. «Говорить или нет?» Ну хотя бы признаться, хоть чуть-чуть поделится своим секретом, что давит на альфу столько лет. — Я люблю тебя… Бэкхён замер, развернулся в сторону лобового стекла и замолчал. Разом всё его настроение испарилось. Сехун хотел было рассмеяться, перевести признание в шутку, но не смог. Он еле держался, чтобы не расплакаться от накатившей истерики. Бэкхён вышел из его машины, а парень посмотрел на свою руку, которой только что удерживал омегу. Он смотрел на кожаный ремешок, когда к нему пришла одна идея. В тот же вечер он заказал точно такой же, только с двойной защёлкой, внутри которого будет гравюрой хранится его тайна. «Запах персиков».***
Сехун обещал быстро вернуться с командировки, но его не было уже неделю. Скоро Бёну рожать, а он ждёт хотя бы сообщение от альфы. После одного дня без общения с ним Бён почувствовал, что ему легче обдумывать свои действия. Тот поцелуй. Он поступил подло, ответив на него, продолжая целовать альфу, давая ему шанс. Последующие три дня он успокаивал себя тем, что альфа занят и ему сейчас не до него. Шла вторая чертовая неделя, но Сехун не отвечал ни на звонки, ни на сообщения. Бэкхён должен был выяснить отношения с альфой, однако не мог не подозревать, что тот наверняка не думает сейчас об омеге. Он помнит, что ответил парень тогда в машине, в последнюю их встречу. На защёлке, во внутренней стороне, было выгравировано название запаха, которым обладает его истинный. Бэкхён давно знал о недостатке Сехуна — как-то случайно ему обмолвился об этом муж. Канхён сердился на друга за то, что тот до сих пор помешан на идее найти истинного вместо того, чтобы найти омегу, который смог бы сделать его счастливым. Он всегда ставил себя с Бэкхёном в пример. Истинный. Бэкхён даже забыл о своей мечте, а сейчас возвращаться к ней было глупо. Но он всё равно почему-то жутко завидовал и ненавидел. Зная своего истинного, Сехун не был с ним, да ещё и первый полез к Бэкхёну. Запах истинного определяется уже тогда, когда вы встретитесь лицом к лицу, однако для Бэкхёна все альфы, включая его собственного мужа, ничем не пахнут. Схватки начались внезапно. Ночью, когда Канхён вновь был занят работой, а Бён с накатывающими слезами пытался набрать сообщение о своём положении двум людям — Сехуну и Кёнсу. Омега пытался успокоится. Кёнсу позвонил почти сразу. Сказал, что скоро будет рядом, и пытался выяснить состояние Бэка. Поясницу сильно тянуло, было трудно дышать, но воды пока не отошли, и это был хороший признак для него. Внезапно Бён вспомнил, что прежде не подающий признаки жизни ребёнок начал толкаться и активничать от рук Сехуна на животе омеги. Бэкхён же после поразившего подарка и поцелуя и забыл сказать о таком событии Канхёну. Никто не знал об этом, кроме Сехуна и Бэка. Сглотнув ком в горле, омега посмотрел на экран телефона. От альфы не было ничего. Кёнсу приехал действительно очень быстро, аккуратно посадил омегу в машину, проверил все документы, что тот взял, и повез его в больницу. Боль нарастала, постепенно начинали приходить спазмы, а воды удачно отошли в тот момент, когда машина завернула в сторону больницы. Меньше пяти минут, и Бёна везут в родильный отдел. Бэкхён не отвлекался ни на что и думал только о своём будущем дитя; к черту этих альф — ребёнок важнее. Роды были тяжёлыми. Всё время рядом крутился Кёнсу и пытался успокоить Бэка своим мягким и тихим голосом, чём ещё больше напрягал пославшего его омегу. В другой раз он бы не осмелился, но сейчас не было ни стыда, ни мысли о том, что это может быть неправильно, ведь из него старались вытащить ребёнка, весящего слишком много для новорожденного. Кёнсу сидел и ждал. Омега немного нервничал, но успокоился, увидев доктора, который обследовал Бэкхёна на протяжении всей беременности; тот улыбнулся, сказал, что всё будет хорошо, и исчез за дверями. Кёнсу позвонил своему мужу и попросил найти Сехуна, затем позвонил Канхёну и даже не удивился, что тот и не знал о ситуации. Они уже давно заметили, что в семействе Бён давно не всё так гладко и романтично, как было раньше. Также Кёнсу успел заметить, что происходит между Бэком и Сехуном, но предпочёл молчать и не вмешиваться. Чонина ночью разбудил шорох. Как оказалось, его муж едет с Бэкхёном в больницу — омега рожал. Кёнсу попросил Чонина разбудить утром малыша, отвезти того в детский сад и при необходимости обязательно звонить. Ким закатил глаза на такие детские наставления и, поцеловав мужа в щёку, проводил до двери. Он уже не мог уснуть после отъезда Кёнсу, а потому включил телевизор и сделал себе какао. Было уже пять утра, когда позвонил омега и рассказал, что происходит, попросив альфу найти Сехуна. Оценив ситуацию, Чонин стал названивать своему другу, уже представляя, как тот будет кричать на него не очень лестными словами. Но, сколько бы не звонил Ким, никто не брал трубку, словно человека по имени О Сехун вовсе и не существовало. От злости альфа сжал телефон в руке и, прошипев пару нецензурных слов, швырнул сотовый о стенку.***
Только Сехун мог вернуть к жизни Бёна. Только вот альфы не было уже второй год подряд.***
У Бэкхёна была послеродовая депрессия, что совершенно ожидаемо и не в новинку. Только вот становилось немного боязно за самого Бёна от того, как именно она проявлялась: в первый день Бэкхён совершенно никого не хотел видеть: ни Канхёна, ни Кёнсу, ни даже собственного ребёнка. Врачи говорили, что это нормально и это пройдёт. На второй день у Бёна была истерика, успокоился он только благодаря лекарствам; никого, кроме Кёнсу, он к себе не подпускал, на ребёнка даже не взглянул, и тогда волнения возросли. На третий день омега снова впал в апатию, а зайти в палату мужу разрешил только при друге. — Я развожусь с тобой, Канхён, — совершенно безэмоционально, спокойно, без сомнений, даже не смотря в сторону мужа, сказал парень. — И если ты соберёшься заводить тему насчёт того, чтобы ребёнок остался с тобой, все сразу узнают о твоих изменах. Можешь не оправдываться — мы оба знаем, что я говорю правду. Канхён возмущался, шипел на парня, грозился, орал, что омега не докажет факт измены, но под конец, устав от такого холодного отношения, ответил без прежнего напора: — Ладно, будет по твоему. Мы ведь всё равно друг друга давно не любим, — сделав паузу после этой фразы, альфа продолжил. — Чего молчишь? Хочешь сказать, что не чувствуешь ничего по отношению к Сехуну? Серьёзно? Альфа неожиданно громко засмеялся, отчего Бэкхён вздрогнул. Что-то внутри него встрепенулось, зажглось, а сердце забилось чаще, не давая спокойно вдохнуть воздух. — Ты действительно идиот? Да даже я видел и замечал, как Сехун трепетно относится к тебе, как смотрит, — перешёл на шёпот мужчина. — У меня всегда было ощущение, будто даже я на тебя так не смотрю. Всегда! Он всегда был рядом, когда ты в этом нуждался, будто… Будто он любит тебя больше всей своей жизни, знаешь… Бэкхён уже не мог слушать дальше: уши заложило, сердце стучало так, будто вырвется из грудной клетки, оно так гулко отдавалось в ребрах, что приносило ужасную боль. Слёзы уже скопились в глазах и обжигали своей тяжестью. Стало больно, отчего-то ужасно, дико, по-настоящему невыносимо. Это чувство отрезвило Бёна, вывело на эмоции и в то же время почти убило. Будто спичка зажглась и потухла в одно мгновение. Омега закричал со всей силы, чтобы хоть как-то легче в груди стало, чтобы это чертово сердце перестало так биться. Заорал, чтобы сквозь шум в ушах услышать свой крик, зажмурился и позволил слезам всё же скатиться. Бэкхён бил руками по пледу, размахивал ими вокруг себя, чтобы чувствовать больше пространства, чтобы чувствовать воздух. Казалось, словно до сего момента он не дышал, он не хотел дышать, но одно слово, одно имя, и вот он снова впал в истерику. Канхёна вывели из палаты; всё это время Кёнсу отчаянно пытался успокоить парня, но ничего не получалось. В какое-то мгновение Бэк вцепился его руку мёртвой хваткой и сквозь рыдания омега услышал: — Почему он врёт? Он ведь врёт! Он всё врёт! Врёт, — он без остановки повторял это слово вновь и вновь, не желая успокаиваться, а Кёнсу казалось, что он и сам сейчас с ума сойдёт он незнания, как помочь другу. Через пару минут Бэкхён начал засыпать от вколотого успокоительного, слёзы застыли на щеках, он всё ещё продолжал держать руку друга в своей и не отпускать. Когда парень наконец уснул, Кёнсу позволил себе совсем немного поплакать — ему было так обидно за друга, за его отношения с Канхёном, за то, что Сехуна нет рядом, когда он так нужен, что он сам не может ничем помочь. Вот возле такого уставшего, заплаканного и сгорбившегося на постели Бэка Чонин увидел своего мужа. Совершенно не понимая, что могло произойти, он подошёл поближе. Услышав шаги, Кёнсу обернулся в сторону двери и, увидев любимого, облегченно выдохнул и устало улыбнулся. Глаза омеги ещё были немного красноватыми, а лицо немного опухшее — его вид был таким беззащитным, будто он растерян и совершенно не знает, что делать. И хоть Чонин прекрасно понимал, что его муж никакой не слабак и не хиленький парнишка, но всё же, следуя на поводу у инстинктов, обнял, прижал и принялся успокаивать. — Найди Сехуна, пожалуйста, — шепнул омега, когда муж был очень близко. Ким взглянул на лицо Бэкхёна и сжал кулаки. Состояние побледневшего и осунувшегося омеги ужасно злило альфу, но ещё больше его злило то, что о Сехуне ничего не было известно. Чонин решил обязательно найти альфу, из-под земли достать и найти хотя бы для того, чтобы врезать тому за глупость и трусость. Прошло много времени, но Бён все же стал приходить в себя, начал нормально питаться, общаться с Кёнсу и даже делал попытки кормить ребёнка, когда после стресса молоко начало вновь вырабатываться. Мужа омега больше не видел, о Сехуне никто не осмеливался говорить; как узнал Чонин, делами компании О занимался его заместитель, о самом альфе так ничего не было известно. Бэкхён уже несколько месяцев жил в своей собственной квартире; с уже бывшем мужем он успешно развёлся; ребёнок, который оказался милым и спокойным омежкой, уже умел ползать. Бён старался забыть прошлое, но сделать это было очень сложно, особенно тяжелым испытанием оказалось забыть Сехуна. Чувство сильной ненависти и огромной любви к этому человеку смешались внутри омеги. Сам альфа, его внешность, его взгляд засели в памяти парня. Но Бэкхён всегда старался заглушить эти чувства, стереть из памяти; он никогда не плакал после тех истерик в больнице, отдавал всего себя ребёнку, не замечал других альф. В своей жизни он слишком сильно обжёгся, и пока ещё он не готов к новым отношениям. Не тогда, когда сердце, сопротивляясь разуму, хранит мечты лишь об одном. Прошло ещё полтора года, Ким Чонин добился небывалых успехов, вывел на новый уровень свою собственную фирму, чем безудержно гордился его муж. Компания Сехуна продолжала существовать под руководством заместителя, при этом не неся убытки. Донмину скоро исполнится два года, он уже давно начал разговаривать. Недавно знакомый альфа предложил Бёну встретиться, провести вдвоём вечер, но омега мягко отказал. Прошло уже два года, но он до сих пор не мог начать жить по-новому, до сих пор сердце не переставало щемить, память подбрасывала отрывки, вроде незначительные, но такие драгоценные. И так бы продолжалось и дальше, если бы в один значимый для Бэкхёна майский день он не увидел в дверном проёме своей квартиры такие до боли знакомые глаза и не почувствовал бы такие теплые, сильные руки.***
Шестого числа было ровно два года. Долгих, мучительных два года между последней встречей и такой долгожданной первой.***
День рождения Бэкхён решил отмечать дома. Уютнее, привычнее, веселее. Когда послышался звонок входной двери, омега накрывал на стол, рядом крутился Донмин, а Кёнсу только что сказал, что Чонин скоро приедет. Народу было мало: привычный круг знакомых, лучших друзей и ребёнок. Что ещё нужно для счастья? Может один альфа: сильный, красивый, кареглазый, с милой улыбкой, еле заметным шрамом на щеке, с немного шепелявым дефектом речи; при взгляде на тебя которого душа потеплеет. Прямо как сейчас. Когда Бэкхён открыл дверь, то сначала совершенно не понял, что происходит. Голова резко закружилась, он невольно покачнулся и почти тут же оказался в объятиях альфы. То, о чём мечтал омега на протяжении двух лет, сбывалось прямо сейчас. Сехун стоял прямо перед ним, крепко обнимал и обеспокоенно спрашивал, всё ли хорошо. На кухне воцарилась тишина, Кёнсу, уложивший Донмина, тоже здесь был. К этому времени успел подъехать и Чонин. Бэк сидел, прикусывая губы. Ему хотелось сказать так много и одновременно хотелось просто молчать. — Чонин, я думаю, нам стоит пойти прогуляться, — нарушил тишину Кёнсу. Всё это время Ким ожидал, когда его друг начнёт хотя бы оправдывать своё поведение. Неожиданно исчез, бросил все дела, человека, которого любит и который любит его. Чонин очень хотел узнать причину всего этого, но сейчас он понимал, что больше всех причину хочет услышать Бэк и явно не при посторонних людях. Одобрительно кивнув своему мужу, Ким с мужем удалился с кухни, и в помещении остались только Бэкхён и Сехун. Тишина продолжалась ещё пять минут, десять, пятнадцать. Казалось бы, вот человек, сидит рядом, можно посмотреть, пообщаться. Только вот почему-то совсем не хотелось смотреть, пересекаться взглядами, совсем не хотелось нарушать тишину ни одному, ни другому. — Бэкхён, я… — неожиданно набравшись смелости, начал альфа, отчего парень на автомате посмотрел в его сторону и тут же отвел взгляд. — Прости. Омега усмехнулся. Два года и одно слабое «прости». Не этого хотелось услышать. Сехун встал со своего места и подошёл к Бэку. Тот начал бегать глазами по полу, делая вид, что он куда интереснее альфы напротив. Сверху послышался щелчок, и чужая рука взяла руку Бэкхёна в свою. Сехун почувствовал, как дрожат пальцы омеги, и, несмело вложив предмет в ладонь, он вернул руку на прежнее место, — Просто хочу, чтобы ты знал, потому что у меня слов и смелости не хватит. Никогда не хватало.***
Мечты сбываются. Жизнь преподносит подарки, она слышит наши желания, готова их исполнить, но перед этим посылает нам испытания. Исполнение желаний зависит от преодоления трудностей на пути к заветной мечте. — Я надеюсь, ты помнишь наш последний разговор. Я не прошу этим прощение, просто хочу, чтобы ты знал, потому что у меня слов и смелости не хватит. Никогда не хватало. Бэкхён понял, о чём говорит альфа, только когда решился посмотреть, что держит в ладони. Рука по-прежнему дрожала: тот самый кожаный браслет, та самая двойная защёлка. Два года назад, именно после последнего разговора, Бэк начал ненавидеть Сехуна, именно поэтому продолжал делать это все два года. Запах истинного. У него был истинный, а он так легкомысленно ухаживал, оказывал знаки внимания, целовал, дал парню шанс. Дал и забрал. Какой тут шанс, когда есть кто-то другой, более важный, более значимый. Наверняка альфа был с ним всё это время. Вот почему тогда в больнице омега, услышав слова своего бывшего, впал в истерику. Он врал — Сехун не мог так смотреть, не мог делать то, о чём тот говорил. У него есть истинный, а у Бэкхёна есть безответная любовь. Бэк не понимал, зачем Сехун дал ему этот браслет. Напомнить о прошлом? Сделать ещё раз больно? Решившись и посмотрев на браслет, он обратно сжал его в руке и резко подскочил со стула, бросившись с кулаками на стоявшего в ожидании Сехуна. — Ты точно издеваешься, а? Это что, прикол такой, м? Подарок на день рождения?! — продолжая бить кулаками в грудную клетку альфы и одновременно захлебываясь слезами, кричал Бэк, не боясь разбудить сына. — Спасибо, оценил, но ты задолжал мне ещё один подарок. Сехун не успел спросить, о каком подарке идёт речь, как омега впился в его губы поцелуем. Солёные капли слёз текли по щекам, иногда исчезая в поцелуе. Бэкхён уже не бил Сехуна, а притягивал его ближе к себе, скрещивая руки на его шее. Альфа крепко обнял парня за талию и никак не хотел прекращать поцелуй. Бэкхён. Теперь уже его омега, и теперь он имеет полное право это сделать. Да, его не было два года. Он оборвал все связи, полетел в другую страну, создал филиал, поставил его на ноги. Два года он боялся наладить контакт хоть с кем-то из них, узнать, что они счастливы, что Бэкхён живёт рядом с Канхёном и давно забыл о Сехуне. Да, он боялся, он трус. Но так легче, так без боли, по крайней мере он старался без боли. Не выдержал спустя два года, посмотрев на календарь, осознав, что скоро день рождения самого любимого и дорогого человека, он не выдержал. Прилетев сначала к родителям, он узнал много нового: его папа рассказал, что его лучший друг развёлся со своим мужем и теперь ходит с другим омегой. Сехуна будто ушатом воды облили — он не верил своим ушам. Хотелось узнать подробности, но напрямую к Бэкхёну пойти всё ещё не хватало смелости, а связываться с Чонином не было желания: всё-таки он нужен будет Бэку живым. Поэтому альфа решился встретиться с Кёнсу. Узнав о прибытии Сехуна, омега долго его материл, орал, а через два дня позвонил и договорился о встрече, где и рассказал всё, что было, всё, что произошло за эти два года. После того разговора альфа понял, что он здорово накосячил, сделал огромную ошибку, струсив тогда и не придя в больницу к Бэку. А ведь мог, он тогда ещё был в Корее, жил у родителей и видел сообщение и непринятые звонки. И что было бы, если бы он действительно это сделал? Сейчас они бы уже давно жили бы вместе, воспитывали бы Донмина, возможно, зачали бы ещё ребёнка. Увы, потраченное время не вернёшь, но не стоит оборачиваться назад и жалеть об ошибках прошлого, ведь если смотреть только вдаль, осмеливаться сделать шаг вперёд, то, вероятно, ещё всё получиться. Главное — не трусить, не бояться и рисковать. Вот и Сехун решился, и теперь у них с Бэкхёном одно счастье на двоих.